Читать книгу Рецепт тумана со специями - Вера Анатольевна Прокопчук - Страница 5

– Какой сегодня уютный дождливый вечер, – говорила Агнес, разглядывая из окна второго этажа мокрые улицы и плывущие вдоль них черные зонтики пешеходов.

Вечер и вправду был уютным. В огромном камине модной гостиной пылал огонь, отбрасывая свои блики на большой овальный ковер, мерцая отблесками на бархате тяжелых кресел. Хорошо, когда в дождливый вечер у тебя есть уютный дом и огонь в камине…

– Я рад, что тебе нравится Лондон. Вчера, на помолвке Джеймса, ты была просто в восторге…

– Если честно, – задумчиво протянула Агнес, и замолчала.

– Да?

– Сдается мне, что все там добром не кончится – а если и кончится, то… не знаю.

– Отчего вдруг? Мне показалось, что все шло очень мило, – пожал плечами ее супруг.

– Мистер Джеймс Олридж, – возвестила горничная, входя в комнату.

Мистер Джеймс Олридж ворвался в комнату с большим саквояжем в руках и в весьма встревоженных чувствах. С его пальто и шелкового цилиндра вода стекала ручьями; она капала даже с его мокрых усов – и прямо на отполированный воском паркет.

– Невилл, мне нужна ваша помощь, – выпалил он с выражением совершенно обреченным.

– Судя по вашему виду, – осведомился Невилл, – случилось что-то из ряда вон выходящее?

– Меня хотят арестовать!

– Это неприятно, – согласился Невилл, – садитесь же к огню, и расскажите, что стряслось. Кстати, Мэри, примите у гостя шляпу и пальто… Так в чем вас обвиняют?

– Убит мой отец…

– Боже, мои соболез… – ахнула сочувственно Агнес, но Джеймс перебил ее:

– Благодарю вас, миссис Парсон, но я его совсем не знал до недавнего времени, а когда узнал, то он открылся мне не с самой лучшей стороны. Так что я не могу лицемерить и притворяться, что этот, по сути, чужой мне и очень неприятный человек, – Джеймс не закончил фразы и закрыл лицо руками.

– Бренди? – Невилл наполнил стакан и протянул его гостю.

– Да! – и, схватив стакан, Джеймс сделал жадный глоток.

Когда стакан был допит, Невилл наполнил его снова и поинтересовался:

– Но почему же обвиняют именно вас?

– Я был у него сегодня в полдень. Он написал мне записку с просьбой прийти. Лучше бы я не приходил, во всех смыслах лучше…

– Разговор был неприятным?

Джеймс опусти голову и мотнул ей, словно пытаясь стряхнуть с себя гадкое воспоминание. Потом сказал голосом обиженного ребенка:

– Он требовал, чтобы я расторг помолвку с моей Софи.

– С какой стати?

– Вот и я спросил – с какой стати. Она из хорошей семьи, богата, прекрасно воспитана, так в чем же дело? Он отказался отвечать, только сказал, что я должен держаться от нее подальше – это его отцовский приказ… Каково, а?! Все эти годы он обо мне даже не вспоминал, а тут начал отдавать приказы… Я спросил, как он намерен мне отомстить, если я откажусь.

– И он?

– Сказал, что не он, а сама жизнь преподнесет мне кучу неприятностей – и, похоже, он был прав, так как они уже начались…

– Но почему вы решили, что вас хотят арестовать? – удивилась Агнес.

– Да потому что я сбежал из-под носа у полиции! Они ввалились в дом к тете Пэнси, заявили, что ищут меня… Дело в том, что служанки нашли отца в луже крови на полу – его ударили ножом в шею… Это случилось вскоре после моего визита, так что вроде обвинять им больше и некого… я подслушал их разговор с тетей, а потом убежал через черный ход. Без зонтика.

– О Боже, – вздохнула Агнес, – я уверена, это недоразумение. Ваш отец, вы же сами сказали, был не очень приятным человеком – а значит, врагов, желающих убить его, у него было много и без вас.

– А зачем вы убежали? – недоуменно спросил Невилл, – может, они хотели просто поговорить.

– Я не знаю, чего они хотели – меня ноги несли сами собой, – пробормотал Джеймс, кусая пальцы, – я всегда боялся полиции, у меня просто фобия, панический страх перед людьми, облеченными властью…

Джеймс прикрыл глаза, нервно облизнул губы, и промолвил почти шепотом:

– Я больше всего в ужасе от мысли – как это воспримет Софи? Мне так страшно, что я ее потеряю..

– Любящая женщина – истинно любящая – всегда будет на вашей стороне, друг мой, – веско возразил Невилл, подарив теплым взглядом Агнес.

– Вы так думаете? – спросил Джеймс голосом, зазвеневшим от надежды.

– Я не думаю – я уверен, – возразил Невилл, приобняв Агнес за плечи, – поверьте, я знаю о чем говорю.

– То есть? – не понял Джеймс.

– Однажды судьба послала мне испытание, – ответил Невилл просто. – Я был оклеветан, от меня отвернулись все. И только один человек верил мне до конца – моя невеста, – он поцеловал руку Агнес. – Она не только верила, она боролась за меня – и в итоге я ей обязан жизнью, это не пустые слова.

Агнес, ужасно смущенная, прижалась щекой к плечу супруга.

– Это так трогательно! – воскликнул Джемс со слезой в голосе, – но поймите, мой случай совсем особый… Ваша супруга – женщина с твердым характером, а Софи… она – как нежнейший яблоневый цвет, который увянет от первого заморозка… О Боже, за что рок посылает нам нам с ней это испытание?

– Может этот самый рок проверяет, насколько правилен ваш выбор? Если она не выдержит этого испытания, значит, не судьба – и вы найдете для себя кого-то потверже?

Джек зарылся лицом в ладони; когда он убрал руки, лицо его было мокрым от слез.

– Потверже? – всхлипнул он, – Боже мой! Вы не понимаете, но я скажу вам честно… Я боюсь, – он перешел на доверительный шепот, – панически боюсь женщин с твердым характером, они меня подавляют – у меня просто фобия… А Софи – она как голубка, она привлекла меня именно своей слабостью…

– Ну, полно, – растрогалась его горем Агнес, – Если она любит вас, – какой бы слабенькой она ни была, она будет на вашей стороне – даже если весь мир будет против вас; даже если ее родные будут против…

Джеймс допил бренди и задумчиво рассматривал сквозь стекло стакана огонь в камине.

– Родные… Вообще-то мне казалось, что ее матушка ко мне благосклонна, – в его голосе зазвучала надежда, – она вообще была всегда мила со мной. А вчера так и особенно, я даже поразился тому, как она была со мной ласкова весь вечер… Но что она скажет теперь?! А самое главное – Софи… моя крошка… Она уже и так пережила недавно такое горе, а тут еще и это потрясение…

– Какое горе?

– Разве вы не знали? Они жили в колонии, там началось восстание, на их дом напали… отец отстреливался, но его убили у нее на глазах – могу себе представить, что она пережила! Им – Софи и ее маме – удалось скрыться… Мать увезла ее сюда, подальше от тех мест в надежде, что воспоминания об пережитом здесь смягчатся, но опять…

– О Боже, а что за восстание?! – заинтересовалась Агнес.

Джеймс пожал плечами.

– Я не знаю подробностей, но… Они жили в Патне, в Бенгалии. Там опиум – его производили всегда. Местные жители неплохо на этом наживались – только вот в конце восемнадцатого века на опиум наложила лапу Ост-Индская компания. Генерал-губернатор разгромил местный синдикат, установил монополию… Но местные жители, понимаете, с этим до конца не согласны, и поэтому, время от времени…

– Понимаю, – протянул Невилл.

Воцарилась пауза.

– Уже поздно, – наконец, медленно произнес Невилл. – Я прикажу Мэри приготовить для вас комнату, а завтра с утра попытаемся выяснить, что же все-таки стряслось…

Когда за гостем закрылись двери его спальни, а супруги Парсоны вернувшись в гостиную, уютно устроились у камина, Агнес спросила возбужденно:

– Так что – рассказать вам, что мне вчера показалось подозрительным у вашей тети Пэнси?

– Уж не собираетесь ли вы заняться расследованием? – обеспокоился ее супруг.

– Но кто-то же должен разобраться в этом деле – кто, если не мы? Как я поняла, спасать Джеймса больше некому!

– Вообще-то у нас медовый месяц, – возразил ее муж

– И что?!

– Признаться, я рассчитывал на безмятежный расслабленный отдых… Давайте лучше завтра отправимся на Бонд-стрит и купим вам еще пять новых шляпок?

– Как – вы хотите бросить на произвол судьбы своего кузена?!

Невилл понял, что проиграл. Если даже пять новых шляпок не соблазнили его неугомонную супругу, придется уступать.

– Придется нам позаботиться об этом недотепе Джеймсе, – опечалился Невилл, – в конце концов, мы с ним росли вместе… и вообще он забавный малый… хотя я рассчитывал провести медовый месяц несколько иначе…

***

Утро было чудесным. Лондон, умытый ночным дождем, был восхитителен.

Но увы! День начался с неудач.

– Миссис Олридж не принимают, – заявил лакей, отворивший дверь супругам Парсон.

Агнес печально рассматривала дверь – роскошную, высокую, каждая из створок которой была украшена стеклянным окошечком и одновременно – красивой кованой решеткой. Величественные двери, жаль, что в них не пускают.

– Это тебе, – Невилл сунул лакею монету, – а это письмо передай тете Пэнси… то есть, миссис Олридж – вдруг она нас все же захочет увидеть.

Лакей с сожалением взглянул на монету.

– Хозяйка и вправду сильно нездорова, сэр – доверительно произнес он, понизив голос, – у нее доктор – вы бы лучше в другой день…

– Сожалею, – вздохнул Невилл, пряча письмо во внутренний карман.

– Сэр, ваши деньги, – заикнулся было лакей с монетой на ладони.

– Оставь себе, – на ходу бросил Невилл, помогая Агнес спуститься по лестнице.

– Какая жалость, – вздохнула Агнес, – а я-то так надеялась, что опросив прислугу, мы что-нибудь узнаем!

– Не переживайте, – успокоил ее Невилл. – Что мы, в сущности, могли узнать? Что Миссис Виллоуби и мистер Ларкинс были знакомы? Мы и так это знаем.

– Но, может, они уединились, чтобы поговорить…