Читать книгу Одно правило. Рассказы - Виктор Азаровский - Страница 8

6 мая 1973 году меня забрали в армию.

Служили в те времена по два года в сухопутных, по три – в военно-морских частях. Старшие, которым довелось служить по 3—4 года, ещё и посмеивались над нами. Но мы отвечали, что в царской России XIX века крестьяне служили по 25 лет.

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

В начале 1970-х годов военкомом в нашем районе был майор Стружкин. Вот он и снимал стружки со всех директоров школ. Тогда начальная военная подготовка в системе образования была обязательным предметом. На сборы ездили, начиная с 8 класса. Военно-патриотическая игра «Зарница» – обязательная игра. Ещё до призыва в армию мы назубок знали уставы, не глядя разбирали и собирали общевойсковое стрелковое оружие, прошлись по всем обязательным маршрутам бегом, пешком, на брюхе. Напрыгались, наскакались, наподтягивались на турнике. Я сейчас таких накачанных и жилистых ребят вообще не вижу, это какая-то карикатура и олицетворение всей отравы фаст-фуда. А тогда никакой отравы, витамины в организме – все, наличие их демонстрируется на всех конкурсах и соревнованиях.

Задолго до повестки нас вызывали в районный военкомат, где какой-нибудь лейтенант дотошно расспрашивал судьбу и родословную каждого из нас, потом проверяли врачи.

С медосмотром часто получался смех. В некоторые кабинеты надо заходить голым, иногда даже задний проход показывать, а там девчонки чуть постарше тебя… Вот и стоишь весь напряженный, сжатый всеми мышцами, согнуться не можешь, хоть доской клади куда угодно. А она в белом халате, тоже пунцовая вся, не знает с какой стороны обойти, пока не подойдет уткой толстая пожилая врачиха или врач и не согнёт тебя железными руками как и куда надо, заглянет в нужные отверстия, а потом выдаст: «Хоть в космонавты, Следующего подавай!»

Во время беседы и врачебно-санитарной проверки уже иногда слышатся: «В танковые, в сухопутные, связистом пойдёт… Этот слухач, а тот – водила… А вот и гренадёр, в десантники подходит. Ничего – прыгнет. Так… метр с кепкой, пусть растёт. Где палец оторвало? Остальное на месте? С девками балуешься? Ишо нет? Кто „ишо нет“?».

Нас взвешивают, измеряют, простукивают, слушают. Мы ещё не знаем, что впереди у нас ещё много самых разных проверок, экзаменов, тестов.

Проводины в армию в сёлах были, как свадьбы. С народными гуляниями, баянами, гармошками, пластинками, танцами и долгими застольями до утра. Но перед гулянкой – в клуб, где собирается всё село. Торжественное собрание. Выступают – председатель, парторг, профорг, комсорг, ветераны, учителя, сами призывники, родители, друзья.

Говорят фронтовики. У всех боевые ордена и медали. Ряженых нет и быть не может.

Случай торжественный и волнующий. Ты – человек, защитник, на которого возлагается огромная честь и святая обязанность. Не знаю, где и как происходили проводы в армию, но у нас только так.

И останется в памяти навсегда!

Уже поздно вечером, после торжественного собрания – гулянка в доме призывника. Тоже всем селом. Вовсю играет баян Журавлёва, Горюнова, Лихачёва, Степанова, стрекочет кинокамера Халзаева. Ведь у нас была своя киностудия. Водка – ящиками, от еды ломятся столы, от фруктов разбегаются глаза. Всего вдоволь, всласть и на дорогу. Танцевали и плясали до рассвета. Случались иногда и драки. Как же без них.

Деревенская знаменитость, дурачок Володя Шангарапов – весь в значках и медалях, у него полосатая дубинка «гаишника» и милицейская фуражка. Всех тормозит, все останавливаются и отдают честь.

С рассветом, ещё не протрезвевших призывников, собирает колхозная машина. 6 мая 1973 года в 10 часов утра мы были возле районного военкомата. Сегодня – день майора Стружкина. Подтянутый, усатый он обходит призывников из всех сёл района, человек двадцать-тридцать, командует, наставляет.

До сих пор не пойму – зачем мы брали все эти вещмешки и чемоданы, а кто-то даже запасную одежду?

И вот команда на посадку в военный грузовик с будкой-кунгом, дверь – сзади, с борта свисает маленькая железная лестница. Сел, устроился, дверь захлопнулась, машина тронулась. Ты ещё протрезветь не успел, но уже чувствуешь, что не принадлежишь себе.

На сборный пункт военного округа…

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Однажды на встрече одноклассников наш земляк, года на два младше меня, не заметив, что я нахожусь в толпе, рассказывал:

– Пригнали нас в Братскую учебку, рота ЗАС. Слышу, на плацу мощно поёт батальон:

Что такое учебка,

ты поймёшь погодя,

В этом солнечном Братске

ждём всё время дождя.

Пересуды без толку,

Топчем цемент и грунт.

А сержанты, как волки,

«Выше ногу!» – орут.

Пролетело полгода,

Раскупили купцы,

А комбат на прощанье

Нам сказал «Молодцы!

– Витька наш написал, – гордо сказал он. – В Южное Гоби оттуда ушёл. Китайский ядерный полигон слушать. ЗАС. А песня осталась.

Витька – это я. Полтора года проследив за запусками баллистических ракет китайцев из Шуанчензе до полигона Лобнор, прожжённый солнцем Южной Гоби, я вернулся домой 6 июня 1975 года.

Воображение всегда меня подводило. Тогда мне казалось, что я старый-старый человек, безнадёжно отставший от сверстников.