Читать книгу Ты есть у меня - Вета Сашина - Страница 3

Вот уже несколько лет каждое Машино утро начиналось с раннего подъема. Но не потому, что она принадлежала к категории «жаворонков», а потому что должна была приготовить завтрак мужу и проводить его на работу. Сколько Маша знала Влада, по утрам он ел неизменную яичницу-глазунью, жаренную на беконе. Здесь имелись свои тонкости, которые Влад сразу же разъяснил Маше. Очень подробно и доходчиво.

Итак, бекон обязательно должен быть прожарен до хрустящей корочки, но не пересушен. Как определить степень готовности? Очень просто. Если Влад одобрительно кивает, значит, все в порядке. Если же кривится и отодвигает тарелку, нужно срочно переделывать.

То же касалось непосредственно яичницы. Желтки должны лишь слегка подернуться пленкой, но сохранять форму. Если хотя бы один лопался, Влад браковал все блюдо, включая безупречно приготовленный бекон. Он любил, чтобы утро начиналось идеально.

В это определение входила ритуальная чашечка кофе по-турецки, сваренного в джезве. Маше не сразу удалось освоить тонкое искусство бариста. Она то не успевала снять джезву с огня, и кофе бурлил и пенился, становясь горьким и неароматным, то снимала слишком рано, отчего напиток оставался недоваренным и сверху плавали крохотные крупинки кофейной гущи. Влад их терпеть не мог.

Сварив кофе, Маша должна была наполнить чашку таким образом, чтобы сверху образовалась красивая пенка. Кофе без пенки ждала незавидная участь: чашка летела в стену или билась об пол. После чего Влад, поправив галстук, отправлялся на работу. В такие дни он не прощался с Машей и даже не удостаивал ее взглядом.

По прошествии пяти лет Маше было сложно вспомнить момент, когда Влад превратился в деспота. Ведь их роман начинался совсем иначе. Прежде он не позволял себе такого обращения с женой. Маша видела его агрессию и хамское поведение по отношению к другим, но в глубине души радовалась: «Такой крутой, а полюбил меня, как мальчишка». Грубое обращение с окружающими тешило ее самолюбие, но недолго. Огонь агрессии перекинулся на нее.

Сначала Маша, как и большинство женщин, думала, что он хамит только другим, а с ней чудесным образом преображается. Но теперь она знала, что человек не может вести себя за порогом дома как дикарь, а в его стенах – как принц крови. Единственный способ исправить положение – заставить мужчину быть вежливым с окружающими. Однако теперь для Маши слишком поздно что-то менять.

Собака, которая грызет чужих, рано или поздно попытается укусить руку, которая ее кормит.

* * *

Сегодняшнее осеннее холодное утро ничем не выделялось из череды других – таких же неприветливых и хмурых. Разве что тем, что для Маши оно особенно не задалось. Яйца расплывались, кофе кипел. И для такой рассеянности у Маши было две причины.

Во-первых, сегодня она узнала, что беременна. Уединившись в ванной комнате и увидев две заветные полоски на узкой бумажке, она почувствовала, как в груди радостно забилось сердце. Наконец-то! Какое счастье! Она станет матерью! Ребенок изменит всю ее жизнь и исправит то, что сама она сделать не в силах. Ведь не станет же Влад поднимать руку на женщину, кормящую его дитя? Стоит мужу увидеть малыша, подержать на руках, как его жестокий нрав смягчится.

Так размышляла радостная Маша, пока не обнаружила вторую новость, которая, в отличие от первой, оказалась удручающей. Убирая брошенную Владом одежду, она нашла на его рубашке следы помады. В последние месяцы он часто задерживался на работе и приходил навеселе. Машу это не сильно огорчало, поскольку она могла дольше наслаждаться своим одиночеством. Однако она не предполагала, что у мужа может появиться любовница.

Это было бы ужасно. Особенно теперь, когда Маша в положении. А вдруг Влад ее бросит? Ведь у нее скоро появится живот, и она не сможет ублажать его в постели так, как он требует и любит.

Отправив рубашку в стирку, Маша вошла в большую светлую кухню.

Влад сидел за столом в свежевыглаженной сорочке и красном галстуке. Было заметно, что после вчерашнего вечера у него болит голова. Он слегка нахмурился и старался не двигать глазами.

Прислонившись спиной к шкафу, Маша наблюдала, как он отрезает куски бекона и макает в желток, прежде чем отправить в рот.

– Что? – бросил Влад, не глядя на нее и не прекращая жевать. – Говори, что хочешь?

Тон его звучал вполне дружелюбно, но Маша не знала, как правильно поступить: сообщить о беременности или спросить о помаде. Судя по настроению Влада, и для того и для другого момент выдался не самый подходящий. Она пожалела, что не подумала об этом раньше и пришла на кухню, вместо того чтобы заниматься своими делами.

– Что надо? – повторил Влад громче.

Его вилка с визгом прошлась по тарелке.

– Нет, ничего, – робко ответила Маша, теребя застежку на кофте. – Просто думаю.

– Думаешь, значит? Приперлась сюда, уставилась на меня и думаешь? – Влад со звоном швырнул столовые приборы на тарелку. – Хотела испортить мне настроение?

– Нет, конечно! – воскликнула Маша и, включив воду в раковине, принялась мыть посуду. – Я просто смотрела…

– Мне еще раз повторить вопрос? – Влад вскочил из-за стола, с грохотом опрокинув стул. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне, о чем думала. – Он приблизился к Маше и выключил воду. – Это не просьба.

Маша прекрасно знала, что, если немедленно не изменит тактику, все закончится тем, что она окажется на полу, пытаясь одновременно прикрывать живот, лицо и голову.

– Я хотела рассказать тебе после завтрака, но раз ты настаиваешь… – Маша смущенно опустила глаза. – У нас… У нас будет ребенок, Владик.

– Ты беременна? – Он выглядел ошарашенным. – Это правда?

– Да, – кивнула Маша. – Правда. Такими вещами не шутят.

– О боже! – Влад подхватил удивленную Машу на руки. – Это просто… Я слов не нахожу! Малышка моя! Умница!

Маша уже забыла, как выглядит счастливый Влад. И теперь, глядя на его искрящиеся глаза и улыбку, она благодарила Бога за его волшебное преображение. Какое же это счастье – вновь обрести любящего, заботливого мужа!

Маша млела в его объятиях. Влад, как когда-то, обнимал ее, шептал что-то нежное на ухо, даже один раз опустился на колени, чтобы поцеловать ее в живот. Маша не ожидала, что все будет настолько прекрасно.

– Милая моя, – шептал Влад самозабвенно. – Я на седьмом небе.

В этот вечер он пришел домой раньше обычного и даже принес роскошный букет цветов. Утром он велел Маше спать подольше и сам приготовил себе завтрак. С этого дня он не задерживался на работе и не являлся домой навеселе.

Такая жизнь продолжалась несколько недель. Маше стало казаться, что все прежние ужасы были просто дурным сном. На какое-то время Влад стал идеальным мужем.

* * *

К хорошему привыкают так же быстро, как и к плохому. Маша забыла о своих горестях и немного осмелела. Временами она даже позволяла себе легкие капризы. Почему бы и нет? Она ведь женщина, представительница слабого пола. А разве сильные не должны помогать слабым?

Тревожный звоночек прозвенел однажды поздней ночью, когда Влад явился домой не просто выпившим, а по-настоящему пьяным, неряшливым. Он с трудом сохранял равновесие, хватался за все, что попадало под руку, ронял предметы. Шатаясь, он сбросил с себя одежду, а затем упал на кровать в носках и захрапел, распространяя запах алкоголя. Маша почувствовала, как в ней закипает обида.

Проснувшись утром, она первым делом подняла вещи Влада с пола и, прежде чем отправить в стиральную машинку, тщательнейшим образом осмотрела. На мятой голубой рубашке оказался тот же цвет губной помады, что и в прошлый раз. Скомкав и бросив ее на пол, она в бессильной злобе принялась топтать ее ногами.

Как он мог? Она ведь носит под сердцем его ребенка! А теперь это сердце разрывается от ревности и боли…

Подняв оскверненную рубашку, Маша вошла в спальню, где, приоткрыв рот, спал блудный муж. Отвратительное зрелище, знакомое, увы, большинству представительниц прекрасного пола. Мужчины – повзрослевшие мальчишки, упорно не желающие брать на себя ответственность за свои поступки. Чтобы напиться до потери человеческого облика, нужно быть довольно глупым. Но когда люди проделывают это снова и снова, невзирая на печальные и даже катастрофические последствия, разрушают свое здоровье, карьеру и судьбу, то это уже не глупость, а нечто большее, граничащее с кретинизмом.

Маше было противно видеть супруга в таком состоянии. Ее ноздри брезгливо сузились, протестуя против удушливого запаха перегара, наполнившего комнату.

– Влад, – позвала она строго. – Проснись.

Он промычал что-то нечленораздельное, зашевелился и начал дергать ногами. В этот момент он походил на здоровенного опасного зверя, который может напасть, если его разбудить. Благоразумие подсказывало Маше, что нужно тихонько выйти из спальни, притворив за собой дверь, и предоставить Владу возможность самостоятельно выбираться из алкогольного ступора. Однако она не прислушалась к внутреннему голосу. В ней проснулась обычная женщина, которая ревновала мужа к неизвестной сопернице. Злость, обида, возмущение заглушили привычное чувство страха. Маша хотела знать правду.

Она приблизилась к кровати и, немного поколебавшись, потрясла Влада за плечо. Он замычал и перевернулся на бок, пытаясь натянуть на себя одеяло.

– Влад, – настойчиво повторила Маша, продолжая тормошить мужа. – Просыпайся.

– В чем дело? – спросил он, с трудом разлепив глаза. – Что тебе надо?

Лицо его слегка опухло и выглядело изрядно помятым. Волосы торчали, как щетка. Глаза заплыли и налились кровью. В таком виде он был довольно страшен. Глядя на него, Маша на несколько мгновений оробела. Ей захотелось извиниться и выскользнуть из спальни, пока не поздно. Но она представила, как ее законный супруг ласкает другую, и осталась на месте. Да и поздно уже было идти на попятную.

– Ты что, рехнулась? – хрипло спросил Влад, растирая набрякшее лицо ладонями. – Который час? Зачем ты меня разбудила?

– Объясни мне, что это значит. – Маша поднесла рубашку к лицу Влада и ткнула пальцем в следы помады.

– А? – Он захлопал глазами.

– Чья это помада? Я вижу ее не в первый раз. С кем ты вчера пил?

– Думаешь, что можешь отчитывать меня, как мальчишку? – В один миг Влад вскочил с кровати и оказался перед Машей. – Ты кто такая, чтобы разговаривать со мной подобным тоном?

– Я твоя жена! – Маша изо всех сил старалась не показывать страх перед разгневанным мужем. – И имею право знать, с кем ты проводишь вечера…

– Ах, ты имеешь право? – Влад отвесил Маше тяжелую пощечину. – Ты так считаешь? А? – Он снова ударил Машу, и та отлетела к стене. – Так я сейчас покажу твое место.

Хлоп! Хлоп!

Оплеухи были обжигающими и такими сильными, что Машина голова моталась из стороны в сторону, как тряпичная. Она попятилась, но он проворно поймал ее за волосы.

– Влад! – взмолилась она.

– Допросы мне устраивать? – Он ткнул кулаком ей под ребра. – Голос повышать?

Новый удар лишил ее возможности дышать. Глаза затянуло влажной пеленой. Она хотела наклониться, но муж держал ее за волосы.

Злополучная рубашка путалась под ногами. Лучше бы Маша ее не видела. Она уже не испытывала ревности – только боль и страх.

Мольбы о пощаде не оказывали на Влада ни малейшего воздействия. Он бушевал, подогреваемый алкогольными парами, бродившими в его организме. Он бил Машу по лицу, пока она не упала на пол и не закрыла голову руками.

– Хватит! – закричала она сквозь слезы. – Прекрати!

Нет, он не прекращал. В ход пошли волосатые ноги в носках. Всхлипывая, Маша на четвереньках поползла прочь, как затравленный зверек.

– Ты ничтожная дрянь! – заорал Влад, настигнув ее и опрокинув на пол. – Тварь паршивая! – Изловчившись, он с силой ударил ее ногой в живот. – Тварь, тварь!

– Ребенок! – закричала Маша, задыхаясь от боли и слез. – Умоляю, не бей в живот! Не делай этого!

Он то ли не слышал, то ли просто не мог остановиться. Его безумная пляска вокруг поверженной супруги продолжалась. Все поплыло перед глазами несчастной. Голос Влада становился все глуше и уже едва доносился до ее сознания. Мрак сгустился вокруг нее, и она с облегчением нырнула в этот черный омут.

Там не было боли. Не было унизительного ощущения собственной беспомощности. Не было страха.

Туда не мог пробраться ее мучитель.

* * *

Сознание возвращалось постепенно, очень медленно и неохотно. Маша открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Что это за сплошной белый экран над головой? Ах да, потолок. Она лежит на полу. Почему?

Да все потому же. Влад снова учил ее уму-разуму. Она опять посмела вывести его из себя. Результат плачевный, иначе не скажешь. Хорошо, если нос не сломан. Или что-нибудь еще.

Маша тихонько застонала. Она могла себе это позволить, поскольку находилась в комнате одна. Это было огромным облегчением, несмотря на боль в каждой клеточке.

Ощупав распухшее лицо, Маша поводила языком по зубам, проверяя, все ли на месте. Вставать не хотелось. Что дальше? Приводить себя в порядок? Но зачем? Выйдешь из ванной комнаты, а там Влад поджидает. И опять все сначала. Господи, и это называется жизнью?

Спохватившись, Маша приложила руки к животу и услышала шаги Влада. Быстро зажмурившись, она растянулась на полу и вся внутренне сжалась.

– Маша? – позвал он.

Она не отозвалась.

– Хватит придуриваться, – сказал он, подойдя ближе. – Вставай.

Глядя на ноги мужа, Маша пробормотала:

– Мне плохо.

– А кому хорошо? – хмыкнул Влад. – Мне, может быть? Так нет, дорогая. Дел по горло, а тут еще ты сцены устраиваешь.

– Я не у…

Маша осеклась и положила руки на живот. Внутри что-то пульсировало. Она хотела повернуться и едва не задохнулась от боли.

– Спектакль, – сказал Влад, стоя над ней. – На кого это рассчитано?

– Мне больно, – пожаловалась она.

– Врешь, не так сильно я тебя ударил, – заявил он и удалился в прихожую. – Хочешь разыгрывать жертву, давай. Только без меня.

Хлопнула входная дверь.

Маша осталась одна, совсем одна. Можно было бы порадоваться этому обстоятельству, если бы не живот. Не имея сил встать, Маша лишь стонала и хватала ртом воздух. Она походила на большую рыбину, которую выволокли из воды и бросили на берегу. Да и чувствовала себя примерно так же.

В течение какого-то времени она то приходила в сознание, то снова отключалась. В очередной раз открыв глаза, Маша поняла, что лежит на чем-то мокром. Под ней расползалось пятно крови. С невероятными усилиями она, поскуливая, добралась до телефона и вызвала скорую помощь.

Затем пришлось ползти в прихожую, чтобы открыть дверь, когда приедут медики. По полу за ней тянулась влажная красная полоса. Маша увидела ее и поняла, что все очень плохо.

Она сидела, привалившись к стене, и плакала. Больше не о чем было мечтать, не на что надеяться. Жить не хотелось. Ничего не хотелось.

* * *

Влад не просто вошел в больницу, а почти вбежал, всем своим видом выражая сильнейшую тревогу. На третий этаж он поднялся не на лифте, а по лестнице, прыгая через две ступеньки. Запыхавшись, он ворвался в приемное отделение.

– Где она? – закричал он. – Где моя жена? Что с ней?

К нему вышел врач, довольно молодой, но уже совершенно седой мужчина в зеленом костюме, похожем на пижаму. Объяснив, что в настоящий момент Маша находится в полной безопасности под наблюдением специалистов, он сказал, внимательно глядя в глаза Владу:

– Но у меня для вас неутешительные новости.

– Какие? – встревожился Влад. – С ней все-таки что-то случилось?

– Да, – подтвердил врач, кивая. – Она потеряла ребенка.

– Что? Потеряла? Боже, как же это? Почему? За что?

Влад несколько раз ударил кулаком в стену. Все, кто находился в коридоре, повернули головы. Белоголовый врач заметно побледнел.

– Так пальцы сломать можно, – предупредил он.

– Ну и пусть, – воскликнул Влад. – Мне теперь все равно. Машенька моя… Она вне опасности?

– Сейчас да. Но привезли ее в тяжелом состоянии.

– Я понимаю. Кровотечение?

– Кровотечение. И не только.

Влад уставился на врача:

– Что же еще?

– Ее… – Прежде чем продолжить, врач откашлялся. – Ее избили, мне кажется.

– Избили? – переспросил Влад. – Кажется? Что все это значит, черт подери? Кто мог избить мою жену? Она находилась дома совершенно одна. Проклятье!

Его кулак опять врезался в стену.

– Успокойтесь, – нервно попросил врач.

– Успокоиться? – зарычал Влад. – После того как кто-то… Кто посмел ее тронуть? Я должен найти мерзавцев. Скажите, кто доставил мою жену в больницу? Может, это они?

– Что вы, что вы, такое просто исключено…

В ответ посыпались ругательства, из которых следовало, что исключать ничего нельзя. Просьбы не шуметь в больнице на буйного посетителя не подействовали. Врач почувствовал неимоверное облегчение, когда наконец спровадил его в палату к жене.

Выяснять у посетителя правду отпало желание. У врача было множество других дел и забот. Ими-то он и занялся.

* * *

Влад вошел в палату мягко и бесшумно, как тигр, подкрадывающийся к жертве. Маша встретила его отсутствующим взглядом. Ее лицо было белым, как подушка, на которой она лежала. Глаза казались неправдоподобно большими.

– Что ты им сказала? – поинтересовался Влад, аккуратно закрывая за собой дверь.

Здороваться они не стали. Не так уж давно расстались.

– Что ты им сказала, я спрашиваю?

Он приблизился к койке, на которой лежала Маша, и опустился на стоявший рядом стул.

– О чем? – Она не смотрела на мужа. – О том, кто меня избил в собственной квартире?

– Я просто проучил тебя немного, – возразил Влад. – Ты не представляешь, что такое настоящее избиение. Не дай бог тебе узнать. Глупенькая…

Он покровительственно потрепал ее по щеке. Маша заметила, что костяшки его пальцев разбиты. Это должно было напугать ее. Но ничего подобного не произошло.

– Ты избил меня. – Она бросила на него ненавидящий взгляд. – Мне рекомендуют снять побои…

– Ты ведь не станешь подавать на меня в суд? – перебил Влад и попытался взять Машу за руку.

Она спрятала руку под одеяло.

– Уходи.

– Я вижу, ты решительно настроена.

– Уйди, Влад. Не хочу тебя видеть.

Он медленно и печально покачал головой.

– Если ты думаешь, что я не раскаиваюсь, то ты ошибаешься. – Он провел ладонью по лицу, как актер, изображающий безутешного мужа. – Я ненавижу себя, ненавижу.

– Ты убил нашего ребенка, – отчеканила Маша. – Я никогда не прощу тебе этого.

– Послушай, я все исправлю. – Влад опустился на колени, задев при этом капельницу, так что она опасно покачнулась. – У нас будет новый ребенок.

– Не будет.

– Ошибаешься, глупенькая.

– Я не глупенькая. И я не ошибаюсь. У нас не будет ребенка. Никогда.

– Но почему? – воскликнул Влад.

– Потому что я развожусь с тобой, – тихо произнесла Маша. – Я больше не могу так жить. – Неожиданно она разрыдалась. – Я устала… устала постоянно бояться тебя! Ты зверь, жестокий и грубый зверь! Ты терзаешь меня, терзаешь! Этот брак – моя самая большая ошибка!

– Машка! – Влад встал и уткнулся носом в одеяло, укрывавшее Машины ноги. – Машенька! Машутка моя. Прости! Я клянусь, что исправлюсь!

– Нет!

– Помоги мне! – Из глаз Влада покатились слезы. – Прошу, помоги. Я без тебя не смогу, я сдохну.

– Не лги, ты никогда не умрешь, – плакала Маша. – Ты скорее меня прикончишь. Доконаешь, бессовестный…

– Я сделаю все, что ты скажешь! – умолял Влад, осыпая Машино лицо и руки поцелуями. – Ты моя королева! Любимая! Единственная!

– Ты изменяешь мне! – пыталась сопротивляться Маша. – Я ненавижу тебя! Ты мне противен!

– Милая моя, – шептал Влад. – У меня никогда не было никого, кроме тебя. Я просто пил с друзьями.

– И один из них накрасил губы?

– Возможно, они решили подшутить надо мной.

– Не верю!

– Или какой-то завистник подстроил пакость, – пробормотал Влад задумчиво. – Да, именно так все и было, теперь я понимаю.

– Лжец! – всхлипнула Маша. – Лжец, лжец!

Парадокс в том, что все мы хотим верить в ложь. Мы жаждем, чтобы нас обманули. Ведь узнать правду – слишком больно. К тому же это требует сил, чтобы поменять свою жизнь. А менять что-то – так хлопотно и сложно.

Маша не понимала, как Владу удалось провернуть хитрый трюк, но не более чем через полчаса она простила его. Может быть, это было не столько прощение, сколько страх? Влад ловко манипулировал ее чувствами и настроением. Он то угрожал, что уничтожит ее, если она подаст в суд, то рыдал, бормоча извинения. Постепенно ненависть и презрение к мужу сменились жалостью. Сейчас Влад казался ей еще более несчастным, чем она сама.

В тот же вечер Влад забрал ее домой, где ей предстояло попытаться забыть о случившемся и начать жить заново.

К сожалению, Маша не думала в тот момент, что заново – вовсе не означает лучше.