Читать книгу ЯГОДКИ РОССИИ***РАДОСТЬ 200 - Виктор Авива Свинарев - Страница 5

Одна девушка, почти как моя мама в молодости, однажды поехала в гости к своей тетке. В самую настоящую деревню. Но то ли кассирша, то ли она сама перепутали названия, и очутилась наша девушка на одной станции в глухом уголке России. Там, на станции, вокзал, невдалеке два три дома с беспросветными окнами и над всем этим быстро начинающее темнеть небо.

В самом вокзале была только одна уборщица, она мыла пол и все ругалась, наша девушка не стала долго слушать ее, а в отчаянии вышла на перрон. Тут, на этом одиноком степном вокзале, даже перрон был, только очень длинный. Выйдешь, глянешь, кругом одни поля и леса с оврагами. Или какие-нибудь рощи. Туалет, дальше самое настоящее бомбоубежище, Ничем другим эти толстые бетонно-железные ворота, врытые в землю, быть не могли. А сверху на крыше росла настоящая береза. Подошла поближе. На стальных воротах большая ярко-зеленая надпись, граффити, словно привет из ее родного областного города. Значит в самом деле тут была настоящая война!

Но вот вспыхнули фонари и стали железнодорожные рельсы приходить из темноты и уходить туда же. И все тут так, словно какой-нибудь учебник истории нашей страны: читаешь, сзади мрак, посредине, под фонарем, еще жить можно, а что в будущем то там, у нас, тьма мрачнейшая.

А тут по государственно бедности, и света, разумеется, было мало, как в войну, примерно. два фонаря-калеки на перроне. Только прожектор светит

вдали перрона, как в кино, в лагере для заключенных. И лампочки тут вставлять нельзя, потому чья-то жадная рука все вкрученное повыкручивает.

Полгода назад на этой станции все светофоры из строя вышли. Кому то понадобились цветные стекла для ночных танцев, и он как настоящий олигарх, все светофоры железнодорожные на станции изуродовал. Хорошо, что хоть машинист попался надежный, сумел беду отвести. Так вот и живем.

– Боженька ты мой! – думает девушка со всеми своими сумками. – Куда это я попала?!

И если учесть, что ее еще только два раза обманули с этой любовью, так вообще, можно только смеяться. Теперь она уже давным-давно и вовсе не девушка, а настоящая городская деваха. Вот и дождь стал накрапывать. Куда ей теперь деваться? Кому подарки отдавать, где ее тетка!?

Когда будет следующая электричка, которая и увезет ее в настоящую жизнь!? И будет ли она…

Может быть такое, что в нашей стране все электрички, которые тихонько везут к счастью, уже давным давно отменили.

Побежала назад, в вокзал, а там уборщица уже домывает пол, и все бурчит вроде как про себя, а в самом деле для всех нас. Что мы тут все вечно ходим, вечно мешаем, с наших подошв грязь пол мажет и вообще, пора закрывать и эту станцию, да и, всю Россию, насовсем, чтобы меньше гадили, чтобы меньше грязи было. Чтобы не грабили так, что весь белый свет удивляется. Закрыть – и все дела.

Не стала слушать ее девушка, а села на перронную скамейку под каким то навесом. Небо над нею темное, и бесшумные пока молнии-зарницы ее так страшно изнутри высвечивают. Словно в кино, когда хотят испугать зрителя. И было за что.

Одинокая отставшая ль своего поезда, пассажирка-девушка, городская эта деваха, и не представляла себе, что здесь когда-то прокатилась самая жестокая битва. Когда одна стальная армия атаковала такую, же вражескую. И, как напоминание раз в пять, шесть лет тут, над этой станцией, гремит невиданная гроза. Слишком тут много было всякого железа и природного, и военного. Слишком горя тут было много, хоть оно и давным-давно позабыто всеми.

Но сейчас девушке было не до истории родной земли. Ни когда в ее жизни не было вот такой предстоящей жуткой ночи. И неизвестно, когда будет поезд этот электричка, а если и будет, то куда он направится. И что делать ей – неизвестно. Но тут над вокзалом, над всем, молния сверкнула, и показалось, что там, на другом конце перрона, стоит ее любимая бабушка, которая и воспитала ее вместо мамы. Хоть и давно ее нет на этом свете, уже целых полгода. Тут еще капля упала прямо на щеку. Теплая. И соленая. Это свои слезы подоспели. Вот так. Надо что-то делать, а она плачет.

– Бабушка, если это ты, то скажи хоть словечко мне!

И тут молния на один миг выхватило из темноты то самое слово, что написано на двери бомбоубежища. Словно его бабушка сказала по настоящему! Потому что, там зеленым по серому бетону, всего одно слово прописано:

– ДУМАЙ!

И эта бабушка вовсе не горюет, а даже улыбается, мол, нет тут никакой беды, а только одно приключение! Эта бабушка была в жизни еще та проказница! Опять придумала, раскладывает карты, и делится со своей внучкой-дочкой сказочной вестью. Что вдруг именно тут и сейчас ее встретит мужчина, который станет самым дорогим и любимым на всем свете, что на эту станцию ее суженый приедет. На золотом коне, в боярской шубе. А приданым у него будет дочка красавица!

Только все это такая сказочная невидальщина! Любила покойная бабушка красное словечко!

Девушка только закрыла глаза, мало ли что ее привидится, и сейчас ей тут не то что страшно, а тошно. Ведь какой год она живет в большом чужом городе, а что толку. Ее зарплаты хватает только на жизнь в общаге, на автобус и еду. И хотя она откладывает деньги, но ни о квартире, ни тем более о машине не то что мечтать, а даже и думать невозможно. Нет квартиры – нет и семьи. А нет семьи, то и счастья совсем нет. Хотя все сейчас говорят наоборот.

Но делать нечего, надо жить дальше. Жить и не терять надежды. Ведь она была настоящая круглая сирота, и вырастила ее бабушка на свою пенсию. А сейчас и бабушки нет. Она одинока и должна сама думать за себя.

Такие моменты бывают в жизни каждого, независимо от того, кто это девушка, женщина или мужчина. А ведь это, может быть, и мальчиком, который скрывается от милиционеров или бандитов в старом сарае, в брошенном гараже.

Или девочкой, которая убежала от злых и пьяных родителей, и прячется, и плачет на чердаке своего дома. И теперь вся следующая жизнь зависит от одного лишь случайного поступка. Сделаешь один шаг, и все изменится, не сделаешь, жизнь поволочет тебя совсем в другую сторону. Так надутый шарик болтается по комнате, ударишь его ногой – он там, откроешь форточку – он уже в другом месте.

Вот судьба наша какая, точно как, вот эта уборщица, вокзал пустой, а она выгоняет ее на перрон. Свою власть показывает.

– В нашей стране таким девкам счастья не положено – каркает она: – Вокзал закрыт! Поездов нет. Жизни, у нас тут, тоже нет!!

Что может сделать девушка, вот так, вот здесь, одна, на темном перроне?!

А вот что!

– ДУМАЙ!

И она должна вести себя, как женщина, как мудрая женщина. Главное – пережить плохое, не плакать и не жаловаться. Вот только посидит полчаса, как посоветовала ей бабушка и пойдет в дом, в котором уже вспыхнули окна. И что же?!

Когда приехал на перрон этот мужчина с бородой, она не вышла, не попросила помощи, она сделала так, как когда-то советовала бабушка.

– Помоги мне, бабушка, ты моя любимая и единственная – это она так вознесла свою молитву Богу

Мелькнула молния, а ветерок теплый шепнул в ушко, совсем как бабушка, когда укладывала ее спать. Вот бабка и говорит своей внучке любимой на правое ушко, которое самое умное и разумное.

Что, мол ей, сейчас спешить не надо. Стой, как стоишь. Сиди, как сидишь. Но заинтересуйся, ведь интересно, что это за мужчина. И не бросайся навстречу – пусть сам подойдет. А пока рассмотри его. Всего два взгляда. Но и этого тебе хватит, причем, с лихвою! Ты сразу поймешь, хороший он человек, или вообще такой, что не стоит с ним связываться. Девушка даже вздрогнула от неожиданности, так этот мужчина неожиданно появился перед ней. Притихла. И увидела его всего

На первый взгляд он выглядел достаточно пожившим, но немного неухоженным, хотя под лучом вокзального прожектора его борода сверкнула настоящим каштановым, тем самым, сказочным цветом, тем, что у бабушки на карте пикового валета.

Зажглась и сияла на круто завитом локоне прожекторная звезда, пока он шел к ней. Она вспоминает, когда была еще девочкой, узнала, что у грозного Карабаса есть борода. Когда то в детстве ей даже немножко было жалко, когда он этой бородой прилип к дереву. Ведь это так больно.

– Не отвлекайся! – тихо сказала ей бабушка. – Смотри! Во все глаза. Жалеть после будешь…

Одет гражданин для поездки на мотоцикле, и живет он в деревне и видно, какой он весь раздерганный. Куртка под рукавом разорвана, на рубашке нет трех пуговиц, зато есть большая булавка. Сапоги, соответственно, нечищеные. И руки, наверное, грязные, черные от машинного масла. Даже когда подошел, то видно, что рубашка хоть и с булавкой, но все равно криво застегнуто.

И сам этот деревенский гражданин давно приметил одинокую красивую городскую женщину, и снял каску. Можно было и не снимать, но это он так растерялся…

Конечно, у него были каштановые волосы, правда, уже с залысинкой. Вот тебе и парчовая шапка!

– Извините, гражданка, – обратился мужчина к ней, – Вы тут не видели одной такой старушки. Нестеровной ее зовут, она меня просила привезти ее домой.

– Нет тут ее! – сказала вышедшая на перрон уборщица. Она уже вымыла полы, и сейчас выливает им под ноги грязную воду из еще более грязного ведра:

– Не приехала твоя соседка, вовсе не было.

И пока они тут разговаривали, на перрон выскочила малое дите. И тоже женского рода. Она сразу увидела всех, и несется к папе, своему единственному защитнику в этом быстро темнеющем и сверкающем мире. Девочка подбежала к отцу, и, не отрывая глаз от чужой тети, обняла папу, вернее обняла то, что ей было доступно – правую ногу.

Девушка, она опять стало девушкой, было чуть не поверила внезапному ощущению. Ведь, в самом деле, он живет один, и у него есть дочка. Вон, какие у нее волосы, завитками, и тоже каштановые. Одним словом, и папа, и ее дочка два сапога пара. И как же им этим, всем, нужна настоящая добрая, но строгая хозяйка. Что расстегнет булавку, и на ее место пришьет пуговицу! И что вовсе не надо ей их бояться.

Они сами, красивых и городских, боятся. В штанах этих синих, джинсах. Неужели, в самом деле, такое бывает? Неужели мы все сейчас попали в волшебную сказку!? Еще где, на какой то затюханной станции, да еще в самой середине России, далеко от Москвы! Нет! Такого не может быть. У нас никто не верит в эти сказки. Жизнь не телевизор!

Но покойная бабушка, была совсем другого мнения. Вот сейчас раздастся гром и сверкнет заново молоденькая, и первая в этом году, молнии. И гром тут загремит, и сказка начнется! Все оставалось на своих местах, но то, что произойдет дальше, и будет настоящей сказкой.

Все потому, что давно умершая бабушка этой девочки, превратилась в всамделишного маленького ангела, и она будет жить, пока будет пылать гроза над всем этим краем.

Потому что завтра наступит сороковой день со дня смерти. Вот почему бабушка спешила, нашептывала на ухо внучке такие важные женские мысли. Она же подтвердила, что этот мужчина живет один, что у него есть ребенок, и что это девочка живет без мамы, вон как одна косичка рассыпалась, и на ней, для теплоты, три куртки надето, а застегнута всего одна. Может быть, и есть другое счастье, но для нее все поздно, поезд ведь сюда так и не пришел.

Вот бабушка все хлопочет за свою внучку. Ведь при настоящей внезапной любви уж не выбирают, какой человек попался, какой был, в такого и влюбляются на всю свою жизнь. Не на базаре – чтобы выбирать и приглядываться. Тем временем бабушка, ангелочек наш красивенький, перелетела к противоположной стороне, она спешила. Ее жизни ангельской – одна гроза всего.

И там стала сладко напевать про эту молодайку, уж такая она хозяйственная, не борщ варит, а чудо из капусты, картошки, помидор и наваристых костей с настоящим мясом. Таким борщом можно сразу наесться после целого рабочего светового дня. Что она будет его любить, и всегда останется верной только ему. Что котлеты ее будут сочные и душистые, что она им двоим, а потом и всем, такой квас приготовит, что слезы из глаз, а в носу будет щекотно. Никакие минералки не выстоят перед этим могучим квасом по ее, бабушкиному, рецепту.

А что касается ошибок, так у кого их не бывает. Сам-то он опять за – городской ухлестывает, будто ему мало первой. А еще, какие косички она умеет заплетать, какие прически она может делать! И твоя борода будет самой красивой, во всей этой округе. А рубашки чистые и выглаженные, будут лежать только в одном месте, в шкафу, а не рядом с ботинками.

Тем временем уборщица вылила из ведра грязную воду, а потом взяла да и посмотрела на небо. На небе грохотало. Ударила молния, белая, такое, трепещущее. Ухнул третий, уже оглушительный, гром.

– Не упусти, смотри! – сказала бабка-ангелочек застывшему мужчине:

– А я помогу, сделаю так, что ей деться будет некуда. Ишь, какую бороду отрастил!

– А ведь дождь будет. Ишь, как небо потемнело, страсть! – сказала уборщица. Сразу забыла про одинокую пассажирку и про все, и заспешила домой. И тут мужчина сделал левой ногой шаг вперед, потом наклонился и погладил девочку по голове, это для того, чтобы она не мешала сделать следующий.

Мотоциклист, с каской и дочкой в руках, остановился напротив женщины и посмотрел ей в глаза, как и положено между мужчиной и женщиной.

– Тучи становятся все ниже, все чернее, будет дождь, даже гроза! – сказал он.

– Оставаться вам тут негоже, поедем ко мне в дом, там хватит места. А завтра, если хотите, уедете домой. Я сам привезу вас на вокзал.

Молодая женщина кивнула, взяла сумки, и все они пошли от вокзала, к мотоциклу. И хотя уже прибывала долгожданная электричка, но теперь она была тут не нужна никому, и поэтому она долго тут не задерживалась. Дело было сделано..

– Не сахарная! – заметила бабушка – ангел. – Она сильная, моя внучка.

– Правильно! – Подтвердила издалека уборщица вокзала. – Куда это годится, на ночь глядя, разъезжать по электричкам такой красавице, да еще в своих штанах синих!

Женщина села в коляску и крепко-накрепко обняла руками маленькую девочку, свою будущую помощницу, свою будущую дочку, свое будущее счастье. Хоть ей и не холодно в трех куртках, а вдруг дождь начнется. Мужчина хотел было снять с себя куртку. Но женщина уже достала из сумки свою, мужчин тоже надо беречь, тепло должно быть всем! Мотоцикл поспешно завелся, и полетели кругом поля, проселки и лесополосы.

К новой общей жизни. Как и вся Россия. Ведь это и есть счастье, когда все в семье трудятся, когда кирпичик и кирпичику, а маленькое бревнышко к большому бревну. И все дружно строят свой дом общий дом, в котором каждому должно и будет хорошо. Именно о таком счастье для любимой внучки-сиротки и просила у своего Бога умирающая бабушка. Чтобы не болела там у нее душа.

А еще за нее просил бабушкин отец, танкист, погибший в своем танке здесь, на том месте, где только что сверкнула очередная молния. Ведь он сражался не только за родину, но еще и за свою маленькую дочку. Которая, так и останется в своей жизни одинокой.

Но зато в дороге, а ведь они ехали быстро и недолго, а для нашей молодой женщины еще и неизвестно куда, дождь их ни капельки не замочил! А вот когда приехали, когда вошли в дом, зарядил такой ливень и так надолго, что прямо невозможно было выехать из дома, целую неделю.

Вот уж бабушка молодец, как она расстаралась для своей внучки!

Дождь! по проселку не проедешь, нет дороги, кобель на своей будке спит, накрытый клеенкой, словно цапля, потому что весь двор водой залит. Да что там двор, вся деревня, все поля, леса и холмы – все в теплой дождевой воде…

Но зато и урожай был, одного сена на два года накосили. Колорадский друг тоже вел себя скромно, и картошка вышла на загляденье, слив, яблок, на два года вперед – всего было много. Вот что такое теплый майский дождь. А главное для этого дождя здесь было то, что три человека стали одной семьей.

Настал момент, когда девочка прибежала утром к папе на диван, а там все. И стала она лазить по ним и считать:

– Тут папа, а тут наша мама. Мама тут, а там папа. Папа у нас один, и мама тоже одна. Папа одна и мама один, а вместе две.

И все трое, лежа кверху пузиком, решили играть настоящую красивую свадьбу. Чтобы, все как у людей. Пусть уж бабушка порадуется на том свете своей внучке. Теперь она уже не сиротка, а совсем наоборот!

Мужчина с кудрявой бородой раньше был механизатором. А когда колхозы развалились, то стал сам себе механиком. Выкупил мастерскую, собрал весь брошенный инвентарь и стал работать сам по себе. Сам и токарь, и сварщик, и маляр. Но больше ремонтировал машины, и все ему некогда было за свое хозяйство взяться.

Но тут его женщины заставили делать все по-своему. Все было хорошо, только рыжий кот на первых порах был весьма недоволен новой хозяйкой. Ведь он уже узнал трагическую вещь, что это такое: лучшая хозяйка на свете. Он-то понимал, что теперь она никогда не забудет закрыть блюдечком сметану в крынке. Да и кусок рыбы или мяса не оставит на столе. Не говоря уже о колбасе. И в чулане мышей всех выведет, теперь за ними надо бегать за три версты. Кому такое понравится?!

То ли дело раньше, при хозяине. У того можно было целую тарелку сливок съесть, он и не заметит и не вспомнит. Да еще обрадуется, что опять тарелка чистая нашлась. А вот теперь нет. Оно, конечно, по жизни сметаны коту хватает, однако, интерес уже не тот.

Вот и девочка наша, у нее тоже раньше был непорядок, вместо кукол играет гайками и в компьютере. И не знала, как можно косички заплетать! Но сейчас с этим делом все нормально!

А однажды, когда вся семья вновь попала на станцию, то не узнали ее вовсе. Кругом огни, все светофоры исправны, цветы растут. Даже новый плиточный пол на станции. И никто не ворует, и не плюет под ноги. Электрички все разноцветные, а все стекла целы. Целы стекла во всем вокзале, и во всех домах, что расположены поблизости.

А на самом вокзале уборщица разговаривала с кассиршей и все хвалила одну невесту, хорошо ей знакомую, а заодно себя.

Но этого новая семья не слышала, да и не желала слышать. Зато они иногда вечерами охотно садились на мотоцикл и куда-нибудь уезжали втроем. Так здорово это было!

Научились искать грибы, собирать малину или землянику. Раньше у них такого не было. Кот провожал их до калитки, смотрел, чтобы все присутствовали, и держал хвост строго вверх, как и положено коту опытного механизатора. Не нравилось эта суматоха лишь одному кобелю, тот всегда боялся, что хозяева уедут в город навсегда, и выл целых три километра, если судить по показаниям спидометра. Поэтому неудивительно, что он тоже, как и все, любил, когда дождь, когда все дома и когда все хорошо.

А на самой станции уборщица разговаривала с очередной кассиршей, и все хвалила одну женщину.

– Уж какую свадьба там сыграли, такая свадьба по нынешним временам редкость! Я, – говорит она, – не утерпела глянула в ее помойное ведро, каким пол моют, и оно чистое! Уж, какая хорошая невеста досталась нашему Ивану. А все – я!!