Читать книгу Кто они - Вера Михайловна Вишневская - Страница 2

Два года назад

Когда Кэтрин попала в больницу, ей было восемнадцать лет. В возрасте шестнадцати с половиной лет она потеряла отца. Она всегда помнила его, как очень мерзкого и грубого мужчину, от которого всегда несло жутким перегаром. Этот запах был настолько сильным и тошнотворным, что его можно было почувствовать за километр. Отец Кэтрин всегда много пил, но, в тоже время, это был очень добрый и очень дорогой для Кэтрин человек. С годами, его внешнее и душевное состояния становилось только хуже. Он становился более агрессивным, на его лице вырастала неаккуратная щетина, под глазами образовывались громадные мешки, лоб покрывался морщинами, а кожа становилась всё более жёлтой и тусклой. У её отца частенько случались приступы, он начинал хвататься за сердце и терять сознание. Так продолжалось очень долго, пока врачи не поставили ему диагноз: инфаркт миокарда. Для того чтобы это вылечить, нужна была операция. Кэтрин с матерью начали собирать нужные на неё деньги, но в один день, Кэтрин вернулась домой из школы, как всегда, достала из сумки ключи, повернула замок, открыла дверь. Она зашла в дом и отметила, что в нём подозрительно тихо. Она сняла куртку, обувь откинула в угол, поставила сумку на пол и пошла на кухню. После того, что она увидела в тот день, её жизнь никогда не была прежней. Она зашла на кухню и увидела ужасную картину: её отец висел под потолком на твёрдом канате, перекинутым через шею. Его глаза были закрыты, а лицо приобрело необычный синий оттенок. Его ноги свободного висели в воздухе. Кэтрин встала в ступоре. Она не начала кричать, она просто стояла молча и смотрела отцу прямо в глаза. По её щеке медленно текла слеза. Прошло минут пять, и она решила позвонить маме. Та ей сначала не поверила, но, когда она пришла домой, то увидела то же, что и дочь. Мать Кэтрин сразу же позвонила в скорую помощь, а Кэтрин до последнего смотрела в одну точку, пока труп её отца не увезли на белой машине в чёрном чехле. После этого случая, Кэтрин не спала ночами, её жизнь была сломлена. Через пару дней были похороны. Уже к тому времени мама Кэтрин выглядела ужасно: опухшие и красные от слёз глаза, дрожащие белые руки, и опущенный вид. Спустя ещё год, ей стало совсем плохо. У неё начали случаться периодические припадки: как правило, всё начиналось с плача, переходящего в крики, затем она впадала в агрессивное состояние: бросала всё вокруг, кричала. Один раз, это дошло да того, что она угрожала ножом Кэтрин. И они, вдвоём, решили обратиться к психотерапевту. Тот, сразу же, выписал маме Кэтрин кучу антидепрессантов и прочих тяжёлых лекарств. Точный диагноз Кэтрин не запомнила, а может и не хотела запоминать. Со временем, ситуация стала совсем плохой: денег на квартиру не было, мама Кэтрин совсем забросила свою работу, она просто сидела за столом или лежала на кровати. Кэтрин решила устроиться на работу промоутером. Она должна была целый день ходить в каком-то душном и неприятном костюме, и каждый раз это было что-то новое: космонавт, чебурек, и бог знает, что ещё. Кэтрин было очень тяжело. В один день она лишилась отца, да и матери у неё теперь тоже почти не было. Она упорно работала, пока в один день на неё не напали двое амбалов. Они не очень сильно, но больно её потрепали и забрали всё ценное: деньги, мобильный телефон, цепочку, даже дешёвые часы – последний подарок папы. Скорее всего, это были конкуренты того предприятия, которое она рекламировала.

После этого что-то в ней заклинило. Она поняла, чтобы выжить, надо добывать деньги силой. Она начала воровать. Сначала мелкие вещи, типа косметики или еды, а затем пошли большие кражи: техника и украшения. Она крала их и продавала, получая достаточно денег для покупки еды или лекарств. Она больше не была той наивной, маленькой девочкой Кэтрин, которая верила в чудеса. Теперь, её самой главной мечтой было не попасться, когда она проходила сквозь охрану. Она не чувствовала эмоций, абсолютно никаких, лишь обязанность доставать деньги. Но, вскоре, это обязанность переросла в желание и навязчивую идею. Чем больше она воровала, тем больше хотела это делать. И вот, в один день её поймал охранник. Это было случайностью, одна оплошность, которая полностью изменила её жизнь. Она растянулась на полу, а всё то, что она своровала: телефон и золотые часы, упало на пол. Охранник тотчас это заметил и, когда понял, что она сделала, вызвал полицию. Те сразу же отправили её на допрос и психиатрическую экспертизу. Врачи очень долго её обследовали, проводили различные тесты. Оказалось, что воровство было не единственной проблемой в её жизни. Она страдала от постоянных параноидных мыслей, маний и прочих психологических терминов. Её зачислили на лечение в психиатрическую больницу номер 3. Этот день она запомнила навсегда. Она стоит с сумками полных вещей в обеих руках, и последний раз смотрит на свой дом, в который она вернётся только через 6 месяцев. Её мама по-прежнему сидит за столом, спиной к ней. Кэтрин прощается с ней:

– Пока, мама, – надо скорее уходить, пока глаза снова не наполнились слезами. А её мама даже не обернулась. Она лишь глубоко вздохнула. Когда она узнала о диагнозе её дочери, та для неё просто перестала существовать. Мама вкладывала в дочь громадные надежды, но всё полетело крахом в один день. Она считала её позором семьи, и Кэтрин это чувствовала, она всё понимала. И вот теперь, ей предстоит отправиться неизвестно куда и неизвестно на сколько, а её матери всё равно. А может быть там ей будет даже лучше. Она не могла этого знать. А теперь, пора ехать. Кэтрин последний раз бросила взгляд на маму и на её поседевшие волосы, а ведь когда-то они были цвета шоколада. Она медленно закрывает дверь, и садится в подготовленную для неё служебную серую машину, марки «шевроле», последний раз бросает взгляд на опустевший дом и мысленно говорит себе: «Это только начало Кэтрин, это только начало…»

***

Вы когда-нибудь задумывались, как это, лечиться в психиатрической больнице? Возможно, вы думаете, что это приятное времяпрепровождение, по типу отпуска. Наверное, это так, но не там, где лечилась Кэтрин. Она находилась здесь уже очень долго, и за это время успела полностью впасть в депрессию. Да и как тут в неё не впадешь, когда первое, что с тобой делают по приезду, это заставляют надеть серый костюм, состоящий из балахонистой кофты и серых спортивных штанов. Затем, твои вещи тщательно перерывают, не брезгуя даже нижним бельём, а потом отправляют в комнату, где лишь две кровати и голые стены с окном. Ни телевизора, ни интернета, лишь общий телефон, душ и туалет, что не очень-то удобно. Но Кэтрин постепенно привыкала, говоря себе, что это лишь на некоторое время, а не на всю жизнь. Она привыкала даже к расписанию: в 8:00 подъём, ледяной душ в общей душевой, завтрак, состоящий из липкой каши с комочками, которую Кэтрин никогда не любила, бутерброда, и остывшего чая (по редким случаям давали что-то другое). Затем, все шли гулять. Тот, кому позволял диагноз, мог гулять самостоятельно, но на территории больницы, а тот, кто не мог, гулял лишь под строгим контролем надсмотрщика. Затем, физические нагрузки, отдых, обед, снова отдых, ужин и в 22:00 отбой. Кэтрин всё больше и больше становилась той однородной серой массой, в которую здесь превращали. А главным врачом этого учреждения была тридцатипятилетняя женщина по имени Каролина Дроун. Это высокая и статная блондинка с каре и зелёными кошачьими глазами. Она всегда ходила по больнице, как хищная кошка, высматривая себе добычу. Этот белый халат и очки в чёрной оправе лишь подчёркивали её высокомерность. От неё всегда пахло смесью сигарет и мятной жвачки. Хоть на территории больницы нельзя было курить, но она частенько позволяла себе эту вольность. Она всегда одевалась во что-то, вроде тёмных лакированных туфель, обтягивающего офисного платья, и любила делать маникюр. Сейчас, он был изумрудного цвета, как её глаза. Это были не пальцы, а вылитые кошачьи когти. Она не любила людей, но частенько проводила беседы с непослушными пациентами. Неизвестно, что она им говорила, но, когда они возвращались обратно, больше никогда не вели себя громко, а наоборот, тихо и скромно. Кэтрин в шутку называла её тигрицей, хотя, иногда, это и не казалось ей шуткой. Имя Каролины Дроун знал каждый пациент, и все её опасались, обходя лишний раз стороной, хотя она чаще всего сидела у себя в кабинете, не желая никого видеть. Один раз, Кэтрин там была: кожаное кресло, лакированный стол красного дерева, куча книжных полок, и вечный запах дыма от сигарет. Кэтрин иногда задумывалась: «Интересно, а у неё есть дети? Сомневаюсь, но вдруг… как же им не повезло». Она иногда думала, как же мог выглядеть её ребёнок: возможно, как все эти богатенькие сынки и дочки: разъезжает на дорогущем кабриолете с бутылкой шампанского, в солнечных очках и хорошим партнёром. Вот с кем, с кем, а с парнями Кэтрин редко везло. Были трое, но ничем серьёзным это никогда не заканчивалось: пару поцелуев, проведённая вместе ночь, обещание быть всегда вместе и мучительное расставание.

Кэтрин и дальше жила бы среди этой серой массы, но в один день произошло очень интересное событие, которое она не смогла бы забыть, даже если бы захотела.

***

За всё время, проведённое в больнице, Кэтрин не познакомилась ни с одним человеком. Да, у неё была соседка по комнате, но та, как поняла Кэтрин, страдала от шизофрении и не очень любила с ней говорить, да и говорить в принципе. Кэтрин запомнила некоторых людей в этом месте, например, уборщицу: старую и дряхлую старушку, которая ни на кого не обращала внимания, пару медсестёр, задача которых, как и всех остальных, была лишь в постановке уколов и выдаче лекарств с абсолютно безразличным лицом и откровенной неприязнью ко всем пациентам. Также, Кэтрин отметила некоторых больных. Имён их она не знала, но всегда могла разглядеть этих особ в толпе. Вообще, Кэтрин любила разглядывать людей. Ей нравилось делать это с детства, когда ещё в детском саду, она садилась за стол с куклами и разглядывала, кто, что делает. Так и сейчас, Кэтрин основную часть времени сидела в общей комнате, в кресле, и читала одну из привезённых из дома книг. Она не размышляла и кинула в сумку то, что первым попалось на глаза. Сейчас она читала: «Над пропастью во ржи» Дж. Д. Сэлинджера. Она очень чётко ассоциировала себя с главным героем книги и считала, что они вместе балансируют над этой пропастью.

Когда Кэтрин дочитала последнюю главу книги, комната уже опустела. Времени было 21:35. Книга закончилась словами: «А то расскажите про всех – и вам без них станет скучно». Кэтрин подумала: «Ха, здесь мне никогда и весело не было». Она оглянулась, увидела, что скоро отбой, и никого в комнате нет. Кэтрин встала и поняла, что спать ей совершенно не хотелось. Свет был очень тусклым, а в коридоре горела лишь одна лампа, поэтому Кэтрин шла практически на ощупь. Номер её комнаты был 21, и вот она шла вдоль стены: 26, 25, 24… но тут, её отвлёк какой-то резкий шум за окном: звук, будто какой-то ящик свалился с крыши. Кэтрин вздрогнула и быстро подошла к окну. На улице горели фонари, поэтому можно было рассмотреть, что там происходило, но девушка никого не заметила. Через пару секунд опять звук: на этот раз, кто-то явно взбирался по лестнице, которая находилась не так далеко от этого окна. Кэтрин не знала, кто это мог быть: всем пациентам строго запрещалось выходить из здания после 19:30 – вечерней прогулки, поэтому девушка подумала, что это вор или убийца, возможно, ей надо было читать меньше страшных книг и смотреть меньше фильмов ужасов в детстве. Она сразу побежала к охраннику, на первый этаж. Она бежала быстро, но осторожно, боясь разбудить больных и служащих больницы. Она подошла к двери с надписью «Охрана», выдохнула и постучала. Из-за двери послышался громкий храп и какое-то бурчание. Снова стук, и снова храп. Она не была удивлена такой халатной работе охраны в больнице и решила, что, если она не сделает этого, не посмотрит, кто там, то подведёт всех людей в этом здании. Она представляла, как будет стоять напротив трупа кого-то из пациентов и думать о том, что могла бы этого не допустить. Нет, она больше не могла допустить того, чтобы кто-то погиб по её вине. Она не отступит, как отступила от папы. И Кэтрин пошла прямо к тому окну, где услышала шум. Она попробовала нажать на ручку, и та, что странно, ей поддалась. Ещё одна оплошность больницы. Если бы это была не она, а какой-то сумасшедший убийца? Но сейчас, она думала не об этом. Она собиралась вскарабкаться по лестнице, которая вела прямо на крышу здания. Она вдруг испугалась того, что ей всё это почудилось, может, у неё начались слуховые галлюцинации, и утром ей сильно влетит от тигрицы, но она опять вспомнила болтающегося под потолком отца, и полезла. Возможно, то, что она делала, было полнейшим бредом и чушью, но в тот момент ей так не казалось. Всё, что она испытывала, были страх и жуткое любопытство. Оба эти чувства были сильны. Достаточны сильны, чтобы заставить её сделать то, что она сделала.

Девушка аккуратно залезла на подоконник, а оттуда, с лёгкостью перебралась на лестницу. Её лицо сразу обволокла приятная прохлада ночи. Она лезла вверх, ступенька за ступенькой, и думала лишь о том, что там наверху. И вот она, последняя ступень. Девушка тихо забралась наверх и встала ногами прямо на каменную крышу. Она не смотрела назад, лишь вперёд, лишь на источник страшных звуков. Шаг, ещё один, и тут какой-то мужской голос резко произнёс:

– Я уже собирался возвращаться в палату, – Кэтрин застыла в ступоре. Она не понимала, откуда идёт этот голос. И вдруг из темноты вышел мужчина. Скорее даже не взрослый мужчина, а парень. Он был одет, как и все тут: серый верх, серый низ. Также, на нём были спортивные кроссовки, а его густые и блестящие чёрные волосы были небрежно растрёпаны. На вид ему было лет девятнадцать-двадцать. Глаза голубые, как два океана, шевелюра чёрная, как ночная мгла. Ростом он был немного выше Кэтрин. Она стояла и не говорила, пока он не начал:

– Так ты не надзиратель, а то я подумал, что меня опять загонят в этот карцер для психов, – Кэтрин была в недоумении, но выдавила из себя:

– Что ты здесь делаешь? – он ухмыльнулся и сказал:

– Встречный вопрос, – Кэтрин объяснила:

– Я услышала громкие звуки и… решила проверить, – он внимательно разглядел её и согласился:

– Да, признаюсь, сегодня приземление получилось не очень мягким. Короче, ты же никому об этом не будешь говорить, да? – она согласилась, и он продолжил:

– В общем, по ночам я частенько сбегаю из своей комнаты и лазаю по крышам, это даёт мне чувство свободы, да и потом, отсюда очень интересно наблюдать за людьми. Всё кажется таким маленьким, как игрушка, – и правда, Кэтрин только сейчас заметила, как здесь красиво. Она оглянулась, посмотрев на мигающие фары машин, бурную ночную жизнь Кроутенбурга, города, в котором она жила, и сказала парню:

– Знаешь, я тоже люблю наблюдать за людьми, за всей этой их суетой, это успокаивает. А тебя что, ещё ни разу не ловили? – он вздохнул и объяснил:

– Ловили, я не невидимка. Но меня это не остановило. Раньше, я сбегал по утрам, а теперь по ночам, когда все спят. Стоит только дождаться, когда Каролина сделает последний обход, и всё, – Кэтрин спросила:

– И не боишься? – он опять улыбнулся и произнёс:

– Я перестал испытывать это чувство ещё лет девять назад, – Кэтрин только сейчас начала задумываться о том, за что парень, стоящий перед ней, находился в этом, как он сказал, «карцере для психов». Это очень точно подходило под название больницы номер 3. Кэтрин стояла напротив парня и рассматривала его. Говорил он нормально, не нёс бред, да и передвигался обычно. На вид никаких признаков сумасшествия, разве что небольшие круги под глазами, да у кого их сейчас нет. Кэтрин пыталась понять, с кем она говорит, хотела прочитать его, как книгу, но, в отличие от всех пациентов, его нельзя было прочитать, но именно таких людей и стоит опасаться, потому что никогда не знаешь, чего от них ожидать. Сегодня, они милые и скромные, а завтра у них в квартире находят труп. Этот парень не был похож на убийцу, но, как говорится: «В тихом омуте черти водятся». Кэтрин решила не тянуть время и спросить напрямую:

– А почему ты здесь? – парень немного удивился и высказал свои мысли:

– Странно, мы с тобой знакомы лишь пару минут, а ты задаёшь мне такие вопросы, но я не удивляюсь, ведь мы находимся в психбольнице. Но, что самое странное, мне хочется тебе ответить, – Кэтрин посмотрела ему прямо в глаза, даже ночью был виден их красивый голубой цвет. Кэтрин редко встречала людей с чёрными волосами и голубыми глазами, да и вообще, она редко встречала таких людей, как он. Со всеми людьми ей было трудно общаться, они все чего-то недоговаривали, утаивали, а с ним, Кэтрин уже через пару минут почувствовала какое-то расслабление. С этим человеком ей было легко общаться. Поэтому, она и спросила его о том, о чём думала. И после его слов, ответила:

– Ты просто не похож на всех них. Ты особенный, – он опять улыбнулся, а Кэтрин начала замечать, что эта улыбка её привлекала. Он сообщил ей:

– Что ж, мы все здесь, в какой-то степени, особенные, но я восприму это, как комплимент. Спасибо. Ну, а по поводу моей причины нахождения тут, могу сказать лишь одно – что-то всё-таки, должно оставаться тайным, – с этими словами он направился к лестнице и, встав на верхнюю ступеньку, начал спускаться на землю. Кэтрин крикнула ему в след:

– Но всё тайное всегда становится явным, – Кэтрин не знала, была ли она огорчена тем, что они даже не узнали имена друг друга, но была уверена, что они ещё встретятся, и может быть, не раз.

Когда Кэтрин спускалась по лестнице и переступала подоконник окна, чтобы попасть внутрь, ей на секунду показалось, что она услышала какой-то шум, но затем, мысленно себе сказала: «Так, Кэтрин, всё, на сегодня с тебя хватит неожиданных встреч и новых знакомств». Она закрыла окно и направилась в свою палату. Когда она вошла, соседка уже спала, но постоянно что-то бормотала, а иногда даже вскрикивала и вздрагивала. Кэтрин переоделась в белую пижаму и легла в кровать, выключив ночник. Из головы у неё не выходил этот загадочный темноволосый парень, с пьянящей душу ухмылкой. Вскоре, она сама не заметила, как уснула. Видимо, это беготня по лестнице её очень утомила. Она даже не подозревала, что это было не последнее её знакомство, и, что с этого дня события только начали разворачиваться.