Читать книгу Из сердца не выкинешь - Вера Анатольевна Клыкова - Страница 33

***

Снова не спалось. Где-то вдалеке всё также слышались раскаты грома. У соседнего забора, в разросшихся деревьях, навевая грусть, жалобно пищали ушастые совы. Образы и мысли сменяли друг друга. Почему-то вспомнилась Люба со своим лукавым взглядом, стоявшая перед окном. Он закрыл глаза…

…Услышав оживлённый разговор Лёня остановился, посмотрев на окна дома, мимо которого он проходил. Оглядевшись он подошёл ближе, присев за ближайшим кустом, так, чтобы не попасть в поле зрения.

– Ну, вот скажи, чего тебе не хватает? Что тебе не так? – мужской голос то удалялся, то приближался к окну. – На ней чего, свет клином сошёлся, что ли?

– Нет, сынок, правда, чего ты к ней так привязался? Ну, что в ней такого особенного? Ладно хотя бы была красавица какая, а то так…

– Ну, чего молчишь? Ну, ты сам подумай… Пусть и умная, в институте учится, специальность ещё редкую выбрала, только толку-то? У матери своя семья, у отца своя, наедут все, и будешь всех кормить. Думаешь, не так будет? Да у таких всегда так. Село! Чего ты хочешь?!

– Ты не ори, вдруг кто услышит, – испуганно сказала женщина.

– Да кому тут слушать-то? Кто тут по бурьяну, да по кустам попрётся-то?.. Ты лучше слушай, что я тебе говорю…

– Вот именно, – перебила женщина. – Отец плохого не посоветует.

– Вот, даже мать согласна, а ты всё упираешься, своё гнёшь! Тут такая девка, выгодная партия. Красивая, ну, пусть не очень умная может, мать – вообще деревня деревней. Ну, тут, впрочем, какая разница, не с ней же тебе жить. Но сама-то… Тебе-то какая разница? Женишься на ней, а дальше делай, чего хочешь. Не согласишься, всего лишу! Но с этой тебе жить не дам!.. Даже имя-то какое-то не солидное – Люба.

– А полностью звучит красиво – Любовь, – грустно ответил молодой мужской голос.

– Чего ты понимаешь? – снова недовольно проговорил мужчина постарше. – Любовь, любовь. Люби кого хочешь и сколько хочешь, в наше время разве это возбраняется? Только брак заключишь с той, кого я выбрал! И точка!

– А ничего, что я – Серафима? Узнаю знакомые нотки, – злобно ответила женщина. – Твоя мать, между прочим, тоже так считала, имя какое-то деревенское, мол, да и родня…

– Ну-у, сравнила тоже, – примирительно сказал мужчина. – Мать, как узнала про твою семью, сменили гнев на милость, между прочим. Даже звать стала – Симочкой. Мы вот с твоей матерью из одного общества и живём душа в душу… Нормально, короче, живём… Так что, считай, это была моя последняя нотация, больше объяснять не буду!

Лёня, повернув голову, с грустью посмотрел в сторону реки, за которой, чуть в стороне, стоял дом Любы…

Проснувшись рано утром, после почти бессонной ночи, Леонид прислушался. Все ещё спали. Он осторожно, чтобы никого не разбудить поднялся, наскоро одевшись. Пройдя на кухню и на минуту задумавшись, он вытащил из кармана бумажник. Отсчитав несколько купюр положил их под солонку и быстро вышел из дома. Перед тем, как спустится с крыльца, он окинул взглядом двор, собственноручно отремонтированный забор, небольшую беседку недалеко от дома, цветник с разноцветной турецкой гвоздикой, переведя его за реку, на ещё спящее соседнее село. Пробегая глазами по новым и старым домам, он удивился тем чувствам, которые сейчас таились в его израненной душе. Странно, но это были уже не те чувства, с которыми он приехал сюда несколько дней назад. Которые сопровождали его у каждого знакомого места. Место тоски, тревоги и боли сменило чувство какого-то странного облегчения, как будто груз, столько лет копившийся в его душе, вдруг рухнув, перестал прижимать своим весом к земле. Леонид почувствовал забытое уже чувство лёгкости и спокойствия. Он и сам удивился таким переменам. Задумчиво усмехнувшись, он сошёл с крыльца и быстрым шагом вышел за калитку. Перед тем, как выйти на улицу, он вдруг ощутил странную, внезапно, буквально в один миг, нахлынувшую тоску. То ли из-за того, что покидает родные места, то ли ещё по какой причине, Леонид и сам не мог понять, от чего вдруг появилось это чувство. Проходя мимо забора, он как будто что-то почувствовав, повернулся, посмотрев на дом, в одном из окон которого, прислонившись к оконной раме, стояла Люба. Леонид остановился.