Читать книгу Слуга князя Ярополка - Вера Гривина - Страница 2

В X веке духовная жизнь русских зиждилась в основном на язычестве. Они почитали тех же богов, которым поклонялись когда-то их предки – восточные славяне. Повсюду возводились капища с требищами1, где клались требы2 громовержцу Перуну, покровителю скота Велесу, творцу огня Сварогу, носителю ветров Стрибогу, защитнику всей Вселенной Дажьбогу, хранителю солнечного диска Хорсу, творцу плодородия Яриле, прародителю всего живого Роду, матери счастливого жребия Мокоши, и где жрецы, называемые на Руси волхвами, совершали священные обряды. С гораздо меньшим уважением русские относились к навьям, русалкам, домовым, лешим водяным и остальным представителям земных духов. Их побаивались, однако считали, что этих существ можно задобрить всего лишь мелкими подачками.

В раскинувшейся на берегу реки Днепр столице Руси, городе Киеве, своих богов любили, но и чужих не обижали. В Киеве находилось место и для славянского капища, и для святилища скандинавских божеств, и для христианских церквей обоих (греческого и латинского) толков, и даже для иудейской синагоги. Знаменательно, что, если скандинавским богам поклонялись только служившие князьям варяги3, а синагогу посещали обычно заезжие хазары4, и реже прибывшие в Киев по торговым делам евреи, то среди почитателей Христа, наряду с иноземцами, были и местные жители, число которых росло с каждым годом.

Нет единого мнения о том, когда русские впервые услышали о Спасителе, но достоверно известно, что при князе Игоре, правившем Киевом с 912 года по 945 год, имя Иисуса упоминалось в официальных документах наравне с именем покровителя княжьей дружины, громовержца Перуна. Так в заключенном с посланниками византийского императора договоре было написано:

«Мы же, те из нас, кто крещен, клялись в соборной церкви святого Ильи возле честного креста и хартии этой соблюдать все, что в ней написано, и не нарушать из нее ничего; а если нарушит это кто-либо из нашей страны – князь ли или иной кто, крещеный или некрещеный, – да не получит он помощи от Бога, да будет он рабом в загробной жизни своей и да будет заклан собственным оружием. А некрещеные русские кладут свои щиты, обнаженные мечи и иное оружие, чтобы поклясться, что все, написанное в хартии этой, будет соблюдаться Игорем, и всеми боярами, и всеми людьми Русской страны во все будущие годы и всегда.

Если же кто-нибудь из князей или из людей русских, христиан или нехристиан, нарушит то, что написано в хартии этой, – да будет достоин умереть от своего оружия и да будет проклят от Бога и от Перуна за то, что нарушил свою клятву».

По этому документу видно, что князь Игорь, хотя сам и не принимал христианство, тем не менее относился к этой вере с уважением и не мешал ее распространению в русских землях.

Что еще известно о князе Игоре? Очень мало. Возможно, он был сыном легендарного новгородского князя Рюрика и, вероятно, находился в близком родстве с киевским князем Олегом, прозванным Вещим. Более ли менее достоверные сведения есть лишь о походах Игоря на печенегов и в Византийскую империю, да еще об его ужасной смерти.

Погиб киевский князь в полюдье – ежегодном объезде с дружиной подвластных территорий для сбора дани. В тот год Игорь увеличил подать, чтобы расплатиться со своими воинами за поход в Византийскую империю, и более половины собранного, досталось служившим киевскому князю варягам, чем, конечно же, были недовольны русские дружинники. Чтобы успокоить роптавшую дружину, Игорь отправился с небольшим сопровождением за данью в Древлянскую землю5, где уставшие от поборов древляне перебили пришельцев, а киевского князя казнили.

Место Игоря занял его малолетний сын, Святослав, за которого двенадцать лет, пока он рос и мужал, правила его мать, Ольга. Княгиня провела важную реформу, заменив изжившее себя полюдье повозом. По новому закону дань стала свозиться в места, называемые становищами и погостами: первые находились на том самом маршруте, по которому при князе Игоре совершалось полюдье, вторые были на остальной территории Руси. Становища и погосты являлись по сути форпостами киевского князя, что значительно укрепляло его власть.

Ольга первой из русских правителей приняла христианство. Произошло это в Константинополе или по-русски – Царьграде, куда княгиня прибыла с визитом, и где ее крестными родителями стали император Константин VII Багрянородный и императрица Елена Лакапина (поэтому Ольга и приняла христианское имя «Елена»). Однако это событие не оказалось решающим в христианизации Руси, поскольку подросший князь Святослав наотрез отказался последовать примеру матери.

– Коли я поменяю веру, надо мной моя дружина станет насмехаться, – говорил он, явно кривя душой, так как в его дружине были не только язычники, но и христиане, а насмехался над ними как раз сам Святослав, потому что не понимал и не принимал их веры.

Князь не зря получил прозвище «Храбрый»: он был одержим войной, поэтому Бог, чья доблесть состояла в проповедях мира, добра, терпения и смирения, казался Святославу смешным. То ли дело покровитель русского воинства, громовержец Перун – могучий богатырь, который правой рукой поднимал огромную палицу, а левой держал колчан со стрелами-молниями. По мнению киевского князя, грозный небожитель более достоин поклонения, чем тот, кто даже не сумел предотвратить собственную казнь.

Равняясь на любимое божество, Святослав Храбрый посвятил свою жизнь военным походам. Он одолел волжских булгар, разбил хазар, дошел от побережья Каспийского моря до Приазовья (где на месте поселения Таматарха возник русский город Тмутаракань – столица Тмутараканьского княжества), добрался на ладьях до последнего оплота хазар, города Саркела, и, уничтожив его, основал на этом месте крепость Белую Вежу. Еще долго в тех местах, где побывал киевский князь, вспоминали о нашествии его дружины с ужасом.

Вдохновленный первыми победами Святослав отправился на Балканы, где попытался ослабить мощь Византийской империи. Военные действия между княжьей дружиной и императорским войском затянулись с переменным успехом на два года. А пока Святослав сражался в дальних землях, Киевом продолжала править его мать. На ней, помимо властных обязанностей, лежала еще ответственность за воспитание троих ее внуков – Ярополка, Олега, и Владимира.

Летописные источники ничего не сообщают о наличии жены у покорителя хазар и возмутителя спокойствия Византийской империи. Скорее всего занятый походами Святослав Храбрый так и не нашел времени обзавестись супругой, и его три сына были плодами случайных связей. О матери или матерях Ярополка и Олега ничего не известно, матерью же Владимира летописцы называют Малушу, ключницу княгини Ольги. Появившиеся много лет спустя после описываемых здесь событий красноречивые повествования о том, как младший сын Святослава Храброго страдал из-за своего незаконного происхождения, не имеют ничего общего с русской действительностью X века, ибо по древнему патриархальному обычаю (существовавшему не только у восточных славян, но и у других народов) законными считались все дети, которых признавал отец вне зависимости от того, была ли ему женой их мать.

Ольга должна была воспитывать внуков так, как этого хотел их отец. В обучении княжичей основной упор делался на военное искусство, а главными учителями Ярополка, Олега и Владимира стали опытные дружинники, которые все были язычниками. Святослав при выборе пестунов6 решительно отвергал кандидатуры христиан, если даже те были хорошими ратниками. Княгиня Ольга, конечно же, пыталась исподволь внушить мальчикам христианские истины, однако окрестить внуков она не решилась.

Когда князь вернулся из двухлетнего похода на Балканы, он сразу же заявил матери:

– Не люба мне жизнь в Киеве. Хочу жить в Переяславце на Дунае, ибо там центр земли моей (он уже считал своей ту часть Болгарии, которую недавно завоевал), и туда все блага стекаются: от греков – шелк, злато, вино и различные плоды; от чехов и угров7 – серебро и кони; из Руси звериные шкуры, воск, мед и рабы.

На расхворавшуюся Ольгу слова сына произвели удручающее впечатление.

– Когда похоронишь меня, тогда отправляйся куда хочешь, – сказала она с укором.

Спустя три дня после этого разговора княгиня умерла, и Святослав засобирался во второй балканский поход. Он поделил власть над Русью между своими тремя сыновьями: Ярополк должен был править в Киеве, Олегу досталась Древлянская земля, а Владимир отправлялся в далекий Новгород. Два старших княжича едва успели войти в отроческий возраст, младший был еще совсем дитем, но отца это не смущало, ибо каждого из его сыновей опекал мудрый пестун. С Ярополком был Варяжко – воин родом из Скандинавии, Владимира пестовал его дядя по матери, Добрыня Малкович, а об имени того, кто сопровождал в Древлянскую землю Олега, никаких сведений не осталось.

Второй балканский поход Святослава Храброго оказался не столь победным, как первый. Против русского князя были направлены почти все военные силы Византийской империи, и ему после нескольких неудачных сражений пришлось отказаться от устройства своей резиденции под боком у Византии. Мир, впрочем, Святослав заключил на выгодных для себя условиях, ибо византийский император Иоанн Цимисхий, желая избавиться от притязаний киевского князя на Болгарию, заплатил ему огромную контрибуцию. Когда более ли менее удовлетворенный князь возвращался в Киев, на него у порогов Днепра напали печенеги. Святослав Храбрый погиб, а из его черепа печенежский хан Куря велел, по преданию, сделать чашу для вина.

После смерти отца Ярополк продолжал править в Киеве. Пять первых лет его княжения8 прошли без каких-либо потрясений. Не было ни одного серьезного нападения печенегов – они лишь изредка совершали короткие набеги на небольшие поселения. В мирной обстановке процветала торговля, развивались ремесла, богатело население. И по-прежнему в Киеве господствовала веротерпимость.

Ярополк полностью доверился пестуну, а тот вполне оправдывал доверие своего воспитанника. Варяжко мудро управлял подчиняющимися Киеву землями и понемногу приучал к власти юного князя. Любопытно, что старый воин, оставаясь верным древним скандинавским богам, советовал Ярополку принять христианство. Князь, на которого оказала в свое время влияние бабка-христианка, симпатизировал Спасителю, однако последовать совету пестуна никак не решался.

Тем временем подрастали младшие братья киевского князя. Олег осваивался в Древлянской земле. Будучи гордым, заносчивым, вспыльчивым да к тому же еще и мнительным, средний сын Святослава не добился любви своего окружение, однако нашел общий язык с волхвами, благодаря чему обрел довольно-таки устойчивое положение.

Владимиру, когда он стал новгородским князем, исполнилось десять лет. Он и Добрыня сумели прижиться в Новгороде, жители которого редко доверяли чужакам. Дядя и пестун юного князя сразу проявил себя, как хороший военачальник, чем вызвал уважение у новгородцев. К тому же Добрыня оказывал покровительство торговле, отчего подвластный его племяннику город богател.

Незаметно минуло пять лет с той поры, как князь Святослав Игоревич Храбрый дал своим сыновьям власть. На Руси было спокойно, и казалось, что ничего не предвещает в ближайшем будущем каких-либо перемен.