Читать книгу Свобода уйти, свобода остаться - Вероника Иванова - Страница 5

Антреа, предместье Неари,

утренняя вахта

С первого раза быстро отыскать калитку в изгороди, бесцеремонно увитой плетями диких роз, было невозможно – знаю по собственному опыту. Нет, честно, – когда Виг пригласил меня к себе домой, но при этом попросил зайти «с черного хода», я хоть и удивился, но решил, что мне это будет по плечу. Как и любое дело в семнадцать лет, разумеется. А вот оказавшись перед густой зеленой стеной, из которой любопытно и насмешливо таращились на мою растерянность махровые бутоны… Слегка присмирел и поспешил заручиться помощью не только дурной уверенности в себе, но и самого светлого, что у меня есть. Нет, не разума. Своих волос. Конечно, и мозгами раскинуть пришлось, куда ж без этого? Но главным оказалось совсем другое.

Что такое цветы? Растения. Чувствуете глубину? Нет? И я тоже не сразу почувствовал. Рас-те-ни-я. То, что растет. А еще растут звери, рыбы и люди, которые безо всяких сомнений являются живыми существами. Какой вывод можно сделать из этой посылки? Веточки, листочки, цветочки и травинки ничуть не менее живые, чем мы. А значит, умеют запоминать и, что особенно важно, помнить. Благодаря жидкости, текущей внутри них.

Собственно, именно на этом свойстве воды и основана моя наследственная обязанность. Я читаю. Воду. Конечно, в текучем состоянии она не способна сохранить какие-либо сведения более суток, но и этого бывает достаточно. А если заморозить, можно добиться практически «вечного» хранения. Как мне объясняли во время долгого и нудного обучения, вода является одним из самых удивительных веществ в мире. В самом деле, только она может быть жидкой в своем обычном состоянии, твердеть, становясь льдом, и, наконец, невесомо витать меж нами, обращаясь в пар. А поскольку даже самому неумелому магу известно, что проще всего удерживать заклинание в предмете с упорядоченной структурой, то бишь в кристалле, способность воды становиться такой не осталась незамеченной. Разумеется, заметить мало: нужно еще и применить обнаруженное свойство с пользой. Ну, для этого нашлись умельцы, которые… И выродили на свет меня. То есть таких, как я. Читающих воду.

Хотя, если уж быть совершенно искренним и точным, я скорее читаю испарения, а не саму жидкость, причем довольно легко и просто, потому что у меня имеется подходящий для чтения инструмент. Волосы.

Да-да, именно волосы, которые (только не удивляйтесь!) также имеют весьма и весьма упорядоченную структуру. Почти кристаллическую. И обладают свойством впитывать в себя влагу, при этом темнея и скручиваясь локонами. Не у всех, конечно, но могу поклясться: многие замечали за собой описанные изменения во влажном воздухе. Так вот, впитываясь в волосы, пары воды становятся доступными для изучения. Более того, в зависимости от длины и способа укладки волос (косички всяческие или тьма шпилек) можно без особого напряжения ума и сил узнавать предельно точное и полное значение сведений, принесенных водой. Если вы умеете это делать. Я – умею. Но, положа руку на сердце, признаюсь: лучше бы не умел. Потому что одно дело – использовать сию способность на благо государства и населяющего его народа, и совсем другое – в свободное от службы время насильно мешать самому себе читать всех и вся.

Так вот, калитку я нашел, воспользовавшись своими талантами. Проще говоря, принюхался. Не скажу только, что розы охотно раскрыли передо мной искомую тайну; до того времени я больше практиковался на чтении тех, кто бегает по земле, а не держится за нее корнями. Пришлось всерьез заняться делом, посвятив изучению цветочных ароматов не менее четверти часа. Хорошо еще, прохожих в тот день на той улочке было негусто, поскольку стоящий столбом парень с закрытыми глазами непременно вызвал бы у соседей Вигера удивление, очень близкое к тревоге…

В каждом из нас есть вода, и довольно приличное количество: даже не беру в расчет кровь, которой можно нацедить целое ведро. Я говорю о другой воде. О воде, которая содержится в тканях нашего тела и поступает наружу, например, в виде пота. Да, чаще всего, когда человек потеет, это чувствуется. Всеми, кто находится вокруг. Правда, далеко не каждый будет заметно «благоухать», особенно если воспользуется душистыми притираниями и настоями. Но самое любопытное: вода испаряется с нашей кожи ВСЕГДА. В любой момент времени. А значит, вокруг нас витает целая книга, каждая из страниц которой – мгновения нашей жизни, старательно сохраненные водой. Нужно только уметь ее читать. Но пар не может висеть в воздухе вечно, не так ли? Он оседает, впитываясь… Во что придется. В одежду. В гобелены, развешанные по стенам комнаты. В… кусты роз, мимо которых мы ходим каждый день. А те (вот ведь мерзавки!) и не думают расставаться со своей памятью. Мне стоило только различить в ароматном дыхании цветов нотки, свойственные Вигу, и искомое было найдено. Кстати, как я потом догадался, это было одним из небольших экзаменов, устроенных по настоянию Калласа, дабы удостовериться в моей годности к несению службы. Конечно, впрямую никто не сознался, но обижаться задним числом было глупо. А на будущее (чтобы больше не тратить силы зря) я попросту запомнил количество шагов от угла до калитки.

Поборов искушение легкомысленно украсить себя одной из темно-вишневых розочек, я не торопясь, но и не замедляя шаг нарочно, плелся по тропинке, что вела к заднему крыльцу особняка Ра-Кен, в очередной раз мысленно отчитывая своего друга за пренебрежение к безопасности.

Ни стражи, ни тяжелых магических засовов – ну куда это годится? Можно сказать, одно из первых государственных лиц – и совершенно не заботится о своей жизни, когда даже у такого оболтуса, как я, имеются личные телохранители… Помню, по этому поводу мы когда-то так повздорили, что даже подрались. Кстати, именно в тот раз я впервые убедился: если Виг и чуть слабее меня, то в изворотливости и фантазии заметно превосходит. Достаточно сказать, что по количеству трещин в собственных костях победу одержал я, тогда как Ра-Кен, уже бывший тогда ре-амитером, по большей части отделался растяжениями связок. А потом… Потом мы залечивали раны. Вместе. В одной комнате. Под замком. Потому что Каллас справедливо рассудил: либо мы все же найдем общий язык, либо окончательно прибьем друг друга, и проблемы, связанные с нашей ссорой, исчезнут сами собой. Так оно и вышло. Мы помирились. И пообещали никогда больше не учить друг друга жить.

Несколько лет спустя я начал понимать, почему Виг настойчиво отказывался от охраны. Одобрить его желание так и не могу до сих пор, но понимаю. Наверное, сам бы так поступил. В схожих обстоятельствах…

Все сколько-нибудь значимые государственные должности в Антрее – наследственные. В следовании этой традиции есть и положительные, и отрицательные стороны, но, как мне лично думается, положительных гораздо больше. Судите сами: если твои предки знали, что век спустя их место в кабинете займет прямой потомок, а за ним последует еще несколько поколений, вряд ли даже у самого тупого служаки возникла бы мысль нагадить собственным внукам. Нет, конечно, исключения случаются, и весьма печальные, но с ними борются. Вполне успешно. Назначая способных помощников. Впрочем, если следить за здоровьем крови и прилагать должные усилия к обучению юных умов, то с каждым новым поколением наследственного умения будет только прибавляться. В самом деле, ведь даже охотничьих собак выращивают, скрещивая особей с нужными качествами и следя за чистотой породы. Чем же люди хуже собак?

Так вот, отец Вигера (и дед, и прадед) тоже служил в Городской страже в высоких чинах. И неудивительно, что сыну передалась отцовская хватка в такой мере, что вскоре после первого назначения стало ясно: юноша пойдет в гору. Подъему, что характерно, никто и не стал мешать. По очень простой причине: если находится ломовая лошадь, на которую можно взвалить основную тяжесть дел, всем остальным безопаснее и спокойнее отойти в сторону. Так и сделали, быстренько подняв звание Вига до ре-амитера. Примерно в то же время Ра-Кен встретил свою любовь…

Они были счастливы, но очень недолго. И не полностью, потому что, как высокопоставленному офицеру, Вигеру полагалось денно и нощно находиться под неусыпной охраной. А пара-тройка гвардейцев в спальне не способствует проявлению нежности между супругами, верно? Тем более что от беды стражники защитить не смогли.

После рождения Лелии Ланна очень ослабла и в какой-то из дней подхватила простуду, завершившуюся смертью, как ни старались лекари и маги. Похоронив любимую, Виг ледяным тоном заявил, что не нуждается в охране. Никогда больше не будет нуждаться. Не знаю, какие доводы он привел королеве и своему непосредственному начальнику, но требование было удовлетворено: ни одного стражника в доме Ра-Кен не осталось. Зато… Осталось недоумение. Мое. Надолго осталось.

Честное слово, я бы согласился даже на то, чтобы вокруг моей кровати стояли сотни любопытствующих, лишь бы… Лишь бы рядом со мной была Наис.

– Ур-р-р-р-р! – тихо, но серьезно донеслось снизу.

Лобастая голова, крупные темные бусины глаз, скрытые длинные челкой – как они вообще что-то видят, ума не приложу. Белая шерсть, длина каждой пряди которой составляет не менее локтя, покрывает мускулистое тело, скрадывая пропорции и создавая обманчивое впечатление увальня и игрушки. Очень большой игрушки.

– Привет.

Кожаная заплатка мокрого носа сморщилась, принюхиваясь, и я снова удостоился недовольного рычания.

– Кота учуял? Так это твой знакомый.

Фырканье, свидетельствующее о том, что собаки вполне понимают человеческий язык.

– Ну что, Бруш? Будем здороваться или как?

Миг промедления, и мохнатые передние лапы ложатся мне на плечи, а шершавый язык мочалкой довольно проходится по моему лицу.

Вообще-то, дассийские овчарки – свирепые звери, и мой знакомец без зазрения совести слопал бы любого нарушителя границ, если бы почувствовал в нем угрозу. Собственно, и меня мог бы покалечить, хотя и появился в этом доме исключительно моими усилиями: я даже сам выбирал щенка. Из нового помета маминых питомцев. Вигер соглашаться на такого «охранника» не хотел, но Лелия, тогда еще чудный карапуз полутора лет от роду, так радостно заверещала и вцепилась в мохнатый комок, что ре-амитер вздохнул и уступил. Мне и своей дочери. Но, несмотря на нашу дружбу, я настоял, чтобы из всех обитателей особняка Ра-Кен «своими» Бруш считал только Вига и Лелию, чего и добились путем тщательных тренировок. Так что можно было не беспокоиться хотя бы на этот счет.

– Ну ладно, будет уже… Ты стал слишком тяжелым, чтобы виснуть на мне, Бруш. Ну-ка слезай!

Пес выполнил мою просьбу, но только потому, что она была высказана предельно вежливо и ласково: любая агрессивная нотка расценивалась как приказ к атаке.

– Ты уже вернулся в город?

Удивленно расширенные глаза на заспанном лице. Опять полночи не ложился? Мне, что ли, следить за его своевременным отправлением в постельку? Вот еще!

– Захотел и вернулся. Не имею права?

Вигер качнул головой, поправляя наспех накинутый домашний камзол:

– Имеешь. С тобой все в порядке?

– А ты как думаешь?

Бруш, донельзя обрадованный тем, что его хозяин вышел в сад, занял место у ног ре-амитера, изо всех собачьих сил изображая верность и преданность.

– Выглядишь вроде хорошо. А чувствуешь?

Вопрос был с подтекстом. Очень глубоким. Дело в том, что мой внешний вид никоим образом не соотносится с моим внутренним самочувствием. Доходит до смешного, кстати: после самого тяжелого перепоя свежести и румянцу моих щек может позавидовать любая придворная красотка. А лучше всего работается, когда, со стороны глядя на меня, можно подумать: вот доходяга-то, еще минута, и свалится без сил и сознания.

Я улыбнулся:

– Не очень. Но к работе это не имеет никакого отношения.

Виг помрачнел.

– Опять?

– Ерунда. Не обращай внимания.

– Не ерунда! Пойдем-ка в дом. А ты, – недвусмысленный приказ собаке, – оставайся здесь. И не ворчи! Схожу с тобой на прогулку, обязательно схожу! Только позже.

Пес, вынудивший у хозяина щедрое обещание, вильнул хвостом, исчезая в кустах, а я последовал за Вигом в «летнюю» гостиную – комнату, одна из стен которой раздвигалась наподобие ширмы, соединяя дом и сад в единое целое. Очень мило, кстати: нужно будет так оборудовать собственный дом. Когда Наис в него переберется. Если Наис в него переберется…

Вигер принес с кухни ковшичек и разлил по чашкам ароматную темную жидкость. Не скажу, что мне нравится вкус авака – зерен южного кустарника, которые собирают, обжаривают, мелко перемалывают и варят в кипящей воде, но считается, что сие зелье дарит бодрость духу и телу, а спорить с мнением общества мало кому с руки. Вот и я давлюсь и кривлюсь, но пью. А мой друг, напротив, находит в поглощении этой гадости настоящее удовольствие.

– Так почему ты вернулся раньше срока?

– Подумаешь, раньше! Всего на один день.

– Который ты должен был с пользой провести на природе, – строго подытожил Виг.

– С пользой, без пользы… У меня вся эта природа уже знаешь, где стоит? Под самым горлом. Надоело.

– Ты не помирился с Наис?

– А почему я должен был…

Внезапная догадка заставила меня оборвать фразу на середине. Неужели?

– Ты ей сказал?

– О чем? – Вигер пытается идти на попятный, но слишком поздно.

– Обо всем! Сгустил краски, признавайся? Иначе Нэй не приехала бы.

Обрадованно переспрашивает:

– Так она все-таки приезжала?

– Да!

– И чем же ты недоволен?

– Всем!

На всякий случай Виг переползает по стулу в сторону, чуть более удаленную от того места, до которого я могу дотянуться.

– Я думал…

– Правда? И как долго?

– Рэй, в самом деле… Это был такой чудный момент для примирения!

– Да уж, чудный.

– Разве нет? Любящая жена, поспешившая к недомогающему мужу, – чем не сюжет для сказки со счастливым финалом?

– Сказка…

Я опрокинул в рот все содержимое чашки, чтобы вкусом авака забить горечь мыслей. Хотя бы на несколько минут.

Вигер присматривался ко мне, опасаясь, как предполагаю, уже не за целостность собственной челюсти, а за мое душевное равновесие.

– Случилось что-то плохое?

– Да.

Лаконичность ответа моего друга не удовлетворила:

– Что именно?

– Неважно.

– Рэй, посмотри на меня, пожалуйста!

Я нехотя поднял глаза, встречая серый и мягкий, как пепел, взгляд.

– Что случилось?

– Да так… Безделица одна.

– Безделица тебя бы не огорчила, – разумно заключил Виг. – Учти, я не отстану, пока не узнаю достаточно, чтобы…

– Чтобы натворить еще больших бед? Знаю.

– Рэй, да что стряслось?

– Сказано же: безделица! Она должна была произойти. Однажды. Но я рассчитывал, что все случится несколько позже, чем случилось.

Я вышел на террасу и оперся об ажурную решетку ограждения.

– Все плохо, да? – робкий вопрос.

– Угу.

– Послушай… Извини. Я не хотел.

– Знаю.

Ладонь Вига неуверенно легла на мое плечо.

– Понимаешь, мне… Я так не могу.

– Как?

– Когда я смотрю на тебя и Наис, я всегда вспоминаю Ланну и то, как мы были счастливы.

– И хочешь осчастливить нас?

– Ну… Вроде того.

Я повернулся к Вигеру лицом.

– Не надо, хорошо?

– Извини. – Он огорченно опустил глаза.

– Я никого не виню, пойми. Мне нужно было совсем немножко времени, чтобы… А, да о чем теперь говорить!

– Рэй…

– Все, забыли. Собственно, я пришел к тебе по делу.

– А именно?

– Во-первых, хотел спросить, завершено ли дознание по поводу пожара.

– Завершено, – кивнул Вигер. – Я распоряжусь, чтобы тебе предоставили отчет.

– Если можно, прямо сегодня: я собираюсь заглянуть в приют.

– Договорились. Что-то еще?

– Во-вторых, хочу узнать, кто занимался делом тех детей, с рынка.

– Как и полагается, Служба опеки.

– А конкретно?

– Dan Рагин.

Старый приятель отца? Замечательно: не будет проблем с расспросами.

– Тогда отправлюсь прямо к нему.

– Ты в самом деле чувствуешь себя хорошо?

Все никак не хочет поверить в мое душевное здоровье. Правильно, кстати, делает: на душе у меня самые настоящие сумерки. То есть наиболее подходящее состояние для работы.

– Не беспокойся. Все хорошо.

– Дядя Рэй!

Счастливая рожица, до боли напоминающая лицо ре-амитера. Кулачки, протирающие сонные глаза. Кружевная рубашка на локоть длиннее, чем рост шестилетней девочки.

Подхватываю Лелию на руки:

– Привет, муха! Как поживаешь?

– Ой, а мне три дня из дому запрещают выходить, – тут же начинает охотно ябедничать ребенок. – И все время в постели велят лежать. А я не хочу! Я хочу гулять!

– Но, наверное, есть причина, не так ли?

Девочка обиженно шмыгает носом:

– А я папе говорила, а он не верит!

– Во что?

– Я совсем-совсем здоровая!

– Правда? Гляди, муха, только не ври, ты же знаешь, я лгунишку сразу вижу!

– Я не вру!

Капризуля надувает губки и одновременно заискивающе смотрит мне в глаза.

– Именно, что врешь, – вздыхает Вигер.

– Не вру! – горячо возражает Лелия, а потом шепчет мне на ухо, тщетно надеясь, что ее просьба останется тайной для отца: – Скажи ему, дядя Рэй… Я же здоровая… Ну, почти совсем уже!