Читать книгу За это можно все отдать - Вероника Тушнова - Страница 26

Тревога. Грусть…
Ночь
(Зима 1942 г.)

Оглавление

Смеясь и щуря сморщенные веки,

седой старик немыслимо давно

нам подавал хрустящие чуреки

и молодое мутное вино.


Мы пили все из одного стакана

в пронзительно холодном погребке,

и влага, пенясь через край, стекала

и на землю струилась по руке.


Мы шли домой, когда уже стемнело

и свежей мглою потянуло с гор.

И встал до неба полукругом белым

морскою солью пахнущий простор.


От звезд текли серебряные нити,

и на изгибе медленной волны

дрожал блестящим столбиком Юпитер,

как отраженье крохотной луны.


А мы купались… И вода светилась…

И вспыхивало пламя под ногой…

А ночь была как музыка, как милость —

торжественной, сияющей, нагой.

………………………………..

Зачем я нынче вспомнила про это?

Здесь только вспышки гаснущей свечи,

и темный дом, трясущийся от ветра,

и вьюшек стук в нетопленой печи.


Проклятый стук, назойливый, как Морзе!

Тире и точки… точки и тире…

Окно во льду, и ночь к стеклу примерзла,

и сердце тоже в ледяной коре.


Еще темней. Свеча почти погасла.

И над огарком синеватый чад.

А воткнут он в бутылку из-под масла

с наклейкой рваной – «Розовый мускат».


Как трудно мне поверить, что когда-то

сюда вино звенящее текло,

что знало зной и пенные раскаты

замасленное, мутное стекло!


Наверно, так, взглянув теперь в глаза мне,

хотел бы ты и все-таки не смог

увидеть снова девочку на камне

в лучах и пене с головы до ног.


Но я все та же, та же, что бывало…

Пройдет война, и кончится зима.

И если бы я этого не знала,

давно бы ночь свела меня с ума.


За это можно все отдать

Подняться наверх