Читать книгу И пришел жнец. В когтях у сказки - Виктор Доминик Венцель - Страница 4

Высокий Вингард был небольшим поселением, выстроенным на целой гряде невысоких холмов, в окружении бесконечного моря полей, лугов и переплетений разномастных дорог, серпантином опутывающих его со всех сторон. Когда-то здесь жили ремесленники и купцы, но по прошествии некоторого времени, когда Аинарде в очередной раз рвали на части гражданские войны и междоусобицы, поселение почти опустело, открыв дорогу новым жителям из всех возможных сословий. На поселке это отразилось скверно. Денежный поток иссяк. Долгое время Вингард был почти заброшен, его старательно вычеркивали из всех карт и летописей, резонно рассудив, что поселение стало историей, но затем за дело взялась местная аристократия, решив, что из этого зеленого клочка земли еще можно получить некоторую пользу и прибыль. Вингард был отстроен, дома возведены заново, поля вокруг вспаханы и засеяны. Поселение заиграло новыми красками, преобразилось и, словно очнулось от многолетнего сна.

Вингард полюбился многим из торговых и ремесленных сословий, так что история его возвращалась на круги своя. Старый поселок оживал. Народ здесь был добродушным и открытым, хотя и несколько суеверным, природа радовала глаз зелеными просторами, а удачная изоляция от больших городов и главных трактов оберегала от разбойников и мародеров, в которых и в мирное время недостатка небыло. Это послужило причиной того, что именно здесь остановил свой выбор Артас, подбирая место для себя, своей супруги Маррис и дочери Эвы. Расположение поселка было подходящим для ведения рыночных дел, а дорожная развязка позволяла отправлять и встречать караваны почти со всех уголков этого побережья Моря Слез. Жизнь здесь текла тихо и размеренно.

Не смотря на суеверность местных, жнецов здесь, кажется, чтили и уважали, что немало порадовало и удивило меня, хотя никаких значимых событий в истории Ордена и Церкви, с Вингардом связно небыло. Думается мне, отцы Церкви, и вовсе, понятия не имели об этом крошечном поселении, но здесь о Церкви не забывали ни на миг. В открытую на меня не таращились, за спиной, кажется, не перешептывались, а это было уже что-то. Обычно, визит жнецов вызывает гораздо больший интерес и панику. Стражи у ворот поселения тщательно проверили мои бумаги, вежливо поинтересовались, не прислан ли я в Вингард для Жатвы и, получив отрицательный ответ, раскланялись и распахнули двери. Новые лица в таком крохотном поселении всегда привлекают к себе излишне много внимания, но здесь на меня смотрели как на равного, приветствовали радушно, отвечали на вопросы просто и открыто. В то время, когда поселенцы чтили и уважали представителей Церкви, или только делали вид, что чтили, дети, гурьба которых сновала по узким утоптанным улочкам, убегали при моем появлении, куда глаза глядят. Наверняка, наслушались от старожилов сказок о кровожадных жнецах, или баек, про святых убийц, собирающих свою страшную дань каждый месяц в любом городе. Дети любят все приукрашивать и преувеличивать, поэтому максимализм в отношении людей моей профессии, не казался чем-то яз ряда вон выходящим и я не предал этому никакого значения. Если в этой части Аинарде было более спокойное и тихое место, чем Высокий Вингард, то им могло быть только какое-нибудь заброшенное кладбище. Вингард почти не касался внешнего мира, а внешний мир почти не пачкал его своими сплетнями и новостями, что, несомненно, шло поселку на пользу.

Дом Артаса находился в самом сердце поселения, возвышаясь над Вингардом, с центрального пологого холма. Выстроен он был из деревянного бруса, имел два просторных этажа, широкие окна с резными ставнями, двухскатную высокую крышу, обширный зеленый двор и невысокий кованый забор, в форме переплетающихся стеблей сказочных цветов. Во дворе имения пышно цвел красочный сад, где-то журчал невидимый ручеек, лениво поворачивался флюгер на крыше в душном тяжелом воздухе. Двери в дом украшала затейливая резьба, а ровно по ее центру виднелось громадное железное кольцо, изображавшая оскаленную волчью пасть. Стук металла о дерево гулко отдавался в тишине знойного дня.

Маррис, изящная и утонченная супруга Артаса, полная противоположность своего грубого и вспыльчивого мужа, встретила меня радушно, как долгожданного гостя, засыпала вопросами о внешнем мире, войне с северянами и моих делах, которые могли привести жнеца в Вингард. Ее интерес довольно просто объяснялся тем, что Маррис ждала ребенка, поэтому поселение покидала крайне редко. Однообразная спокойная жизнь, даже в таком добродушном месте, как это, любого бы вогнала в скуку, так что Маррис не стала исключением. Новые люди здесь появлялись крайне редко, поэтому приход каждого был настоящим событием. Маррис вела меня по комнатам и коридорам, болтая без умолку на едва уловимые темы, сделав мне знак сохранять молчание возле одной из дверей в дальнем конце большого зала. «Эва спит, – пояснила она, когда мы отдалились от покоев, – Наша с Артасом малышка приболела, поэтому, мы стараемся не шуметь около ее дверей. Сон – лучшее лекарство, верно?» Я подтвердил, что шуметь не стану, и мы отправились вглубь особняка. Известие о болезни дочери омрачило настроение хозяйки дома, но она справилась с собой довольно быстро. Скоро Маррис нашла новую тему для разговора, обсуждая цены на шелк и ситец, а пока она самозабвенно щебетала о волнительных событиях, которые происходят за границей их маленького поселения на холмах, я успел оглядеть дом, в котором оказался и отметить про себя, что дела Артаса идут в гору, если судить об этом по стоимости безделушек и украшений, которые были на стенах, полках , и даже на потолке. Вазы и урны из звездного стекла, тончайшей работы фарфоровые статуэтки, привезенные из далеких земель, любопытные картины и гобелены, фолианты и гримуары в тяжелых обложках из кожи и металла. Состояние Артаса могло составить немалую конкуренцию финансовому состоянию местной аристократии, случись ей оказаться в этих краях. Невдалеке от входа, висели ряды детских рисунков, выполненных робко и несмело. Творения дочери Артаса Эвы, были исполнены на драгоценной гербовой бумаге баснословно дорогими разноцветными красками. Такими красками позволяют себе работать только именитые художники, а никак не маленькие дети. Видимо, богатство и сумасбродство Артаса я слишком недооценил. Рисунков было не меньше дюжины. Наивные картинки, полные невероятных животных и дивных цветов. Эва рисовала неумело, но старательно. Карикатурное изображение солнечной полянки, домиков, любопытные наброски, но не стоившие ни медяка на рынке искусств. Я смог разобрать не больше половины, пока проходил мимо. Дальше шли ряды картин и скульптур куда более именитых мастеров. Живопись и скульптуры виднелись ровным строем по бокам просторного коридора. Я успел выхватить взглядом пару-тройку известных мне картин, но подходить и разглядывать все творения совсем небыло времени. Дом Артаса все больше напоминал настоящую галерею роскоши или музей богатства. Каким-то непостижимым образом, моему другу, и правда, нравилось все это разноцветное аляпистое великолепие. Я размышлял об этом , пока мы пересекали широкий залитый светом холл. Маррис, меж тем, увещевала о прохладных напитках и отдыхе, неспешно следуя впереди меня по шикарным залам особняка. Будучи уставшим и вымотанным, я отвечал вежливо и односложно, что совсем не располагало к долгой неспешной беседе, поэтому девушка вскоре оставила расспросы, препроводив меня в одну из многочисленных комнат, полных тишины и света, пожелала мне чувствовать себя, как дома, и неслышно удалилась, чему я был немало рад. Артас должен был появиться еще не скоро, так что у меня в запасе еще было немного времени. Тяжелый жаркий день и утомительная дорога окончательно вымотали меня и лишили сил.

Я скинул свои вещи, бросил у стены сумку с печатями и ножны, отстегнул серп, отправив его на пол, вместе с ремнем, утомленно вздохнул, исследуя предоставленные мне апартаменты. В одной из комнат мне удалось наткнуться на огромную жестяную ванну, что говорило в пользу моих раздумий о финансовом положении Артаса, в другой – на целый ряд солей и ароматических масел, привезенных из самых дальних уголков континента. Жил Артас, как король, а короли ни в чем себе не отказывают. Видеть такое в простом доме, а не в купальнях, во дворце, мне еще не приходилось. Воспользовавшись приглашением, я принял ванну, заботливо наполненную прохладной водой, с наслаждением смывая с себя усталость и дорожную пыль, а так же надоевший аромат ладана, которым пропитана одежда каждого жнеца. От жнецов всегда пахнет ладаном, ходят слухи, будто наши тела сами вырабатывают ладан, что является побочным эффектом магического воздействия на организм и нанесения татуировки, но так это или нет, я не имею ни милейшего понятия. Прохладная вода отгоняла прочь все тревожные мысли, позволяя перевести дух и расслабиться, так что ванну я покинул только через добрую половину часа, отдохнувшим и посвежевшим. В воздухе пахло дикими цветами и полынью. Снова.

– Надеюсь, твое появление в Вингарде не очередная Жатва? Ты же не будешь тут размахивать своим серпом направо и налево? – Артас посмотрел на меня поверх изящного хрустального кубка, который в его широкой ладони казался крохотной игрушкой, – Или будешь? Как тебя вообще занесло в нашу глушь?

– Нет, я здесь не по Церковным делам, не волнуйся. Пытаюсь добраться в Ростальф, вот и все, – пожал плечами я, потянувшись к палочке эшдора, тлеющей прямо на крышке стола,– Спасибо за прием, Артас, но надолго я не задержусь. Просто некогда. Тем более, что у вас и без меня полно дел и забот, учитывая положение в котором находиться Маррис. Покину Вингард завтра утром.

Мы сидели за столом в вечернем саду, любуясь уходящим за гряду холмов солнцем и потягивая восхитительное красное вино, черпая напиток кубками прямо из огромной старой бочки. Маррис уже отправилась спать, Эва, дочь Артаса так и не появилась на глаза, хотя появление нового человека в Вингарде всегда воспринимается детьми, как большое событие. Утомительная жара спала, уступив место благословенной прохладе, на опрокинутом сапфировом небосклоне вспыхивали первые искорки звезд, кузнечики рьяно стрекотали в высокой траве, а тихий ветер насвистывал атональный мотив в кронах деревьев. После раскаленного дня, наступивший покой казался нереальным, почти фантастичным, Аинарде больше не напоминал средневековый ад. Я выпил вино, растягивая удовольствие, и снова наполнил кубок.

– Можешь оставаться в моем доме столько, сколько пожелаешь, – буркнул купец, удобнее устраиваясь на жесткой деревянной скамье, – Я, правда, очень рад твоему появлению. Прости, если это выглядит не так, как должно выглядеть. У меня сейчас голова забита столькими делами и проблемами, что на отдых с друзьями совсем нет времени.

– Что-то случилось? О чем ты?

Артас, и без того, пребывающий в скверном расположении духа, помрачнел еще сильнее. Он протянул руку к палочке эшдора, но в последний момент передумал и глубоко вздохнул:

– Ничего такого, с чем может помочь справиться жнец. Если, конечно, помимо нежити, ты не занимаешься торговлей или врачеванием.

Тон купца мне не понравился. Совсем не понравился. Я прищурился, посмотрел на собеседника с подозрением.

– Нельзя ли говорить понятнее? Напомню, что ты говоришь с рядовым священником, а не бродячим фокусником или философом.

– Нет-нет, не подумай, будто стряслось что-то из ряда вон выходящее. Вингард – самое спокойное место, которое только можно отыскать на этом континенте. Здесь нет ничего, что может решить жнец. Ни воскресших, ни темных магов, ни зловещих предвестий. Жизнь идет своим чередом. Проблемы совсем другого плана, которые должны решать совсем другие люди. Сам понимаешь, Кай, – произнес Артас невесело, – С началом войны, как того и стоило ожидать, начались проблемы с торговлей. С торговлей, с доставкой товаров, с реализацией товара на рынках Аинарде. И не только Аинарде. Все страны сейчас пребывают в некоторых резервациях друг от друга, а те, которые втянуты в конфликт с севером, вообще стремительно идут вниз, в экономическом плане…

– Скажу тебе честно, экономика и политика меня интересуют мало. Давай ближе к делу.

– Можно и так, – согласился Артас покладисто, – Торговля идет на спад. А деньги мне сейчас нужны, как никогда.

– Снова карточные долги? – поинтересовался я с подозрением, на что Артас обиженно фыркнул:

– Вовсе нет. Все намного серьезнее, но давай я буду объяснять все по порядку, если ты обещаешь молчать, и не перебивать мою речь, через каждое слово, своими едкими высказываниями. Хорошо? Тогда слушай. С началом войны, мое ремесло катится к чертям. Слишком мало покупателей, слишком мало заказчиков, слишком мало товара, если, конечно, ты не владелец кузницы, или мастер ремесленного цеха. Такого цеха, который сможет дать обмундирование целой армии. Я пробовал вести дела и с западом, и с югом. Пробовал выйти на северные рынки…

– Рискованный шаг. Гавенкаров не любят. И тебе это отлично известно.

Артас с грохотом поставил кубок на край стола.

– А еще, мне отлично известно, что на содержание семьи требуются деньги. И деньги немалые!

– Судя по твоему дому, о бедности речь идти не может, верно?

– Рано или поздно, война докатится и до Вингарда, – промолвил Артас гневно, но уже спокойнее, – И тогда, я буду должен покинуть этот дом, чтобы меня отсюда не вышвырнули северные варвары, предварительно перерезав глотку. Мне, конечно, уже все равно, но мой особняк дорог мне и из сентиментальных побуждений. И все, что в нем есть. Не смотря на баснословную стоимость каждой безделушки. К примеру, этот кубок? Ты знаешь его цену? Полторы тысячи грифонов, если найдешь.

– Напомни мне быть с твоей посудой аккуратнее, – фыркнул я, но кубок поставил на стол, благоразумно отодвинув от края, – У меня такое ощущение, что ты не все мне рассказал. И стараешься избежать основной темы. Нельзя ли подробнее? К чему секретность?

– Нет никакой секретности, – вздохнул Артас, – Есть одна главная проблема.

– И какая же?

– Эва, – бросил купец, и снова потянулся к палочке эшдора под рукой, – Эва больна.

Эти слова дались ему совсем нелегко.

– Хм, сочувствую. Пожалуйста, яснее.

– Она заболела около двух недель назад, – начал Артас, поморщившись. Было видно, что возвращаться к этой теме купец совсем не хочет, но я не счел нужным переводить разговор в новое русло, – Моя девочка слегла в постель от неизвестной нам заразы. Слабость, отсутствие аппетита, жар, бессонница, головные боли…

– Слишком смутные симптомы. Я, конечно, не лекарь, но мне кажется, что они подходят для множества болезней. Есть какие-то отличительные черты?

Артас повертел в пальцах палочку эшдора, но так и не закурил, задумчиво постукивая мундштуком по деревянной крышке стола.

– Никаких, – бросил он, наконец, – Не за что даже зацепиться. Знаешь, изначально я опасался, что это серая гниль или алый кашель – некогда эти две чумы ходили по улицам Вингарда, но теперь понимаю, что это с выводами поспешил. И слава Старым Богам, что это так. Не так страшно и фатально, конечно, но ситуацию это не исправляет. Маррис не знает, что делать. Я – бессилен. Эва тает на глазах. Сперва жаловалась на слабость и головные боли. Неделю тому назад почти перестала есть, а теперь даже и не встает с кровати. Почти все время спит. Видел бы ты ее, Кай, бледная, как смерть и хрупкая, как щепка. Моя дочь гибнет у меня на глазах, а я никак не могу ей помочь.

– А что на счет местных лекарей и колдунов? В каждом городе или деревне обязан находиться чародей-резидент, отвечающий за свою вотчину перед аристократией. Волшебное врачевание – как раз их профиль. Должен же быть в вашем поселении, какой-никакой завалящий маг, способный исцелить хворь, да срастить пару-тройку костей?

– Нашего мага-резидента не стало уже месяц назад, – сухо констатировал Артас, посмотрев на меня поверх кубка, – И все благодаря твоей Церкви. Один из твоих собратьев-жнецов порезал его на ремни. Конечно, у него было необходимое разрешение от Ордена, но потери это никак не восполняет. А, следовательно, некому заниматься такими делами, как защита и исцеление. Знаешь, однажды, я застал этого чертового чародея, когда он протягивал моей Эве, на прогулке, какое-то яблоко, что-то рассказывая о магии. Всегда был затворником, а потом возник, что бы мою дочь… Да он извращенец, которому самое место в могиле! Понимаешь?

– Да уж. В незавидное положение ты угодил. А что на счет бродячих чародеев и лекарей? Насколько мне известно, с началом войны, их стало столько, что по дорогам они ходят едва ли не толпами, а…

– А толку от них ни на грош! – рявкнул Артас гневно, хватив драгоценным кубком по столу, – Когда Эва заболела, а никакая сила не могла ей помочь, я обещал любые деньги тому, кто поставит моего ребенка на ноги. И в Вингард начал сползаться разномастный сброд, заинтересованный манящей возможностью получить легкие деньги. Можно было заграбастать целое состояние, надув щеки от важности и рассказывая сказки о чудодейственной силе, которая непременно исцелит любое увечье. Были здесь и чумные доктора, и напыщенные маги с колпаками, и даже пара-тройка блаженных, которые клялись в своей божественной силе. Знаешь, сколько из них было шарлатанов?

– Думается мне, половина.

– Нет, шарлатанами были все. Видел дорожный указатель на повороте к Вингарду? Я приказал прибить его после последнего случая, когда какой-то шамкающий идиот с плешивой головой, пытался напоить Эву каким-то жутким варевом из дохлых крыс и грибов, утверждая, что это ее непременно исцелит. Помниться мне, он клялся, что этот рецепт эликсира, ему нашептали боги во сне, но я думаю, что он просто сумасшедший сукин сын. Я прижег ему пятки на жаровне, а заодно напоил его же отваром из крыс его самого. Исцеления это ему не принесло, кстати, а вот ума он заработал столько, что сразу же отказался от своих бредовых задумок, – заметил он, будто между прочим, перекидывая эшдор из ладони в ладонь, – Знаешь, Кай, сколько я потратил денег на всех этих шарлатанов? Этой суммы хватило бы на небольшое поместье к югу от Бранальска и пожизненное содержание всего вороха слуг и маленького гарнизона стражи. Ты должен меня понять, когда твой ребенок серьезно болен, а кто-то уверяет тебя в том, что непременно исцелит его, то здесь уже не приходится считать деньги. Да что там, я бы и этот дом отдал тому, кто выполнит обещание, не то, что переплатил бы пару тысяч золотых. Словом, тут было много людей, Кай. А пользы в них небыло.

– И что? Неужели все оказались обманщиками? Ты не преувеличиваешь?

– Ладно. Твоя правда. Не все, – вздохнул Артас, с трудом признавая свою неправоту, – Были и приличные люди. Два доктора и один маг, выпускник какой-то там семинарии. Они не строили из себя новых мессий медицины, сделали все, что было в их силах, но что толку? Эве они все равно не смогли помочь. Развели руками и откланялись. Впрочем, как и все остальные. Марриса настояла на том, чтобы везти Эву в Ростальф или Эрмивальд, но как назло, в наших краях объявились какие-то ублюдки, грабящие караваны и проезжающие мимо экипажи. А где, я в этой дыре, найду надежных людей, которые защитят меня и мою дочь в дороге?

– Но ты же отправляешь товары… И встречаешь торговые обозы.

– Обозы, которые, отправляются всегда с группой наемников. А где мне найти наемников сейчас? Вингард – никакой не военный гарнизон. Нет, Кай. Я не могу рисковать так сильно. Если уж рынок и научил меня чему-то, то это осторожности и осмотрительности. К тому же, Эва плохо переносит поездки. Сейчас, когда она постоянно в постели, ее вообще стараемся не беспокоить лишний раз. Знаешь, Кай, Эва теперь занялась рисованием. Картинки заменяют ей жизнь, за пределами ее комнаты. Ты видел ее рисунки на стене в передней зале? Я купил самые лучшие бумаги. Самые лучшие краски…

– Художники используют холсты, а не гербовые бумаги, кстати говоря. Хотя суть не в этом. Твоя дочь больна, а ты боишься отправляться в город. Послушай, но ведь это не решение проблемы. Есть какие-то мысли, идеи на этот счет?

– Есть, – вздохнул торговец, зачерпнув кубком вино, – Учитывая, что дальняя дорога может обернуться для Эвы, для моей доченьки, – он замолк, подбирая слова, – Обернуться очень печально, я ищу другие варианты. Недалеко от Вингарда, в половине дня пути к западу, живет на берегу реки Серебряной пряди, одинокий отшельник. Я слабо верю в божественное прозрение и прочую религиозную чушь, но выбора у меня почти нет. Мои люди навели справки и кое-что узнали. Я немало слышал о том, что этот старец творит чудеса, исцеляет от ран и болезней, спасает жизни и души. Не то просто сумасшедший, не то маг-отщепенец, возлюбивший природу. Завтра я отправляю отряд своих ребят, из числа личной охраны на его поиски. Я хочу, чтобы они доставили этого друида сюда, чего бы это ни стоило. Отдам за это любые деньги.

Я поджал губы, поигрывая в ладони тяжелым кубком.

– Не лучшее начало для сотрудничества. Друиды терпеть не могут насилия…

– А я терпеть не могу друидов, но мне приходится это делать, – хмыкнул Артас, гневно посмотрев на меня, – А так же ненавижу тех, кто пытается обвести меня вокруг пальца. Я, может быть, жесток, но справедлив. Если этот старый идиот сможет помочь Эве, я награжу его так щедро, как не награждают короли, и отпущу на все четыре стороны. А если нет… значит все эти истории о его чудесах – полная ложь. И, чтобы не вводить других людей в заблуждение, я его прибью. А после… а после повезу Эву в Ростальф. Сам. Один, – он жадно осушил кубок и тяжело вздохнул, – Впрочем, второй вариант мне кажется более вероятным.

– Довольно крутой поворот, – заметил я, мысленно согласившись с Артасом в его последнем предположении, – Что же, если так, то есть еще один вариант развития событий, который может принести кое-какие плоды. Я завтра утром покидаю Вингард, ибо до Ростальфа мне нужно добраться в самый короткий срок. И в город я приеду намного раньше твоих людей, или тебя самого, если с друидом ничего не выйдет. Нельзя терять время зря. У меня есть знакомые. У меня протекция Ордена и Бумаги жнеца. Я смогу отправить в твое поселение целый отряд лекарей и магов всех мастей, стоит мне только намекнуть в резиденции Ростальфа о факте неизвестной болезни, вспыхнувшей в деревеньке поблизости. Это может помочь, но только представь, как это отразиться на всем этом поселении, да и на твоей торговле в целом?

– Плевал я на эту торговлю, Кайетан, – фыркнул Артас, махнув рукой, – Да и на поселение мне плевать, когда дело касается моей единственной дочери… Единственная главная обязанность отца перед своими детьми – это обязанность защитить их от любой опасности, будь то нападение зверя, насилие или неизвестная хворь. Маррис ждет ребенка, поэтому я хочу огородить ее от всевозможных проблем, связанных с заболеванием Эвы. Насколько это возможно, – добавил он, но уже менее уверенно.

– Похвальное стремление. Именно поэтому, я нахожу свою идею наилучшим вариантом. Прости, но квалифицированным медикам я доверяю значительно больше, чем сумасшедшим старикам – друидам, которые водят дружбу с деревьями и разговаривают с небесами. Я, довольно, скептичен в этом отношении.

Артас посмотрел на меня, тряхнул тяжелой головой.

– В таком случае, я буду твоим должником по гроб жизни, Кай, – проговорил он хрипло, – Если ты сделаешь это, я дам тебе столько золота, сколько ты захочешь. Или нет. Я могу подарить тебе поместье. Или целую деревню. Или таверну. Или бордель. Хочешь свой собственный бордель?

Вино настроило моего друга на философский лад. Пора было переводить разговор в нужное русло, если я хотел хоть что-то узнать. Я зачерпнул кубком из бочки.

– Мне не нужен собственный бордель. Да и благодарить меня еще рано. Но мне нужна информация, если ты хочешь помочь. Думается мне, это как раз входит в сферу твоих занятий, верно?

– Информация? Какого рода? У меня, конечно, есть связи…

– Мелочь. Но очень важная. Слушай внимательно. Все, что меня интересует, связано с юной златоглазой девушкой – жнецом и двенадцатью крохотными сферами из звездного стекла, что именуют Жемчужинами Слез, – удостоверившись, что Артас услышал, понял и вник, я немного понизил голос, отчего-то зазвеневший холодным металлом, – Мне нужно знать о них все. Не перебивай, пожалуйста. Дай мне договорить. Твои связи позволяют тебе заглянуть едва ли не богам за пазуху, так что, такая безделица не составит труда, правда? Запомни, Артас, девушка и двенадцать сфер. Слышишь меня? Сейчас я расскажу тебе подробности…

Артас слушал, и не перебивая до самого конца.