Читать книгу И пришел жнец. В когтях у сказки - Виктор Доминик Венцель - Страница 5

За несколько часов до рассвета я проснулся от собственного крика, весь в холодном поту, после привидевшегося мне очередного кошмара. Одеяло было смято, подушка сползла на пол, простыня сбита на угол кровати. Давненько сны не заставляли меня так помучиться. Всему виною те события в Мортруде. А может быть, я просто нездоров. Нужно будет пройти тот курс магического лечения в Эрмивальде, о котором упоминала Илигрид, во время нашей последней встречи. Как она там говорила? «Кошмарные сны не приходят просто так. Кто-то хочет, чтобы ты их видел». Конечно, это полный бред. Просто игры подсознания, да и покажите мне хотя бы одного жнеца, который бы спокойно спал, после всех этих блужданий по кладбищам, урочищам и руинам, вырезая серпом живых и мертвых. Что-то я не слышал о таких, как и о жнецах, что дожили до счастливой глубокой старости, в окружении детей и внуков. Несколько мгновений я приходил в себя, собирая по осколкам моменты сна, стараясь успокоиться и восстановить дыхание, после чего провел по лицу ладонью, встряхнулся и осторожно спустил ноги с кровати. Спать уже точно небыло ни малейшего желания.

Прохладный ночной ветер, пробирающийся в приоткрытое окно, действовал отрезвляюще, так что от сонливости и рассеянности, через короткое время, уже не осталось и следа. Они исчезли, оставив во рту горьковатый привкус и отвратительное чувство пресыщенности. В темноте я приблизился к окну, потянул деревянную раму вверх, впуская в комнату ночную свежесть и серебристые пряди лунного света. Ночь дышала тишиной и спокойствием. Даже кузнечиков небыло слышно. Вингард безмятежно спал.

Сон, который пришел ко мне в этот раз, я видел впервые. Я снова был в окрестностях Мортруда, снова бежал через горы тающего снега и реки черной воды, петляя между высоких умерших деревьев, у которых не существовало ни ветвей, ни крон. Дорога под ногами дрожала и извивалась, то расширяясь до самого горизонта, то смыкаясь до размеров игольного ушка. Прямо над головой, седыми клубами катилось грязное осеннее небо. Я не знал, как снова оказался в этом месте, в это самое время, но отчетливо помнил, что мне нужно торопиться, чтобы помочь Кларисс и жнецам, попавшим в смертельную ловушку. Хрупкий силуэт Кларисс то и дело мелькал между деревьев, но я никак не мог ее догнать. Окрикнуть ее я тоже не сумел, ибо рот оказался заштопан суровой ниткой, прямо через края. Боли я не ощущал, но ужас сковывал каждое мое движение.

Следом за мною кто-то шел. Неслышно, но неотвратимо и уверенно. Сомнений быть не могло. Я знал, что если обернусь, то снова увижу нечеловечески прекрасное лицо беловолосой златоглазой девушки, достойное стать иконой красоты и гармонии. Я не хотел смотреть назад. Непобедимый недосягаемый Ангел смерти снова не желал отступать. Дальше была кровь и грязь. Дальше опять была бесконечная дорога. Что-то гигантское гротескное темное холодом дышало мне в спину. Я не оглядывался, но чувствовал его приближение всем своим существом. Силуэт Кларисс таял на глазах, как столб дыма. Еще немного. Еще шаг и я смог бы догнать ее…

Нет, жнец. Ты опоздал. Как и тогда.

Поздно.

– Поздно, – тихо повторил я сам себе, прижавшись лбом к холодному стеклу. Всегда поздно менять прошлое, даже во сне. Двенадцать магических сфер, убийца с церковным кинжалом, Мортруд, Кларисс, сны – все это превращалось в настоящий навязчивый бред. Необходим отдых, необходимо лечение. Нужно отвлечься, если не удается уснуть. Что там делают родители, когда их ребенок увидит кошмар? Поют колыбельную? Читают сказку? Успокаивают? Впрочем, откуда мне знать?

У жнецов не бывает родителей. В Орден попадают те дети, чьи родители, по воле судьбы, были убиты жнецами, имена которых оказались в списке Жатвы. Церковь Атеизма придумала на удивление простой безотказно работающий механизм, позволяющий вершить свои дела, при этом ссылаясь на гуманность и основываясь на логике, подкрепленной поддержкой общественности. Церковь заботится о сиротах, которые стали сиротами по ее же милости. Никто из нас не хотел быть жнецом, контролером, правдоносцем или уравнителем. Нас вынудили ими стать. Те, кто подходит в ученики по возрасту, по физическим и умственным способностям, отправляются вместе со священниками в Вельберг, где архонты и менторы начинают тренировки и занятия. Те, кто убил твоих родных, становятся твоей новой семьей. Какая ирония! Таков негласный закон. Так соблюдается равновесие. Новобранцев учат истории, магии, боевым искусствам и прочим прелестям церковных наук нашего времени, выбивают из них мысли о доме, вырезают жалость и милосердие, вплавляют истинную веру ни во что, превозносят ненависть и хладнокровие, отсекают страх, чтобы получить новое очеловеченное оружие, такое же холодное и смертоносное, как серп или коса. Мы перестаем бояться монстров в темноте, под кроватью, как только понимаем, что эти монстры живут в нас самих. Из тех, кто мог бы стать величайшим художником своего времени, или именитым ученым, или известным на весь свет чародеем, вылепляют новых, угодных церкви людей. Делают убийц и ликвидаторов последствий чужой глупости, совершенной четыре сотни лет назад. Остальным сиротам, которым не выпало сомнительное счастье оказаться достойными славного звания Жнеца, лежит дорога в детские и работные дома. До них уже никому нет дела.

Впрочем, это ночные блуждания навевают на меня подобные философские размышления. Нужно пройтись. Что-то совсем душно в этих четырех стенах.

Я натянул одежду, ограничившись короткими штанами и рубахой, взял палочку эшдора, и осторожно, стараясь не шуметь отправился на улицу. Нужно было отвлечься и поразмыслить, так что сад подходил для этого, как нельзя лучше. Коридор и несколько поворотов. Однако, ни одному мне не спалось в эту ночь. В гулкой тишине захлебывался кашлем ребенок. «Эва» – подумал я, проходя мимо закрытой двери детской. Из-за нее слышались два голоса. Тяжелый и грудной принадлежал Артасу, тонкий слабый и едва различимый – его дочери. Голос отца звучал успокаивающе: похоже, Артас не отходил от постели ребенка всю ночь. Видимо, дело обретает совсем скверный оборот. Я не собирался беспокоить Эву, поэтому быстро прошмыгнул мимо, не желая разбудить никого из прислуги, или помешать спать Маррис, и выбрался на улицу, как в царство темноты, лунного света, и дурманящего запаха цветов.

Но все же, моим планам не суждено было сбыться. Маррис не спала. Тонкая и хрупкая, она устало прижималась спиной к перилам беседки, тоскливо смотря на гаснущие звезды. Мне показалось, или я увидел слезы в ее глазах?

Она обернулась на звук моих шагов нервно и резко, словно ожидала удара в спину.

– А, это ты, Кай… Прости, если мы тебя разбудили.

– О чем это ты? Просто что-то не спится. Я не хотел мешать.

От той женщины, которая встречала меня сегодня днем, в своем шикарном поместье теперь не осталось и следа. Тоска и волнение исказили ее капризное лицо, а движения были скованными и нетвердыми. Переживания накладывают свой отпечаток и на более сильных людей. Маррис поджала губы, вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Никому сегодня не спится, – произнесла она дрогнувшим голосом, и немного позже добавила, – Эве стало хуже. Намного хуже. Артас уже отправил за лекарями троих своих доверенных людей. Они уехали на поиски одного целителя… Артас говорил тебе о нем? Но я боюсь одного, Кай. Я боюсь, что они не успеют. Будет слишком поздно.

«Поздно, – повторил я про себя, – Как же я ненавижу это слово»

– Все настолько фатально? Неужели ничего нельзя сделать?

– Нет, Кай… Почти ничего, – проронила Маррис, стараясь не смотреть мне в глаза, словно стыдясь собственного бессилия, – Эву спасет только чудо. А чудес нам ждать неоткуда.

Слова несчастной матери почему-то пробудили во мне гнев, вместо сочувствия и жалости.

– Я не слишком-то верю в чудеса, и тебе, с Артасом, советую того же, – сухо сказал я, стараясь, чтобы мои слова не прозвучали слишком резко. Будучи равнодушным к чужим горестям, я не мог не признаться сам себе, что беда Артаса и Маррис действительно тронула меня, – Необходимо действовать самим, а не ждать чудесного избавления. Лекарство для Эвы никто вам не принесет, если сидеть сложа руки. Так, что давай займемся делом. Послушай, Маррис, мне нужен конь, письмо, с подробным описанием произошедшего, свободная дорога и открытые ворота, так что предупредите стражников о том, что я покидаю Вингард. До Ростольфа не слишком далеко, поэтому надеюсь достичь города к середине или концу дня – зависит от того, что собой представляет эта ваша дорога, а как мне кажется, представляет она собой плацдарм для мародеров, грабителей и воров всех мастей, которых у вас здесь именуют солдатами. Если никаких вестей от меня не будет к концу завтрашнего дня, тогда действуйте сами. Пусть Артас собирает отряд и выдвигается в город. Я, конечно, надеюсь, что до этого не дойдет, но нужно быть готовыми к любым развитиям событий.

Легкая улыбка тронула тонкие губы Маррис.

– Спасибо Кай, – ее голосом можно было порезаться – настолько тонким и хрупким он был, – Спасибо за помощь. Спасибо за то, что ты делаешь…

– Перестань. Должен же я отплатить вам за гостеприимство, – фыркнул я, искренне радуясь, что в ночной темноте Маррис никак не может рассмотреть выражения моего лица.