Читать книгу Фломастеры для Тициана - Вета Ножкина - Страница 8

У лжи не может быть красивого лица, его искажает внутренняя грязь, вымарывая вначале неуверенными штрихами. Ещё в зародыше она тянет за собой шлейф внешней добродетели, а после обрастает коростой.

Спонтанная, подсознательная, она стратегически выверена, подобно тактике военных действий. Любая война – это большая ложь.

Свирепствующая чума лжи умеет огородиться объяснениями и причинами. И становясь бессознательной, она наносит масштабные удары по привычкам людей, и даже целых народов. И что в сравнение с ней невинная ложь ребёнка…

Екатерина Витальевна проработала двадцать пять лет в школе. Преподавая литературу, она верила, что её предмет учит человека взаимоотношениям. Как, впрочем, и любой вид искусства – живопись, музыка. Она размышляла так: «Если физика, математика, химия, биология дают основы физической и материальной жизни, то на искусство возложены огромные обязанности – оно должно стать связующим звеном человека с другим человеком, в каком бы времени он не находился: в нашем веке или тысячи лет назад».

– Катя, ты идеалистка! – как-то не выдержала философствований Екатерины её подруга Рита, когда однажды они, как обычно, дожидаясь звонка на урок, дискутировали в учительской.

Рита работала в этой же школе учителем химии. Её стаж был немного меньше. Да в её планы и не входило задерживаться здесь – так, ещё годик-другой, пока муж не встанет крепко на ноги в бизнесе, и она сможет уйти с работы насовсем – в домохозяйки. Вон, её приятельница, с которой они в больничке познакомились, когда аборт делали, – вся из себя, и день у неё так загружен – «мама пой гимн»! Она и в телешоу принимает участие, и даже книжку свою написала о светских львицах… Рита относила себя к реалистам, которые не хватают звёзд с неба и живут, как она любила говорить – в реальном мире, с баблом.

– Твоё правдолюбство, – говорила полушёпотом Рита, чтобы не втягивать в свои разговоры находящихся здесь же учителей, – заткнула бы ты куда подальше… Посуди сама – кто сейчас живёт нормально? Вот, то-то и оно – только те, кто умеют вовремя подсуетиться, где-то слукавить, кому-то подсластить… Вот – ты?! Как ты можешь жить на свои заработанные гроши?

Екатерина возмущенно сжала губы, нервно играя желваками и быстро перебирая в голове литературные примеры удачливых честных персонажей. Но аргументировано честным для неё в этот момент нарисовался в воображении только Пьер Безухов.

– Ну, знаешь, Рита! Если всё в жизни мерить благополучием, основанным на обмане, то вскоре человечество погрязнет во лжи…

– Ой-ёй-ёй… посмотри-ка на эту искательницу справедливости! Ты сама-то слышишь, что говоришь?! Да возьми любое произведение искусств… Ну вот, хотя бы этот портрет, – она указала на одну из картин, – Тициан… «Се человек»… И что, се человек? За что поплатился, за что распяли? Так и ты… Всю жизнь в школе оттарабанила, а что у тебя за душой-то: ни семьи, ни ребёнка, одна комната только с кучей книжной пыли.

– Рита! Как ты можешь?! Это, это..! И вообще… – Екатерина разнервничалась, пряча глаза и будто боясь сказать сейчас подруге то, что их расставит навсегда друг от друга на расстояние ямы, – Ты… ты… И это, – она указала на тициановский шедевр, невесть сколько лет висящий в учительской, – Не портрет!

Екатерина поджала губы, многозначительно помахала в воздухе указательным пальцем и отвернулась от подруги.

– Ещё скажи, что это святое, дорогая моя, – Рита перешла на шёпот, – Это твоя родина, которая тебе всё это предоставила.

– Я не хочу с тобой больше на эту тему… – Екатерина достала из-за рукава платочек, сняла очки и стала протирать стёкла.

– Да, ладно, Катька, не обижайся на меня… – по-свойски Рита поддела ладонью плечо Екатерины, – Ну, хватит… Тем более, накануне моего дня рождения! Мой решил мне устроить поход в ресторан…

– Ну, вот и хорошо! – дрожащим голосом, еле сдерживая слёзы, произнесла Катерина.

– Нет, ты не поняла! Он для всех нас устраивает банкет! Так что, подруга, вытаскивай из комода своё лучшее платье и завтра в девятнадцать ноль-ноль я жду тебя в «Рапсодии»!

– В «Рапсодии»?! – Катерина повернулась к подруге, – Там же цены…

– Ой, перестань! Это не твой вопрос…

Раздался звонок. Учителя, разбирая журналы, потянулись из учительской к выходу.

На уроке Екатерина Витальевна поприветствовала учеников, и, заходя издалека, но, считая важным – передать настроение дня, начала свой рассказ:

– Изображения пороков и недостатков общества – характерная черта всей классической литературы. Эта черта прослеживается в произведениях практически всех писателей девятнадцатого века. Произведение Гоголя «Нос», Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы», «История одного города», а затем и произведения Тургенева, Достоевского, графа Толстого, Гончарова обличают и раскрывают пагубные черты человека – трусость, лень, желание наживы…

– А можно вопрос? – поднял руку один из успешных учеников Олег Буц.

Екатерина Витальевна утвердительно кивнула головой.

– Вот вы говорите, что литература учит различать человеческие пороки, но мне кажется, что только за счёт пороков и происходит что-то в жизни. Если бы все вокруг были честные и добрые, то… – Олег замешкался, глядя на замерший класс, – ну, не знаю, что произошло бы, но вокруг вон только и держится всё на обманах…

– Дайте хоть один пример, – предложила Екатерина.

– Да хоть сколько… – с места выкрикнул непоседа и забияка класса Илья Кромкин и началось общее оживление.

– Тихо, тихо… – постучала по столу ручкой Екатерина, – Если вас так волнует эта тема, давайте обсудим, но только, разбирая примеры и давайте попробуем быть по возможности честными перед собой…

– Ну, вот, например, – продолжил Олег, – У моей сестры в институте, где она учится, студенты во время сессии, если не готовы – вкладывают в зачётку купюру – если хотят получить пятёрку, то кладут пять тысяч, ну а если денег только на тройку, то от двух с половиной… И преподаватель молча берёт деньги, и ставит оценку…

Екатерина Витальевна опешивши смотрела на ребят. Она слышала и раньше, ещё в бытность своего обучения в институте, что кто-то взятками получал оценки. Но это был единичный случай. А чтобы вот так – повально…

– Олег, – Екатерина перевела дух, – давайте по порядку. В основе любого поступка лежит первопричина. У нас два субъекта – человек дающий и человек берущий.

– Есть ещё кое-что – обстоятельства… – вклинился чей-то голос с задней парты, и по классу понёсся смешок.

– Подождите, – пытаясь удержать цепочку размышлений, остановила Екатерина, – Если связь между этими субъектами будет нарушена, значит, ситуация вырулит в другую сторону.

– Ну, да – вырулит неудом и вылетом из института… – не удержался ещё один ученик Марик Тлеубаев, – все берут, главное – сколько дать.

– Марик, ты готов давать? – обратился к нему Олег.

– А что тут такого? Я дам ему, а он потом даст мне… – ответил Марик.

– Ну, если у тебя отец занимает высокий пост, и у тебя всегда есть карманные деньги, тогда конечно, – вмешалась Зуля Ахметова.

– Да, при чём здесь мой отец?! – отпарировал Марик.

– А представь себе, что тебе не у кого взять деньги, чтобы отдать… – не отставал от Марика Олег.

– Стоп! – вмешалась Екатерина Витальевна, – Мы разбираем вопрос «давать» или «не давать», а вы уже сместили акцент – где взять, чтобы дать. Получается, что вопрос «не давать» у вас отпал автоматически? Почему?

Класс молчал. Олег поднял тяжёлый взгляд и тихо произнёс:

– Никто не любит конфликты. А правдолюбцы – источник конфликтов.

Олег сел на место. Екатерина Витальевна смотрела на ребят, и в голове пронёсся разговор с Ритой.

– Давайте поговорим об этом после. А сейчас – к теме урока… Достоевский, роман «Преступление и наказание».

Екатерина, показывая главного героя, пыталась вырулить на мотив поступка Родиона Раскольникова, раскрыть причину возникновения ситуации.

После урока ей на стол кто-то положил записку: «А я бы дал взятку, чтобы жить дальше без проблем».

Екатерина прочитала записку, закрыла лицо руками и заплакала.