Читать книгу Двойня для босса. Стерильные чувства - Вероника Лесневская - Страница 3

Борюсь со жгучим желанием бросить все и уехать. Спрятаться дома, зарыться в одеяло и сделать вид, что меня больше не существует, а Глебу солгать что-нибудь. И тут же резко осекаю себя. Еще не хватало из-за каких-то заносчивых снобов отказываться от своей цели.

Впрочем, дело ведь отнюдь не в красавце-грубияне, что встретился мне на дороге. Причина в другом: я устала и разбита. Готова опустить руки, но…

Заставляю себя вспомнить, зачем я приезжаю сюда. Изо дня в день, из месяца в месяц. Каждый раз переступаю порог клиники с надеждой, а покидаю ее в отчаянии. Снова и снова. Будто застряла в петле времени.

События повторяются по кругу. Узи-мониторинг, целая кипа анализов, что приходится сдавать перед каждым протоколом ЭКО, потому что сроки предыдущих быстро истекают. Гормональная стимуляция, во время которой хочется то убить кого-то, то залюбить до смерти. Мониторинг созревания яйцеклеток. Пункция – и наконец искусственное оплодотворение.

На последнем этапе обычно все и обрывается. После нескольких дней нервного напряжения, томительного ожидания и принятия факта, что где-то там, в бело-салатовых стенах клиники, в специальной питательной среде, а если говорить проще, в пробирке, – решается судьба моих будущих детей.

Но в итоге звучит жестокий приговор. Клетки оказываются нежизнеспособными и прекращают деление. Дальше – ничего. Пустота и в пробирке, и во мне. Ведь до этапа переноса эмбрионов я никогда не доходила.

Андреев, заслуженный врач и опытный репродуктолог, никогда не озвучивал причину неудач. По крайней мере, при мне. Боялся огорчить или лишить надежды? Нервно кашляя, говорил что-то о совместимости, гормональном фоне и эмоциональном настрое. Я чувствовала, что Андреев скрывал что-то или недоговаривал, убеждала Глеба обратиться к другому доктору, перепроверить, но… каждая подобная беседа заканчивалась ссорой. Муж раздражался не на шутку, а я не понимала почему. В последнее время и вовсе начал обвинять меня в неудачных попытках ЭКО, лишь сильнее расковыривая рану.

Я хотела детей. Так сильно, что кровоточило сердце, а мысли целыми днями были заняты только графиком приема гормонов.

Нынешний протокол ЭКО – мой последний шанс. Андреев ясно дал понять, что не возьмется за меня больше. Только спустя несколько месяцев «отдыха». Он и в этот раз упорно настаивал на перерыве: слишком большой риск, много противопоказаний. Мой организм истощен, но воля до сих пор не сломлена. Однако мы с Глебом решили попробовать. Правда, рисковать буду именно я. Своим здоровьем, но меня оно мало заботит. Зачем мне долгая жизнь, если даже некому будет ее посвятить?..

Из тяжелых размышлений меня вырывает телефонный звонок. Очередной. От Глеба. Такой же нервный, громкий и нетерпеливый, как и он сам.

Психанув, отключаю мобильный, стираю слезы с щек и покидаю машину. Уверенной походкой спешу к тем самым стеклянным дверям клиники «Надежда», за которыми недавно скрылся грозный незнакомец.

В приемной здороваюсь с администратором. Он знает меня в лицо, как, впрочем, и все здесь. И это ужасно…

Поднимаюсь на второй этаж, где в коридоре незамедлительно нахожу Глеба. Он прокручивает в руке мобильный, раздраженно меряет шагами пол, но стоит лишь ему заметить меня, как в пару шагов оказывается рядом.

Надеюсь, у него хватит ума и такта не устраивать скандал прямо в коридоре клиники. Судя по играющим желвакам и прищуренным карим глазам, от Глеба можно ожидать чего угодно. Он ерошит короткие каштановые волосы, а потом складывает руки на мускулистой груди. Профессиональный футболист, Глеб всегда был в отличной форме. Отчасти этим мне и нравился. Тогда, шесть лет назад, я без сомнений помчалась под венец с красавчиком-спортсменом. Однако, повзрослев, начала осознавать, что внешность – далеко не главное преимущество настоящего мужчины. Нет, я не жалею о своем выборе. Просто нам обоим слишком сложно сейчас…

– Алиска, сколько можно ждать! – обращается ко мне нарочито грубо. – Я за… задолбался тут торчать!

В последнее время мы часто ругаемся. Из-за каждой мелочи, но это лишь повод. Главная причина не озвучивается вслух, однако таится за деревянной дверью с серебристой табличкой, на которой значится: «Заслуженный врач-репродуктолог Роман Андреев».

Желая пресечь очередной разгорающийся скандал, я перехожу к главному.

– Глеб, я в аварию на перекрестке попала, – выдыхаю я.

– Что? – скользит по мне взглядом. – Машину не разбила?

– Серьезно? О моем самочувствии спросить не хочешь? – обиженно фыркаю.

– Я же вижу, что ты в порядке, – улыбается Глеб и целует меня в щеку. – А за «Киа» мы еще кредит не выплатили, зачем нам лишние проблемы, – бросает невозмутимо, а потом добавляет с раздражением: – Плохо, что так сильно опоздала. Пришлось одного павлина пропустить, буквально за пару минут до тебя явился. Женушку забрал, что тут его ждала, – и к Андрееву. Я даже возмутиться не успел.

От его последних слов холодеет все внутри. Я забываю об обидах, потому что мысли заняты другим. Неужели?..

Он? Там? В кабинете врача-репродуктолога? Уверенный в себе черноглазый демон, на пути которого мне противопоказано попадаться? Не может быть! У таких снобов все под контролем, даже дети. И на процедуру ЭКО подобные мужчины никогда в жизни не пойдут! Это же какой колоссальный удар по самолюбию и чувству собственного достоинства!

Моего Глеба и то уговаривать долго пришлось. Он утверждал, что здоров, а нам всего лишь нужно больше времени. Однако шесть лет совместной жизни – слишком долгий срок.

***

Вспомнив, как все начиналось, я мгновенно смягчаюсь. Смотрю на мужа с благодарностью и нежностью. Мы столько пережили вместе, но сохранили отношения. Хочу извиниться за опоздание и дерзость, но меня прерывает звук открывающейся двери.

Из кабинета Андреева выходит сексапильная блондинка. Утонченная, молодая, на вид ей лет двадцать. Неужели так рано ребенка захотела? Или муж настоял? Впрочем, не мое дело.

– Медвежонок, давай быстрее, у меня запись в спа-салон, – щебечет девушка, а потом поворачивается к нам. – Ой! – жеманно прикрывает рот пальчиками, демонстрируя вычурный маникюр.

Обычно мне нет дела до кукол, подобных ей, но эту «белую медведицу» почему-то окидываю оценивающим взглядом. Светлые волосы с пшеничным оттенком, имитирующим натуральный цвет, голубые глаза, слегка подчеркнутые тенями, идеальные черты лица, покрытого тонким слоем тоналки. Макияж дневной, не вызывающий.

Девушка высокого роста, модельной внешности и с идеальной фигурой. Ее хоть сейчас на подиум можно выпускать. В этом брендовом платье цвета карамели. Однако почему-то она не покоряет мировые показы, а «скучает» в центре репродуктивной медицины.

Что-то не вяжется. Впрочем, внешность обманчива, а я нередко ошибаюсь в людях. Может, действительно блондинка созрела для семьи и детей.

– Спасибо, что пропустили нас, – хихикает она вдруг. – Настоящий джентльмен.

Обращается при этом исключительно к Глебу, полностью игнорируя мое присутствие, словно я – невидимка. Улыбается до ямочек на покрытых румянами щеках, закусывает губу и взмахивает ресницами. Слышу рядом с собой приглушенный кашель и незаметно толкаю мужа в бок. Я, конечно, все понимаю: несколько месяцев на голодном пайке, но совесть тоже надо иметь.

Блондинка только сейчас обращает на меня внимание и, будто опомнившись, меняется в лице. Хмыкает и оглядывается назад.

– Ну, Медвежонок! – капризно выкрикивает. Не хватает еще ножкой топнуть.

Пара секунд – и в дверном проеме появляется… мой «дорожный знакомый». Он напряжен и задумчив, в то время как сама блондинка не выглядит расстроенной. Становится интересно, какой вердикт озвучил им врач. Но одергиваю себя мысленно: нечего нос в чужую жизнь совать.

– Милана, что я говорил тебе? – строго произносит мужчина, не сводя с нее взгляда.

– Да, прости, Стас, – тушуется девушка, исправляется поспешно и зовет его по имени. – Поехали? Подбросишь меня в спа-салон? – сводит идеальные бровки домиком.

– Ты же знаешь, что меня ждут в компании, – говорит с ней не как любящий муж с женой, а скорее как суровый отец с непутевой и очень капризной дочерью.

– Ну, пожалуйста, мед… – тянет блондинка, но осекается, вспомнив его предупреждение. – Стас.

Мужчина кивает. Соглашается. Неосознанно, машинально. Потому что именно в этот момент он вдруг отвлекается от жены и смотрит в нашу сторону. И мы… встречаемся взглядами.

Стас. Ему подходит это имя. Впрочем, все лучше, чем «медвежонок».

Невольно отмечаю, что сейчас он совсем другой. Казалось бы, внешне ничего не изменилось: все та же благородная осанка, та же устрашающе-мощная фигура, те же грубые черты лица уверенного в себе мужчины. Но взгляд… С ним что-то не так. Черные глаза будто окаменели. И только при виде меня в их глубине загораются опасные искорки.

На лице Стаса читается удивление с небольшой примесью раскаяния. Он явно не ожидал увидеть меня здесь. Признаться, это взаимно.

– Роман Александрович ждет вас, заходите! – бойко объявляет Милана, словно боится, как бы ее саму туда еще раз не повели.

– Да-да, идем, дорогая, – спохватывается Глеб, обращаясь ко мне.

Обнимает меня за талию и подталкивает к кабинету врача. В этот же момент блондинка берет под руку своего мужа и тянет на выход. Коридор слишком узкий, чтобы в нем могли разойтись две пары. Поэтому, сами того не ведая, наши половинки сталкивают меня и Стаса лицом к лицу.

– Идем, умоляю тебя, – причитает Милана, пока мы пытаемся разминуться.

Точнее, я пытаюсь. В то время как стальная махина просто перегораживает мне путь и не спешит уступать.

– Опоздаю же, что тогда делать? – не унимается блондинка.

– Все верно, – подаю голос я. – На «ноготочки» опаздывать нельзя, – смотрю при этом не на Милану, а на Стаса.

Произношу свою фразу ровно, невозмутимо, на полном серьезе. Намеренно напоминаю мужчине наш разговор на дороге. И он прекрасно понимает мой намек, хоть и старается спрятать эмоции под каменным панцирем. Лишь изгибает бровь и чуть наклоняет голову набок, будто изучая меня.

– Кстати, надо будет на маникюр записаться, точно! – приложив пальчик к губам, задумчиво тянет Милана.

Только сейчас я начинаю понимать, откуда у Стаса такие выводы по поводу меня. По своей жене всех судит.

– Извини… – проговаривает он сурово.

На секунду я теряюсь: неужели такие, как он, умеют признавать свои ошибки и просить прощения? Но иллюзия испаряется так же быстро, как и возникла.

Покосившись на Глеба, Стас невозмутимо добавляет:

– Извините. За то, что ворвались впереди вас.

И вновь уже знакомое мне невозмутимое выражение лица и легкий наклон головы.

– Мы в расчете, – произношу тихо, практически себе под нос, но могу поспорить, что Стас услышал.

Понимаю это по едва заметной ухмылке. Отвечаю на нее ехидной улыбкой. Я «подрезала» Стаса на дороге, а он меня в очереди к врачу. Мы квиты.

– Да ничего страшного, друг, – бодро отзывается Глеб. – Все туда успеем, – кивает на кабинет репродуктолога.

Муж мой, конечно, не отличается великосветскими манерами, но так странно себя никогда не вел. Наверное, дело в том, что он нервничает перед походом к врачу. Хотя беспокоиться нужно мне: это же мои яйцеклетки на узи считать будут. И приговор выносить.

Напоследок Глеб панибратски хлопает Стаса по плечу, заставляя того нахмуриться и сделать шаг в сторону, подальше от нас. Я даже вздрагиваю от неожиданности. Хватаю мужа за руку и поспешно веду к Андрееву, пока он еще чего-нибудь на нервах не вытворил.

На пороге кабинета, прежде чем закрыть дверь, я не выдерживаю и оглядываюсь. Всего лишь хочу убедиться, что мой сегодняшний «раздражитель» ушел и мы никогда больше не встретимся. Но вместо этого перехватываю знакомый испепеляющий взгляд и мысленно даю себе пощечину. Откуда мне было знать, что Стас тоже решит обернуться!

***

Мгновенно прячу взгляд и скрываюсь в кабинете врача. Замираю, не в силах продолжить путь в свой персональный ад. Ненавистную обстановку знаю до каждой детали. Мельком смотрю на ширму, за которой скрывается гинекологическое кресло и узи-аппарат. И делаю судорожный вдох.

– Солнышко, ну чего ты? Проходи, – почувствовав мою растерянность, ласково шепчет Глеб. – Все хорошо, Алис, – чмокает в висок и подталкивает меня ближе к репродуктологу, что сидит за столом.

Худощавый мужчина средних лет изучает нас обоих поверх очков, жестом указывает на стул напротив, а потом обращается к медсестре:

– Валентина, передайте мне историю Шевченко, – называет нашу фамилию, отчего все внутри холодеет.

Принимает из рук женщины документы, пролистывает их, восстанавливая в памяти анамнез. Но почему-то меня не покидает ощущение, что он просто тянет время. Мы с мужем – «постоянные клиенты» здесь, вряд ли нас можно забыть.

Андреев исподлобья поглядывает на Глеба, а потом обращается ко мне:

– Проходите, готовьтесь к узи, – расплывается в дежурной улыбке, кивая в сторону ширмы, а сам бросает строгий взгляд на медсестру. – Валентина, спуститесь в лабораторию, заберите результаты анализов Ивановых и Оскоминых. Они должны быть готовы.

Понятия не имею, о ком он говорит. Судя по всему, имеет в виду следующих своих пациентов. Валентина медлит и теряется, откашливается недоуменно, а после – все же решается возразить.

– Я могу позже это сделать. У нас же «окно» после Шевченко.

– Валентина! – повышает голос.

Медсестра спохватывается и молниеносно покидает кабинет.

Тем временем я скрываюсь в соседнем помещении, вход в которое отделен той самой злосчастной ширмой, и готовлюсь к узи. Слышу шум воды, сквозь который доносятся перешептывания. И тут же отмахиваюсь: показалось. Андреев лишь моет и дезинфицирует руки перед тем, как принять меня.

Узи проходит быстро и… молча. Врач не произносит ни слова, ничего не комментирует, а лишь хмыкает время от времени. Пытаюсь абстрагироваться, побороть страх, что сжимает мои легкие, но тщетно.

Проведя процедуру, врач оставляет все без комментариев. Лишь когда мы возвращаемся в кабинет, он заявляет:

– Так-с, все хорошо. Десять хорошеньких яйцеклеток, ждем, пока дозреют. И готовим вас к пункции. Узи каждый день, – пишет что-то и попутно комментирует. – Так, и гормоны соответствующие добавляем. Да вы и так все знаете. Протокол, наверное, наизусть выучили, – усмехается врач.

От его небрежно оброненной фразы мне становится больно. Я действительно знаю все тонкости и короткого, и длинного протоколов ЭКО. Однако отдала бы все на свете, лишь бы не появляться больше в этой клинике. Вместо этого хочется быть беззаботной беременной, чувствовать, как внутри меня развивается маленькая жизнь. Чтобы в один прекрасный день взять на руки крохотный пищащий комочек – и посвятить ему всю себя без остатка.

Думаю, я могла бы стать неплохой мамой…

Могла бы… Если бы не диагноз: бесплодие смешанного генеза.

Глаза щиплет от выступивших слез, однако я призываю жалкие остатки своих сил, чтобы удержаться от истерики.

– Вы каждый раз говорите одно и то же, но результата никакого, – все же выпаливаю я, поддаваясь эмоциям.

– Оставьте свои упаднические настроения, – строго чеканит доктор. – Что я вам говорил? Эмоциональный фон – немаловажный элемент успеха.

– Все получится, Алис, – берет меня за руку Глеб, проводит пальцами по ладони, а сам многозначительно смотрит на репродуктолога.

Андреев тушуется, приподнимает очки и нервно почесывает переносицу. Не глядя мне в глаза, произносит:

– Шансы весьма высоки, – переводит внимание на Глеба. – На этот раз должно получиться, – задумчиво тянет. – До пункции рекомендован полный покой, воздержание, чтобы не спровоцировать преждевременную овуляцию. В остальном придерживайтесь протокола.

Муж едва заметно кивает и в этот же момент крепко сжимает мою ладонь.

Я должна радоваться замаячившей на горизонте надежде, но что-то грызет меня изнутри. Не могу заставить себя успокоиться и поверить в успешный исход ЭКО после двух неудачных попыток. Для меня это нечто на грани фантастики.

Устремляю взор на Глеба, а он ободряюще подмигивает мне. От этого становится немного легче. Наверное, действительно нужно перестать себя накручивать. Отпустить страх и позволить событиям идти своим чередом. И тогда все получится. Ведь так?..

Покидаю доктора с зарождающейся внутри надеждой. Доволен итогом и Глеб, потому что становится заметно нежнее и внимательнее ко мне. Обнимает, хочет поцеловать, но я импульсивно отстраняюсь. За последние месяцы я отвыкла от его близости.

Но все обязательно наладится. Нам всего лишь нужно пережить черную полосу.