Читать книгу Дети войны. Я среди Вас - Виктор Александров - Страница 5

Два года я работал и учился, занимался в секции бокса. По счастливой случайности в 1963 г. в Жигулёвск летом приехал студент 3-го курса училища им. Н.Э. Баумана – Виктор Шаров. Он отслужил в армии, работал. Объявили набор в училище. Он поехал, и его приняли. В то время производственникам достаточно было получить тройки на экзаменах, чтобы поступить в технические вузы. Кроме того, была квота для тех, кто прошёл армию. Несколько раз Виктор был на тренировках и предложил нам (мне и ещё троим боксёрам) поехать в Москву и поступать в МВТУ им. Н.Э. Баумана. В то время дальше областного города я нигде не бывал. В Самаре был на турнире по боксу, а здесь – Москва. Мама сначала моё решение поступать приняла за шутку. На сборы у нас было 2 недели. Кроме меня, ещё трое захотели поехать. За две недели мы сдружились на всю оставшуюся жизнь. Мама заняла денег, собрала вещи со слезами на глазах, так как оставалась с двумя младшими сёстрами (уезжал помощник). Дала мне письмо к своему брату, который жил в Москве.

Из четверых поступил я один. Николай Чурилин поступил без экзаменов (по-моему, было так) в педагогический институт; Виктор Колосков уехал в Ленинград, поступил в мореходку; Володя Якушин пошёл в армию, служил в Молдавии, стал заслуженным тренером по боксу.

По-разному сложилась их судьба. Виктор был преданный боксу всю свою жизнь. Он собрал все бои известных боксеров. С 14 лет фанатично занимался боксом, особенно физической подготовкой. Боксировать или драться – это было у него навязчивой идеей. Он всегда искал повод подраться со старшими ребятами. Никто не мог ему противостоять. Одна-две минуты, и противник с разбитым носом сдавался. Тогда он придумал следующий финт – он давал один рубль (по тем временам это были деньги) любому, кто захочет с ним подраться. Кто соглашался, потом об этом жалел. В 18 лет он принял участие в первенстве области, будучи уже перворазрядником. Если выигрываешь – практически ты мастер спорта. Все поединки он заканчивал досрочно. В финале своего противника дважды отправлял в нокдаун. В общем, бой был «в одни ворота». Однако судьи отдали победу противнику (его тренер был старшим тренером области по боксу). Виктора это решение привело в шок. Для себя он решил – больше не выступать на соревнованиях. Но продолжал заниматься боксом с прежней увлеченностью. После окончания мореходного училища в Ленинграде он на судах (до пенсии) побывал во всех портах. Что самое удивительное, с диагнозом «диабет». Как он потом говорил – на медкомиссию вместо него ходили другие. После ухода на пенсию Виктор стал тренером по рукопашному бою, воспитал призеров чемпионатов Европы.

С ним вспоминается еще один случай. У Николая из-за девушки произошла «разборка» на кулаках с более взрослым и габаритным мужиком, спортсменом, по имени Леонид. Драка с переменным успехом продолжалась часа два, но Николай нам ничего об этом не сказал – мы узнали об этом на следующий день. Виктор решил, что мы должны Леонида наказать. Было известно, где он живет. Виктор распределил роли каждого из нас – кто и где должен стоять, что делать, если его кто-нибудь будет провожать. Около часа мы ждали появления Леонида, Виктор стоял у подъезда. В этот вечер уличные фонари у дома не горели. Николай, издали увидев Леонида, дал знак Виктору, и, когда Леонид подошел к подъезду, Виктор одним ударом отправил его в нокаут. Мы разбежались по домам. На улицу мы вышли через день. Мы боялись: а вдруг Леонид заявит в милицию на нас – он знал, кто это сделал. К нашей радости, этого не случилось. В дальнейшем Леонид старался с нами не пересекаться, а позже переехал в другой город.

Эти события по сарафанному радио стали известны всем. С этого момента авторитет боксеров в городе значительно повысился. Во всех разборках наше слово было решающим. С нами приветливо здоровались урки (воры в законе). В наше время и вплоть до 1991 г. они жили «по понятиям». Наше положение коснулось и наших сестер. Они стали неприкасаемыми, т.к. никто из ребят не отважился сделать им что-либо плохое. Но об этом я узнал от сестры гораздо позже.

Судьба Володи Якушина неразрывно связана с боксом. Служа в Молдавии, он стал КМС по боксу, в Ленинграде стал мастером спорта. Вернулся в Жигулевск и возродил школу бокса, довел ее до уровня олимпийского резерва, работал главным тренером Самарской области по боксу. Подготовил призеров чемпионатов Европы, мира по боксу среди молодежи. В семидесятые годы своей жизни у него открылся дар – мастерить из дерева потрясающие поделки. Композиции были настолько оригинальные, что я при очередной встрече посоветовал ему организовать выставку. Преждевременная его смерть не позволила это сделать. Воистину: талантливый человек талантлив во многом.

Николай после окончания пединститута с молодой женой поехал туда, куда их распределили, – на Дальний Восток. Они не искали вариантов остаться в Москве. Конечная точка переезда – остров Сахалин, г. Красногорск (с 1992 г. – поселок). Полгода жили в переоборудованном туалете школы. Но они не уехали, они учили русских, молдаван, украинцев, корейцев, японцев. За время работы чего они только не пережили: хождение в пургу при 50-градусном морозе в отдаленный поселок, встречи с медведями, ураганы, затопления. Были случаи, когда матери учеников уходили из дома к подругам и в запое забывали про детей.

Дети сидели дома голодные, взаперти. Учителя забрали детей к себе. Были случаи, когда детей находили замерзшими. Сколько человеческих страданий они видели! Во всех случаях они оказывали помощь – едой, одеждой, деньгами. Они честно и добросовестно выполняли свой долг – учительствовать. В девяностые годы, не получая зарплату по году, не прекращали свою работу. По состоянию здоровья и после ухода на пенсию они вернулись в г. Жигулевск. Благодарные письма, поздравления, посылки с рыбой поступают к ним с Сахалина. Вот таким надо ставить памятники при жизни.

Оглядываясь назад, я думаю, что страна закономерно возродилась из руин после войны на зависть недругам своим. О регалиях и богатстве мы не думали, выполняли добросовестно обязанности гражданина Великой страны. В том, что произошло в девяностые годы, есть и наша вина – позволили авантюристам все разрушить, все осквернить, в том числе и наши идеалы. Одна надежда: как говорят, еще не вечер.

В МВТУ им. Н.Э. Баумана я поступал как льготник (имел 2 года производственного стажа). Мне необходимо было сдать 4 предмета на тройки, чтобы пройти. К тому же за меня ходатайствовала секция бокса. Особенность вечернего образования тех времён была следующая: я и мои сверстники приходили на занятия после физической работы. Большинство из нас засыпало уже на втором уроке. Чтобы получить тройки, достаточно было просто присутствовать на занятиях. Речи о полноценном выполнении школьных заданий не было. Учителя входили в наше положение. Если кто-то из учеников хоть одним глазом успевал прочитать учебник и что-то мог промямлить, ему ставили четвёрку. В общем, в аттестате у меня были четвёрки и пятёрки. Самой комичной была оценка по английскому языку – пятёрка, хотя ни одного слова по-английски я не знал. Английский был последним экзаменом при приеме в училище. Убедившись в том, что я «ни бэ, ни мэ» по-английски, экзаменатор взяла мой аттестат и спросила: «А как вам в школе поставили пять?» Я в ответ что-то промямлил, покраснел. Она посмотрела мои оценки и молча поставила тройку.

Первый семестр пролетел как в тумане. Я был ошарашен, подавлен и мало что соображал. Надо было успеть записать за лектором, самостоятельно подготовиться к семинарам. Меня спасла природная тяга к точным наукам: без особого труда давались высшая математика, алгебра, геометрия и частично физика. Первые экзамены сдавал в горячке и в основном на тройки. Дальше было легче. За третий год обучения у меня уже были четвёрки-пятёрки.

Нам посчастливилось слушать лекции выдающихся учёных, конструкторов военной и космической техники, генералов. Особое почтение у нас вызывал академик Э.К. Сатель, известный тем, что, когда был на военном заводе за границей, запомнил оборудование, технологию, станки и т.д. по изготовлению современных образцов техники и по прибытии в Россию всё описал подробно. С каким почтением мы встречали генерал-полковника В.Г. Грабина! Первая часть его лекций обязательно была посвящена И.В. Сталину, благодаря которому он в одночасье из конструктора стал генеральным директором крупнейшего оборонного завода. А разве можно забыть генерал-майора А.А. Толочкова, маленького, сухого, очень подвижного? Он служил еще в царской армии. С какой радостью он вспоминал, как его конструкция гидравлической тормозной системы крупнокалиберного орудия выдержала все испытания, а конструкция, предложенная В.Г. Грабиным, – нет. Особенно нас тронул тот факт, что на последней лекции перед экзаменами он всем студентам раздал фото с формулами по физике, гидравлике, сопротивлению материалов, чтобы мы смогли воспользоваться ими на экзамене. Они хранятся у меня до сих пор.

Можно ли забыть доктора технических наук, профессора Э.С. Бидермана, который после написания на доске формул по сопромату, улыбаясь, говорил нам сакральную фразу: «А теперь подумайте о бренности мира сего»? Мы, одурманенные формулами, тупо воспринимали его посыл. А лекции Б.В. Орлова – авторитетнейшего научного деятеля в области внутренней баллистики? Нет, такое не забывается… С особым нетерпением мы ждали лекцию С.Н. Хрущева (сына Н.С. Хрущева). После отставки отца мы думали, что он не придет, т.к. лекция задерживалась. Он пришел… Спокойно прочитал лекцию и попрощался с нами. Больше мы его не видели. Вспоминаются и другие, не менее заслуженные ученые.

Основная заслуга МВТУ им. Н.Э. Баумана – разносторонние знания и основательность преподавания предметов. Поэтому выпускники училища пользовались спросом во всех отраслях промышленности. В этой связи мне вспоминаются два эпизода моей деятельности.

После оборонки меня приняли в научно-технический центр по разработке дисководов для ЭВМ. Стояла проблема: с магнитных ленточных носителей информации перейти на магнитные диски. Мне дали задание: рассчитать перемещение считывающей головки при движении диска. Расстояние между диском и считывающей головкой – микроны, среда – очищенный воздух, скорость вращения диска значительная. Чтобы лучше понять, что это такое, приведу аналогию: разместить считывающую головку в нужном месте диска – это то же самое, что приземлить самолет в переулке плотно застроенного города. Математически движения считывающей головки описывались нелинейными уравнениями четвертой степени с шестью неизвестными. В Японии и США эта задача была решена методом программирования. Я же хотел решить ее математически. Поиск решения настолько меня захватил, что я три месяца не ходил на обед (только пил чай), все время перечитывал справочники по решению нелинейных уравнений, способы решения аналогичных задач. За это время мною было просмотрено около 20 книг, справочников, диссертаций. К академикам я не поехал, т.к. боялся, что они выслушают меня, поймут проблему, а мои наработки присвоят. Мне хотелось эту задачу решить самому. Помогли полученные знания по аэродинамике и высшей математике. Задачу я все-таки решил и вывел уравнения в конечных квадратурах. Принятые мною допущения, конечно, приводили к погрешностям результатов расчета. Руководство отдела не верило, что я найду решение этой задачи. Директор их постоянно теребил. Как только доложил о результатах, сразу же прислали программистов. Большей радости, чем после того, как я вывел конечную формулу, я никогда не испытывал.