Читать книгу Фокусник. Книга первая. Кремлевская елка - Вероника ЛЕМ - Страница 6

Первое совещание нового отдела Нина фактически провалила. По крайней мере, ей так казалось. Она не умела произносить речи и выступать перед публикой. Вчера она была просто хорошим следователем, а сегодня – руководитель отдела. Глядя на своих новых сотрудников, Нина с тоской поняла, что, помимо организационных, у нее появились и другие обязанности: быть примером, вдохновлять, постоянно находиться в центре внимания. Для человека, который всю жизнь предпочитал оставаться в тени, это было непросто.

– Спасибо, что согласились со мной поработать, – начала она, отпив глоток кофе. Взгляды трех человек, лучших специалистов ведомства, были устремлены на нее. – Думаю, нет необходимости представлять вас друг другу. Вы здесь, потому что вы – лучшие в своем деле. И мне нужна ваша помощь.

Нина уже готова была озвучить все немногочисленные имевшиеся к этому моменту факты по делу о пропавшем сыне посла, но, увидев недоумение на лицах, интуитивно сделала паузу.

– Самая лаконичная речь. Рекорд. Но впечатляет почти как Мюнхенская речь президента, – первым нарушил тишину Иван Токарев.

Это был небольшого роста русоволосый мальчишка с оттопыренными ушами. Внешне он скорее напоминал школьника-вундеркинда, нежели сотрудника солидного ведомства, за пять лет работы успешно провернувшего десятки технически сложных операций.

– А кому нужны мотивирующе речи?! В нашем деле слова не главное. Все мы это хорошо знаем. Иногда счет идет на секунды. И эти секунды могут стоить кому-то жизни! – в отличие от Нины, высокая рыжеволосая красотка Татьяна никогда не была против привлечь к себе внимание. Таня, как штурман в незнакомом городе, умела не только провести человека по любой местности и найти выход из любого помещения, но и с блеском выкрутиться из любой ситуации. А заодно и подругу оттуда вытащить.

– Давайте действительно о деле, – Борис Кононов был самым старшим в отделе и самым серьезным. В свои тридцать пять он выглядел лет на сорок. А профессия придавала ему рассудительности. Как хороший антрополог, Борис видел людей насквозь в буквальном смысле: легко «раздевал» внешность от всего наносного, включая грим и пластические операции.

Нина с облегчением перешла к делу. А дело, чем больше она о нем размышляла, казалось ей абсолютно фантастическим. Пока все основывалось на показаниях няни – сорокапятилетней Терезы Дюбуа, которая все время плакала и сбивчиво твердила одно и то же о сверхъестественном исчезновении ребенка. Как будто кто-то ее загипнотизировал. «Мальчик забрался на горку и исчез. Больше его никто не видел». Няня повторяла это снова и снова. Нина была уверена, что с няней что-то не так, но пока не понимала, в чем истинная причина такого странного поведения француженки.

– Давайте по порядку, – спокойно сказал Борис Кононов. – Я составлю описание пропавшего мальчика. Как это ни парадоксально, фотографии не всегда отражают внешность.

– Могу разместить все данные о ребенке в полицейских базах. Социальные сети пока задействовать не будем? Правильно я понял? – подключился Иван.

– Да, соцсети не надо. Утечка может повредить ребенку, – Нине казалось, что каждый из команды лучше нее смог бы руководить отделом и уж, по крайней мере, точно был в состоянии определить сам себе фронт работ.

– Ну вот и хорошо, – словно прочитала ее мысли Таня. – Тогда мы с тобой немедленно отправимся на горку. Как раз в полдень будем там – это ведь время, в которое вчера пропал мальчик?

– Да, именно так, – подтвердила Нина. Ей казалось, что лицо ее горит.

Через пару минут к Нине, готовой ехать с Таней на горку, подошел Борис.

– Возможно, вам с собой пригодится, – он протянул Нине описание пропавшего мальчика. Нина прочитала. Оно было составлено безупречно. Убедившись, что его никто больше не слышит, Борис добавил:

– Знаете Нина, я тут недавно читал речи Линкольна. Вы удивитесь, сколько полезного в них можно почерпнуть.

Он на секунду задумался и подытожил:

– А еще Рузвельт был хорошим оратором, но Черчилль все-таки лучше всех.

***

Это был один из уютных парков в центре Москвы, неподалеку от французского посольства. Двенадцать часов дня – ровно в это же время вчера няня привела сюда пропавшего ребенка. Яркое солнце, редкое для серого, порабощенного длинной зимой города, слепило детскую площадку. Народу здесь всегда много. А в зимний морозный солнечный день и подавно. Новехонькая ледяная горка красовалась в центре расчищенной от снега площадки и хорошо просматривалась со всех сторон. Разновозрастная детвора облепила горку: толкались в очереди на ступеньках, исчезали из видимости наверху в расписном домике-теремке, и кубарем скатывались вниз. Снова бежали на лестницу. Снова «исчезали», снова скатывались вниз. Нина не раз замечала то же самое за Варькой – дети могут повторять одно и то же тысячу раз и каждый раз получать от этого удовольствие, как в первый. Но с маленьким Анри что—то пошло не так. Нина и Таня под удивленными взглядами детей и родителей поднялись по лестнице и, пригнувшись, попали в теремок.

Наверху был аниматор в костюме леопарда-маскота прошедшей Олимпиады.

Маскот разговаривал с детьми, показывал, как безопасно стартовать с горки, поддерживал робких, урезонивал хулиганов. Его приветливая морда повернулась к Нине и Тане.

– У нас ограничение по росту: до ста пятьдесяти сантиметров.

Нина протянула удостоверение в сторону пасти леопарда – именно там скрывались глаза человека внутри костюма. Тот понимающе хмыкнул.

– Вчера вообще горку закрыли, служебная собака все обнюхивала. Пол снимали, – в доказательство своих слов маскот попрыгал на плотно уложенных досках.

– Вы вчера работали? Ничего странного не заметили?

– У нас каждый день все одно и то же.

Маскот повернулся в сторону детей, устроивших кучу-малу, и, изменив голос, прорычал: «Р-ребята, не толкайтесь, пр-ропускайте младших, дер-ржите дистанцию». Те послушались.

– Тут ребенка не спрячешь! Сами смотрите, – леопард вернулся к своим обязанностям.

– Домик как домик. Сколочен из деревянных панелей, – Таня простучала все боковые доски и крышу. Присела на корточки и внимательно осмотрела пол. – Ни двойных стен, ни двойного дна.

– От лестницы до спуска три метра и сантиметров двадцать, – Нина промерила шагами проход. – Скрыться из виду здесь можно, но деться абсолютно некуда.

Делать на горке больше было нечего. А на лестнице уже собрались дети, красноречиво поглядывая на взрослых и ожидая, когда они уйдут.

– Варианта два, – заключила Таня, – либо съехать с горки, либо вернуться на лестницу и по ней спуститься вниз.

Девушки посмотрели друг на друга, словно выбирая, какой их двух путей проще.

– Предлагаю не идти против движения, – и Таня первой скатилась с горки. Нине ничего не оставалось, как последовать за ней. Последний раз она вот так каталась с горки лет пятнадцать назад.

– Кстати, я не сильно выступила во время собрания? – спросила Таня, дождавшись, пока подруга съедет вниз, и отряхивая брюки от снега.

– Наоборот, отлично, Тань. Ты будешь говорить у нас речи, – поднимаясь со снега, успокоила ее Нина.

Нина еще раз внимательно осмотрела детскую площадку. Камер видеонаблюдения поблизости было две. Установлены у входа в парк и в кафе неподалеку. Горка попадает в поле видимости обеих. Но, как следовало из предварительного отчета оперативников, который передал ей Краснов, ни одна из камер вчера днем не работала. Отключили электричество. Опыт подсказывал Нине, что это сомнительное совпадение, скорее преступники постарались не оставить следов. Видеозапись сейчас могла бы хоть что-то прояснить из загадочных событий вчерашнего дня.

Нина обратила внимание на зрелую ухоженную женщину, которая подошла к горке и сделала пару кадров на свой мобильный телефон.

А что если и вчера она вот так же снимала своего ребенка на фото или видео? И в кадр попал Анри? Это был шанс один из тысячи, но сейчас это был их единственный шанс.

Нина и Таня подошли к женщине, представились и показали служебные удостоверения.

– Вы, наверное, бабушка того милого мальчугана, – начала Нина, указав на мальчика лет пяти.

Женщина оказалась его мамой. Заметно было, что она многого достигла в жизни и теперь с удовольствием растворялась в заботах о позднем ребенке, от которого не отходила ни на шаг.

– Скажите, вчера вы тоже снимали своего мальчика на горке? – Нина была почти уверена в ответе.

– Конечно, это мгновения, которые никогда больше не повторятся.

Женщина с гордостью показала вчерашние фотографии. На посторонний взгляд, они практически ничем не отличались от сегодняшних. Но на одной из них Нина разглядела Анри. Он подходил к горке.

– Вот что, Таня, – сказала Нина, отведя подругу в сторону. – Срочно вызывай сюда Ивана. Найдите всех, кто гулял на площадке вчера в это же время. Возможно, кто-то еще делал фотографии, а еще лучше, если снимал на видео. В конце концов, родители или няни наверняка гуляют с детьми в одно и то же время. Это огромная работа, но надо попытаться.

А Нине было пора познакомиться с месье и мадам Ксавье и лично задать вопросы няне Терезе Дюбуа.

***

В резиденцию французского посла Нина взяла с собой Бориса Кононова. Она хотела думать, что причина в том, что он свободно говорил на четырех европейских языках, в том числе на французском, а не в том, что ей было с ним комфортно. Она все еще была признательна ему за ненавязчивую поддержку на первом собрании отдела. Сама Нина сносно объяснялась по-английски, но предпочла иметь под рукой франкоязычного Бориса.

Их ждали: мадам Софи Ксавье – жена посла – и сам посол Жак Ксавье. Мадам выглядела как истинная француженка: подтянутая фигура, безупречная одежда, светлые волосы маскируют раннюю седину, а гладкое лицо с актуальной «голой» косметикой не позволяет угадать возраст. На улице бы она надела солнечные очки и сошла бы за кинозвезду, путешествующую инкогнито. Но в комнате даже с опущенными итальянскими шторами была заметна припухлость и краснота глаз. Мадам Софи провела бессонную ночь. Месье Жак, высокий сухощавый щеголь, выглядел хладнокровным и любезным, как и положено дипломату, но то, что он отвлекся от важных государственных дел и лично принял посетителей, красноречиво свидетельствовало о его неподдельной тревоге.

Нина, как старшая по званию, представилась сама и представила Бориса. Это расходилось со светским этикетом, но посол с женой не настроены были к излишним церемониям.

– Вы что-то узнали? – мадам Софи с надеждой всматривалась в лица посетителей. Мадам говорила хоть и с заметным акцентом, но на правильном русском.

– Я глубоко признателен месье Краснову, что он взял дело на особый контроль. Сразу скажу, мы с женой готовы на все, чтобы вернуть сына. Говорите с нами откровенно, – присоединился к словам жены посол.

– Чаще всего людей похищают по трем причинам – это обогащение, политика и месть, – начала Нина.

– Вы не упомянули преступления на… сексуальной почве. Вы исключаете это? – мадам Софи со всех сил старалась держать себя в руках.

– Мы рассматриваем все версии, но то, что здесь замешан маньяк, представляется маловероятным. Кроме того, мы ведем наблюдение за большинством лиц с подобными отклонениями в городе. Ваше общественное положение является более вероятной версией.

Мадам Ксавье с облегчением выдохнула и в поисках поддержки посмотрела на мужа. Нина тщательно контролировала каждое свое слово. Она помнила об ответственности, которая лежала на ней. Правда была в том, что они не были ни в чем уверены, но показывать это обеспокоенным родителям, да еще принадлежащим к европейской дипломатической элите, недопустимо. Нина продолжила:

– Вы подозреваете кого-то, господин посол?

– У меня нет личных врагов. Но я государственный человек и уязвим, поскольку представляю интересы своей страны.

– Понимаю, – кивнула Нина. – Вы думали о том, что преступники могут потребовать от вас серьезных уступок? – Нина ступала по тонкому льду, но ей необходимо было понимать, как поведет себя посол в ситуации морального выбора. Посол гордо выпрямился:

– Я не позволю себя шантажировать. Я допускаю, что мне придется подать в отставку. Министру иностранных дел Франции ситуация известна.

Сцепленные руки мадам Ксавье побелели. Она с нескрываемым страданием посмотрела на мужа:

– Мы говорим о жизни нашего ребенка!

Посол успокаивающе положил ей руку на плечо, но она не откликнулась на его жест. Нина про себя отметила этот инцидент и продолжала:

– Обычно похитители выходят на связь в течение суток-двух. За это время они прячут похищенного в надежное место, заметают следы и дают родственникам время впасть в панику, что делает их психологически податливыми. Чаще всего звонят на телефон или подбрасывают послание. Сегодня в полдень истекли сутки. Наш сотрудник будет постоянно дежурить у вас в посольстве.

Посол отреагировал холодно:

– В этом нет необходимости. Я немедленно свяжусь с вами, если… – он бросил взгляд на вздрогнувшую жену и поправился: – Как только похитители выйдут на связь.

Нина приняла отказ с пониманием:

– Я на связи круглосуточно. Также я оставлю вам телефон оперативного дежурного, который поднимает тревогу в течение пятнадцати секунд. Наше расследование пока недостаточно продвинулось, потому что остается не до конца ясным способ, как пропал Анри. Нам надо поговорить с главным свидетелем. Его няней. Мадмуазель Тереза, так?

Мадам Софи Ксавье кивнула.

– Как давно она работает у вас? – поинтересовалась Нина.

– Она нянчит Анри с года. Тереза предана семье, и у нее великолепные рекомендации, – горячо заверила мадам Софи.

– Позволите нам с ней поговорить? – находясь на территории посольства, Нина не могла ни на чем настаивать.

– Конечно, только она не говорит по-русски, – предупредила мадам Ксавье.

– Ничего страшного, я буду переводить, – включился Борис на безупречном французском.

– Я хочу присутствовать, – мадам Софи, судя по всему, извелась в неизвестности, и ей было важно, чтобы рядом были люди.

– Я прошу вас отказаться от этого, мадам, – мягко возразила Нина. – Возможно, Тереза расскажет нам что-то важное, что не хотела бы говорить в присутствии хозяйки. А эта информация жизненно важна для расследования. Я обещаю вам, что все новости о ребенке вы узнаете первыми.

Мадам Софи кивком головы выразила согласие и поднялась:

– Я вернусь, когда Вы завершите разговор с Терезой.

***

Тереза оказалась приятной шатенкой с черными глазами и непокорными кудрями. Безупречно воспитанная зрелая дама, она сохранила порывистость и непринужденность девочки. Нина поймала себя на мысли, что нанять такую няню она сама посчитала бы большой удачей.

Увидев посетителей, она сразу разразилась слезами. Похоже, Тереза поджидала за дверьми, подслушивая разговор. Нина усомнилась, что няня не понимает русского языка.

– Бедный маленький Анри, я никогда себе не прощу! – ее раскаяние было искренним.

Борис переводил слова Терезы, сочувственно кивая. Нина отметила про себя, что Тереза понравилась Борису.

– Скажите, знал ли ребенок, что нельзя разговаривать с незнакомцами? Мог ли он по своей воле пойти с чужим человеком?

Нина не исключала варианта, что мальчика кто-то увел с горки, а няня этого не заметила.

– Анри любопытен, доверчив. Его так легко обмануть. Но он понимает только французский.

– Расскажите, пожалуйста, еще раз, что произошло вчера утром…

Тереза слово в слово повторила свой фантастический рассказ про то, как маленький Анри обожал кататься с большой ледовой горки в парке, как он в четвертый раз поднимался по ступенькам, а Тереза не выпускала из виду его красную курточку и шапку-петушок, как ждала внизу, где копошатся в общей куче съехавшие с горки детишки. И, наконец, как, не дождавшись, побежала проверить, почему он задержался, поднялась по ступенькам и не нашла его наверху. Побежала вниз. И снова искала его и звала по имени. Но мальчика нигде не было. К концу рассказа няня совсем разрыдалась, ее щеки пылали, глаза блестели от возбуждения, и говорила она быстро и сбивчиво. Борис переводил безупречно.