Читать книгу Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле - Верена Райнхардт - Страница 3

Они целый день провели в воздухе, с перерывом только на обед (холодные блюда) и небольшой вечерний перекус (холодные блюда). Стало темнеть и холодать. Неприветливый скалистый пейзаж под ними уступил место вересковым пустошам и каменным осыпям. Высшая точка Зубчатых скал осталась позади, теперь они снова снижались, объяснил Брумзель.

– Сегодня мы найдем какой-нибудь уютный уступ скалы и разведем костерок. А завтра к вечеру, если все пойдет хорошо, будем уже в Бараньей Голове. Там можно опять на приличной кровати поспать.

С этими словами Брумзель приземлился под какой-то скалой (которая выглядела не очень-то уютно), и они занялись ужином.

Впрочем, дров и еловой хвои, чтобы развести костер, там было достаточно. Так что вскоре они уже грелись у огня, наблюдая, как на горизонте гаснут последние розовые лучи заката.

– Раз уж нам предстоит так тесно сотрудничать, то стоит, наверное, кое-что друг про друга узнать, – нарушил молчание Брумзель. – Расскажи немного о себе!

– Что мне рассказывать? – угрюмо буркнул Фридрих. – Я не умею летать на шмелях. Да и не очень-то их люблю.

– Нет, вопрос был о тебе, – возразил Брумзель. – А не о том, чего ты не делаешь. Чем ты занимаешься? Что любишь?

Фридрих молчал. Ему не хотелось разговаривать.

– Ты любишь вечера с танцами? – попробовал зайти с другой стороны Брумзель. – А играть в петанк? Нет? Я тоже. Мне не удержать шары, потому что у меня больших пальцев нет.

Фридрих не ответил.

– У тебя есть аллергия на что-нибудь? Что ты любишь есть? Если мы встретим дождевого червя, ты скорее обрадуешься или почувствуешь отвращение?

– Что за дурацкие вопросы? – простонал Фридрих.

– Смотри, я начну, покажу тебе, как это делается, – бодро продолжал Брумзель. – Итак, как я уже говорил, меня зовут Иероним Брумзель, и моя любимая еда – кленовый сироп. Я холостяк, но вообще-то мечтаю о шмелиной королеве и полном гнезде личинок. Просто работа занимает у меня сейчас слишком много времени, но однажды, когда дел станет поменьше, я начну искать себе королеву.

– Зачем тебе королева, если сам ты не король? – ворчливо спросил Фридрих. – Что-то высоко ты метишь!

Брумзель озадаченно поглядел на него, а потом сказал:

– У шмелей королей не бывает. Только королевы. Королевы – единственные наши дамы, которые вообще интересуются мужским полом. Работницы пару себе не ищут. Поэтому мне нужна королева, понимаешь? Что-то ты действительно про шмелей мало знаешь.

– Ну да.

– Но это и не важно, ты же не думать сюда приехал. Единственное, что ты должен знать: моя любимая еда – кленовый сироп. Это важно.

– Я всегда удивлялся, почему шмели постоянно едят нектар и мед, и им ничего от этого не делается, – задумчиво произнес Фридрих. – В детстве я часто пытался выклянчить у матери сладости, а она всегда говорила: «Тебе нельзя столько сладкого, ты же не шмель!»

– Так ведь чтоб летать, нужна энергия, – объяснил Брумзель. – У меня две пары крыльев, и я ими машу так быстро, что ты этого даже не видишь. Жгу калории как сумасшедший. Тут уж хочешь не хочешь – нужно постоянно сахар есть.

– О да. Это для тебя огромная жертва, я уверен.

– Трагедия! – Брумзель затрясся, и тут же послышался какой-то рокот – похоже, он смеялся.

Некоторое время они сидели молча.

Потом Фридрих поднялся.

– Пойду ноги разомну, – объявил он. – А то их от этой верховой езды чуть ли не сводит.

– Слишком далеко не уходи! – прокричал Брумзель вслед. – С жаждой развлечений легко переборщить!

Фридрих спустился со скалы и стал продираться сквозь заросли вереска. Он ужасно устал, но все-таки хотел осуществить свой скромный план: найти кого-нибудь, с кем можно нормально поговорить.

– Должен же здесь быть хоть кто-нибудь нормальный, – бормотал он себе под нос. – Не могут же во всей стране жить одни сумасшедшие шмели, романтически настроенные королевы и дрессированные придворные подхалимы!

В этом предположении он оказался, к сожалению, совершенно прав. Не прошло и пяти минут, как он, занятый проклятиями и размышлениями о возможности побега, вдруг почувствовал сильное сопротивление в районе груди, которое заставило его остановиться.

– Что за черт?

Он посмотрел вниз, зачем-то схватился рукой за то место, где чувствовал сопротивление, и – прилип. На груди у него была нить паутины, к которой теперь приклеилась еще и рука; отлепить ни то, ни другое не получалось.

– Черт подери! – в ярости выругался Фридрих и тут же сообразил, что нити паутины редко встречаются сами по себе. Один взгляд наверх – и раздражение сменилось ужасом: паутинные нити над ним множились, искусно переплетаясь в обширную сеть. В сумерках их было почти не разглядеть.

Фридрих потянул за нить, к которой приклеился.

– Э… э… Брумзель! Брумзель! Ты не мог бы мне немного помочь?..

Но слышал ли его Брумзель? Фридрих ведь отошел от скалы довольно далеко.

Тут сзади что-то шлепнулось о камень. Фридрих обернулся, насколько позволяла паутина:

– Брумзель?

– Не совсем… Не совсем, – вкрадчиво ответил чей-то голос. Фридриха охватил страх. Пауки опасны, он знал. Этот, конечно, разговаривает, но помешает ли это ему съесть Фридриха?

Паук обошел вокруг него, и теперь Фридрих смог разглядеть хозяина паутины. И если до того он говорил себе, что хуже этому дню делаться уже некуда, теперь стало очевидно: он очень ошибался.

Паук был огромен: одно его тело больше Фридриха, не считая восьми длинных волосатых лап. Четырьмя глазами спереди головы он с любопытством разглядывал добычу, а еще два глаза сверху головы смотрели как будто в небо.

Фридрих попытался убедить себя, что перед ним разумное существо. Он кашлянул и сказал твердым голосом:

– Простите, я попал в вашу сеть случайно.

– Да-да, я вижу, – отозвался паук, пристально глядя на него.

– Это правда получилось само собой, – повторил Фридрих.

– Ах, да ничего! Я очень люблю гостей! – ответил паук.

Настал решающий момент. Фридрих еще раз прочистил горло.

– Вы не могли бы помочь мне выпутаться?

Паук покачал головой, пододвинулся еще ближе к Фридриху и начал вытягивать из паутинной железы на брюшке новую нить:

– Не сегодня.

– Ох! – вырвалось у Фридриха. Сердце у него бешено колотилось, но он старался сохранять благоразумие. – Пожалуйста, перестаньте. Я не хочу быть завернутым в то, что выходит у вас из зада!

Паук усмехнулся и загудел, потом приклеил паутинную нить к спине Фридриха и забегал вокруг, наматывая на него паутину, как на катушку.

– Эй! – закричал Фридрих. Теперь он очень жалел, что так много кричал прошлой ночью, потому что голос у него осип. – На помощь! Помоги-и-ите!!!

– Ну-ка перестаньте кричать! – весело сказал паук. – Я уже почти закончил. – С этими словами он перекусил нить, связывавшую Фридриха с сетью, и поднял его в воздух передними лапами.

Тут кто-то негромко кашлянул:

– Эхем-кхм.

Паук обернулся. Между двумя кустиками вереска стоял Брумзель, по сравнению с пауком казавшийся крошечным.

– Этот молодой человек – мой, – заявил он.

– Извините, он был в моей сети, – возразил паук. – На частной территории.

– Я настаиваю, – сказал Брумзель.

Паук склонил голову на бок:

– Вы? Трутень? Да вы ведь и ужалить не можете!

Брумзель пожал плечами.

– Хах! Трутень хочет показать мне, насколько он крутень?

– Именно, – отвечал Брумзель.

– Ну тогда сегодня у меня на ужин будет два блюда, – проговорил паук, кладя Фридриха на землю.

И тут он прыгнул. Фридрих видел все как в замедленной съемке: восемь ног отталкиваются от земли, паук проплывает над ним и опускается на то место, где стоит Брумзель. Точнее – стоял. Потому что шмель с громким жужжанием рванул вверх и на полной скорости врезался головой в брюхо паука.

Паук отлетел прямо к Фридриху, шмякнулся рядом с ним и начал медленно подниматься. Он был уже почти на ногах, когда Брумзель прыгнул ему прямо в лицо и влепил звонкую оплеуху.

Тонкие паучьи ноги закачались, подкосились, и паук рухнул на землю. Он снова попытался встать, но Брумзель уже сидел на нем верхом, заломив одну из паучьих ног за спину. Судя по всему, такой захват причинял пауку сильную боль.

– Развяжи его, – приказал Брумзель, не ослабляя хватки.

Паук яростно зарычал и попытался высвободить ногу. Но Брумзель, крепко держа ее, сказал:

– Можем устроить еще один раунд, но тогда я буду метить в глаза. Так что, долго мне ждать?

Исполненный ненависти, паук подполз к Фридриху и стал перегрызать нити.

– Поосторожнее, парня не укуси, – предостерег Брумзель.

Одна за другой все паутинные нити были разрезаны, и Фридрих снова смог двигать руками. Паутина страшно липла к одежде, но кое-как отодрать ее всё-таки удалось.

– Скажи, – дружелюбно обратился Брумзель к пауку, – а не знаешь ли ты случайно тут поблизости какой-нибудь уютной пивнушки?

– Что? – удивился паук. – Знаю. А к чему вопрос?

– Тогда я бы посоветовал тебе отправиться туда и не высовываться, пока мы завтра отсюда не улетим, – сказал Брумзель и отпустил паучью ногу.

Паук встал на все восемь лап, растеряно бормоча:

– Да… Наверно, это неплохая идея. Хорошо бы сейчас пропустить стаканчик…

И с этими словами двинулся прочь.

Фридрих смотрел ему вслед. Он все еще сидел на земле и отлеплял паутину с тела. Это было ужасно трудно, потому что паутина постоянно приклеивалась к пальцам.

Брумзель вытянул шею и одним грубым движением счистил грязь с плеча.

– Ну, что я тебе говорил о жажде развлечений? – спросил он с ухмылкой.

Фридрих даже испугался его немного. Он весь сжался, когда Брумзель схватил его за руку и поднял на ноги.

– Все в порядке?

– Э… да. Липко только, а так в порядке, – храбро ответил Фридрих.

И они вместе двинулись обратно к скале, которая теперь казалась Фридриху почти родной. Брумзель с довольным видом плюхнулся на землю у костра.

– Толстый шмель не только медовые коврижки способен тырить. Что, удивил я тебя?

– Да, – честно ответил Фридрих. И чтобы это не звучало слишком уж восхищенно, тут же с вызовом спросил: – А что ты еще умеешь?

Брумзель пожал всеми плечами:

– Все, что нужно.

Фридрих был впечатлен, хоть и не подал виду. Чем еще мог заниматься Брумзель, будучи шефом секретных служб? Маскировался? Скрывался под чужими именами? Расшифровывал тайные послания? В любом случае скучать ему вряд ли приходилось.

Какое-то время Фридрих смотрел на огонь и размышлял. Ему снова вспомнились тушки на вертелах в кухне.

– Скажи, – наконец заговорил он, – у вас тут, в Скарнланде, поедать друг друга – в порядке вещей или этот паук – исключение?

– Это закон природы, – с достоинством возразил Брумзель. – Не будем об этом.

– Ага, – сказал Фридрих. С такими ответами он был знаком.

В ту ночь Фридрих впервые в жизни, засыпая, мог видеть звезды. Ночь была холодная, но под одеялом – в самый раз. И он пришел к заключению, что за этот день все-таки показал себя лучшим шмелелетом, чем о нем всегда думали.

На следующее утро Фридрих проснулся, протер глаза – и тут же пожалел об этом: перед ним в золе потухшего костра барахтался Брумзель, старательно натираясь углем и сажей в тех местах, где с первого раза на мех налипло мало грязи. При этом он напевал: «Ах, Мария, ну что за ножки, они не могут с ума не свесть! Ах, Мария, какие ножки, прекрасные все шесть…»

– Что ты делаешь? – удивленно, но с уважением спросил Фридрих. Ведь должен же быть в этом какой-то смысл.

– Мне нужна маскировка, – без тени смущения объяснил Брумзель. – Перекрашиваюсь в черный, а то золотые полоски будут слишком привлекать внимание. Ах, Мария, ну что за глазки, их у тебя сто тысяч ведь… – Он еще раз прокатился по золе и отряхнулся. Золотых полос на нем больше не было видно, он стал полностью темно-серый. – Ну, как я выгляжу?

– И что, мне придется вот так на тебя садиться? Когда ты весь грязный? – осторожно спросил Фридрих.

Брумзель закатил глаза.

– Нет, если хочешь, я могу сесть на тебя. Только боюсь, так мы далеко не улетим.

– У меня только один костюм. И он об тебя запачкается! – закричал Фридрих.

– А что ты хочешь? Начать забастовку и спалить свой корсет? – закричал Брумзель в ответ.

– Я хочу оказаться дома, спокойно намазать булочку медом, позавтракать, а потом собираться на работу, – сказал Фридрих, положив голову на колени. – Если бы все шло своим чередом, я бы сейчас и был там, а не здесь. Далеко от всяких шмелей, в том числе от говорящих!

Брумзель вздохнул и с упреком поглядел на него.

– Что-то потихоньку я и сам начинаю сомневаться. Ты вообще понимаешь, что меня все это тоже совсем не радует? Была б моя воля, я б один полетел. Ты ведь не сможешь мне помочь, даже если захочешь. Ты для этого дела совершенно не подходишь! Но мне приходится таскать тебя с собой только потому, что Офрис находит страшно романтичным послать на это задание Львиного Зева! Я, лучший разведчик Скарнланда, опустился, черт возьми, до верхового животного! Из-за тебя!

– Так почему ты просто не отвезешь меня домой?! – в отчаянии закричал Фридрих.

– Это было бы явным неподчинением приказу, – мрачно ответил Брумзель.

Фридрих подпер голову рукой и вздохнул.

– Так что давай, полезай на спину, – проворчал Брумзель. – Ничего не поделаешь. Придется терпеть и надеяться, что по завершении этой истории все части тела у нас еще будут в комплекте.

Фридрих вполз Брумзелю на спину. Чувствовал он себя отвратительно. Воздух был холодный, ветер в лицо – еще холоднее, но Фридрих чувствовал себя плохо не поэтому. Через некоторое время он сказал:

– Брумзель? Я… э… не это имел в виду. Ты мне вообще-то нравишься. А вот эта страна – нет. И люди здесь – тоже.

Брумзель молчал. А потом подал голос:

– Да, иногда и я не уверен, нравятся ли они мне.

Фридрих чувствовал, что вообще-то ему стоило бы поблагодарить Брумзеля за спасение от паука, только он не мог придумать, как это сказать. Для такого важного случая он просто не находил подходящих слов. И ничего не сказал.

К полудню настроение у них улучшилось, а позади остался солидный отрезок пути. Вскоре после наступления темноты вдалеке показались огни Бараньей Головы. Фридрих оценил их количество и пришел к заключению, что Баранья Голова – небольшой город.

– Здесь много лет назад волки загрызли барана, – объяснил Брумзель. – Сожрали полностью, одна голова осталась. В ней поселилось несколько семейств опарышей, они основали город. Поэтому он и называется Бараньей Головой. А теперь я должен напомнить, что мы сохраняем инкогнито. Я – шмель-плотник, а ты – курьер. Ясно?

– Ясно, – ответил Фридрих. Он с любопытством рассматривал темные улочки. Казалось, что, несмотря на поздний час, жизнь там еще не затихла. – Мы просто пойдем в город и немного порасспрашиваем людей, да?

– Именно. Войдем через городские ворота, прогуляемся чуть-чуть по улицам, а потом зайдем в кабачок. В такой маленький, где люди спокойно болтают.

Брумзель сделал круг над городом и приземлился с северной стороны. За огромным вытоптанным полем-аэродромом виднелись городские ворота. Множество людей входило в город и выходило из него, большинству потрепанного вида стражники просто кивали, ничего не проверяя. Но Брумзеля с Фридрихом все-таки остановили.

– Добрый вечер! Кто вы такие и с какой целью прибыли в Баранью Голову? – спросил один из них, жуя бутерброд с колбасой.

– Мы курьеры, – объяснил Брумзель. – Прибыли с целью поужинать и устроиться на ночлег.

– Хорошо, ваши имена, пожалуйста, – произнес тот, что был потоньше, потянувшись за блокнотом и карандашом. – Обычная формальность, вы понимаете.

– Игнатий Чорн, – выпалил Брумзель.

– А вы? – стражник посмотрел на Фридриха.

– Эм… э… Фридрих Львиный… Зайцехвост, – запнулся Фридрих. И тут же пожалел, что не успел выдумать что-нибудь получше.

– Хорошо, проходите, – буркнул стражник.

Фридриху было стыдно. Нужно срочно что-то придумать на следующий раз, потому что вранье и импровизация – не его конек. Весь красный от стыда, он семенил за Брумзелем, пока тот не остановился у фонтана на рыночной площади.

– Ну, куда отправимся ужинать? – спросил он, потирая передние лапки от нетерпения. – Налево или направо? Туда или сюда?

Фридрих очнулся от размышлений.

– Эм-м… Как скажешь, – пробормотал он.

Брумзель бросил на него взгляд.

– Имя ты себе выбрал не высший класс, но теперь уж придется им пользоваться, – тихо сказал он. – Пока что ты Фридрих Зайцехвост, летчик-курьер, а родом ты из… ну, скажем, из Ласточкиной Горки. Если кто-нибудь заведет с тобой разговор о Ласточкиной Горке или о твоих родственниках, просто меняй тему. Нет, лучше говори, что вспоминать о прошлом не любишь, потому что одна барышня из Ласточкиной Горки разбила тебе сердце. При этом нужно просто сидеть с грустным видом и смотреть в стакан с пивом – и сойдет.

Фридрих рассмеялся:

– Ну, раз ты думаешь, что такое сработает!

Они пошли бродить по улицам. Город был выстроен из серого камня, здания в нем были темные и неуклюжие. К тому же большинство домов высотой в несколько этажей так сильно расширялись кверху, что стены их почти касались друг друга. Фридрих даже заметил, что иногда жители верхних этажей пожимали друг другу руки через окна или передавали какие-то вещи. В городе имелось несколько взлетных башен, но и в них не было ни капли элегантности… В Бараньей Голове ничто не напоминало сказочную архитектуру Белоскалья. Фридрих старался смотреть во все глаза, чтобы ничего не пропустить. Улитки, которые ползли по стенам домов, навьюченные свертками и пакетами, так его поразили, что он перестал следить, куда наступает. И в следующее мгновение упал, споткнувшись о рулон ткани.

– Ой, простите, пожалуйста! – сказал он и тут же почувствовал себя идиотом: рядом никого не было видно.

– Ничего страшного, – пискнул чей-то голосок, и рулон вдруг приподнялся с земли. Под ним стоял крошечный желтоватый муравей – он взвалил ткань на спину и побежал дальше, словно рулон ничегошеньки не весил. Только тут Фридрих увидел, что по улице двигалась целая колонна желтых муравьев с такими рулонами. Муравей, которого он задел, пробежал немного вперед и снова занял свое место в колонне. Фридрих от удивления замер и принялся чесать в затылке.

– Не беспокойся, – раздался голос Брумзеля у него за спиной. Шмель хлопнул его по плечу. – Если ты и дальше будешь вести себя настолько по-дурацки, никому и в голову не придет тебя в чем-нибудь заподозрить.

– Да, надо было его спросить, где тут можно поесть, – съязвил Фридрих.

– Если мне не изменяет память, у Южных ворот есть коптильня, – сказал Брумзель. – Там вкусно кормят. И заведение как раз такого рода, где на курьеров никто не обратит внимания.

Фридрих двинулся за Брумзелем. Похоже, в Скарнланде действительно все животные разумны и умеют говорить. Если б у него на родине было так же, подумал он, о тишине и спокойствии можно было бы только мечтать!

Наконец Брумзель остановился перед широким приземистым зданием. Через распахнутые косые окошки на первом этаже наружу вырывались обрывки разговоров и звон посуды. «Жирный трактир» – было написано большими буквами над дверью, но и без этой подсказки с первого взгляда можно было догадаться, что ждет внутри.

В заведении стоял фритюрный чад. Ламп было почти не разглядеть, воздух не двигался, а за низкими дощатыми перегородками вокруг неуклюжих столов сидели люди с угрюмыми лицами. Когда Фридрих с Брумзелем направились к стойке, никто на них не обратил внимания.

– Драсти, – произнес толстый волосатый мужчина за стойкой. – Что брать будем?

– Мне пыльцу в меду, – заказал Брумзель. – И обжарьте хорошенько.

Фридриху от одной мысли о таком блюде стало настолько не по себе, что он никак не мог сообразить, что же ему заказать.

– Эм… Да… я возьму… эм… жареные овощи.

– Ща все будет, – сказал толстяк, сунул Фридриху в руку бумажку с номером и тут же плюхнул на стойку две кружки пива.

Совсем свободного стола не нашлось, и Брумзель уверенно зашагал к скамейке, где маячила пара мест.

– Здесь не занято?

– Садитесь, садитесь, – ответила сидевшая за столиком саранча и вежливо подвинулась. Фридрих с Брумзелем расположились, и, пока не принесли еду, Фридрих принялся разглядывать соседей по столу. Здесь были жук-олень и немолодая бабенка, непрерывно болтавшая с саранчой.

– А потом он сказал: «Если тебе не нравится, готовь похлебку сама!»

– Да неужели? Так и сказал?

– Именно! А я тогда ему говорю: «Я сварю похлебку, вот увидишь». Да, вот что я ему сказала! «А ты можешь зарыть собаку в саду, если поместится». Лёшзанд вообще говорит, что будет с соседями спускаться вниз по ручью. А как выглядит его жена после последних родов, я вообще молчу!

Фридрих старался не слушать.

– Пойду похожу, – едва слышно прошептал Брумзель, не отворачиваясь от пива. – А ты оставайся здесь и смотри в оба!

И он встал.

Фридрих вздохнул, когда фигура Брумзеля растворилась в чаду. Он остался один с этими болтушками-сплетницами.

– А потом в дерево с нами по соседству въехал жук-навозник. Серьезно, навозник! Следующим наверняка короед будет – становится всё хуже и хуже! Нет, я ничего против жуков не имею, – поспешно добавила тетушка, искоса поглядывая на жука-оленя, который был намного больше ее.

– Вот точно, с юга они все понаехали, весь этот сброд, – поддакнула саранча. – Я на прошлой неделе скарабея видела. Здесь, в Голове!

– Вот-вот, день ото дня хуже становится! Но мы тут всё болтаем и болтаем, – сказала вдруг старушка, поворачиваясь к Фридриху, – а у вас, молодой человек, наверняка тоже есть что порассказать. Вы сами откуда?

Фридрих вздрогнул.

– Я? О, я с Севера. Из… э-эм… Ласточкиной Горки.

– Из Ласточкиной Горки, значит. Это ж очень далеко отсюда! Но для вас это наверняка пустяки, с вашей-то профессией, – затрещала саранча. – И что новенького у вас на Севере?

– Ой, да я мало чего могу рассказать, – ответил Фридрих. Под любопытными взглядами окружающих вранье так легко стало слетать с языка, что ему самому было приятно себя слушать. – Я очень давно на Севере не был. Там со мной приключилась несчастная любовь, понимаете, вспоминать не хочется… поэтому я давно в Ласточкину Горку не наведывался. – Он печально смотрел в кружку с пивом. – Я почти все время провожу в воздухе, в разъездах с моим напарником. От жизни на земле я отрекся.

Саранча с тетушкой на пару сочувственно зацокали.

– Понимаю, любовь, в вашем возрасте… Но вы обязательно встретите кого-нибудь еще, – предрекла саранча. – Вы еще так молоды!

Фридрих трагически вздохнул, не отрываясь от созерцания своего стакана.

Тут в разговор включился жук-олень.

– Раз вы так много бываете на Севере, скажите, вы никогда не встречали Белую Фею?

– Губерт, не болтай глупостей, – строго сказала бабенка.

– С чего это глупости? Соглядатаи-то действительно есть, – не отступал жук-олень. – Значит, и Белая Фея существует.

– Что за фея? Что за соглядатаи? – спросил Фридрих.

Рогач, увидев озабоченность на лице тетушки, ухмыльнулся и продекламировал:

Знаете эти строки?

– Уши растут из стены? – недоверчиво переспросил Фридрих вместо ответа.

– Ну да. Это не в буквальном смысле. Это про то, что тайные соглядатаи обо всем ей сообщают.

Фридрих посмотрел на стену, как будто ожидая, что там в любой момент может появиться ухо.

– По почте или как?

– Нет-нет, – отозвался жук. – Передают всё от соглядатая к соглядатаю. Почтового адреса у нее, конечно, нет. Это ведь женщина с тысячью имен! Представьте, в какой хаос бы погрузилась от этого почта.

Саранче с тетушкой этот разговор явно был неприятен, а жуку нравилось смотреть, как они ерзают по скамейке.

– Не слушайте его, это всё пустые россказни, – прошипела бабенка.

А жук между тем продолжал:

– Так вы этот стих раньше не слышали? Значит, вы действительно давненько не были на земле! Тайные соглядатаи охраняют все границы Северной Стороны. И если где-то снаружи стране угрожает опасность, Белая Фея созывает совет, мобилизует армию и выступает в поход.

– Но это всё только рассказывают так… – вклинилась саранча.

– Несколько лет назад объявилась банда грабителей, которые на кораблях приплыли на Восточное побережье, высадились там и стали нападать на деревни, – прошептал рогач Фридриху. – Не прошло и двух недель, как собралась целая толпа воинов и крестьян и прогнала грабителей!

– Просто кучка разъяренных крестьян! – сердито буркнула саранча.

– А почему бы фее просто не наслать на разбойников какое-нибудь заклятье? – поинтересовался Фридрих.

На него посмотрели так, словно он сморозил ужасную глупость.

– Если б это было так просто, – сказала саранча. – Вы, видно, в магии не очень-то понимаете, молодой человек.

– Ну, Урсулочка, пойдем-ка расплатимся – и по домам, – решительно сказала тетушка. – Поздно уже. К тому же нечего болтать про соглядатаев, тут ведь до границы недалеко!

Обе поднялись и двинулись в туман заведения.

Фридрих смотрел им вслед.

– Почему они считают, что о соглядатаях говорить опасно? – шепотом спросил он.

– В общем, – начал жук, – сейчас котел у нас тут бурлит. Постоянно из-за гор приходят солдаты. Местным это не по душе, да и мне тоже. Уж не говоря о соглядатаях… Тут в последнее время часто стычки происходят. Больше сотни лет мы живем в мире; к чему все эти солдаты, хотелось бы мне знать?

Фридрих не знал, что ответить. Вместо этого он спросил:

– А про соглядатаев нет стишка, с помощью которого их легче распознать?

– Не-е, на то они и тайные, – ответил рогач и сверкнул в тусклом свете блестящими мандибулами. Потом он наклонился к уху Фридриха и прошептал: – Да здравствует Белая Фея!

И прежде чем Фридрих успел раскрыть рот, жук тоже растворился в дыму заведения.

Зато появился Брумзель с едой.

– Так, вот твои овощи, а это мои пыльцовые клецки. Приятного аппетита! – затарахтел он.

Фридрих вымученно улыбнулся. Он бы с радостью подольше поговорил с жуком-оленем, а теперь вместо этого ему приходилось смотреть, как Брумзель заглатывает одну за другой липкие склизкие клецки из меда и пыльцы. Он поковырялся вилкой в овощах.

– Скажи, а ты знаешь некую Белую Фею? Тут просто сидел один жук, который рассказывал о какой-то Белой Фее.

У Брумзеля кусочек пыльцы выпал изо рта.

– Тс-с-с! – прохрипел он. – Потом поговорим!

Фридрих склонился над тарелкой, улыбаясь про себя. Кажется, он наткнулся на что-то интересное, даже не двигаясь с места.

Позже, когда они снова вышли на ночную улицу, Брумзель зашептал на ухо Фридриху:

– Невероятно! Я тут бегаю, подслушиваю разговоры, а ты узнаешь сенсационные новости, не вставая из-за стола!

– Ну, такой уж сенсацией я бы это не назвал, – скромно возразил Фридрих. – Меня просто спросили, знаю ли я Белую Фею. А потом рассказали, кто такие тайные соглядатаи. И всё. Что тут особенного?

– Эта так называемая Фея, – тихо начал объяснять Брумзель, – сидит себе где-то на Севере, но у нее контакты со всем миром. Она навербовала повсюду надежных, трудолюбивых людей, которые сообщают ей обо всем, что происходит вблизи границ. Я тебе уже как-то говорил, что Северная Сторона – дикая страна, где нет ни правительства, ни армии. Поэтому эта дама сама себя назначила главой службы безопасности и внешней разведки. И это бы еще ничего, но она ненавидит Офрис. Вполне возможно, что она использует своих соглядатаев, чтобы собрать армию и напасть на Белоскалье. Это мы и должны выяснить.

– А она правда умеет колдовать? – с любопытством спросил Фридрих. – Я слышал, у нее тысяча разных имен.

– Колдовать она определенно не умеет. Но она очень умна и опасна. А насчет тысячи имен – ох, мне известно не больше пяти сотен. Я уже почти десять лет работаю над тем, чтобы быть в курсе ее планов. А это не так-то просто, должен сказать. Она крепкий орешек.

Некоторое время Фридрих молча шел рядом с Брумзелем.

– А куда мы идем?

– В книжную лавку, – ответил Брумзель. – Прежде чем мы найдем ночлег, тебе не помешает познакомиться с некоторыми эпизодами местной истории – почитать про Грюндхильду Великую и ледяных великанов.

– Что, я сегодня еще и книгу читать должен? – Фридрих был не в восторге от этой идеи.

– Нет, прочтешь пакетик.

– Какой еще пакетик?

– «Мудрой пудры». Не знаком с таким?

– Нет. У меня чувство, что сегодня все вокруг несут какую-то чушь.

– Ну, сейчас увидишь. Мы уже пришли.

Брумзель взял Фридриха за рукав как раз в тот момент, когда он собирался пройти мимо вывески с надписью: «К. Червь. Букинистические издания и книжные новинки».

Фридрих огляделся: внутри все выглядело как в самом обычном книжном магазине. Но Брумзель направился прямиком к продавщице за стойкой (это была цикада) и обратился к ней:

– Юноше нужно немного «Грюндхильды» в кратком изложении. Найдется у вас такое?

– К сожалению, сейчас у нас «мудрая пудра» только с полным вариантом, – ответила цикада. – Пересказа нет, только полная стихотворная версия.

– Ну ладно, возьмем такую. Дело срочное. – Брумзель выложил банкноту на стойку. Продавщица взяла с полки коричневый бумажный пакетик, запечатанный печатью, и отдала Брумзелю.

– Вот, держи, – Брумзель протянул пакетик Фридриху.

Фридрих потряс пакет. Ощущение было такое, будто внутри лежал мелкий песок.

– И что с этим делать? Как это читать?

– Нужно просто рассыпать на чем-нибудь, – с готовностью объяснила продавщица. – Можете попробовать прямо здесь, на стойке.

– Что? Рассыпать? – не понял Фридрих. – Так? – Он открыл пакетик с угла и аккуратно высыпал немного содержимого на стойку. И тут произошло удивительное: серебряный порошок, будто подгоняемый ветром, закружился по деревянной столешнице, и через мгновение из него сложились буквы.

– «Сказание о Грюндхильде Великой и четырех ледяных великанах», – изумленно прочел Фридрих.

– Высыпаете, а потом, когда прочтете, просто нужно хлопнуть, – сказала цикада, хлопая передними лапками. Едва раздался хлопок, пудра закружилась и струйкой ссыпалась обратно в пакетик. На столе не осталось ни пылинки.

Фридрих оторопел.

– Что это? Волшебство?

– Именно, – ответила цикада, явно обрадованная его удивлению. – «Мудрая пудра». Такой пакетик носить с собой куда легче, чем книгу!

– Вот оно что! – только и смог сказать Фридрих. Он завернул пакетик и покорно поплелся за Брумзелем, слыша за спиной голос продавщицы:

– Приятного чтения «мудрой пудры»!

Ночевали они на верхнем этаже в шестиэтажной круглой башне, где ветер свистел сквозь щели в окнах. В одной из стен имелась ниша с откидной кроватью, а в другой – просторное углубление, изнутри вымазанное воском. Из соседних комнат доносились пьяные песни, громкий шепот и храп. В общем, добровольно в таком месте Фридрих ночевать бы не стал.

– Поверь мне, как раз в такого рода местах и ночуют курьеры. И к тому же здесь вполне уютно! – радостно заключил Брумзель. – Я буду спать в восковой норе. – Он тут же полез в нишу головой вперед, и скоро оттуда послышалось тихое посапывание.

Фридрих уселся на пол и достал из кармана пакетик с «мудрой пудрой». Он с нетерпением высыпал на дощатый пол легкий порошок. Из него снова сложились буквы, и Фридрих начал читать.