Читать книгу Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле - Верена Райнхардт - Страница 2

Фридрих Львиный Зев происходил из древнего и славного рода наездников-шмелелетов. Но сам он, к сожалению, был белой вороной в собственной семье: не только не умел летать на шмелях, но и вообще этих созданий терпеть не мог. Поэтому, когда однажды вечером толстый шмель с громким жужжанием приземлился к нему на балкон и принялся деловито потягивать нектар из балконных цветов, Фридрих не на шутку испугался.

– Кыш! – завопил он, размахивая руками. – Брысь отсюда! Кыш!

Но шмель не обращал на крики никакого внимания и спокойно продолжал свое дело.

– Как же тебя прогнать? – недоумевал Фридрих.

Шмель был заметно крупнее хозяина дома и ни капли его не боялся. (Тут следует сказать, что сам Фридрих был очень, очень маленького роста, как и все в его семействе, ведь малый рост – необходимое качество для желающих летать на шмелях. Впрочем, в его случае и для нежелающих – тоже.)

Фридрих задумчиво разглядывал шмеля. И чем дольше он смотрел на незваного гостя, тем яснее видел, что полоски на нем не желтые, а золотые. Желая проверить, не сон ли это, Фридрих хорошенько ущипнул себя. Но ничего не изменилось: шмель продолжал жужжать на балконе, а полоски на нем оставались такими же золотыми. Раньше ничего подобного Фридрих не встречал.

Вдруг шмель оторвался от цветка и пробасил:

– Ты всегда так нерадушно гостей принимаешь?

Фридрих отпрянул и чуть не плюхнулся на пол.

– Фридрих Иоганн Львиный Зев, я не ошибаюсь? – осведомился шмель.

Фридрих кивнул. От удивления он не мог вымолвить ни слова. Наверное, это какой-то фокус. И чей это голос? Не может же шмель разговаривать сам!

– Единственный ныне здравствующий отпрыск знаменитого рода шмелелетов по прозванию Львиный Зев, верно? – уточнил шмель.

Фридрих снова кивнул. Мозг его лихорадочно работал. Может, кто-то вырядился в костюм шмеля забавы ради? Но нет, шмель выглядел вполне настоящим. В эту самую секунду он поигрывал крыльями, будто разминаясь перед полетом. Нет, это не костюм, совершенно точно!

– Я… Кхм… – Фридрих кашлянул. Он, конечно, не очень любил шмелей, но когда еще представится возможность побеседовать с говорящим животным? – Я не шмелелет. Родственники у меня действительно летали на шмелях. А я – нет.

Это была чистая правда. В шкафу у Фридриха стояло наследство от деда по отцовской линии – двадцать три кубка, с которых внук каждую субботу без особой радости, но с сознанием долга сметал пыль. Его прабабка с материнской стороны была известной шмелезаводчицей, в ульях которой взросло множество славных быстротой летунов. Дядя прославился на всю страну тем, что однажды во время состязаний, когда шмель сбросил его со спины, сумел превратить падение в тройное сальто назад – потрясающе элегантное решение, которое, правда, не спасло беднягу от перелома шеи при приземлении.

– Гм. Гм-м, – покачал головой шмель. – А сделаться шмелелетом ты не желаешь?

– Что ты имеешь в виду? – недоверчиво спросил Фридрих.

Гость усмехнулся:

– Ну, ты же наверняка знаешь, как шмелелетами становятся. Нужно приручить дикого шмеля, то есть взобраться ему на спину и продержаться до тех пор, пока он не выбьется из сил и не прекратит попытки скинуть седока. После этого шмель повсюду следует за приручившим его. А наездник получает свидетельство.

– Это я, конечно, знаю, – ответил Фридрих. – Но мне такого совсем не хочется.

– Правда? – шмель склонил голову набок.

И тут Фридриху пришлось признаться, что, возможно, он все-таки хотел бы стать шмелелетом… Отец впервые посадил его на шмеля в раннем детстве. От страха малыш завизжал и замахал руками и ногами, чем очень разозлил летуна. С тех пор Фридрих ни разу к шмелям не приближался, а на слегка высокомерные вопросы родственников о том, какое же поприще он думает себе избрать, неизменно отвечал: «То, что от шмелей подальше!». Но где-то в глубине души чувство несостоятельности грызло его, как мышь-полевка – корень дерева. По ночам Фридрих часто не мог заснуть и подолгу ворочался с боку на бок, размышляя, чем бы заслужить уважение родственников. Может, сделаться знаменитым изобретателем? Или поэтом? Или певцом? Нет, исключено. В его семье ничто не ценится выше верховой езды на шмелях. Так что никакие успехи в других областях родственников все равно не впечатлят.

– Может быть, – сказал Фридрих очень осторожно, – может быть, я тоже хотел бы стать наездником. А почему ты спрашиваешь?

– Почему бы тебе в таком случае не приручить меня? – предложил шмель. – Это очень легко. Я кроток и дружелюбен.

Сердце у Фридриха забилось быстрее. Говорящий золотой шмель! Наверное, это знак. Наверное, это его шмель. Шмель, которого он укротит. И когда он по праву сможет назвать говорящего золотого шмеля своим, никто больше не будет над ним смеяться. Но… ах, это слишком прекрасно, чтобы быть правдой!

– Тут наверняка какой-то подвох, – сказал Фридрих. – С чего это ты вот так просто предлагаешь себя приручить?

– Потому что тогда я смогу говорить, что меня укротил настоящий Львиный Зев. Звучит неплохо, а?

– Ну да… – неуверенно согласился Фридрих.

– Тогда вперед! Дела тут на полчаса. Приручить меня очень легко. Честное слово! Залезай.

– Но я уже в пижаме!

Шмель закатил глаза.

– Когда твой дед по материнской линии выиграл большие скачки на почтовых шмелях 1740 года, на нем вообще были одни плавки, да и те все в пыльце от шиповника.

– Откуда ты знаешь? – удивился Фридрих.

– Я большой поклонник верхового спорта, знаешь ли. Залезай давай! – повторил шмель, и на этот раз Фридрих послушался – полез шмелю на спину, хотя и с большой опаской.

В общем-то, это оказалось не так уж страшно. Мех у шмеля мягкий, держаться за него удобно.

– Кстати, меня зовут Брумзель. Иероним Брумзель, – представился шмель. Крылья у него задрожали, он поднялся в воздух и медленно, по спирали стал подниматься в ночное небо. Тут Фридрих вспомнил, что боится высоты. Он зажмурился и постарался думать только о том, как все будут восхищаться его золотым шмелем.

Брумзель пошарил в сумке, привязанной у него на животе, и протянул Фридриху авиационный шлем и очки.

– Вот, надевай!

– Зачем?

Брумзель потянул за трубочки, которые вместе с чем-то вроде брони были прикреплены к его бокам. Откуда они вообще взялись? Раньше Фридрих их не замечал.

– Понадобится. Мы сейчас взлетим как ракета!

– Ты же сказал, что тебя легко приручить! – забеспокоился Фридрих.

– Ну да, пришлось приврать. Иначе как бы я тебя похитил?

Трубки завыли, засветились и выбросили хвосты дыма и пламени. Фридрих громко и протяжно кричал, пока шмель по крутой дуге взмывал в небо.

– Что за шутки?! Спускайся! Верни меня на землю! Сейчас же! – в ужасе вопил Фридрих, мертвой хваткой вцепившись в черно-золотую шерсть. Но Брумзель не обращал на него внимания. Фридрих выкрикивал все проклятия, какие приходили ему в голову, умолял вернуть его домой, пытался подкупить шмеля, а потом охрип. Тогда ему волей-неволей пришлось замолчать и подумать над другой стратегией.

– Ну что, закончил упражнения для голоса? – поинтересовался Брумзель сквозь рокот мотора.

Фридрих дрожал от ярости и ничего отвечать не стал.

– Вот и хорошо. Теперь выдохни и успокойся.

– Я успокоюсь, только когда узнаю, что тебе нужно, – просипел Фридрих. – Иначе я буду дальше кричать, сколько хватит сил. Как можно так мерзко врать? И вообще, что ты задумал?

– Сейчас объясню. Я похитил тебя по приказу королевы Офрис. Ей нужен наездник-шмелелет.

– Какой королевы? Я о такой никогда не слышал, – удивился Фридрих. – Что это за королева, которая похищает людей вместо того, чтобы нанимать их на службу?

Брумзель на мгновение задумался.

– Ладно, придется плясать от печки. Ты, наверное, уже задавался вопросом, отчего это я умею говорить, так? Это потому что я из страны, где все животные умеют говорить.

– Один из нас двоих сумасшедший, – сказал Фридрих. – Не знаю, я или ты. Или мы оба.

– Да не волнуйся ты, – пробасил Брумзель. – С тобой вместе буду работать я, так что ты в надежных руках. У королевы Офрис есть для тебя задание. Выполнишь – и я сразу отвезу тебя домой.

Этот шмель, совершенно очевидно, тронулся рассудком. Фридрих беспомощно покачал головой и попытался воззвать к разуму:

– Если этой… этой королеве нужен шмелелет, то ты не того похитил. Я не умею летать на шмелях, я же говорил!

– Это ничего. Мы сделаем вид, что у тебя всё под контролем, а я просто покатаю тебя по округе.

– По какой еще округе? Куда ты вообще меня везешь?

– В Скарнланд. На ваших картах этой страны нет, она на другом берегу Безбрежного моря.

– Но ведь Безбрежное море потому и называется Безбрежным, что перебраться через него невозможно! – удивился Фридрих.

– Ха-ха-ха! Это ты так думаешь. Так называемое Безбрежное море – всего лишь граница, где происходит переход из одного измерения в другое, так говорят ученые. Не знаю, что в точности это означает, но с таким мотором, как у меня, перемахнуть через нее – раз плюнуть. Восемь-девять часов – и мы в Скарнланде. Точнее, в южной его части, в Южной Стороне. Есть еще другая часть, северная. Называется Северной Стороной. Не очень-то оригинально, знаю. Вот Южной Стороной и правит Офрис.

Из глаз у Фридриха потекли слезы. Он все-таки натянул авиационный шлем и очки, которые Брумзель сунул ему в руки. Он почти уже поверил в эту безумную историю. Но только почти. Страна, где все животные разговаривают? Это же смешно!

Облака с головокружительной скоростью неслись мимо них. Далеко внизу Фридрих иногда успевал увидеть лоскутки лесов и полей, но пелена облаков тут же снова смыкалась под ними, а выше них плыла только луна. Тысячи вопросов роились в его голове, и на каждый ответ нужен был так срочно, что Фридрих не мог выбрать, с чего начать. Так что он молча сидел на спине Брумзеля, который уносил его все дальше в ночь, и в конце концов задремал.

Наконец на горизонте показалась розовая полоса, и они полетели в сторону рассвета. Облака исчезли. Фридрих увидел внизу море – зеркально гладкую воду, не тронутую даже легкой рябью. Потом вдали показалась темная полоска, которая, когда они подлетели ближе, оказалась скалистым берегом. Они и вправду добрались до берега Безбрежного моря!

– Это Скарнланд? – спросил Фридрих.

– Именно. Побережье Южной Стороны. Вон там виднеется Белоскалье, наша столица. Туда я тебя и везу. На месте будем как раз ко второму завтраку. Впрочем, надеюсь, мне и с первого что-нибудь оставили. Да, кстати, скажу сразу: моя любимая еда – кленовый сироп. Не забудь. Это стоит знать, если работаешь со мной, – неподкупностью я не отличаюсь.

Поначалу внизу проплывали лишь обрывистые темные скалы, но вскоре их сменили зеленые луга и залитые солнцем склоны гор. Выглядело это, надо признать, вполне приветливо. На известковых горах и среди деревьев стали появляться первые городки, воздух наполнился жужжанием жуков, пчел и других… ну да, людей – а как еще назвать разумных говорящих существ?

– Мы сейчас пролетаем Каштановые леса, – стал рассказывать Брумзель. – По левую руку на горизонте видны Ледяные горы, там на вершинах лежит снег. Прямо под нами ты видишь озеро. Присмотрись – ничего не замечаешь?

Фридрих осторожно посмотрел вниз: прозрачное озеро с такой высоты казалось маленькой лужицей. Но при этом на дне были видны даже серые круглые камушки! Не то что дома, где стоит зайти в воду по колено – и уже ног разглядеть невозможно.

– Оно очень чистое? – спросил он.

– Не только! Посмотри еще разок повнимательней: мы не отражаемся в воде! Ни мы, ни облака с небом.

– Ой, да! Странно… – удивленно пробормотал Фридрих.

– Это вальмю, совершенно особенная вода. Она течет ручьями с гор на Северной Стороне и по всей стране образует озера. Отличное снотворное. Только, к сожалению, чтобы заснуть, этой воды нужно выпить много. А потом долго не проспишь: если столько в себя влить, в туалет скоро понадобится. Но в любом случае у вас такого нет. Вальмю встречается только у нас. У королевы есть даже особый запас. Она любит купаться перед сном в этой воде. Эффект такой же. А то королеве постоянно в туалет бегать не пристало.

– А кем ты у нее работаешь? – спросил Фридрих, не желавший ничего знать о том, как часто королевам следует ходить в туалет.

– Я руковожу секретными службами Белоскалья, – ответил Брумзель, пристально вглядываясь в ландшафт. – Золотые полоски у меня – ведомственные знаки отличия. Три полоски, видишь? А, мы почти на месте. Держись крепче, пора выключать двигатель.

Трубки почихали и замолкли. Брумзель летел теперь над опушкой леса. Потом земля под ними резко ушла вниз, и они оказались на краю обширной долины. В центре вздымались высокие мраморные башни города. Через него протекали реки. Белоскалье походило на сказочный город. Да впрочем, им и было. Фридрих то и дело щипал себя, чтобы удостовериться, что он действительно всё это видит.

Брумзель полетел над городом. По мере приближения к мраморным башням здания вокруг становились всё чище, белее и импозантнее. В самой высокой точке города располагался дворец, какой бывает разве что на картинках в книжке со сказками. Тут и там в небо поднимались стройные башни, вокруг которых жужжали шмели, пчелы и блестящие жуки. Между башнями, которые были опоясаны колоннадами, красовались маленькие павильоны и подвесные мосты, и везде царило большое оживление. А подо всем этим стояли пышно украшенные здания из белого мрамора.

Брумзель облетел вокруг самой большой башни и опустился на одну из ее золотых террас. Даже перила там были со множеством витиеватых украшений. Под ногами Фридрих ощутил холодный каменный пол.

– Это он? Ведите внутрь, – послышался через полуоткрытую дверь чей-то гнусавый голос. И, прежде чем Фридрих успел оглядеться, Брумзель провел его внутрь. К своему большому удивлению, Фридрих оказался в просторной мраморной ванной комнате. Над каменной ванной поднимался пар, а у пылающего камина висели полотенце и какая-то одежда.

– Что все это значит? – спросил Фридрих.

– Мы сейчас уйдем, приведи себя в порядок, – объяснил Брумзель. – Только поторопись, в тронном зале тебя уже ждут. Ну, вперед! – И с этими словами он исчез за другой дверью.

Это ж надо – сначала похищают человека, а потом еще и командуют!

– Толстая волосатая скотина! – выругался Фридрих. – Подожди у меня! Вот я выйду в тронный зал, и тогда… тогда расскажу им кое-что про тебя!

После ванны он вытерся и надел приготовленное нижнее белье – белое, с длинным рукавом. Кроме того, для него в ванной положили носки, сапоги и синий комбинезон примерно с сотней карманов, застежек и завязок.

– Что ж это за штука такая? – раздраженно пробурчал Фридрих, но все-таки оделся. Наконец он подошел к двери и выглянул наружу. Слуга в белом парике приветствовал гостя поклоном.

– Соблаговолите проследовать за мной, – учтиво произнес он и двинулся вперед.

– Почему вы решили нарядить меня в ползунки? – сердито спросил Фридрих.

Слуга обернулся.

– Простите? А, вы имеете в виду этот костюм! Это совершенно обычный универсальный комбинезон для летчиков всех специальностей. Он не совсем новый – чтобы придать вашему облику убедительности, понимаете ли.

– Убедительности? Это еще зачем? – воскликнул Фридрих. – И вообще! Там, откуда я родом, такие ползунки только маленькие дети носят! Да еще длинное белое нижнее белье. Гадость какая!

– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказал слуга таким тоном, по которому стало ясно: ему совершенно все равно, нравится комбинезон Фридриху или нет. – Это самый обычный комбинезон, очень практичный для дальних перелетов. Теплый, крепкий, немаркий.

В этот момент Фридрих возненавидел Скарнланд еще сильнее, чем раньше, и твердо решил устроить своим похитителям основательную головомойку, как только окажется в тронном зале. Но выполнить этот план ему не удалось: когда белые двери в тронный зал распахнулись, он увидел в противоположном конце на золотом троне улыбающуюся молодую женщину такой красоты, что не смог вымолвить ни слова.

Ее длинные золотистые волосы ниспадали на плечи и спину, а глаза блестели яркой синевой, как море в солнечный день. Фридрих всегда думал, что выражение «зубы словно жемчуг» – романтическое преувеличение, но у этой особы зубы и правда сияли как жемчужины. И он теперь действительно решил, что очутился в сказке.

По стенам зала висели яркие флаги и внушительных размеров портреты королей и королев с серьезными лицами, а вокруг трона стояло множество разного рода придворных в пышных разноцветных нарядах. Проход к трону оставался свободным. Фридрих, словно во сне, прошел между рядами царедворцев. Возле королевы на красной бархатной подушке восседал Иероним Брумзель.

– Добро пожаловать, шмелелет, – приветствовала Фридриха королева; голос ее звучал мягко, словно весенний ливень.

Мысль о том, что он никогда прежде не беседовал ни с одним монархом, кипятком ошпарила Фридриха. Он понятия не имел, как себя держать, и быстро поклонился в надежде, что этого будет достаточно.

Королева чуть подалась вперед и сказала:

– Мой герой, я надеюсь, дорога не слишком тебя утомила. Меня зовут Офрис. Я королева Белоскалья и всей Южной Стороны.

– Очень приятно, – прошептал Фридрих.

– Ты, наверное, удивлен, что я распорядилась доставить тебя сюда так поспешно, – продолжала Офрис. – Но причина проста: Южная Сторона нуждается в твоей помощи.

– В чем? Почему? – спросил Фридрих, изо всех сил стараясь снова обнаружить в себе ярость.

– В такие времена, как теперь, нужны герои, – с легкой улыбкой проговорила Офрис. – Нам необходим шмелелет, и мы, конечно, могли пригласить только самого лучшего.

– Мне очень жаль, ваше величество, – запинаясь, заговорил Фридрих, – но вы ошиблись. Я не шмелелет, хотя в моем роду знаменитые шмелелеты действительно были.

Офрис засмеялась – смех журчал веселым ручейком.

– Скромность герою к лицу, но не стоит робеть!

Придворные тоже засмеялись, но сдержаннее и тише.

Вдруг королева посерьезнела:

– Ты – Фридрих Иоганн Львиный Зев, последний отпрыск самого знаменитого рода наездников-шмелелетов всех времен – такого знаменитого, что слава его преодолела даже Безбрежное море! Южной Стороне необходимы твои способности, чтобы справиться с грядущей с Севера пока еще безымянной угрозой.

Фридрих, которого безымянные угрозы интересовали очень мало, проговорил, прижимая ладонь к сердцу:

– Это не скромность, а чистая правда! Прошу вас об одном: отправьте меня домой, пожалуйста.

Тут Офрис немного подалась вперед, а придворные благовоспитанно отвернулись. Королева тихо произнесла:

– Ты сделаешь то, чего мы от тебя ожидаем, или я действительно отправлю тебя домой. Десятью отдельными пакетами. Ясно?

Фридриху на мгновение показалось, что он ослышался. Но потом он сказал себе, что, судя по всему, такая женщина, как Офрис, привыкла по первому требованию получать всё, что захочет… А с подобными людьми лучше всего притворяться послушным, а потом поступать по-своему. Чего бы она ни ожидала от шмелелета, он в любом случае на это не способен, обсуждать тут нечего. Поэтому он осторожно осведомился:

– И что же я для вас должен сделать?

Офрис с довольным видом откинулась на спинку трона и тут же опять просияла очаровательной улыбкой.

– Да будет тебе известно, что род мой с давних времен правит Южной Стороной. С севера нашу страну окаймляют Зубчатые горы, а за ними лежит Северная Сторона – варварский, дикий край, где нет ни правителя, ни морали, ни суда. Поэтому мне в своей внешней политике часто приходится прибегать к возможностям ясновидения.

– Ясновидения? – недоверчиво повторил Фридрих. Он не стал говорить этого вслух, но ясновидение представлялось ему совершенной чушью.

– На нашем берегу моря есть много такого, чего нет у вас, – пояснила Офрис. – Одна из таких вещей – магия. Крайне полезный инструмент, если применять его правильно. У ответственного монарха ясновидящие обязательно состоят на службе. Мои провидцы раз в неделю сообщают мне все важные для управления государством новости. И в последнее время они неоднократно докладывали о снах, в которых Южной Стороне угрожает опасность с Севера. Говорят даже об убийствах, засадах, предательствах. И я не могу это игнорировать. Если с Северной Стороны исходит опасность, неважно, от кого или от чего, мы должны встретить ее во всеоружии.

Фридрих задрожал. Королева только что угрожала отправить его домой по частям, но альтернатива, кажется, была еще менее приятной. Здесь вообще знают, что такое радушие?

Офрис продолжала:

– Брумзель – один из моих ближайших соратников и к тому же лучший разведчик, когда-либо живший в Южной Стороне. Но даже он не в состоянии провести операцию в Северной Стороне в одиночку. Ему нужен помощник. И эту задачу я поручаю тебе, Фридрих Львиный Зев. Мы должны точно знать, что затевается на Севере, кто за этим стоит и какую армию они собрали. Вполне возможно, что судьба всей страны зависит от этого!

Фридрих молчал; придворные зааплодировали. Офрис просияла такой солнечной улыбкой, как будто она – сама кротость, а через мгновение сделала знак рукой, и придворные тут же прекратили хлопать.

– Вы оба отправитесь в путь сегодня, еще до обеда, – объявила она. – Все приготовления закончены. Мой народ поприветствует вас и пожелает удачи, прежде чем вы покинете столицу!

– Угу, – хмыкнул Фридрих. Он решил больше не возражать: Офрис все равно не станет слушать. А какой-нибудь способ сбежать из этой негостеприимной страны он уж найдет!

– Теперь ступайте и подкрепитесь немного. – Офрис поднялась с трона. На этом, очевидно, аудиенция была окончена. Королева сделала знак, Брумзель встал с бархатной подушки и потянул Фридриха за собой сквозь ряды придворных, а потом – прочь из зала.

Оказавшись снаружи, Фридрих снова начал ругаться. Но Брумзель не обращал внимания и жужжал вперед, ведя его по каким-то продуваемым сквозняками коридорам, завешанным гобеленами.

– Я знаю, все это выглядит не очень, – сказал он, – но если уж Офрис что-нибудь вбила себе в голову, так тому и быть. Знаешь, лично я тоже не особенно верю ясновидящим. И не думаю, что существует реальная опасность. Но Офрис хочет действовать наверняка.

– А мне-то что?! – закричал Фридрих. – Я домой хочу!

– Для начала позавтракаем, – невозмутимо проговорил Брумзель. – Надеюсь, с полным ртом ты вопить не будешь.

– Что, мне и вопить запрещено?! – запричитал Фридрих. – Меня тут постоянно шпыняют!

– Я не говорю, что запрещено, – весело возразил Брумзель, – просто у меня от твоих криков уши болят. На кухне нас уже ждут.

Они шли по мраморным коридорам всё дальше, гобеленов на стенах становилось всё меньше. Потом мрамор сменился простым камнем, и навстречу начали попадаться чиновники и рабочие. Наконец они добрались до зала, по которому сновали десятки работников: кто нарезал овощи, кто помешивал что-то в кастрюлях. Фридрих с Брумзелем оказались среди котлов с кипящим супом, ведер картофельных очистков и мяса на вертелах. Фридрих с беспокойством подумал: если здесь все существа говорящие и разумные, из чего ж тогда это жаркое?

Едва они переступили порог, к ним подскочила маленькая квакша и пригласила пройти за ней. В дальнем конце кухни оказалось несколько просторных ниш с округлыми сводами, в которых стояли столы со скамейками. На одном из них были расставлены тарелки, стаканы с молоком и соком.

– Прошу, – сказала лягушка. – Если вам понадобится что-нибудь еще, дайте знать.

– Сердечно благодарю, – радостно отозвался Брумзель и тотчас опустил хоботок в горшочек с кленовым сиропом. Фридрих с некоторой опаской тоже подошел к столу и недоверчиво оглядел еду. – Ешь, не стесняйся. А то в следующий раз приличный завтрак у нас не скоро будет, – подбодрил его Брумзель. – Мы же в глушь летим.

– Я домой хочу, – повторил Фридрих.

– К сожалению, не выйдет, – вздохнул Брумзель. – Не знаю, почему Офрис решила, что обязательно нужен ты, но я уже начинаю сомневаться, что это хорошая идея.

– Ну вот, хоть тут наши взгляды в виде исключения сходятся, – отозвался Фридрих. – Как вы вообще узнали о моей семье? Как наша слава – как прекрасно выразилась королева – могла достичь этого берега моря, если еще никому никогда не удавалось совершить путешествие оттуда сюда или отсюда туда? Кроме тебя с твоим чудо-двигателем.

Брумзель уписывал завтрак за обе щеки, поэтому ответил не сразу:

– Ты будешь смеяться. Примерно лет двадцать назад на берег Южной Стороны вынесло судно. Матросов на нем не было – наверное, бедняги все утонули, – зато книг на корабле обнаружилось множество. Около двух тысяч экземпляров бессмертного сочинения «Полеты на шмелях: благородный спорт и воспитание силы духа».

– О боже! – выдохнул Фридрих. – Это же мой дед написал!

Брумзель, не отрываясь от кленового сиропа, засмеялся.

– Как дело было дальше, можешь себе представить: едва страницы подсохли, книгу стали читать. Она сделалась культовой, начали печатать новые издания большущими тиражами, а множество бледных отпрысков богатых семейств оказались вынуждены заниматься шмелиным спортом, потому что это якобы должно закалить их характер и укрепить силу воли.

– Дедушка был бы доволен, – со злобой в голосе прокомментировал Фридрих.

– Конечно, – продолжал Брумзель, – люди быстро сообразили, что найденный корабль выглядит не так, как наши корабли, и ни такого писателя, ни издательства в Скарнланде не существует. Ну и сделали единственно возможный логичный вывод. Офрис этому и не препятствовала. Ее подданные загорелись идеей найти способ пересечь Безбрежное море. И им это удалось. Ты представить себе не можешь, сколько изобретательности понадобилось, чтобы я смог тебя похитить! К счастью, в книге были контакты автора и посвящение внуку, Фридриху Иоганну. Вот так я тебя и нашел. А теперь ешь!

Фридрих вздохнул и повиновался. Завтрак выглядел замечательно: свежий хлеб, варенье, фрукты и мед.

– Чего же все-таки ожидает Офрис? Что мы должны для нее сделать? – спросил он наконец.

– Выяснить, что затевают на Севере, – Брумзель пожал плечами. – Как – это мы потом разберемся. После завтрака нам приказано снова явиться к королеве. Она желает обсудить с нами подробности задания.

– О, – выдохнул Фридрих. При мысли о том, что он скоро снова окажется рядом с Офрис, его охватило какое-то странное беспокойство.

Брумзель взглянул на него так, будто видел насквозь, и снова занялся своим сиропом.

После завтрака Брумзель настоял на том, что ему просто необходимо стащить еще медовую коврижку.

– Если ты вежливо попросишь, тебе наверняка ее просто так дадут, – попытался урезонить его Фридрих.

– Не в этом дело! – возразил Иероним Брумзель и начал операцию.

Подносы и блюда с медовыми коврижками стояли на большом столе посреди кухни. Туда и направился Брумзель. Повара его будто вовсе не замечали. В какой-то момент он поднял лапку, стянул со стола один из подносов, немного побалансировал им и ловко водрузил себе на голову.

Тут-то на Брумзеля и обратили внимание.

– Герберт! – раздался резкий женский крик. – Опять!

– Оставьте в покое коврижки! Они не для вас! – зарычал кто-то, и со всех сторон к Брумзелю бросились люди. Но он уже приближался к выходу. Фридрих проскользнул за ним: почему-то его охватила уверенность, что ему тоже нужно бежать.

Брумзель, быстро перебирая лапками, уже добрался до двери и, выплывая наружу, крикнул:

– Фридрих! Сзади!

Фридрих, выбегая из кухни, споткнулся и обернулся – к счастью, потому что как раз в эту секунду к нему подлетала большая суповая миска, и он чудом избежал удара. Совершенно сбитый с толку, он что есть духу несся за Брумзелем, пока позади не осталось несколько поворотов коридора. Наконец Брумзель со смехом плюхнулся на пол и протянул поднос Фридриху.

– Ха! Давай-ка упакуем это на потом.

Фридрих робко взял поднос.

– Почему тебе, главе спецслужб, приходится красть еду?

– Да не приходится мне! Я просто тренируюсь, чтобы оставаться в форме на случай серьезных неприятностей. А повара этого почему-то не ценят. Хочешь, возьмем еще кленового сиропа к коврижке? Нет? Ну ладно, не будем испытывать судьбу. – И Брумзель двинулся обратно в сторону тронного зала.

– А что, у Офрис недостаточно своих людей, чтобы посылать на задания? – спросил Фридрих, семеня за шмелем. – Вместо меня?

– Ты вообще-то совершенно не квалифицирован, но… – Брумзель поднял лапку и помахал ею у Фридриха перед носом, – но ты – Львиный Зев. У тебя чудесная родословная. Это очень романтично. Королева такое любит.

– Но это же полный бред! И ни к чему хорошему не приведет! Ты не можешь ей это объяснить?

Брумзель пожал тремя парами плечей:

– Не-е. Если Офрис чего-то захотелось, ей обязательно нужно это получить. Последнее слово всегда остается за ней, так что все будет сделано согласно ее желанию. Может, у нее есть какой-то план, о котором мы пока не знаем.

Фридрих выглянул в одно из высоких окон. Снаружи было тепло и солнечно, воздух над городом звенел от множества шмелей, пчел и жуков. Внизу по улицам, словно муравьи, сновали люди (впрочем, некоторые из них муравьями и были), их голоса доносились до Фридриха. Трудно было поверить, что всей этой идиллии угрожает опасность.

– До начала официальной церемонии прощания у нас есть двадцать минут, – сообщил Брумзель, толкая плечом дверь в тронный зал. И тихо добавил: – Постарайся вести себя прилично.

– Посмотрим, – отозвался Фридрих.

Когда они снова вошли в тронный зал, придворных там не оказалось. В зале было пустынно и тихо, только Офрис сидела на троне и читала маленькую книжечку. Увидев Фридриха с Брумзелем, она захлопнула ее и подняла на них серьезный взгляд.

– Ты, наверное, удивлен тому, что я решила сейчас дать тебе некоторые разъяснения, – заговорила она, – и тому, что никто больше при дворе знать об этом не должен.

Фридрих, еще не успев подойти близко к трону, ответил:

– Я бы мог назвать не меньше сотни вещей, объяснение которым мне бы очень хотелось от вас услышать. Но за двадцать минут вы все равно не успеете.

Брумзель больно наступил ему на ногу.

Офрис пропустила мимо ушей дерзкое замечание. Она встала и сделала несколько шагов в сторону Фридриха. Он почему-то тут же перестал на нее злиться.

– Надо сказать, сомнений в том, что Белоскалью предстоит война, у меня почти не осталось. Подозрения, что на Севере что-то затевается, появились уже давно, но, прежде чем предпринимать шаги к защите нашего государства, нужно получить хоть какие-то подтверждения.

Фридрих почесал затылок. Ярость исчезла бесследно.

– Но, если дело настолько серьезное, почему вы посылаете меня?

Офрис сурово посмотрела ему в глаза, взгляд ее пылал. Фридриху сделалось жарко и холодно одновременно.

– Я уверена, что ты меня не разочаруешь, – мягко сказала она. – Я чувствую, что ты – именно тот, кто нужен для этого дела.

– Я? – пролепетал Фридрих. – Ну, если вы так полагаете…

– Посмотри, – Офрис указала на длинные ряды портретов королей, королев, воинов и министров, украшавшие стены зала. – Это прежние правители Белоскалья. Они пронесли город через столетия, и я не разочарую их: в мое правление Белоскалье не достанется врагу.

Тут Офрис повернулась и указала на картину, висевшую прямо над троном. Это был огромный, в три человеческих роста, портрет женщины. С головы до ног она была в серебряных доспехах, в руке сжимала рукоять меча, острие которого упиралось в землю у ее ступней, волосы ее развевались по ветру, лицо было бледное и решительное.

– Грюндхильда Великая, – пояснила Офрис. – Одна из моих предшественниц. Однажды она спасла Белоскалье от четырех ледяных великанов, угрожавших всей стране. Грюндхильда вышла против них и убила всех четверых.

Фридрих сглотнул. В облике Грюндхильды Великой было что-то такое, от чего у него мурашки побежали по спине. Нет, она не внушала страха, но было в ней нечто пугающе героическое, от чего, глядя на ее портрет, он чувствовал себя очень маленьким.

– Подобно Грюндхильде буду защищать Белоскалье и я, если возникнет необходимость, – с этими словами Офрис недобро улыбнулась. – И если не будет иного выхода, я прикажу принести мне из оружейной палаты доспехи Грюндхильды, облачусь в них и во главе армии выйду навстречу захватчикам с Севера!

Фридрих, все еще дрожа, все-таки подал голос:

– Они вам точно очень пойдут. Доспехи, я имею в виду.

– Да, так и есть, – вскользь бросила Офрис. – Брумзель во время путешествия расскажет всё, что тебе следует знать о нашей стране. Если вы оба вернетесь живыми и с обстоятельным донесением, вы не пожалеете. И я, и моя страна будем перед вами в долгу и щедро вас вознаградим.

На какую-то долю секунды Фридрих подумал, не может ли статься так, что вознаграждение включит в себя и руку королевы, как бывает в сказках, но тут же обругал себя дураком. Такая женщина, как Офрис, никогда не станет интересоваться каким-то жалким шмелелетом!

– Я сделаю все, что в моих силах, – услышал он собственный голос.

Офрис снова повернулась к Фридриху и озарила его солнечной улыбкой.

– Приятно слышать. Даю вам две недели – больших проволочек мы позволить себе не можем. Я вместе с советниками и министрами буду ожидать вас в приграничной крепости. А теперь, герои, отправляйтесь на взлетную башню. Народ ждет. Я уже несколько дней назад распорядилась завершить все приготовления, чтобы устроить вам достойные проводы.

Королева повела их вверх по длинной винтовой лестнице. По ней они вышли на большой, пышно украшенный балкон, расположенный высоко над двором замка. На балконе уже стояло несколько десятков придворных (и людей, и других существ). Взглянув вниз, Фридрих увидел настоящее море празднично одетых подданных, затопившее улицы города. У тех, кто умел летать, перед прочими было очевидное преимущество: тучи шмелей, шершней, жуков, бабочек висели над переулками и глазели. От шума их крыльев и гама разговоров невозможно было расслышать даже собственный голос.

Офрис подошла к балюстраде – и рокот толпы перерос в рев. Конечно, не все могли ее видеть, но и те, кто не видел, кричали вместе с остальными.

– Граждане Белоскалья, – обратилась королева к подданным, – сегодня здесь начинается миссия шмелелета и золотого шмеля! От ее результатов зависит наша судьба!

Все придворные воодушевленно зааплодировали, но Офрис нетерпеливо махнула им, и они тотчас затихли. У Фридриха, несмотря на жаркое солнце, снова побежали мурашки: от вида этих ярко разодетых подхалимов, которые как один по знаку Офрис смеются, аплодируют или отворачиваются, ему стало не по себе.

Кто-то повесил сумку на спину Брумзелю, кто-то протянул Фридриху рюкзак. А так как он не выказал ни малейшего намерения надеть его, ему без лишних слов вдели руки в лямки. Фридрих, словно во сне, не сопротивлялся и ничего не делал, а лишь наблюдал за происходящим и скоро, сам не зная как, очутился на спине у Брумзеля.

– А теперь, герои, – говорила Офрис, пока Брумзель залезал на балюстраду рядом с ней, где его все могли видеть, – отправляйтесь в путь! Королева желает вам удачи!

Брумзель отдал честь, и крылья его завибрировали. Через секунду он был уже в воздухе, замок остался позади, и они полетели над городом. Толпа внизу радостно кричала, но Фридрих зажмурился, стараясь не обращать внимания на эту неловкую сцену. Наверное, это был один из тех случаев, о которых ему часто доводилось слышать: когда женщина заставляет мужчину делать то, чего он вообще-то делать не хочет.

– Ты не мог бы лететь пониже? – спросил Фридрих, удостоверившись, что из замка их уже не видно.

Брумзель немного опустился.

– Что, хороша собой наша королева, да? – заговорил он.

– Э-э… что? – Вот только этого не хватало!

– Я про Офрис. Ты глаз с нее не сводил. Это со всеми так, – Брумзель усмехнулся. – Со мной тоже. Хотя она не шмелиха. В общем-то, совершенно не мой тип – с ее-то розовой кожей, двумя руками и ногами, светлыми волосами… Но иногда ловишь себя на том, что грезишь наяву.

– А, – отозвался Фридрих.

Его и так вовсе не радовало, что Брумзель видит его насквозь, а уж подробно обсуждать, что шмелей привлекает в женщинах, совершенно не хотелось.

– Ясно, конечно, что все это пустые мечты. Но она обворожительна, этого у нее не отнять. Если есть на свете женщина, перед красотой которой не устоит ни один мужчина, так это Офрис, да?

Фридрих молчал.

Через некоторое время Брумзель предложил:

– Ну посмотри хоть, что там в сумках есть, а?

Фридрих открыл свой рюкзак и стал обследовать содержимое.

– Здесь два пакета с хлебом, какой-то шланг, железная фляга… А тут штормовая зажигалка, записная книжка, сковорода, бечевка, нож в ножнах… Посмотрим… Бог ты мой! – Фридрих чуть не выронил нож. Лезвие с огромными зубцами, длиной в локоть, выглядело весьма внушительно.

– Да, очень практично, – прокомментировал Брумзель. – Хотелось бы и мне пользоваться такими вещами, но я не могу – у меня больших пальцев нет.

Фридрих осторожно убрал нож обратно.

– Еще тут одеяло и пара перчаток. Два носовых платка. Как мило! Мою жизнь подвергают опасности, но зато я всегда смогу высморкаться! Кстати, куда мы вообще летим?

– Для начала нужно пересечь Зубчатые горы, – объяснил Брумзель. – Поспим немного на свежем воздухе, тебе понравится.

– Вряд ли, – ответил Фридрих. Брумзель говорил так, словно пытался воодушевить капризного бойскаута, и Фридриху это было совсем не по душе.

– Люди вроде тебя ведь любят подобное, – весело продолжал Брумзель. – Приключения, все дела!

– А ты такое любишь? – насмешливо спросил Фридрих, вспомнив, как недавно Брумзель сидел на бархатной подушке и с обожанием смотрел на королеву.

Брумзель бросил через плечо самодовольный взгляд и ответил:

– Нет. Но я чертовски хорош очень во многом. Даже в том, чего не люблю.