Читать книгу (Не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть - Вероника Касс, Алексия Каст - Страница 2

Я проснулась от холода, байковое армейское одеяло грело как-то слабовато. Хотя лето на дворе, август. В августе не должно быть так холодно. Спрятавшись под одеялом с головой, свернулась калачиком и попробовала согреться. Не помогло.

Спрыгнув с кровати на холодный деревянный пол, быстро добежала до чемодана и вытащила из него шерстяные носки и свитер. После этого опять вернулась в кровать и потянулась за телефоном, который дожидался меня под подушкой. Три процента заряда – вот это он у меня живучий! Посмотрела на дату и поняла, что мой телефон настоящий гигант: я спала сутки. А вот то, что я заметила следом, заставило меня напрячься: не было ни одного пропущенного сообщения или звонка. Связи тоже не было, ни единой антенки, про интернет я и вовсе молчу. Впервые отсутствие связи я заметила на «Сосновом бору», но тогда мне было совсем не до того, я решила, что телефон затупил и значок оператора скоро появится. Видимо, я ошиблась. Конкретно так ошиблась.

– Что, совсем нет? – Я, наверное, походила на самую настоящую сумасшедшую, выпучила глаза, схватила за руку Калинина и часто-часто дышала.

Я поймала его в столовой, мужчина с задумчивым видом водил ложкой по тарелке. И стоило ему только произнести эти четыре роковых слова: «Здесь не ловит связь», – как я тут же подбежала к нему и вцепилась в его запястье мертвой хваткой.

– Такого не бывает! – продолжала я уверять саму себя в абсурдности утверждения капитана.

– Как видите, бывает, – пожал он плечами и вернул взгляд обратно к своему супу.

– Вообще-вообще? И даже ешечка не ловится? – Я не отчаивалась…

– Вы бы хоть одну антенну поймали, Анастасия Анатольевна, а лишь потом об интернете мечтали.

Его сухое обращение по имени-отчеству заставило меня прийти в себя и отдернуть руку. Я развернулась и пошла на выход. По пути задев плечом какого-то высокого парня, буркнула ему извинение, даже не посмотрев, и пошла на поиски связи. Телефон к тому моменту был заряжен на сто процентов, ведь, проснувшись, я думала, что проблема именно в этом, но, как оказалось… нет.

Я облазила всю территорию, забралась на крышу дома офицерского состава, но связи не было и там. Оглядевшись, заприметила вышку. Точно!

Ближайшие к ней ворота были закрыты, а вот с другой стороны территории приветливо распахнуты, словно специально для меня. На вышке никого не оказалось.

Они тут вообще работают хоть когда-нибудь?

Телефон не ловил даже на такой высоте, я топнула со злости и чуть не пошатнулась, казалось, что доски под моими ногами затряслись.

Встала, успокоилась, перевела дыхание. Нет, это бухало мое дурацкое сердце в груди. Успокойся, Настя, совсем неадекватно ведешь себя, чего удумала – на наблюдательной вышке прыгать.

Подошла к перилам и посмотрела на заставу с высоты. Да уж, зрелище плачевное. Одноэтажное здание заставы буквой “П”, одноэтажный жилой дом на шесть квартир. И чуть вдалеке склад ГСМ. Бокс с машинами, кочегарка, дизельная, столовая, спортзал и склад с продовольствием – все это находилось в той самой буковке “П”. Система вокруг территории залатана в нескольких местах, и не работает освещение, а плац перед центральным входом в здание заставы растаскан по кирпичикам. Я и представить не могла, что где-то еще существуют такие места. За все время, пока наблюдала, я не увидела ни души. Только лес кругом и два одиноких здания.

Жутко как-то… Надо узнать у Калинина, сколько здесь человек личного состава. И есть ли здесь женщины? Ведь должны же быть чьи-то жены, раз целых шесть квартир в доме. Ну ладно, одну я заняла, одну Калинин. Интересно, а он женат?

Так, все, отставить, Настя. Ты сюда приехала работать, а не дружить с женщинами и лямуры с офицерами крутить. Этого отец точно не переживет, хотя… так оно ему и надо.

Я ещё раз беспомощно посмотрела на экран телефона. Без антенки он был какой-то неродной, незнакомый мне – чужой айфончик, от которого толку было еще меньше, чем от младшего брата актера. Ничего, Настя, выживем и так, где наша не пропадала.

Когда я во второй раз появилась в местной столовой, там было пусто, на кухне стояла кастрюля с каким-то супом. И большая сковорода с макаронами, в которых редко-редко виднелись волокна тушенки. Попробовала – вроде есть можно.

– Здравствуйте. – На пороге появился мужчина азиатской национальности, не китаец. Однозначно. Но разрез глаз узкий, рост низкий, и говорил он с жутким, непонятным акцентом, как будто только вчера выучил русскую речь.

– Здравствуйте, – кивнула ему, ну не буду же я еще и представляться сама. Вообще, какая-то странная ситуация, меня должен был представить старший офицер. Он-то и представит, через две недели. А сейчас? Калинин мог бы и озадачиться. Я вдохнула поглубже и протянула руку: – Лейтенант Ворон Анастасия.

– Аяс, – мужчина кашлянул и на своем ломаном продолжил: – Колчак Аяс, прапорщик. Вы к нам временно или на постоянку?

Вот и что ему ответить, когда хочется отсюда сбежать уже сейчас?

– На постоянку. – Растянула губы в улыбку и, взяв тарелку с макаронами, пошла в столовую. Так себе название для помещения в двадцать квадратных метров и всего с двумя длинными столами.

– Приятного аппетита. А вас сюда… это… Ну за че? – спросил мужчина, присев напротив меня.

– Вы о чем? – не поняла я его.

– Да так, не обращайте внимания, – буркнул еле понятно и уткнулся носом в тарелку.

Все остальное время мы ели в тишине, пили чай. И даже вместе вышли из столовой, как-то это у нас одновременно получилось. И, пока мы шли по коридорам заставы, не встретили ни одного человека. Это было как-то пугающе.

Сержант завернул и распахнул одну дверь. В появившийся зазор я успела разглядеть ковер и койку, заправленную покрывалом, – значит, это его личная комната. Я еще раз оглянулась по сторонам и, по-прежнему не увидев никого, поспешила окликнуть этого Аяса, пока он не скрылся в своей комнате.

– Аяс, а вы не подскажете, сколько сейчас человек на заставе?

– Шесть, с вами семь.

Мне нужно было как-то это переварить… ну я могла подумать, что здесь и тридцати человек нет, хотя, судя по размерам, застава рассчитана явно на пятьдесят. Но семь – это же… это… Да у меня даже слов подходящих нет.

– А гражданских сколько? – еле сдержалась и не выказала того, насколько я ошарашена.

– Сейчас никого, скоро Курок из отпуска возвращается с женой, и у старшины жена уехала куда-то к врачам, через пару дней вернется, если будет с кем.

– Ясно. Спасибо, Аяс.

Ну-у… Здесь хотя бы бывают женщины… Да и шесть мужчин на одну меня – это не так страшно, как если бы их было тридцать. В тайге, без связи… А если мост все же сломается? Боже, как отсюда выбираться-то?

– Анастасия?

Какой у него приятный голос… Я сама не заметила, как дошла до канцелярии, начальник заставы был на своем посту.

– Здравствуйте. – Потом вспомнила, что мы, вообще-то, уже виделись, и поправилась: – Еще раз. Извините за тот случай в столовой, товарищ капитан. Просто тяжело поверить в такой факт, как отсутствие связи.

– Понимаю. – Он кивнул, будто что-то прикидывая. – Так и будете стоять на пороге или войдете и поговорим?

– Да, да. – Ну почему я рядом с ним постоянно туплю? Подошла и села на стул около его стола.

Он указал рукой на второй стол, который я даже не заметила, тот стоял в углу и был в два раза меньше, чем стол хозяина кабинета.

– Вот этот стол будет вашим и еще одного лейтенанта, зама по боевой. Он должен приехать через одиннадцать дней, как и положено.

– Тоже после института? – воодушевилась я. Вдруг это кто-то знакомый?

– Да, только Хабаровского, – тут же разбил он мои надежды. – Сейчас на заставе катастрофически не хватает личного состава, поэтому в такие наряды, как «Часовой заставы» и «Часовой на вышке», я никого не ставлю, еще я объединяю «Дежурного по части», «Дневального» и «Дизелиста».

– Стоп. Вы хотите сказать, что тот, кто сидит в дежурке, – он же еще и ходит дизель заправлять? – Все еще хуже, чем я думала.

– Да там раз в шесть часов его заправлять.

– Но как же… Дизельная на другом конце заставы, а он отлучается со своего служебного места. Вдруг что-то важное?

– Представляете, Анастасия, он еще и кушать три раз в день ходит в столовую, и покурить на крыльцо. Я, конечно, понимаю, вы из Москвы и порядки у вас там сильно отличаются от наших, но… как бы вам так помягче сказать… – Он покрутил ручку. – Чем дальше от начальства, тем проще живется, понимаете?

– То есть вы хотите сказать, что у вас тут постоянное нарушение порядка? И вы хотите, чтобы я на это не обращала внимания? – Я настолько возмутилась, что не заметила, как подскочила с места.

– Анастасия, не нарывайтесь, – жестко проговорил он.

Ах так?

– Да как вы… – Ну все, война так война, гад.

Калинин приторно улыбнулся – ну просто Аполлон, не меньше. Ладно, он не гад – он красивый гад!

– Я всего лишь вас предупреждаю. Вам же жить с этими людьми, зачем ссориться и провоцировать их на что-то… Здесь, как бы вам помягче сказать… Здесь нет случайных людей.

– В каком плане? – нахмурилась я.

– Все, кто здесь служит, попали в это место за что-то… скажем так.

– А-а-а-а, то есть это филиал ада в погранвойсках, так, что ли?

Капитан засмеялся – как же обалденно он смеялся, хрипло и так задорно.

Спокойно, Настя, спокойно!

– Как вы точно сформулировали. Четкое попадание в цель, прямо десяточка. Я обязательно запомню ваши слова.

Да он, блин, издевается. Да пошел он… Я задрала нос и, не прощаясь и не спрашивая на то разрешения, пошла прочь из его кабинета. Ну и что, что нарушение субординации? Я в отпуске, вообще-то, и не по форме…

– Анастасия, – окликнул он меня у самых дверей. Пришлось повернуться и встретиться с его голубыми глазами, в которых плясали чертята. Ведь он еще совсем молодой, если уже капитан, то ему где-то двадцать восемь, возможно двадцать девять или тридцать, но не больше. – Приходите к двадцати часам, я буду ставить приказ, заодно и познакомлю вас с личным составом.

– Спасибо, – выдавила из себя и пошла домой. Ну хоть что-то. Не такой уж он и гад.

Квартира мне досталась однокомнатная, хоть и угловая, но уютная. Были какие-то старые шкафы и стенка, две ученические парты и целых пять стульев. На кухне даже был полуразвалившийся кухонный гарнитур облупленного зеленого цвета, и все. Не было ни плиты, ни холодильника, ни стола. В ванной не было зеркала, да и в саму ванну садиться было страшно: днище черное и какое-то слегка рифленое…

А еще не было горячей воды, вот от слова совсем… из крана с красным вентилем текла холодная вода, из крана с синим вентилем текла ледяная. Вот и приплыли, Анастасия Анатольевна. Кипятильника у меня с собой нет… и чайника электрического тоже нет.

Достала зеркальце из косметички и недовольно себя оценила. На голове чёрт-те что! И вот как с такой мочалкой вместо волос знакомиться с личным составом? Хватит и того, что такую меня видел Калинин. У него стопудово есть кипятильник, вон какой чистенький и лощеный. А волосы… какие у него гладкие и пушистые… на вид, конечно. Все время, проведенное в его кабинете, хотелось к ним притронуться и проверить, на самом ли деле они такие, какими кажутся.

На ужин я решила не идти, доела свой запас чипсов и сухариков. Покормила Босюсика и начала разбирать вещи. Благо в наличии были целых четыре вешалки, как будто специально для меня старались. Для парадки, которая, я думаю, мне здесь ни в жизнь не пригодится, для повседневной летней формы, для повседневной зимней и – барабанная дробь – свадебного платья.

Я понятия не имею, зачем привезла его с собой. Господи, да я даже не знаю, зачем его купила. Это было задолго до предложения руки и сердца, которое мне сделал бывший. Просто пошла однажды с подругой в свадебный салон – помочь той определиться. А в итоге определилась сама. Мне было девятнадцать, и я уже тогда решила, что если и выйду замуж, то только в нем. Все эти годы оно висело в моем шкафу у родителей дома и никого не трогало. И вот пару дней назад отец его заметил и как начал орать: «Да ты же не только дура набитая, еще и ребенок самый настоящий! Замуж она собралась! За кого, Настя? За кого? Платье она купила, балбеска! Небось еще и на мои деньги, жених-то твой с мозгами будет!»

Это был наш последний разговор, после которого я собрала вещи, запихав это пресловутое платье в маленький чемодан, забрала свое направление и купила билеты на самолет. И вот я здесь – раньше, чем надо, на целых две недели, с грязной головой и с гель-лаком на ногтях, который вот-вот отвалится. Только это все мелочи по сравнению с тем, что через две недели мне нужно идти на коррекцию ресниц, а через месяц – волос. Если я не найду мастера, то буду ходить как драная кошка по всей заставе. Хотя, возможно, с таким видом меня не съедят медведи, они просто испугаются и сбегут.

Спокойно, Настя, спокойно! Где наша не пропадала! И с победным кличем: «А-а-а-а-а-а!» – я засунула голову под ледяные струи воды.

– Брр, да, Босюсик, видишь, как мучается твоя хозяйка, брр-р. Холодно-то как, – причитала я, вытирая голову и прыгая по комнате в надежде согреться.

Да что же это за лето здесь такое? Дубак как зимой. Когда сушила волосы, перестала дрожать, все-таки фен – это вещь, и, как бы ни убеждали, что он вреден для волос, без него никуда. Как и без моего любимого утюжка.

Настроение у меня было боевое, поэтому я решила накрутиться, ну чтобы быть при параде. Колдовать над прядями волос в маленькое круглое зеркальце из косметички было неимоверно трудно, но я справилась. Голливудские локоны рассыпались по моим плечам, когда до двадцати ноль-ноль оставалось пятнадцать минут.

Почти новые пограничные сутки, а мой отпуск сократился еще на один день. Десять дней, и выходить на службу. Чем же я заниматься все это время буду?

Ладно, Настя, подумаем об этом позже. Я обула облегченки и пошла знакомиться с местными аборигенами. Тьфу, с местными военнослужащими.

Когда я зашла на заставу, приказ уже шел. Решила притаиться у самого входа и посмотреть. Калинин говорил быстро, четко и громко:

– Приказываю выступить на охрану Государственной Границы Российской Федерации. Вид наряда – дозор. Задача – не допустить нарушения Государственной Границы Российской Федерации. Связь по радиостанции. Пароль «Каналабу» – отзыв «робокоп три». – Я подавила смешок и прикрыла рот ладонью: никогда не понимала, откуда брались эти дурацки пароли и позывные. А начальник заставы между тем продолжал, и эта уверенность в голосе ему безумно шла, он больше не казался таким молодым, как прежде. – В случае обнаружения признаков нарушения доложить Дежурному по Пограничной Заставе и принять все меры для преследования и задержания нарушителя Государственной Границы Российской Федерации. Старший пограничного наряда – старший прапорщик Рассохин. Вопросы? Повторить приказ.

Следом последовал гомон из непонятной тарабарщины, говорили мужчины, скорее всего, одно и то же, да и было их всего трое, но получалось у них это жутко несинхронно, хотелось заткнуть уши. А вот голосом Романа наслаждаться.

– Вопросов нет, приказ ясен. Есть выступить на охрану Государственной Границы Российской Федерации. Вид наряда – дозор. Выполняйте поставленный приказ. Наряд, напра-аво, на охрану Государственной границы шаго-о-ом марш.

Калинин, все это время стоявший ко мне спиной, повернулся и поймал мой взгляд. Он прищурился и, так и не отведя своих магнетических голубых глаз, произнес:

– Личный состав, задержитесь, пожалуйста. – А потом мне: – Анастасия, подойдите. – Затем он мотнул головой и быстро отвернулся от меня.

Чертовщина какая-то творилась, я висла при каждой встрече с ним, бред какой-то. Еще месяц назад я собиралась замуж за совершенно другого человека, пусть и козла. А сейчас тут готова слюной истечь на этот образчик мужественности.

Я глубоко вдохнула, ослепительно улыбнулась и направилась к мужчинам. Встала рядом с Калининым и почувствовала себя так легко-легко. Странно, последний раз я такое ощущала в подростковом возрасте рядом с папой, чувство защищенности и надежности… Бред какой-то… Потом я слегка дернула носом, принюхавшись, и поняла: у Романа был тот же парфюм, что и у отца семь лет назад. Чуть-чуть сладковатый светло-коричневый «Ив Сен Лоран». Потом мама промыла ему мозги, что, мол, слишком дешево для его статуса, и отец сменил духи, ставшие для меня символом любви, защиты и дома.

Смешно… Дома, где я никому не нужна. Меня тут медведи съедят, а родители ничего и не узнают. Поймала на себе взгляд того самого Аяса, с которым сегодня обедала, и поняла, что слишком долго и глубоко находилась в собственных мыслях.

– Анастасия? – донеслось со стороны капитана.

– Простите, я задумалась.

– Теперь вы с нами? – усмехнулся стоящий рядом со мной гад.

– Я же сказала, – выдавила из себя сквозь улыбку, – задумалась.

– Ну что ж, тогда начнем. Надеюсь, вы запомните. Старший прапорщик Рассохин Андрей Александрович, старшина на нашей заставе. – Мне улыбнулся крупный мужчина средних лет – ага, вот с этим человеком надо дружить, у него ключи от всех складов. Господи боже, какие мысли только в голову не придут с голодухи. – Старший сержант Колчак Аяс, вожатый, и младший сержант Дудин Дмитрий, инструктор. – Совсем молодой высокий парень кивнул мне и тоже улыбнулся. Интересно, ему хотя бы двадцать-то есть?

– Приятно познакомиться, – кивнула им, и мужчины разошлись, а я повернулась к Калинину и шепотом спросила: – А где остальные?

– Кто остальные? – ответил он мне тоже шепотом, несмотря на то, что около нас больше никого не было.

– Мне сегодня днем сказали, что здесь вместе со мной семь человек, не хватает двух, – по-прежнему тихо-тихо.

– Вам, видимо, посчитали приезжих: майор в приезжей комнате спит, он здесь на усилении. Сама знаешь, на заставе должны быть минимум два офицера.

– Ну да, ну да! На три человека личного состава – два офицера, – чуть повысила голос, а Калинин, напротив, заговорил еще тише, склонившись к моему уху и обдав меня сладостью своего парфюма.

– Россия, Настенька, Россия.

И это его «Настенька» напрочь отшибло у меня мозги, я часто-часто задышала и ждала продолжения. Какого? Сама не понимала, но однозначно не того, которое последовало.

Мужчина отстранился и безразлично произнес:

– Еще водитель есть, тоже приезжий. Штатного у нас нет. Доброй ночи, Анастасия. – Калинин кивнул и зашагал прочь в сторону своего кабинета.

А я еще минут пять стояла на прежнем месте и пыталась понять: что же со мной все-таки происходит и почему я так странно на него реагирую? Неужели все дело в его духах? Да, наверное, именно так!