Читать книгу Пубертат прыщавый. О подростках и для подростков - Вера Мосова - Страница 6

Мы усаживаемся на мое любимое местечко и молча смотрим вдаль, поверх соседних домов. Куда ни глянь – повсюду крыши, устремленные в небо усиками антенн и блинами телевизионных тарелок. А над ними нависает серая осенняя муть. И лишь вдалеке, в районе новостроек, где небо сливается с вершинами домов, меж туч неожиданно появляется неширокая светлая полоска. Словно своевременное напоминание, что мир может быть не таким уж и мрачным.

Громко вскрикивает мой телефон. Опять Тод.

«Я по-прежнему жду тебя за чертой!»

Не буду отвечать. Не до него сейчас.

– Принимаешь поздравления? – улыбается Ташка, глаза ее все так же сияют.

– Если бы!

Рассказать ей? Или не стоит?

– У тебя появился парень? – не унимается подруга, глядя на меня с хитроватым прищуром.

– Не то чтобы парень… – мямлю я в ответ. – Нет, он, конечно, парень, но не в том смысле, что это мой парень. В смысле, не в том смысле, который ты подразумеваешь. Я просто имела в виду, что не девчонка. Парень, конечно… В смысле, мужского пола… Но не мой парень… И даже не друг… Просто приятель по переписке.

Выплюнув комок невнятных объяснений, я невольно улыбаюсь тому сумбуру, который у меня получился. Ташка мгновенно заливается веселым смехом. И я начинаю хохотать вместе с ней. На душе вдруг становится легко. Словно все мои обиды съехали по скату крыши огромным пластом слежавшегося весеннего снега, перевалили за ограждение и тяжело плюхнулись на землю, рассыпавшись от удара на мелкие кусочки и снежную пыль.

– Виртуальный роман? – оживляется Ташка.

– Какой роман!? Я же говорю, что не в том смысле. Просто иногда переписываемся.

– Общие интересы? Родство душ? Обсуждение любимых книг и фильмов? – скороговоркой сыплет дотошная подруга.

– Вопросы жизни и смерти! – уточняю я и сама удивляюсь той легкости, с которой произношу эти слова, так долго от всех оберегаемые.

– Серьезные вопросы! – Ташка продолжает привычно улыбаться.

И тут приходит новое сообщение:

«Я думал, ты крутая! Ошибся. Обычная трусливая девчонка!»

Это он сейчас пытается взять меня «на слабо»? Мне вдруг становится смешно. Не будь рядом Ташки, я, возможно, и попыталась бы в ту же минуту броситься к краю крыши и доказать, что я смелая и решительная. Но рядом с ней все иначе. Что-то внутри меня уже щелкнуло, переключилось, настроилось на другую волну. На волну Ташкиного позитива. Я молча открываю всю сегодняшнюю переписку с Тодом и протягиваю подруге телефон. Вскоре она поднимает на меня глаза, два черных пылающих уголька на побледневшем лице.

– Ты… хотела? …Это? …Сегодня?

Я молча киваю.

– Дурында! Какая же ты дурында!

Ташка, по-прежнему держа мой телефон, свободной рукой обнимает меня, я опускаю голову ей на плечо и тихо всхлипываю. Но тут же вскакиваю, распрямляю спину. Нет, я вовсе не рева какая-то! И жалеть меня не надо!

– Тебе настолько плохо? – тихим голосом говорит подруга, тоже поднимаясь на ноги. – Горько? Одиноко?

Я опять киваю.

– Но почему ты не позвонила мне? Почему не приехала? Нельзя ведь до такой степени поддаваться унынию и ничего не делать, чтобы спастись от него!

И тут меня прорвало! Все мои беды и обиды разом выплеснулись наружу. Как только Ташку не смыло с крыши этим клокочущим потоком моего горя? Я рассказывала о маме и отчиме, о папе и его новой семье, о новых учителях и о своих мерзких одноклассниках, не прекращающих троллить меня. Все, что так долго не давало покоя, мешало жить, давило и угнетало, теперь, нервно пульсируя, стремительно выплескивалось наружу. А когда этот словесный поток иссяк, я без сил плюхнулась на прежнее место, привалившись спиной к шершавой стенке вентиляционного короба. Ташка села рядом. Она молчала. Пожалуй, я впервые видела подругу настолько растерянной и даже ошарашенной.

– Прости меня, – проговорила она тихо, вздохнула и продолжила виновато:

– Мне давно надо было выбраться к тебе. Когда ты уехала, у меня осталось что-то вроде обиды, как будто ты по доброй воле бросила меня и отправилась к новой счастливой жизни, да еще в самый центр города, в престижный район. К новым одноклассникам и друзьям. Ты почти перестала писать, ни о чем не рассказывала. Я была уверена, что у тебя все в шоколаде, просто не хочешь больше со мной общаться. Это, конечно, горько, но я сдерживалась, давила свою печаль. А сегодня решилась и приехала сама. Типа, последняя попытка вернуть все на свои места. И повод как раз подходящий, все-таки день рожденья.

Ничего себе! Я впервые слышу от Ташки подобные речи. Она тоже страдала? Ей не хватало меня? Об этом я даже не подумала. Ведь она осталась в том привычном мире, где нам было светло и радостно. И мне казалось, что у нее по-прежнему все именно так и есть. Я опять кладу голову ей на плечо и даже начинаю всхлипывать. Подруга обнимает меня и тоже подозрительно шмыгает носом.

– Твой Тод далеко не прав, – решительно говорит она, помолчав немного. – Поддаться унынию и убить себя – это и есть слабость. А сила человека именно в том, чтобы противостоять невзгодам. Не дать сломать себя. Сильный человек преодолевает любые трудности. Это же бесспорно. Я не понимаю, зачем твоему Тоду все это, но он умело подменяет понятия и ловко манипулирует тобой.

Ташка говорит размеренно и твердо, взвешивая каждое слово. Как будто это не моя ровесница, а какой-то взрослый и очень умный человек. Я поднимаю голову и с удивлением смотрю на нее. Что она сказала? Мной манипулируют? Разве?

– Пойдем! – вскакивает вдруг подруга и протягивает мне руку.

– Куда? – неуверенно поднимаюсь я.

– Скоро узнаешь! – загадочно улыбается, и вдруг весело добавляет:

– Предлагаю устроить День шнурка!

День шнурка когда-то придумал Серега. Заяц Трусохвост в одном из его спектаклей потерял шнурок от ботинка и в поисках этой крайне необходимой вещицы ходил по всем своим знакомым. И с ним случались разные невероятные истории. С тех пор и мы с Ташкой иногда устраивали себе День шнурка, тайком от родителей удирая со двора в поисках приключений. Правда, приключения не сыпались на нас в таком же изобилии, как на Трусохвоста, но впечатлений было хоть отбавляй.