Читать книгу Государство Двоих, или Где соединяются параллели - Вера Андреева - Страница 17

Время до захода солнца они провели у бассейна, распивая коктейли и увлеченно беседуя. Как таковой компании уже не существовало. Она распалась на мелкие осколки, которые незаметно растворились в вечернем мареве. Дольше всех оставался с ними Роналдо, но и он в разговоре не участвовал. Незаметно для себя Андрей с Верой перешли на чистый русский язык, и Роналдо, устав вежливо и смущённо улыбаться, нашёл спасение в наушниках плеера.

Разговор шёл без остановок, но был сбивчивым. Словно оба боялись не успеть сказать или услышать что-нибудь важное в этот первый, последний и, видимо, единственный вечер их знакомства. Пришло время Андрея рассказывать о себе.

Любая судьба уникальна, а судьба эмигранта особенно. Эти люди проживают, как правило, не одну жизнь. Так случилось и с Андреем. Он родился и вырос в Перми. Любящие родители. Оба – врачи. Старший брат танцевал в балете. Поэтому, возможно, младшего Андрея отдали не в балет, а в музыку. Он закончил музыкальную школу, играл на нескольких инструментах. Организовал и был солистом школьного, а затем и студенческого ансамбля. Вся юность озарена славой неформального школьного кумира. Дружба с балетными, да и вообще со всей местной и заезжей «богемой». Одним словом, не юность, а мечта.

В институте учился легко и хорошо. Преград никто не строил, палки в колёса не вставляли. Сын заведующего отделением, Андрей легко попадает в ординатуру, заканчивает её и получает место в отделении городской клинической больницы. В возрасте двадцати лет на чьем-то дне рождения он знакомится с Ириной – примой-балериной Пермского балета. Вопреки прогнозам и мечтам многочисленных воздыхателей, Ирина выбирает Андрея. Все удивлены, и многие недовольны. Но влюблённым до этого нет никакого дела: между ними начался бурный роман длиной в несколько лет, и даже рождение дочки Сони не прерывает их романтических отношений.

Будучи одарённым, много читающим и посещающим все конференции хирургом, обладая тягой к новому и склонностью к перфекционизму, Андрей пытается организовать в больнице эндоскопическое отделение – новшество по тем временам. Получает необходимые разрешения, «выбивает» из муниципалитета деньги на оборудование.

И тут происходят первые неприятности: козни со стороны «консервативных» заведующих. Кому нужно вопиющее эндоскопическое отделение, затмевающее их заслуженную годами славу и могущее пошатнуть незыблемость так называемой классической школы? А затем на страну обрушивается стремительная инфляция начала девяностых. Почти нет сомнений, что первое без второго в итоге было бы преодолено. Но инфляция уничтожила не только мечты о новом оборудовании, но и свела на нет семейный бюджет.

Кто-то из знакомых начинает впадать в тоску со всеми вытекающими последствиями, а кто-то пытается выправить колею жизни. Приятели предлагают Андрею заняться продовольственным бизнесом. А почему бы и нет? Воевать с заведующими – одно дело, а сражаться со всеобщим безденежьем – совсем другое. Он соглашается.

Сначала дело пошло со скрипом: нет ещё нужных связей, «крыши» и других средств достижения успеха из арсенала «лихих девяностых». Но благодаря усердию и настойчивости компаньонов, всё это постепенно появляется, крепнет и начинает работать на них. Довольно быстро они становятся чуть не самыми состоятельными людьми в городе. Ездят на «девятках», говорят по мобильникам. Но бизнес в России всегда был делом опасным, а в те времена и смертельно опасным.

Андрей вынужден скрывать от семьи свои успехи на поприще коммерции. И, как вскоре выяснилось, не зря. Дальнейшие события развиваются по классическому сценарию: к Андрею наведываются соответствующие люди с угрозами, в результате весь бизнес и большую часть заработанных денег приходится отдать. Андрей возвращается в медицину.

Незадолго до этих событий Ира завязывает переписку с подругой, пару лет назад уехавшей по контракту в Мексику. Подруга очень довольна своей судьбой и уговаривает Иру сделать тот же шаг. Уговоры ложатся на плодородную почву, а окружающая безысходность и серость довершают своё дело. В один прекрасный день Ира озвучивает своё решение уехать из России: в Мехико ей уже нашли достойную работу преподавателем в частной балетной школе.

Андрей пытается жену отговорить, но безуспешно. Решение уже принято ею, и единственным способом сохранения семьи Ира видит их общий отъезд. Андрей, урождённый уралец, оптимистичный и удачливый человек, не то что никогда не представлял себя эмигрантом, но даже не думал о переезде в другой город. К тому же большинство знакомых уезжали по еврейской линии, которая к его собственной линии жизни не имела никакого отношения. Он, разумеется, выступил против всей затеи, но Ира была непреклонна, и в конце концов он понял, что придётся жену отпустить. Соня отправлялась в Мексику с матерью.

Началась странная жизнь «женатого холостяка». Привыкший к уюту и чувству защищённости, Андрей совершенно растерялся: просыпаясь по утрам, он не хочет вставать с постели. Он лежит, подолгу глядя в потолок в тоскливом безразличии к тому, как пройдёт очередной день. Как будто кто-то украл из этих дней их смысл и содержание…

Однако прошёл и этот этап его жизни. Андрей вновь на коне, он возвращается в больницу и с новым пылом берётся за создание эндоскопического отделения. Больше отвлекаться ему не на что: ни бизнеса, ни семьи у него, по сути дела, нет. И вся кипучая энергия пущена в работу, преодоление коллегиальных конфликтов, финансовых трудностей и вновь в работу.

В конечном итоге основные препятствия были пройдены. Отделение начало успешно функционировать. Обрамляя новый виток его судьбы, возникает большое число как друзей, так и завистников. Появляются и женщины, готовые заполнить теплом и заботой его холостяцкую жизнь. На их браке с Ириной к тому времени готовы были поставить крест все, не исключая самых близких людей…

Все, но не сам Андрей. Через год он принимает решение съездить и посмотреть. После довольно продолжительной эпопеи с визой он, наконец, прилетает в Мехико-сити. «Девочки» встречают его с распростёртыми объятиями.

Оказалось, что работа, которую обещала Ире подруга, недолго прослужила источником заработка. Но бойкая Ира уже нашла новое место и уже знала, как помочь зацепиться и мужу.

Что сыграло ключевую роль – тёплые пляжи Акапулько или вновь вспыхнувший роман с собственной женой, сказать трудно, но к моменту, когда самолёт приземлился в Москве, Андрей уже твёрдо знал, что уедет «к своим» в Мексику, что оставит и новое отделение, и старую жизнь. Знал так же твёрдо, как и то, что будет безмерно по всему этому скучать.

…Вера слушала, широко открыв глаза, с ощущением, что читает приключенческую книгу. В ее голове никак не хотело укладываться, что этот милый, открытый, лёгкий в общении, талантливый человек преодолел такие разнообразные и подчас непосильные трудности, сохранив при этом свои лучшие качества, не растеряв самого себя, сохранив семью, любовь, профессию, жизнерадостность.

Позитивное восприятие всех жизненных явлений особенно импонировало Вере. Андрей мог, например, со смехом рассказывать, как однажды чуть не погиб от внутреннего кровотечения и как, едва очнувшись в реанимационной палате после длительной операции, с трубками и катетерами во всех естественных и вновь созданных отверстиях своего тела, не в силах ни говорить, ни шевелиться, ощутил возвращение к жизни благодаря глубокому декольте медсестры, склонившейся над ним с чисто профессиональным интересом, а может, и без всякого вообще интереса. Он с большой теплотой говорил о своих жене и дочери, хорошо отзывался о коллегах, сохранил в душе трепетное отношение к бывшей Родине. Вера слушала его и размышляла, как по-разному можно воспринимать одни и те же события и явления, и насколько легче, приятнее, продуктивнее наконец это получается у Андрея.

Неожиданно Андрей прервал свой рассказ и предложил Вере уйти с пустеющего пляжа. Но Вере не терпелось слушать дальше:

– А что было в Мексике? Как чужой язык? Как удалось вернуться в профессию? Как ты стал главным врачом и профессором? И что в итоге с ностальгией? Она действительно неизбежна?

Андрей лишь смеялся:

– Ты ещё не устала от моих рассказов? Если ты общаешься с американцами, они тебе ещё и не то порасскажут… У них там что ни судьба – то сюжет для книги или фильма. Кстати, Вер, а ты не хочешь сбросить себе на флешку фотографии и видео, которые мы наснимали сегодня на море?

– Но мне так интересно тебя слушать, что не хочется прерываться.

– А мы и не будем прерываться. Но, во-первых, уже солнце зашло, а во-вторых, у нас полно времени. И я ещё десять раз успею тебе надоесть со своими байками.

– А тебе не кажется, что одно противоречит другому? Раз солнце зашло, значит, мало времени осталось, – улыбнулась Вера.

– Совсем и нет. У тебя во сколько завтра самолёт?

– В одиннадцать утра.

– Ммм… У меня, правда, в восемь. Но всё равно – куча времени! Целых… (он закатил глаза, демонстрируя мысленный подсчёт) … двенадцать часов!

Вера рассмеялась.

– Да уж… Не думала, что меня можно рассмешить простой арифметикой.

Андрей сохранял деланную серьёзность:

– А что тут смешного? Я что-то не так посчитал?

– Да нет. Математические способности твои на высоте, не придерёшься…

– Вот и замечательно! – обрадовался Андрей, – Пойдём сбрасывать файлы. А ещё лучше давай сходим куда-нибудь, поужинаем.

– Хорошая идея, своевременная. Мне кажется, твои друзья что-то намечали на вечер…

– Хм… А я и не помню. А без них нам будет скучно? – Андрей с невинным видом поднял брови.

– Вовсе нет. Просто я подумала…

– Отлично! Тогда давай я подойду к твоему отелю через… – Он посмотрел на часы. – Сколько времени тебе потребуется, чтобы взять флешку?

Вера на мгновение задумалась. Странный вопрос: взять флешку – одна секунда. Хотя ему самому, наверное, для чего-то нужно время, но он стесняется навязывать ей свой график…

Андрей, словно пытаясь вывести её из замешательства, тут же добавил:

– Я бы с удовольствием принял душ, а то чувствую себя морским ежом, так оброс соляными кристаллами. Море-то здесь настоящее, солёное!

– Ну, тогда давай минут через двадцать увидимся.

– Отлично! Буду у тебя через двадцать минут. До встречи, – добавил он, широко улыбаясь.

Вера вернулась в свой номер и сбросила дневную одежду. Вспомнив слова Андрея, она лизнула свою руку чуть выше запястья. «Солёная», – почему-то с удовлетворением отметила она и отправилась в душ.