Читать книгу Волки охотятся вместе - Виктор Елисеев - Страница 4

Вибрация от звонка заставила выйти из приятных объятий Морфея, пробираясь сквозь все уровни сознания. Глаза открылись, показав мозгу темную комнату. В окно через легкие и прозрачные шторы пробивался приглушенный лунный свет. Временами они колыхались под дуновением теплого августовского ветра, который наполнял комнату свежим воздухом ближайшего хвойного леса. На тумбочке около кровати вибрировал телефон, подсвечивая угол ярким светом и с неопределенным номером. Как всегда, некстати.

Пару раз моргнув, глаза сфокусировались на противно жужжащем по дереву приборе. Мужчина вздохнул тяжело, понимая, что это не просто ошиблись номером – явно он кому-то понадобился. Но для верности выждав секунду сброса вызова (хотя надежда быстро испарилась), человек аккуратно и заботливо убрал женскую руку, крепко обнимавшую его, медленно поднялся, подбирая гаджет в ладонь, и сел на край кровати. Надпись «Неизвестный номер» заставила вновь почувствовать себя немного неуютно. Он прекрасно знал, кто звонил.

Поэтому быстро поднявшись с кровати, мужчина практически на цыпочках вышел из комнаты, закрыв дверь за собой, и нажал на ответ.

– Да…

– У меня есть такое подозрение, что я тебя разбудил, верно? – послышался строгий и басовый голос, в котором слышалась издевка.

– Есть такое… но ты не просто так среди ночи звонишь, Ворон? – Голос мужчины звучал как можно тише, когда он остановился у соседней двери и проверил, насколько плотно она закрыта.

– Ты как всегда прав, Юр, – ответил без изменений в интонации Ворон. – Общий сбор в штабе. Собирай весь состав.

– Ты лучше Фениксу набери. Все же он командир… я так, заместитель, – попытался в саркастичной форме отшутиться мужчина, плавно подходя к лестнице вниз и нащупывая ступеньки.

– Знаешь, – разрушая шаткую стену защиты, произнес Ворон, – я бы с удовольствием, только вот есть ма-а-аленькая загвоздка… – Пауза. – Феникс пропал…

Новость заставила мужчину остановиться на середине лестницы: слова руководителя окончательно вырвали его из сонного состояния. Не прошло и секунды, как Юра медленно опустился на ступеньку, произнеся не своим голосом:

– Как… как такое возможно?

– Это не телефонный разговор, – звучало сухо, даже немного грубо. – Я жду вас в Управлении. Все расскажу на месте. Собирай всех. Теперь ты командуешь группой.

– Принято… – лишь выдавил мужчина и завершил разговор.

Наверное, минуту Юра просидел с телефоном в руках, после чего отложил гаджет в сторону и провел ладонью по коротким темным волосам. Подобные вести посреди ночи ничего хорошего не гарантировали, но и ожидать можно все что угодно. И факт того, что Ворон позвонил лично, сильной надежды на простое чаепитие не вселял.

– Во что же ты влип… – проговорил мужчина себе под нос, потерев щеку.

Выдержав паузу, прислушиваясь, нет ли шагов позади (скорей это было уже профессиональной привычкой), Юра подцепил пальцами телефон и быстро спустился вниз. Принял душ, умылся, оделся. Пока закипал чайник, мужчина приготовил кружку с кофе, нарезал себе бутерброды и кончиком пальцев прожал кнопку блокировки. На экране высвечивалось 2 часа 34 минуты. Глубокая ночь. Да, ребят нужно поднимать. Мужчина колебался: сложившаяся ситуация не давала профессиональному оперативнику собрать мысли воедино. При всем желании Феникс не мог просто так исчезнуть. Да, его иногда одолевали мысли уйти со службы и начать тихую, спокойную жизнь (в голове прозвучал саркастичный смех), но чтобы Ворон из-за этого поднимал всю группу – это явно не от скуки.

Чайник щелкнул, заставив Юрия вернуться из своих мыслей. Пару раз моргнув, он обхватил ручку кухонного агрегата и наполнил чашку кипятком. Потянуло ароматом кофе, а сзади послышались аккуратные шажочки. Мужчина знал, что просто так уйти не получится – слишком чуткий у нее сон.

– Ты куда собрался? – осторожно зазвучал сонный голос сзади, а Юрин торс обхватили женские руки, жена прижалась лицом к спине.

У Маши было атлетическое телосложение, скрывавшаяся под длинной, чуть ниже бедер, светлой футболкой с растянутым воротом, ростом она была ниже своего мужа на полголовы. Ее короткие черные волосы, остриженные в каре, закрывали лицо наполовину. Казалось, что она не проснулась, а лишь интуитивно пришла за любимым, в поисках его тепла. Левая рука, на внешней стороне предплечья которой была татуировка в виде каллиграфической надписи «Be Angel», поднялась на грудь Юры и нежно гладила у его сердца.

Когда они познакомились, многие считали, что этот служебный роман ничем хорошим не закончится. Младший сержант медицинской службы и на тот момент старший лейтенант группы спецопераций, по мнению окружающих, не подходили друг другу, из-за чего некоторые из сослуживцев (самые отбитые в физическом и моральном плане) стали делать ставки – через сколько все окончится. Но выиграли не они: после возвращения с «горячей» точки общение не прекратилось. Они много гуляли, все время проводили вместе, помогали друг другу привыкнуть к мирной жизни. А потом, как в какой-то приятной мелодраме: она влюбилась, он влюбился, потом – понравился ее двум сыновьям, которые его приняли со всей детской искренней душой. Спустя год мирной жизни Маша и Юра сыграли свадьбу. Еще через год родилась дочка – Ольга.

Мужчина продолжил служить, а жена занялась детьми и перевелась на гражданскую специальность. Первое время было непросто, но вместе они смогли преодолеть невзгоды и создать настоящую гармонию в их маленьком мирке. Сквозь годы совместной жизни они смогли пронести свою любовь и заботу друг о друге и порой вели себя как влюбленные подростки.

Юра провел пальцами по ее нежным кистям, а следом – по пальцам, и тихо, как будто боясь ее разбудить, прошептал:

– Служба… Ворон вызвал. Что-то серьезное, и без нас никак…

– Что может быть серьезнее, чем очередные «разборки» государственного масштаба? – с легкой усмешкой протянула Маша, сквозь сон натянув милую улыбку.

Мужчина задумался – рассказать все сразу или что-нибудь придумать поинтереснее? Юра всегда старался говорить правду по всем рабочим моментам, хотя из-за профессиональных особенностей службы это не всегда получалось. Бывали моменты, что получалось не так как хотелось, мужчина возвращался домой с букетом или любимыми вкусняшками жены, садился перед ней и рассказывал все, как происходило на самом деле. А она слушала, мечтательно наблюдая за ним, подпирая свой подбородок кулачком, как он оправдывался и в целом выруливал ситуацию. По окончании исповеди Маша поднималась на ноги и полном молчании подходила к мужу, садясь на коленки и, обняв за шею и нежно шептала: «Главное, что ты вернулся живой и здоровый».

Только сейчас не такой случай.

Сослуживцы и его семья срослись в один большой клан – все поездки, праздники и даже просто отдых – всегда вместе с братьями по оружию, ставшими самыми близкими и родными.

Немного поразмыслив, Юра протяжно выдохнул, развернулся к Маше, заботливо положив на ее голову свою крепкую ладонь. Не открывая глаз, сквозь сон женщина улыбалась, прижавшись к ней. Потянув мгновения, мужчина взглянул на жену и тихо сказал:

– Феникс пропал…

Услышав это, Маша тут же открыла свои карие глаза, подняла голову и устремила на мужа непонимающий взгляд.

– Как пропал?!

– Ну вот так… – Тот вздохнул. – Я ничего не знаю. Только что Ворон позвонил, нужно поднимать парней. И как всегда суть дела не по телефону, вот и думай, что случилось…

Женщина на мгновение опустила взгляд на сложенные руки на груди любимого.

– Может, у него были какие-то проблемы, о которых он не хотел говорить?

И подняла взволнованный взор.

– Может, но так исчезать с «радаров» – не в его стиле. Дима, конечно, на своей волне, но тут что-то серьезное… – Вздох. – Теперь осталось понять, что да как…

– И ты сейчас, получается, в Управление?

Кивок.

Пробыв в раздумьях буквально секунду, Маша отпрянула от Юры и легкой походкой оказалась у холодильника. Ее движения были бодры, будто она сейчас не спала, а находилась на посту дежурной медсестры в госпитале. Мужчина лишь наблюдал за тем, как она уже ловко нарезала хлеб, колбасу и сыр.

– Я не думаю, что мы там на всю ночь… – Юра улыбнулся и обнял жену сзади, поцеловав в оголившееся плечо.

– Ну, ребят покормишь. Они-то сейчас примчатся, даже не поев. А тут бац! Дядя Док уже все решил!

И засмеялась.

– Как всегда! – поддержал мужчина.

Буквально через пару минут Маша собрала контейнер с разными бутербродами и положила перед Юрой, чтобы не забыл. А он мог – слишком задумчив. Ненароком женщина и сама начала погружаться в раздумья о предстоящей работе, упорно отгоняя самые неприятные мысли. А они материальные.

Так, в тишине, они и сидели. Юра быстро перекусил, допил кофе, после взглянул на жену и тяжело вздохнул. Сама же Маша опустила на мгновение глаза, но поднялась одновременно с ним, молча подошла к нему и крепко прижалась, зажмурив глаза. Маша понимала, чувствовала, что обычным разговором ничего не закончится. Это понимал и сам Док. В особенности, когда Ворон уже позвонил.

– Ладно… – Он поцеловал ее в макушку. – Я поеду… напишу тебе, как прибуду в расположение.

Приглушенное «угу» не сменилось освобождением – женщина продолжала обнимать мужчину. Усмехнувшись, Юра поцеловал жену несколько раз в макушку, после чего Маша отпустила его, но, держась одной рукой за его палец, а второй подобрав контейнер с мини-завтраком (все же забыл), прошла с ним в прихожую. Там он надел куртку, ботинки, взял все необходимое и развернулся к ней. Изучив ее с ног до головы, мужчина обнял жену, прислонившись своим лбом к ее. Маша тоже обняла его, прикрыв глаза.

– Береги себя… я тебя жду…

– Я вернусь к вам… я вас очень люблю…

И поцеловал женщину. Нежно, ласково.

Сделав шаг от нее, Юра взял ключи, заготовленную плечевую сумку и вышел на улицу к машине. Моргнули поворотные огни, послышался звук открытия замка среди тишины спящего СНТ. Приятная ночь августа. Чувствовалось приближение сентября, но лето не собиралось сдавать свои позиции. Теплый ветерок легким порывом кружился над поселением. Где-то в лесной чаще в прекрасном дуэте со сверчками пели ночные птицы. И свежий хвойный запах плыл по округе. Уже было трудно без него, а в загазованной Москве эта нехватка сильно ощущалась. Только – что поделать? Служба зовет, страна ждет!

Сев в машину, Юра завел мотор, взглянул на крыльцо. Там стояла Маша, накинув на плечи легкую куртку. Босиком на ступеньках, с волнением смотря на мужа. Она прекрасно понимала, что если бы была возможность – рванула бы с ним, забыв про все. Только до конца не знала, чем могла помочь ему. Мужчина открыл окно и послал ей воздушный поцелуй. Пока жена ловила его с широкой улыбкой, Юра сдал назад и, выехав на улицу, поехал по ночному СНТ в Москву, оставляя свой дом, жену, детей.

Ночные дороги всегда завлекали своими таинственными мотивами и секретами. Ехать с большой скоростью по пустой дороге под аккомпанементы хорошей музыки – просто сказка. Самое, наверное, приятное, что в ночи никого нет на пути, никто не мешает, а вечные дураки и хамы в навороченных автомобилях сопят и пускают слюни у своих красивых и не очень жен или любовниц. Только пара одиноких встречных и попутных машин, которые куда-то едут по «неотложным» делам.

В подобных поездках всегда можно было погрузиться в мысли, разложить по полочкам все возможные варианты действий и событий, подумать о будущем… последнее как-то особенно волновало и звучало фальшиво. Нет, Юра всегда оставался оптимистом, даже при самом плохом раскладе. Он верил в хорошее и светлое будущее с семьей и друзьями, но в большинстве случаев оставался в скептичном настоящем. Профессиональное, наверно. Верь в лучшее, готовься к худшему – вечный посыл самому себе.

Но даже в располагающей к размышлениям дороге собрать воедино мысли не удавалось. В голове разведчика быстро происходил мыслительный процесс, стараясь вывести всю полученную информацию в своеобразную ассоциацию. Перед Юрой словно разложился мысленный стол. Правда, это слишком громко сказано. Ничего толком известно не было, а уж тем более понятно. Поэтому с таким же успехом ассоциативный метод отключился. Блокнотик куда практичнее. В глубине души бывалый оперативник все-таки надеялся, что это всего лишь безобидная проверка боеспособности личного состава, а сам Феникс находится в Управлении с секундомером.

Пока колеса наматывали километраж, Юра успел обзвонить всех бойцов группы. Отвечали по-разному: кто-то ответил почти сразу, после второго гудка, порой звучали сонные ответы, а те, кто не успевал поднять трубку с первого раза – мгновенно перезванивали. Для всех звучала примерно одна и та же фраза – «Ворон срочно собирает группу. Все подробности на месте». Никто не задавал лишних вопросов – просто так подъем в три часа ночи не бывает.

А Москва встречала бывалого оперативника ночными огнями и бурлящей жизнью. Город, который никогда не спит. Да и вряд ли когда-нибудь уснет. Третий Рим величаво стоит назло всем временам и эпохам. Молодежь гуляла по освещенным улицам столицы, веселилась и наслаждалась спокойной жизнью. Особо азартные молодые люди проводили время в клубах, влюблялись и шли на авантюры. Как же многого они не знают. Да и не стоит им знать. Как говорится – меньше знаешь, крепче спишь.

Проехав через вечно бурлящий от ночных движений центр, Юра свернул к зданию Управления и остановился напротив закрытых ворот, заехав в «кармашек». К нему навстречу вышел дежурный, поправив оружие на плече в виде какого-то пистолета-пулемета (в темноте не было видно модели, да и не особо хотелось разглядывать), и, когда поравнялся с водительской дверью, лишь кивнул с легкой улыбкой на опустившееся стекло. Под светом КПП можно было разглядеть серую форму СБ[1] Управления. На узких плечах расположились темные фальш-погоны с одной лычкой, а кепи с общепринятой кокардой была натянута почти на глаза.

– Доброй ночи, товарищ майор… – протянул молодой ефрейтор с искренней радостной ноткой в голосе, выполнив воинское приветствие. – Что в такое позднее время?

– Приспичило тут одному госбезопасность проверить на прочность! – Юра попытался отшутиться, протягивая необходимые документы. – Вот и приехал усмирять.

Дежурный усмехнулся и, приподняв козырек с глаз указательным пальцем, взглянул на предоставленные бумажки. Юру (среди своих просто Док) многие знали – майора, заместителя командира группы Сил специальных операций «Волчья стая» уважали от рядового до высших офицерских чинов. Говоря о высоком отношении, было б не очень прилично упоминать только об офицерском составе группы – равное уважение получал каждый боец стаи. Сказывался еще и тот факт, что вокруг подразделения ходили разного рода слухи и домыслы: ГССО «Волчья стая» создавалась по особому распоряжению Министерства для выполнения особо важных и опасных заданий практически в любой точке мира (на формулировках в документе не скупились). Для чего на самом деле их создавали – никто не знал. Их работа постоянно скрывалась под грифом «Особой важности», и можно только гадать, какую охоту ведут «волки», а уж тем более – на кого. Но, несмотря на всю эту таинственность и (для молодых курсантов и рядовых) военную романтику, людей Феникса уважали вне звезд и должностей, поскольку сами они оставались эталоном воинской службы, офицерских принципов и морали.

Ефрейтор сверил документы несколько раз, после чего закрыл удостоверение, вложив все бумаги, и, протянув обратно весь комплект майору, задорно проговорил:

– Как всегда, товарищ майор, все в порядке. Простите, сами понимаете, инструкции.

– Конечно! Зато всегда на стреме! – Юра улыбнулся и убрал бумаги в козырек, а удостоверение – в карман. – Могу проезжать?

Кивок, потом дежурный повернулся к будке и махнул рукой. Над воротами замигала оранжевая лампочка, а сама конструкция начала медленно двигаться в сторону. Ефрейтор повернулся к майору и тихо, осторожно спросил:

– Товарищ майор, у вас сигаретки не найдется?

Мужчина с легкой усмешкой повернулся к нему:

– Прости, нету. Я бросил, когда вернулся с Ближнего Востока. Уже года три не курю. И тебе не советую.

Молодой сотрудник безопасности улыбнулся, с пониманием закивав, и сделал шаг от машины.

– Проезжайте, товарищ майор.

Оперативник, приложив два пальца к виску, неспешно проехал на территорию Управления и припарковал транспорт у входа в здание. Наверное, самое приятное в ночных вызовах – это возможность поставить автомобиль у самых дверей и подобно королю войти в холл. Никто не пытается пролезть, отпихнуть или подрезать.

Юра заглушил мотор, вытащил ключ из зажигания и подобрал телефон с панели. Три часа двадцать четыре минуты. Маша уже уснула в гордом одиночестве, но не написать ей было нельзя. Волнуется же. Быстрым движением пальцев оперативник разблокировал экран и, выведя на дисплей диалог с женой, шустро набрал ответ:

«Любимая, я добрался. Все в порядке, не переживай. Как все узнаю – отпишусь. Люблю».

Далее поставил пару «целующих» смайликов. Из динамика вырвался короткий звук об отправке адресату.

Майор убрал телефон в карман, подобрал лежащую на соседнем сидении сумку и покинул транспорт. Приятный теплый летний ветерок прошелся по волосам и коже на лице. Ночь хорошая, чистая. В последнее время в Москве были проливные дожди, а сейчас небо покрылось белыми звездами, луна полностью завладела престолом темного купола. Само здание Управления было освещено, как и многие административные и исторические строения города, а вот свет горел уже не везде. Единичные «огонечки» отмечали особых трудоголиков, стоящих на страже безопасности страны, даже не думая о сне и личной жизни. Правда, вся эта «романтика» немного наскучила Юре: да, он был патриотом своего отечества, но не слепым. Его частенько называли «думающий патриот», а сам Ворон всегда добавлял весьма значимую оговорку – «в этом его главная опасность».

В холле, практически у самого входа, стояли рамки металлоискателей, а напротив – сидели трое дежурных. Один за стойкой, уткнувшись, судя по его взгляду, в экран компьютера, а остальные стояли позади него и что-то обсуждали. Громкий звук гула толпы (который Юра мог отличить всегда) навел на мысль, что эти трое в свободное от обхода время смотрели футбольный матч.

Когда майор переступил порог, все трое одновременно подняли глаза. В них было искреннее удивление прибытию офицера такого ранга глубокой ночью. Один из постовых обогнул стойку и стремительно направился навстречу Юре. Док уже достал свое удостоверение с легкой улыбкой на лице. Дежурный кивнул, натянув неестественную ухмылку, и мимолетно пальцем показал на сумку. Порой выполнение всех пунктов инструкции по безопасности очень бесило, а если их исполнял какой-нибудь упертый баран в форме – рука автоматически тянулась к пистолету. Нередко тот факт, что пистолета не было на поясе, огорчал.

Юра положил сумку, телефон, ключи от дома и машины в глубокой лоток. Но как только мобильный агрегат оказался на дне, то издал мелодичный звук и подсветил экран. Мельком взглянув на него, проходя через рамку, майор заметил только имя отправителя – «Любимая жена». Это подстегнуло мужчину пройти немного быстрее осмотр, после которого он сразу же взял телефон. На заблокированном дисплее высвечивалась пара строк:

«Хорошо. Аккуратно.

Люблю и скучаю».

И пара поцелуев.

От этого на лице бывалого оперативника до самых ушей растянулась улыбка. Любил он ее безумно. С рождением Оли ему хотелось окончательно забросить воинскую службу и полностью посвятить себя дочери и семье. Но это были только мечты: чем это обусловлено? Неизвестно. Может, диким желанием вкушать вновь и вновь дары войны, а может, и знание того, кто стоит за их группой.

Дурацкие игры…

В один миг Юра прогнал мысли о приятном, переведя улыбку в дежурную сухую ухмылку. Лишняя настоящая эмоция может стать хорошей зацепкой для противника, благодаря которой он будет играть на чувствах и манипулировать. Дурная привычка – всегда быть настороже. Но благодаря этому майор был профессионалом и все еще оставался в живых.

Закончив процедуру досмотра и проверки документов, Юра разложил все обратно по карманам, надел через плечо сумку и направился дальше по пустому коридору. Его шаги были едва-едва слышны. Затем свернул на лестницу направо и буквально рысью добрался до третьего этажа. На входе майор аккуратно выглянул из прохода, изучил обе стороны и только потом свернул налево. Хорошая привычка, но порой Юра считал, что это плавно перерастает в профессиональную паранойю.

Несмотря на достаточно тихий шаг, еле уловимые звуки придавали пустому коридору нотку какой-то жизни. Мужчина знал этот маршрут уже как свои пять пальцев: от лестницы налево, двадцать шагов до перекрестка, а там – направо и всего лишь пять шагов. И все – вот заветный кабинет. Ну как заветный – особый кабинет. И каково было удивление майора, когда у дверей кабинета он увидел молодого парня. Ростом он не дотягивал до Юры, хотя всегда старался нагнать легким преимуществом в виде пучка светлых волос на затылке. Но, несмотря на это, телосложение ближе к атлетическому, хотя в мечтах у сержанта Дениса Быкова (больше известного как «Шут») было набрать мышечную массу до уровня Стального Арни. Округленная форма лица как-то вытягивалась из-за прически, а нижняя часть подбородка оформлена в красивой вариации козлиной бородки. Светло-зеленые глаза то взирали на закрытую дверь кабинета, то быстро отводились в глубину пустого освещенного коридора этажа, как будто он чего-то ждал или пытался решиться зайти внутрь.

Присутствия одного из офицеров он не заметил, пока тот тактично не кашлянул – Денис прокрутился вокруг оси, пробежался глазами по начальству с ног до головы и, сделав навстречу три широких шага, растянул улыбку, по-братски крепко обняв Дока.

– Юранчик! Ты пришел!

– Ага! – Тот тоже его крепко обнял, после чего отпрянул и продолжил: – А ты что тут шляешься? Зашел бы внутрь, там кресла очень удобные.

– Да как-то страшно туда заходить… – с некоторой опаской озираясь на закрытую дверь кабинета, сразу ответил Денис. – Вдобавок я ведь первый пришел.

Самое ироничное – Шут практически всегда приходил первым. Его дом находился на соседней с Управлением улице. Порой на вопрос «зачем ты пошел сюда служить?» с легкой ноткой сарказма и прямиком в глаза он заявлял: «Просто работа рядом с домом». Только сильно погоды это не делало – командировки могли затянуться и на полгода в других странах и дальних регионах России.

– Ну что, тогда вместе пойдем, раз боишься! – Юра по-доброму усмехнулся, хлопнув молодого человека по плечу, и, обойдя его, встал перед кабинетом.

Дверь была без таблички. Только номер. Нужные люди знали, что в этом помещении находилось рабочее место Ворона – куратора группы. Майор осознавал чувство страха сержанта. Стоит отметить, что это был не страх в первоначальном его значении. Ворон сам по себе «тяжелый» человек: он мог молча изучать собеседника долгое время, анализируя, кто находится перед ним, чем может помочь ему в деле или наоборот – где может проколоться или же провалить задание. Это был чистейший аналитик, но самое страшное – Ворон был боевым аналитиком. Мужчина выезжал на многие «нужные места» и решал проблемы непосредственно в режиме реального времени.

Немного пробыв в раздумьях, Юра выпрямился, выдохнул и, тактично постучав три раза, открыл дверь, сделав уверенный шаг внутрь. Помещение было оформлено в классическом стиле кабинетов руководства: все предметы интерьера строго отображали цвет и гамму. Сама мебель была отделана шпоном красного дерева, сочетаясь с угловыми пилястрами на светло-бежевом фоне стен. Вдоль правой стены находились шкафы с книгами и папками, гардероб. С левой стороны – модульные шкафы с непрозрачными стеклянными дверцами, а по центру – небольшое ниша, в котором стоял телевизор на комоде.

Был и маленький уголок для отдыха слева от входа. Стеклянный журнальный столик прямоугольной формы был окружен диванами и двумя кожаными креслами, цвет которых гармонировал с интерьером кабинета. Напротив входа, у самой стенки, стоял стол руководителя, с брифинг-приставкой (немного больше, чем обычная вариация) для проведения оперативных совещаний со своими подчиненными, вокруг которого были расставлены кожаные стулья. Справа от рабочего места стояли напольные флагштоки с флагами страны, Управления и подразделения специального назначения.

За столом сидел коренастый мужчина в черном костюме. На левой стороне лацкана пиджака виднелся позолоченный двуглавый орел небольшого размера, выделявшийся на темном фоне ткани. Шею закрывал ворот аккуратной белой сорочки, стянутый черным галстуком. Едкий и спокойный взгляд карих глаз шустро бегал по документам, а крупная рука порой с тяжелым нажимом что-то вычеркивала или подписывала. Лицо мужчины было грубоватым, с очерченными скулами. Легкая худощавость щек придавала их владельцу строгий и холодный вид, от которого бросало в дрожь самого прожженного офицера. Аккуратная короткая борода с усами отливали сединой, в то время как короткие волосы уже были полностью седыми.

Ворон был легендой Управления. Он не был штабистом – для него было нормой самостоятельно выполнить приказ, никогда не прикрываясь ни положением, ни регалиями. Многие его операции и поручения шли под грифом «Особой важности»; его настоящего звания никто не знал. Ходили слухи, что в свое время он отказался от нескольких предложений о повышении и больших звезд, аргументируя это тем, что они ему «ни к чему». От его пронизывающего взгляда трепетали даже генералы. Никому из них не было известно, кем Ворон являлся на самом деле, а уж тем более масштаб его полномочий. Саму личность аналитика, подлинную, без шифров и тайн, знали единицы, среди которых были Дима Феникс и Юра Док. Больше никто.

Как только майор переступил порог, сделал два шага вперед, давая возможность Шуту протиснуться следом, и доложил четким командным голосом:

– Майор Воронин и сержант Быков по вашему распоряжению прибыли!

Ворон медленно поднял глаза на двух стоящих перед ним бойцов ГССО «Волчья стая» – изучил каждого, поднялся и, обойдя стол, жестом пригласил их к журнальному столику.

– Прошу, господа. – Его голос был спокойным, басистым. Даже в таком тембре ощущалась строгость. – Пока все еще в пути, могу предложить кофе или чай.

– Спасибо, я не буду… – протянул Юра, немного расслабившись, и направился в уголок отдыха.

Все это время он не сводил взгляда с Ворона. Тот медленно шел, давая возможность оперативникам оценить обстановку, к чему-то приготовиться. Холодный взгляд заставлял майора слегка занервничать, но тот умело скрывал свое волнение. Обстановка накалялась из-за предстоящего разговора о грядущих проблемах, а может и глобальном событии на заглавную букву «П».

– Спасибо, тоже не буду, – подхватил немного суетливо Шут, быстро проходя следом за командиром.

«Волки» расселись в углу отдыха. Ворон молча опустился на кресло напротив Дока, продолжая внимательно изучать обоих. Было трудно понять – ищет ли он подвоха или просто смотрит на своих собеседников. Черт его знает!

Юра обычно отзывался о Вороне как о самом непредсказуемом человеке во всем Управлении, если не во всем направлении специальных операций. Было очень сложно его «читать» и просчитывать намерения, что заставляло майора чувствовать себя в его компании некомфортно. Шут тем временем в очередной раз пробежался взглядом по кабинету, хотя делал это из раза в раз, как оперативники оказывались в этом помещении. Взгляд снова пересекся с куратором: ледяной взор Ворона заставил Быкова мгновенно отвернуться, а сам он тихо, как бы невзначай, проронил:

– Странно, что-то Феникса не видать…

Замечание было уместно, потому что Дима прибывал первым из руководящего состава. Пока «волки» добирались до Управления (а Быков – лениво переходил улицу самым дальним от здания пешеходным переходом), он узнавал все тонкости и нюансы миссии, а после брифинга у куратора разъяснял все личному составу и ставил боевую задачу. Но сейчас его нет. Он где-то, и еще неизвестно…

Последнее предположение майор сразу попытался откинуть подальше – о самом печальном исходе думать не хотелось. Во-первых, тело не найдено…

Еле заметно Юра дернул головой.

– Я все поясню, когда придут все, – сухо ответил Ворон Денису, даже немного грубовато.

Шут чуть осел, вжав голову в плечи, и заметно занервничал, что было не совсем свойственно молодому бойцу стаи. Видимо, такой холодный и размытый ответ куратора бросал в дрожь не хуже ледяного кубика по загривку. Плавно нервозность начала передаваться и майору, укутывая в холодные объятия: невозмутимое спокойствие Ворона нагнетало обстановку, а сам мужчина продолжал оценивающим взглядом изучать обоих волков. Юра уже начал подумывать, как разрядить атмосферу, но в дверь постучали и в помещении оказались еще трое.

Во главе скромной «делегации» вошел высокий широкоплечий мужчина. Черная летняя куртка расстегнута, открывая такую же по цвету футболку, что неплохо сочеталась со штанами цвета койот. Вместо привычных кроссовок – трекинговые ботинки песочного оттенка. Серьезный стиль милитари дополняло квадратное лицо со светлой трехдневной щетиной. Объемные темно-русые волосы имели среднюю длину, а небольшая челка закрывала часть широкого лба. Лицо в меру упитанное, с выделяющимися щеками при широкой улыбке мужчины. Внимательный взгляд серых глаз быстро пробежался сначала по помещению, а после – по присутствующим, но на последнем, на ком взор остановился (а именно на Вороне), улыбка вмиг трансформировалась в сухую и безжизненную маску. Капитан Сергей Железнов, известный как «Мертвец», пристально изучил аналитика, после еле заметно кивнул в знак приветствия и прошел к Воронину и Быкову.

Следом за пулеметчиком группы в кабинет проследовал молодой человек, ниже Мертвеца на голову. Округленное лицо и аккуратный подбородок, начисто выбритый от «растительности», придавали своему хозяину мальчишеский вид. На самой круглой голове волосы были острижены под ноль. Блеск зелено-серых глаз выдавал юношеский оттенок души, из-за чего было трудно сказать, что это боец специальной группы ефрейтор Андрей Трощанович с позывным «Поляк».

Андрей имел жилистое телосложение, но больше всего удивлял его образ. Классические джинсы заправлены в начищенные до блеска уставные берцы, что резало глаза. При этом – сверху серая футболка, которая, похоже, была больше на размер. Но в целом Поляк был неплохим специалистом, хоть и имел срок службы только три года.

Третьим появился мужчина среднего роста и атлетического телосложения. Волосы скрывались под развернутой козырьком назад кепкой оливкового цвета. Подбородок треугольного лица полностью скрывался под густой рыжей бородой. На правой скуле виднелся давний шрам, который не сильно выделялся на общем фоне упругих щек. С самого появления в проходе кабинета синеватые глаза Барса (для официальных представлений – лейтенант Михаил Косухин) были устремлены прямиком на Ворона, будто пытаясь противостоять натуре начальника. Аналитик также внимательно изучил образ мужчины: выпущенная клетчатая рубашка синего цвета хорошо сочеталась с темно-синими штанами и трекинговыми ботинками. Ворон мысленно оценил неплохой вкус «волка», после чего кивнул. Лейтенант сделал тот же жест и немного нагловато пихнул замешкавшегося на входе Поляка.

Когда Миша закрыл за собой дверь, Юра на мгновение прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Одного не хватает. Так неловко получается…

Не успел майор мысленно придумать наказание для опаздывающего ефрейтора Евгения Панаева с немного необычным позывным «Мьют», как из глубины коридора послышались громкий топот приближающихся шагов. За ними – резко распахнулась дверь, и в кабинет запрыгнул коренастый мужчина, одетый в бежевую футболку с промокшими подмышками и обычные синие джинсы. Красное круглое лицо не теряло свою солидность и аккуратный ухоженный вид, а шальные карие глаза быстро пробежались по братьям по оружию и остановились на кураторе. Руки тем временем прошлись по начисто выбритым вискам, и следом – по полосе черных волос посередине черепа.

– Виноват! – выпалил ефрейтор. – Разрешите?

Ворон, не проронив ни слова, кивнул ему в сторону свободного места около садившегося лейтенанта. Женя Мьют быстрым движением закрыл дверь, стремительно прошел к месту и суетливо опустился на диван. Когда куратор на мгновение отвернулся, Барс дал бойцу слабый подзатыльник. Тот тихо ухнул, втянув голову в плечи, что вызвало улыбку на лице майора.

Вот и вся стая в сборе. Кроме вожака…

– Что ж… – размеренно начал Ворон, поднимаясь на ноги. – Все в сборе – можно начинать…

– Погодите… – подал голос Поляк. – Феникс еще не пришел?

– О нем как раз и пойдет речь, – холодно продолжил аналитик, шагая к своему рабочему месту.

Очень быстро по кабинету разнеслось недоумение, а удивленные и вопросительные взгляды мгновенно устремились на Воронина. Майору становилось неуютно от такого внимания, за что он мысленно проклинал аналитика всеми возможными словами. Умеет же, сука, перевести внимание и остроту момента на другого. Также в голове у Юры мелькнула не очень приятная мысль – не пытаются ли слить Феникса?

Умозаключение начало стремительно обрастать жуткими и мрачными мыслями как на дрожжах, но «волку» удалось остановить распространение скверны для разума и более-менее собраться. Ворон вел себя, будто в кабинете кроме него никого нет: оказавшись у стола, мужчина вальяжно открыл (судя по наклону) средний ящик, извлек на свет некую темную папку и максимально умиротворенным, взвешенным голосом начал объяснение причин столь позднего сбора:

– Господа, подполковник Дмитрий Ипатьев, известный под позывным «Феникс», с двух часов ночи по московскому времени объявлен без вести пропавшим при исполнении…

Заявление разрезало тишину кабинета: молодые – Поляк и Мьют – переглянулись и выпрямились, тихонько присвистнув. Мертвец нервно хлопнул пару раз в ладони и с каким-то остервенением потер их, поджав губы. Шут сжал свой пучок волос, потупив взгляд в пол, в то время как Барс провел рукой по своей бороде. Док медленно откинулся к спинке кресла, плавно закрыв лицо руками. Если Диму на официальном уровне объявили пропавшим при исполнении, то ситуация куда серьезнее, чем предполагалась. Разум оперативника уже вовсю кочегарил: начинали появляться вопросы, домыслы и предположения, среди всего прочего внутренний голос выделял несколько остро важных моментов. Во-первых, почему Ипатьева выдернули одного из отпуска. Во-вторых, почему этот засранец ничего не сказал Юре при последнем их разговоре. И в-третьих, какого черта тут происходит?!

Куратор в том же медленном и спокойном темпе вернулся на свое место у журнального столика, театрально положил папку на стол под все еще непонимающими взглядами и плавно опустился на кресло, продолжая раскрывать тонкости дела:

– Произошел инцидент, в ходе которого связь с Фениксом была потеряна, а на месте происшествия никаких следов пребывания оперативника не наблюдалось. Ваша задача заключается в прибытии в Ливию, где необходимо найти Ипатьева и сопроводить его до Москвы. В Триполи вас встретит связной…

Но майор резко оторвал руки от лица, в мгновение подавшись к столику, и, направив на аналитика полный злобы взор, без всяких церемоний прорычал:

– Зашибись, он еще и в другой стране! И к тому же – в Северной Африке!

Возглас Воронина мгновенно снял оцепенение и привел в чувство сослуживцев: взгляды сразу наполнились ярким огоньком, воодушевились, отдавая отблеском надежды на полноценное разъяснение обстановки. Каждый понимал такую реакцию – член семьи в опасности и ему нужна помощь. Постепенно материализовалось осознание того, что здесь уже начата какая-та непонятная и очень странная игра. Ворон выслушал негодование с полноценной претензией в свой адрес, но при этом ни одна мышца на его лице не дрогнула. Взгляд только сильнее стал отдавать леденящим веянием, колко отражаясь почти на всех присутствующих.

– Ворон, какого черта?! – прошипел Док, опираясь руками о колени. – Что происходит?!

– Я попросил его выйти пораньше из отпуска, – прозвучал спокойный ответ. – Ничего сложного – просто доставить одну посылку и все.

– Ничего сложного?! Вижу… а теперь он где?! Что аж пропал без вести?! А?!

– Не торопи события… – Ворон сохранял спокойствие, чем выводил Воронина из себя еще больше (и тот прекрасно об этом знал). – Как ранее уже было сказано, в его задачу входила доставка небольшой посылки нашим «друзьям», – пальцами показал кавычки, – для борьбы с местными представителями ИГИЛ[2]. По местному времени, в Триполи, в 12:00 он встретился с нашим связным, который организовал прикрытие из наших агентов…

– И как они могли упустить его?! – Майор продолжал демонстрировать свое негодование, уже нагло перебив аналитика.

Но тот даже глазом не повел, едва пожав плечами.

– В назначенное время он не вышел на сеанс связи. Из донесения связного нам известно, что там что-то произошло, но обследовать место инцидента не удалось – прибыла полиция и оцепила район. Есть некоторые подозрения, что правоохранительные органы завязаны с местными активистами или даже с террористами. Район очень нестабильный.

Юра еле сдерживался, чтобы не начать говорить исключительно на матерном языке, рассказав о принадлежности Ворона к особой касте неформалов на букву «М». Его возмущало, что командира ГССО направили в качестве обычного курьера черт знает куда. Добавить сюда тот факт, что сам Ворон не сильно как-то реагировал и что-то пытался предпринять по спасению товарища и ценного сотрудника. А его ни на секунду не меняющееся лицо подожгло бешеный пожар злобы.

– То есть, получается, его могли арестовать? – осторожно подал голос Шут, с опаской поглядывая на майора.

– Вполне возможно. – Ворон неспешно перевел взгляд на сержанта. – Точных данных у нас нет, ожидать можно чего угодно. Ждем ответа от связного.

– Ну просто отлично! – прорычал себе под нос Юра, но вслух проговорил другое. – И почему ты ничего не предпринимаешь?! Я не поверю, что он пошел голый! Без приборов!

– Для начала – остынь. Или это сделаю я… – с предельной сухостью и завуалированной угрозой шикнул куратор, не сводя глаз с майора. Выдержав паузу, в которой Воронин послушно осадил свой пыл и притих, продолжил: – Сигнал с устройства слежения Ипатьева недоступен. Вероятно, оно повреждено в ходе разборки. Но зная вашего командира – он сможет укрыться и скорей всего находится на второй конспиративной квартире. Это задание как раз для вас.

Аналитик закончил экскурс, окинув взглядом каждого из присутствующих, а нависшая пауза все больше становилась неуютной и нагнетающей. Они прекрасно понимали суть, хоть и не задавали вопросов и готовы ради своего брата пойти хоть на край света. Хотя с другой стороны «волки» не до конца понимали, зачем Ворон применял некую манипуляцию (кто-то даже заметил следы техники «ложного выбора»), зная, что никто из них не отступит. Наверное, профессиональная привычка – она постоянно проявляется, хочешь ты этого или нет.

Еще раз осмотрев оперативников, куратор выпрямился, уперев руки в колени и тихо продолжил, кивнув на лежащую папку:

– Здесь – все материалы: явки, пароли, краткая информация о лицах. Самолет отправляется в Ливию в 9 часов утра. На вас все уже в наличии: документы, валюту и все необходимое снаряжение получите перед выходом. Сейчас время у нас, – Ворон взглянул на часы на руке, – почти четыре часа. У вас есть возможность изучить все, задать все вопросы перед выходом. А пока, если на данном этапе вопросов нет, – вы свободны.

Чуть замешкавшись, бойцы молча начали подниматься со своих мест, стягиваясь к выходу. Пару секунд пробыв в раздумьях, майор подался вперед, к столику, дабы забрать папку, но в суете сборов резко прозвучал сухой голос аналитика:

– Воронин – на пару слов…

Док застыл в полуразогнутом положении, не успев даже коснуться папки с документами. Взгляд устремился на невозмутимое лицо начальства, который будто клишированный злодей демонстративно сложил руки домиком и неотрывно наблюдал за сборами. «Будет бить» – подумал Воронин, передавая папку Барсу, застывшему одновременно с майором. Лейтенант в полном молчании взял материалы, развернувшись спиной к аналитику. Глаза широко раскрылись, сделав полный круг по всему диаметру глазниц, а рот и лицо изобразил комическое непонимание и удивление. После – поспешил удалиться.

А вот Доку стало не по себе, когда он уселся обратно в кресло.

Как только последний из стаи покинул помещение, Ворон медленно, все так же невозмутимо сначала повернул голову на закрывшуюся дверь, после – на майора. Мужчина вновь пробежался взглядом по оперативнику, досконально изучив образ: обычная темно-зеленая футболка, темные джинсы и кроссовки, а на плечах легкая куртка с перетянутой через грудь сумкой. Затем аналитик перевел взор прямиком в глаза подчиненного. Юра же внутри скалился: поведение Ворона его бесило, в особенности когда куратор ГССО прожигал насквозь душу.

– Я хочу извиниться… – начал было Юра, чуток утихомирив внутреннюю злобу.

Но куратор выставил ладонь.

– Не стоит. Прекрасно тебя понимаю. Хотя ты очень скуп на эмоции. Но я попросил тебя остаться не из-за этого. – Ворон устроился удобнее в кресле, чуть подавшись к столику, и разомкнул свой чертов домик из пальцев. – Данная операция имела очень важный аспект, потому что о тонкостях и деталях знали только несколько человек, – он показал указательным пальцем наверх, – я и Феникс.

Воронин поднял бровь, выровнявшись.

– Думаешь, слив?

– Похоже, в наши ряды затесался крот… – проговорил куратор. В голосе эхом прозвучала досада. – Но пока не могу понять, кто это. В вас я не сомневаюсь – подставлять своего товарища не в вашем репертуаре.

Юра как-то машинально кивнул, уперев взгляд в одну точку на поверхности стола.

– И какова наша задача?

– Меня не оставляет дурная мысль, что тут замешаны третьи лица, – продолжал Ворон с вернувшейся сухостью. – Американцы могут удивить, но не в Ливии. Для них регион достаточно тяжелый, особенно после последней революции, где они потерпели фиаско (Док снова кивнул). Плюс – стилистика не та. У меня есть подозрения, что что-то нам не договорили и намеренно скрыли, а вот на каком уровне – большой вопрос.

– И скорей всего тут есть взаимосвязь, – подал голос майор.

Аналитик щелкнул пальцами.

– Именно! Поэтому у меня есть предложение работать в параллели – ты в «поле», а я тут помозгую, кто может у нас так громко заявить о бессмертии.

– Согласен… – поддержал машинально Юра. Мысленно он был уже не в кабинете.

Тяжело было поверить, что среди сотрудников может быть предатель. Отбор в Управление был жестким и требовательным – лишних людей тут не бывает. Не нужно быть реалистом, чтобы понимать – мрази всегда найдутся, особенно в подобных организациях. Но здесь явная утечка. Как правило, все нюансы закрытых операций обсуждаются в специализированных комнатах со всеми необходимыми мерами безопасности. Дима и Ворон не могли сболтнуть где-нибудь лишнего. Они оба слишком скрытные, особенно хорошо разбираются в области безопасности. Мысли сразу привели к некоему связному в Ливии. Логично было предположить, что он последний, кто видел Ипатьева, а значит – знает куда больше, чем указано в какой-то бумажке. Стоит поговорить с ним без званий и должностей.

– Поэтому я принял решение объявить Феникса пропавшим без вести. – Слова, продолжавшие расширять информационное поле вокруг задания, вернули Дока обратно в реальный мир. – Это позволит нам перекинуть вас в нужное место и не сильно дать потенциальным врагам развернуться в контрмерах. Вдобавок, это может помочь найти канал утечки… – Пауза, в которой Ворон чуть склонил набок голову. – Смотрю, у тебя есть уже предположение и мыслишки…

– Есть такое… – приглушенно прозвучало в ответ.

– Прекрасно! Я уверен, что вместе мы докопаемся. – Ворон натянул легкую улыбку, которая отчасти была пустышкой. Лучше сказать – дежурной.

Док оторвал взгляд от журнального столика, переведя его на начальника, и задумчиво спросил:

– Это все?

– Пока да, – подытожил Ворон. – Вся подробная информация по делу в папке. Будут вопросы – я здесь.

Майор усмехнулся:

– Работа – мой милый дом?

– Очень смешно! – сказал с какой-то ноткой иронии и разочарования куратор.

Время от времени Юру интересовал один вопрос: есть ли у него семья. По слухам, да. Но вся загвоздка и заключалась в том, что именно по слухам. Ворон всегда ловко уходил от всех попыток узнать больше о его личной жизни. Но оперативник занес в свой небольшой блокнот в голове один маленький факт – сейчас куратор прокололся, даже очень!

Выдержав молчаливую паузу, Док хлопнул руками по коленям, приготовившись к подъему, и уже официальным тоном спросил:

– Разрешите идти?

– Да… но, Юр, один момент, – голос на мгновение стал мягким, но быстро вернулся в исходную сухость, сам оперативник выпрямился в кресле. – Если у вас что-то пойдет не так, лучше отступите, перегруппируйтесь.

– Сами по себе?

Куратор кивнул.

– Конечно, я попробую организовать всю необходимую помощь, но вы должны понимать, что в Триполи военных Российской Федерации нет.

Юра кивнул и поднялся на ноги, выдержал пять секунд и, одарив аналитика спокойным взглядом, зашагал к выходу. Оперативник чувствовал спиной сухой взгляд, пробирающий до мурашек, колко цепляя нервные окончания. Док не любил такие моменты. Но стоило ему перешагнуть порог кабинета, как все неприятные ощущения испарились. Неподдельное наслаждение быстро сменилось серьезным анализом и предварительным планом действий на предстоящую поездку.

* * *

После очередного снегопада все деревья в лесу обновили свои белоснежные шубы, поправили зимний «макияж» на тоненьких ветках. Дорога долго не оставалась затянутой девственной пеленой, уже к обеду она была распахана следами от снегоходов и квадроциклов местных жителей. Параллельно с колеей протянулась аккуратная лыжня для зимних спортсменов.

Вокруг тишь и благодать подмосковного леса, сочетавшиеся с гармоничным пением оставшихся птиц. Из-за поворота, уходившего вглубь заснеженной чащи, показались двое бегущих людей. Примерно одного роста, держали одинаковый темп. Лица скрывались под специальными масками для поддержания дыхания. Оба были одеты в черные жилетки, поверх в тон – армейского свитера. Никаких опознавательных знаков и регалий. Кисти облачены в темные перчатки, плотно облегая все пальцы бегунов, штаны были от оперативной формы «Ночь», заправленные в зимние ботинки с высоким берцем. Единственное различие между двумя мужчинами заключалось в шапках – у правого она была цвета хаки, у левого – черная.

Мужчины двигались параллельно друг другу, по свежей колее от квадроциклов местных любителей покатушек. Перед спортсменами растянулся длинный, прямой участок зимней дороги, выходящий на бетонку, вторую дорогу до ближайших поселений. Финальная часть тренировки. Темп ускорялся, первенство постоянно переходило от одного к другому, но никто не собирался уступать. Навстречу спортсменам по лыжне двигалась пожилая пара: увидев мужчин, они остановились и, когда те поравнялись, успели добродушно проговорить:

– Физкультпривет!

– Ага! – лишь бросил пробегающий в черной шапке, практически вырываясь в лидеры.

– И вам… – рывком последовало от второго.

Спортсмены уже перешли на ускорение: ноги у обоих порой слегка «увязали» или скатывались с колеи в придорожные сугробы. Из-под масок уже слышались тяжелые выдохи под вырывающиеся клубы пара. Казалось, звучало усмешкой. Эти двое всегда превращали обычную тренировку в дружеское противостояние. А как же! Нельзя просто так взять и позаниматься физической подготовкой. Дистанция до «финиша» быстро сокращалась. Казалось, что марафон может завершиться вничью, но в какой-то момент из-под маски бегуна в черной шапке прозвучал приглушенный командный голос:

– Вспышка сзади!

Второй резко подался чуть вниз, готовясь быстро упасть в снег. Но в какой-то момент пришло осознание, что его просто взяли на рефлекс: человек всем телом сделал рывок вперед, рукой слегка коснувшись белоснежной пелены, и мгновенно вернулся в исходное положение и темп бега. К сожалению, подобной выходкой оппонент успел выиграть преимущество, уверенно идя к финишу. Не желая проигрывать небольшое соревнование, второй спортсмен сделал глубокий вдох и перешел на ускорение.

Дистанция сокращалась, но до полной победы этого было ничтожно мало. Ноги проваливались и увязали в снегу, а соперник уже почти пересек «финишную черту», из-за чего мужчина в шапке цвета хаки предпринял попытку также сыграть на рефлексах. Догнав лидера на расстояние вытянутой руки, подобно гепарду, набрасывающемуся на свою добычу, спортсмен сделал резкий рывок вперед. Момент подгадал правильно: бегун в черной шапке уже почти выпрыгнул на засыпанную бетонную дорогу, пока второй всем телом вытянулся, пролетев тем самым до «финиша», и, перегруппировавшись перед падением, исполнил качественный кувырок. Мгновение, и мужчина встал на одно колено и полубоком развернулся к сопернику. Тот смотрел на него одновременно с удивлением и восторженностью. Не отводя серых глаз, первый спортсмен снял маску с лица, сделав глубокий вдох холодного воздуха, и усмехнулся на выдохе:

– Ты думал, что обычная «вспышка сзади» меня выведет из строя? Юр, ты серьезно?!

И засмеялся.

Воронин сделал несколько глубоких вдохов в маске, стянув после ее с лица, и упер руки в бока, устремив взгляд на Феникса. Дима ростом был чуть выше майора, атлетического телосложения, что подчеркивала черная форма. Стянув с коротких русых волос шапку на лоб, Ипатьев провел рукой по потной голове, после чего, надев обратно головной убор, поднял на окружающий пейзаж серо-зеленые глаза. Даже когда Ипатьев напрямую не смотрел на человека – тот всегда ощущал пристальное наблюдение, как и Док. Сухой и аналитический взгляд – своеобразная фишка «волка».

Прямоугольное обветренное лицо покрылось румянцем на впалых щеках. Резко очерченный подбородок покрыт густой рыжей бородой. В зимнее время подполковник позволял себе носить большую растительность на лице, но при необходимости или на встречу с руководством сбривал либо под «ноль», либо под «единичку». Мода модой, но уставу нужно соответствовать.

Эти двое знакомы уже давно: знакомство произошло в тренировочном лагере, куда они приехали в составе других подразделений на повышение квалификации. Сборы проходили месяц, но за весь период «эти два черта» натворили столько дел, что их надолго запомнили. В том лагере находился и сам Ворон: заметив прекрасный дуэт, который смог с легкостью унести среди белого дня со склада ящик сгущенки, а ночью красиво «устранил» караул на входе в лагерь, не подняв тревоги, будущий куратор предложил им работу. С того момента началась история ГССО «Волчья стая», а разведчик спецназа ГРУ[3] и боевой пловец спецназа ВМФ[4] обратились в «волков».

– Ну, попробовать-то стоило! – усмехнулся Юра, подойдя к другу. – И ведь почти получилось!

Окончательно отдышавшись, подполковник засмеялся.

– Хорошо, тут ты подловил. Каюсь! – Мужчина поднял руки с улыбкой и взглянул на часы, последний раз глубоко вздохнув. – М-м, новый рекорд. Мы с тобой пробегаем эту трассу все быстрее и быстрее.

– Так это ж мы! – Воронин улыбнулся, подойдя ближе и убирая маску под мышку, достал телефон. – Пойдем домой. Как раз Машка сейчас чайник поставит. Согреемся.

Ипатьев взглянул сначала на товарища, затем снова на часы. Пауза было короткой, но мужчина явно что-то просчитывал, после чего лихо махнул рукой с покрывшейся инеем маской и задорно протянул:

– Эх, давай! Временем пока располагаю…

Юра кивнул, и оба медленно направились по заснеженной бетонной дороге. Она вела прямиком в СНТ, в обход основной. Транспорт остался во дворе семьи Ворониных, а «волки» усиленным марш-броском на своих двоих уходили на лесную тропу – в привычную среду обитания. Майор зубами снял перчатку, разблокировал экран и, открыв мессенджер, шустро набрал жене:

«Мы закончили, двигаемся домой. Поставь, пожалуйста, чайник))»

Динамик издал звук доставки сообщения, а Док убрал гаджет в карман и, натянув перчатку обратно на руку, улыбнулся:

– Все, предупредил. Так что сейчас спокойно дойдем, ты отогреешься, отдохнешь и поедешь. Надеюсь, домой.

– Какой?! – Феникс посмотрел на друга взглядом, будто тот его оскорбил. – Пошутил, да?! Меня Ворон ждет к пяти часам. Как всегда – важные поручения.

– Ага… лучше б себе девушку нашел! – бросил с упреком Док, шагая в такт. – А то кроме войны ничего не знаешь!

В ответ прозвучало лишь ехидное «ну-ну». Майор сначала не предал значения тону командира, но в голове эта фраза повторно воспроизвелась, он повернулся с удивленным взглядом и настойчиво произнес:

– Так! Стоять, Зорька! Что значит «ну-ну»???

Феникс лишь оскалился в улыбке.

– Та-а-а-ак! Я чего-то не знаю?! – Пауза; в ней Юра легко ударил Диму по плечу. – Так, ну-ка колись давай!

Ипатьев, задрав голову, разразился смехом.

– Все тебе расскажи!

– Ну мне же надо понимать, где тебя искать. – На лице заиграла расплывчатая улыбка. – Ну, а если серьезно?

– А что говорить? – Феникс мельком взглянул на майора. – Есть задатки кое-чего помимо войны. Если дело пойдет, то, может, и завяжу с этим кровавым делом… – Тон сменился на причудливые, юмористические нотки. – Но это не точно!

– И как ее зовут? – Воронин без церемоний решил бить в лоб.

– Настя… – милым голосом пропел Дима, мечтательно смотря куда-то вперед.

Искренняя улыбка полностью овладела лицом, что было огромной редкостью для этого человека. Все знали его как серьезного, местами сурового командира, но только в редких случаях – беззаботным и веселым человеком, да и только в компании «волков» на отдыхе. А сейчас Дима лыбился во все тридцать два зуба, но больше всего умиляли его манера и тон разговора.

– Ого… что-то мне подсказывает, что кто-то втихаря влюбился! – Док усмехнулся, сложив маску удобнее в руке. – Кто такая? Где работает? Учится? Когда познакомишь?

Майора дико распирал интерес к пассии друга, а поскольку тот почти никого к себе не подпускал, то этот фактор умножался в десять раз. Главный диссонанс заключался в том, что Ипатьев светился от счастья и улыбался как пацан, влюбленный в первую девочку во дворе, и самое главное – не пытался это скрыть. Воронина это сильно удивляло.

– Куда столько вопросов?! – Феникс ошалел, взглянув на друга. – Остынь! – Пауза, чуток притормозил. – Учится и работает…

– На кого? – тут же последовал очередной вопрос.

– Угомонись! – засмеялся Дима, продолжая шагать по дороге и скручивая раз за разом маску. – Познакомлю не скоро…

– Это еще почему?

– Может, она не захочет еще со мной быть, – грустно подытожил Ипатьев.

Дока это возмутило:

– С чего это?! Ты же мужчина хоть куда! Бравый, спортсмен… – огорченно цыкнул. – Жаль, что не комсомол.

– Ага, еще докинь ко всему – офицер спецгруппы, чью деятельность даже не все в Минобороне знают, – саркастично проговорил Феникс, вскинув руки к небу.

– И чего? Все, крест на себе ставить? Ты мудвин, Дим! – Док разочаровано покачал головой.

– Ой, иди ты! Себя вспомни, когда за Машкой ухаживать начал. Тебя вообще к ней в кабинет запихнули и закрыли там с ней…

– Так вот кто это был! – воскликнул Воронин, развернувшись лицом к товарищу.

На что тот лишь поднял палец вверх:

– А что сразу я? Попрошу… Ты долго не мог решиться, поэтому я слегка помог! – Смешок, после которого оперативник протяжно выдохнул и продолжил: – И я не мудвин. Просто не хочу ничего испортить. Вон, вчера вместе ходили в музей. Давно там не был, прям как дикарь в нем был… – Нервный смешок. – Я боялся, что позвонит Ворон – и все, придется придумывать отмазку, почему я должен уйти.

– Ну, скажи ей, кем работаешь…

– Не могу… – виновато проговорил Ипатьев. – Да и не дави! Отстань!

И замахал руками. Юра усмехнулся, идя рядом. Опасения друга оправданные – не каждая решится связать свою жизнь с человеком, у которого все существование и работа под грифом «Особой важности». Выдержав короткую паузу, майор осторожно задал вопрос:

– Прости, а сколько у вас общение идет?

– Ну… – прищурив один глаз, Феникс задумался. – Месяца четыре… но это просто общение…

Воронин резко остановился, уставившись на друга ошарашенным взглядом. Тот успел сделать вперед несколько шагов, когда обнаружилась остановка Дока. С непонимающим видом Дима полностью развернулся и, подняв бровь и разведя руки в стороны – мол, в чем дело, – уставился в ответ.

– И ты, засранец, – голос вывел всю претензию по данному вопросу в абсолют, – все это время молчал?! – Док был возмущен.

Такая резкая реакция еще больше удивила Феникса, отчего мужчина даже немного растерялся, отступил на шаг назад. Но быстро взял себя в руки и уверенно парировал на заявление:

– А что, мне надо было с пафосом выбить у тебя дома дверь и с не меньшим объемом тщеславия громко заявить: «О! Док! Смотри, я смог!»?

– Лучше так! – тут же ответил майор, вытаращив в глаза.

Нависла тишина, в которой со стоящих рядом с дорогой деревьев безмятежно повалился снег, задевая нижние ветки. Комки с тихим звуком плюхнулись в сугроб, привлекая внимание оперативников. Секунда, они переглянулись между собой и громко засмеялись.

– Ладно… – Юра поравнялся с Димой и, по-дружески обняв за плечо, взглянул в его серые глаза и протянул с душевной улыбкой: – Расскажи о ней… все как на духу!

Ипатьев широко улыбнулся, и оба направились к видневшемуся вдалеке поселению.