Читать книгу Из сердца не выкинешь - Вера Анатольевна Клыкова - Страница 42

Дачный сезон
Глава 7

Оглавление

Виктор, вытянув шею, не отрывая глаз смотрел на соседний участок.

– Ты чего это там усмотрел-то? – Люба тихо подошла к нему, взглянув в окно.

– Да это, я так, – вздрогнув от неожиданности, ответил он, опустив глаза. – Смотрю, вон Валентин часто что-то стал захаживать к Кате, да и она… К нему.

– Ну, и? – подперев бока и сощурив глаза, она пристально посмотрела на него. – Тебе-то какое дело?

– Да я так просто, – Виктор виновато улыбнулся. – Говорят вот, серьёзно у них. Замуж, мол…

– А даже если так!? – сквозь зубы процедила Люба, снова посмотрев в окно. – Ты ревнуешь, что ли?!

– Да ты чего, успокойся уж. Ну, посмотрел, да так сказал… Все говорят, – он пожал плечами. – Чего такого-то? Ну, сказал и сказал. Чего разошлась-то?

– Чего разошлась, чего разошлась!? А как же! Пять лет уж вместе живём! А ты всё о ней думаешь! Зараза ты! – всхлипнув, она выбежала из кухни. – Мог бы уж и забыть, паразит!!! – раздалось откуда-то из прихожей.

– Да чего ты хоть?! Ну?! Забыл уж давно! Только не чужая, считай… Дети у нас всё-таки… Двое.

– Дети, дети! Чего ты заладил? – всё также всхлипывая и вытирая нос, Люба снова зашла на кухню, мельком глянув в окно. – Пусть выходит, – она вздохнула. – Как не говори, одной тяжело, а они оба одинокие, чего же не сойтись-то?

– Ну да. Вот и я о том же, – виновато улыбнувшись, он посмотрел на Любу.

– Так всё, хватит! – резко задвинув шторы, она со злостью посмотрела на него. – Поел, что ли? Так иди давай на работу! Нечего нервы с утра мотать!

– Ох, Любка! Вот что ты за баба такая?! Характер у тебя не дай боже! С утра если не заведёшься, считай день пропал! Столько лет уж живём, а всё, как кремень – ни тепла, ни ласки! – Виктор резко встал, и, схватив ветровку, вышел в коридор.

– Тепла, ласки ему подавай! – посмотрев ему вслед, крикнула она. – А сам?! Меня вот винишь теперь?

– Да никого я не виню! – он снова зашёл на кухню.

– Да что ты?! А чего тогда всё на соседский дом смотришь? Как Катька к Вальке захаживает! Ну, увела! А чего сам пошёл?! Я что ли соблазняла?

– Да? А кто вокруг меня всё – туда-сюда?! – Виктор покрутил в воздухе рукой. – Как кошка на сметану?!

– Ой, надо же! – она всплеснула руками. – Мальчик какой неопытный! Не виноватая я, он сам пришёл! Тьфу! – Люба села на табуретку, к нему спиной. – Ну, и иди тогда к ней! Только нужен ты ей уже?

– Да никуда я не пойду, – пододвинув табуретку, он сел рядом с ней, положив руку на её плечо.

– Да ладно уж. Теперь чего? Мириться подошёл? – вздохнув, она посмотрела на него. – Ну, чем тебе со мной не жизнь, а? Чего тебе не хватает?

– Да всё хватает. Просто уж ревнивая ты очень. Посмотрел один раз, уж трагедию делаешь.

– А что я должна подумать была? Сидишь вздыхаешь, да на двор соседский смотришь. Вон телевизор висит, – она кивнула на стену, – не очень чего-то смотришь, а туда – пожалуйста.

– Чего там смотреть-то, по твоему телевизору?

– Ну, да. Там картинка интересней, – Люба кивнула на окно.

– Ой, Любка. Не сговоришься с тобой. На ровном месте камень найдёшь. Пойду я лучше.

– Да уж иди. Хоть отдохну, – Люба снова всхлипнула.

***

Подойдя к забору, Катя осторожно открыла калитку, оглянувшись на соседский дом.

«Вот надо же, а, – посмотрев на окна подумала она. – Прямо напротив Валентина. Сидит смотрит, прям, как чувствую. А, ну и ладно, пускай смотрит, – Катя махнула рукой. – Кто он мне теперь?»

Отвернувшись, она прошла на участок и, остановившись, осмотрелась. Какие-то птахи, сидя в кроне разросшейся старой яблони, весело щебеча, переговаривались между собой. Катя улыбнулась. Белые ромашки, розовые и жёлтые космеи, распустив свои тонкие изящные лепестки, тянулись к утреннему, яркому солнышку. Разноцветные анютины глазки, махровые турецкие гвоздики, раскинулись возле дома, словно пёстрый ковёр. Глядя на всю эту красоту, она почувствовала, как сердце радостно забилось в груди.

– Катя? Чего так рано? – Валентин спустился с крыльца. – А я вот что-то разоспался сегодня.

– Да ничего, – она махнула рукой. – Всё никак не налюбуюсь, как же у тебя красиво. Прям душа радуется.

– Ну, стараюсь уж. Приятно вот, когда такие глаза смотрят и улыбаются, – Валентин улыбнулся, подойдя к ней. – Ну, ты это, проходи. Всё-таки не чужая уже. А ты, это, завтракала? Может чего приготовить?

– Да нет, я уж потом. А может мне чего приготовить? Я вот в город хотела, думала, мож, тебе чего надо? Вот зашла.

Катя, снова улыбнувшись, посмотрела на него.

– А! Так, это, давай я тебя подвезу-то. Чего тебе ноги-то ломать? Я сейчас. Да ты, это, проходи в дом-то. Чего на улице-то стоять? – забежав на крыльцо, он открыл перед ней дверь. – Слышь, Кать… Я вот тут подумал… – Валентин замялся, подбирая слова.

– Чего-то случилось, что ли?

– Ну, можно и так сказать… В общем… Как-то неудобно уже, ходим, ходим к друг другу. Вроде вместе, а вроде и врозь. Ну, может уж пора как-то… Вместе, дальше-то?

– Это чего предложение, что ли?

– Ну, да, – Валентин взволнованно посмотрел на неё. – Ну, ты как? Согласна?

– Ох, мужики, мужики, всё из вас, как клещами тащить надо, – Катя подошла к нему и, прижавшись, положила голову на плечо. – Думала уж сам-то до этого не дойдёшь. Самой всё придётся в руки-то брать, – улыбнувшись, она посмотрела на него. – Конечно согласна, давно уж.

***

Саша, посмотрела вверх, на голубое, безоблачное летнее небо.

– Сань! Слышь, ты бы хотя бы вечера подождала, что ли. Солнце-то как припекает.

Саша оглянулась, посмотрев на облокотившегося на забор Евдокима.

– Здравствуйте, дедушка. А вы что здесь? – она подошла к нему. – Как там Паша? – Саша опустила голову. – Я вот тут, случайно, вчера…

– Шишку-то, – он улыбнулся. – Ничего, живой. Чего ему будет-то? Ты сама-то как? А то смотрю приехала, а ни разу и не поздоровалась.

– Да я как-то… – виновато посмотрев на него она опустила голову, посмотрев себе под ноги. – Извините.

– Да ты не горюй, очень-то. Сам вот тоже всё ходит, мается, ночами спать перестал даже. Глядишь, так и мозги-то на место встанут.

– Да я ничего, – Саша вздохнула. – А вы проходите в дом. У нас там пироги остались. Хотите чаю? – тихо спросила она, грустно посмотрев на деда.

– Да я так, мимо проходил, напился уж чая-то. Так, прошёл мимо, думаю, дай хоть посмотрю на тебя-то. Ну, ладно, пойду я, – он с улыбкой посмотрел на неё. – А ты, Санька, не горюй. Никуда он от тебя не денется, перебесится уж скоро, и придёт, – Евдоким погладил её по голове. – Ничего, придёт.

Дед отошёл от забора и, опираясь на неизменную палку, не спеша пошёл по дороге.

Саша вернулась к грядкам. Солнце всё сильнее припекало, обжигая своими горячими лучами голые руки и шею. Взяв ведро, она подошла к дому и, сев на лавочку, вытянула уставшие ноги. Две пёстрые бабочки, кружась в воздухе, словно в танце, опустились на куст смородины, росший прямо перед домом. Саша грустно улыбнулась.

– Порхаете и ничего вам не надо. Беззаботные, – она снова вздохнула. – А ты тут мучайся. Придёт он, как же. Ходит, ходит, только мимо всё.

Снова вздохнув, она не спеша поднялась на крыльцо и, окинув взглядом улицу, зашла в дом.

Из сердца не выкинешь

Подняться наверх