Читать книгу Волки охотятся вместе - Виктор Елисеев - Страница 6

Сборы были недолгими. Как говорится, «идем налегке» – один Glock, три снаряженных магазина к нему, две пачки патронов Parabellum, новые документы с местной валютой и авиабилеты на все необходимые рейсы. Плюс ко всему компактный рюкзак (у кого-то сумка) с личными гражданскими вещами и атрибутами гигиены (опыт службы показал: наличие такого неприкосновенного запаса в шкафчике – отличный вариант) – и все, оперативник для работы в городе готов. Звонки родным сделаны, успокоили и утешили. Для всех звучало примерно одно и то же – смотаться туда-обратно, забрать кое-что, и все. Легко и просто, в особенности для «волков».

В глубине души каждый из «волков» прекрасно осознавал один правдивый, но очень неприятный момент – с большой долей вероятности это билет в один конец. Такие операции (куда привлекли Феникса) просчитываются до мелочей, до каждого шага и чиха, поскольку от выполнения подобного рода задачи многое зависит, особенно социально-политическая обстановка. Но, к сожалению, в ста процентах из ста у операции происходит слив. Свои, не свои – неважно! Результат всегда будет всегда такой – массовая перестрелка или напряженная игра в «Кошки-мышки».

Самая незавидная участь во всем этом у «курьера»: иногда он не в курсе, что передает, транспортирует и т. д. Прикрытие (в некоторых случаях численность которого может доходить до роты) в экстренной ситуации мгновенно превращается в карателей, и начинается вакханалия под ободряющим лозунгом «Будет весело, но выживут не все». VIP должен погибнуть. Либо выстрел снайпера, киллера, либо заточка в толпе, а бывало, привлекали и более изощренные методы ликвидации. И все. Будто ничего и не было.

Ничего личного, всего лишь мутные игры.

По всем законам «жанра» Ипатьев должен был погибнуть. Но Дима числится пропавшим без вести, а это значит, оперативник находится где-то в Триполи. Отсюда возникает циничный, но все же уместный вопрос – почему Феникс все еще жив? Даже если и предположить, что Денисов не пропустил нюансы и организовал достойное прикрытие, то они не могли в одно мгновение словить синдром имперского штурмовика. Слишком коряво звучит, да и неправдоподобно.

Воронин после разговора с женой вернулся к аналитику и посвятил во все детали своего плана – в кабинете и безопасности майор был уверен. Ворон выслушал пошагово все действия группы, одобрил, подметив, что связной такого может не ждать. Но сам Юра очень настоял на том, чтобы по каналам прошла информация, что в Ливию едет не шесть человек, а всего лишь три. Куратор заверил, что сделает все, что в его силах, а также практически в открытую обозначил допустимость полного карт-бланша. Майору это очень понравилось.

Группа Сил специальных операций «Волчья стая» покинула Москву в девять часов десять минут. Маршрут достаточно прост: из Внуково группа прибывала в аэропорт имени Ференца Листа в Будапеште, а оттуда – напрямую в Триполи. Открытие новых рейсов в быстро развивающуюся страну играло на руку бывалым оперативникам, что укрепилось достойными комфортными условиями перелета и сервиса перед нервным заданием.

По официальному плану, в Триполи их должен встретить Денисов, сопроводить до выделенной Управлением квартиры и максимально содействовать в поисках прибывшим специалистам. Но на деле было куда сложнее. Подразделение разделилось на три звена – у каждого индивидуальная задача, и по прибытии в город они начинали действовать автономно друг от друга. Цели заключались в следующем: работа с Арабом (пудрить ему мозги и не давать нормально работать на стороне), сбор информации на месте происшествия (злосчастный Пантеон) и попытка найти таинственного друга. Параллельно проводить поиски следов Феникса.

Все просто. По скромным подсчетам – два, максимум три дня работы.

Но это теоретически.

На практике многое зависело от телодвижений Денисова, статус которого не до конца ясен. Может, он, как красна девица, не решил, на кого будет в этот день работать. Поэтому прояснение этого момента становится первостепенным фактором, и «печальную» участь на себя взял командир группы.

С заметками в мысленном блокноте майор Юрий Воронин сошел с самолета в телескопический трап, а после – и в само здание аэропорта Триполи. Помещение было оформлено в современном стиле, комбинируя в интерьере историческое наследие Востока. Все указатели на двух языках – на английском и арабском – для удобства людей разных национальностей. Все вокруг у Дока вызывало приятную улыбку: перед глазами отрывистыми воспоминаниями мелькали руины здания аэропорта, километры разрухи и нищеты. Да, всякого довелось узнать во время работы в сопровождении делегации с послом Совета Безопасности ООН. Пришедшие к власти люди очень хорошо постарались в восстановлении инфраструктуры, превратив даже это место в многофункциональный аэропорт.

Вместе со всеми пассажирами рейса Юра направился к паспортному контролю, подготовив необходимые документы. Краем глаза в соседней очереди майор заметил продвижение Трощановича: молодой человек спокойно шел к стойке, протягивая пограничнику паспорт гражданина ФРГ[9]. Затем его взгляд «вернулся» обратно. Перед оперативником никого не было, только молодой парнишка стоял у стойки пограничного «поста». Особое внимание привлекал сидящий внутри человек: мужчина в военной форме Ливии с грубоватым выражением лица, лет тридцати пяти – сорока. На лице была традиционная для арабов борода, в которой прорезались седые волосы. Басовым и властным голосом пояснял парнишке что-то об уважении к старшим и религии, при этом все преподносилась в величественной и доминирующей форме. Из-за этого в голове проскочила мысль – военный может устроить попытку докопаться или начнет задавать каверзные вопросы.

Изучив источник потенциальных проблем, Воронин глазами нашел Трощановича: ефрейтор получил на руки документы и, поблагодарив с явным немецким акцентом, прошел в зону прибытия пассажиров.

– Следующий… – небрежно и громко бросил пограничник на английском языке с сильнейшим акцентом.

С невозмутимым выражением лица Юрий Воронин (по российскому паспорту) подошел к посту, одновременно просунув в маленькое окошко документы. Пограничник с некой резкостью подобрал их и как-то небрежно бросил перед собой паспорт поданного Ее Величества Королевы Елизаветы II. Подняв глаза на Дока, начал сверять фотографию и лицо.

– Какова цель вашего визита? – сухо, без интереса спросил пограничник.

– В Триполи проходит Международный конгресс по обеспечению безопасности сухопутных и морских путей от бандитизма и пиратства, – спокойно начал Юра на чистом английском, не отводя взгляда от проверяющего. – Принимаю участие с лекцией на данную тему.

– Даже так? – тот притворно удивился, хотя в голосе прослеживался оживленный интерес. – Я что-то не слышал о таком… даже если и есть такой, то для проезда в нашу страну требуется приглашение. Оно у вас имеется?

Кивок на стол.

– Да, в паспорте…

Пограничник мгновенно опустил глаза и подобрал бумагу. Все было оформлено как положено. А секрет банально прост: конгресс действительно проходил в Ливии, и отечественным специалистам не составило никакого труда подготовить все необходимые приглашения и сопроводительные документы. Военный долго изучал бумаги, после чего под приглушенные возмущения из очереди насчет долгой проверки медленно отложил в сторону документы. Подобрав мясистыми пальцами очередной листок, пограничник нахмурил торчащие брови и, молниеносно подняв глаза темного оттенка на оперативника, вызывающе зарычал:

– Здесь имеются документы о том, что вы перевозите оружие.

– Да, – майор даже не повел глазом, – какие-то проблемы?

– Личное?

– Да! Я начальник службы безопасности, отвечающий за целостность объекта в пустыне Ливии. – Док ответил со встречной претензией, будто его оскорбили. – Я после конгресса отправляюсь с аудитом, поскольку повстанцы все еще орудуют у вас в провинциях, что ставит под сомнение безопасность объекта и компрометирует ваших людей, выставленных в качестве специалистов по безопасности.

– Хм… – пограничник замолчал, снова обратившись к документам. Было видно, что он искал «зацепки» для предъявления обвинений. Но все оформлено в соответствии с международными стандартами. Поняв, что найти и предъявить ничего не получится, военный разочарованно проставил все печати, сложил все документы вместе и протянул их через щелку. – Вы можете пройти в специальную комнату для получения вашего личного оружия. Добро пожаловать в Ливию.

– Спасибо… – Замаскированная под улыбку легкая ухмылка засверкала на лице майора. Подобрав документы, он направился в помещение выдачи оружия.

Процесс выдачи личного Glock 17 долго не затянулся: сверив все необходимые бумаги и номера, Воронин убрал оружие в кобуру скрытого ношения на поясе, а рукоятку прикрыл белой легкой рубашкой, и все с той же ухмылкой зашагал на выход.

Добро пожаловать в Ливию!

Горячий воздух обжигал нос сухостью, когда Док вышел из терминала, а большое солнце слепило прямиком в глаза. Чистейшее голубое небо расстелилось над зданием аэропорта, где самолеты подобно птицам расправили свои металлические крылья, временами слышался нарастающий гул. Кругом суетились люди: кто-то опаздывал на рейс, происходили радостные (и не очень) встречи, и были даже те, кто ругался с таксистами, пытаясь сбить цену поездки.

Майор неспешно надел на глаза солнцезащитные очки и покрутил головой по сторонам, придерживая рюкзак на одном плече. Ничего подозрительного, поэтому военный достал телефон из кармана и взглянул на заблокированный экран. Было сообщение от жены: «Как прилетишь – напиши, а если есть возможность – позвони». Юра слегка улыбнулся и разблокировал гаджет, хотел было набрать номер любимой, как перед ним остановилось такси. Загорелый араб с длинной серой бородой что-то бегло проговорил на арабском через окно, обращаясь к Воронину. Тот в ответ пожал плечами: мол, не понимаю вас. Таксист исправился: вытянулся через пассажирское сиденье и с чудовищным акцентом заговорил на английском языке:

– Куда вам, дорогой гость?

– Я не вызывал такси… – спокойно ответил Док, понимая, что водитель остановился намеренно. У уха он продолжал держать заготовленный телефон.

– Ой, да ладно! Такой солидный мужчина явно собирается на конференцию! – убедительно продолжил араб с улыбкой на все лицо. – Весь день сегодня такие приезжают, как вы! В один и тот же отель просят… – озвучил название. – Вам туда?

Майор на секунду замешкался: в голове промелькнула мысль о подставе. Но когда рядом стоящий мужчина с лету запрыгнул в подъехавшую машину и назвал тот же пункт назначения, то сразу кивнул:

– Да, пожалуй…

И убирая телефон обратно в карман, сел на заднее сидение. Устроился по диагонали от водителя – так проще действовать в экстренной ситуации. Рюкзак положил на колени, накрыв заготовленную руку на рукояти пистолета. Сам же водитель на арабском что-то сказал с широкой улыбкой, перейдя на ломаный английский, на мгновение повернувшись к Юре:

– Дорогой гость! Отвезу в лучшем виде и без проблем!

Машина тронулась от здания аэропорта и плавно втиснулась в плотный поток к выезду с территории. За всем со стороны наблюдал Мертвец: поправив сумку на плече, капитан проводил взглядом такси и закурил сигарету.

Водитель уверенно преодолел заторы у аэропорта и въехал в город. За окном мелькала совершенно другая жизнь: по оживленным улицам осовремененного города ходили люди в модной одежде, встречались и сторонники традиционных образов. Громко говорили на арабском, порой активно жестикулировали; разного рода запахи окружали практически на каждом углу – приятные ароматы местной кухни, иногда – неприличные нотки чего-то противного. Из одной мечети слышалась проповедь, где мулла восхвалял Аллаха, а большое количество людей пело песнь о Его свершениях. Здесь другой мир – по-другому решаются дела, иначе относятся к традициям. Конечно, тут можно с уверенностью сказать о заложенных нравах, но спустя годы эта страна во многих аспектах жизни стала ближе к Европе, пересматривая устаревшие устои и уверенно шагая с развивающимся миром.

Майор наслаждался окружением: несмотря на свою тяжелую и скрытую профессию, он любил путешествовать. Любой такой выход был чем-то новым, познавательным, пусть и со служебным подтекстом. Воронин только успевал крутить головой, хотя до этого уже не раз бывал в Триполи. По привычке в местном колорите Юрий постоянно искал подвох. Во времена революции каждый без всякого разбирательства пытался всадить в бок нож или пристрелить при удачном случае, а теперь многое поменялось. Люди стали более доброжелательными, даже приветливыми. Больше всего смущал таксист: он без умолку о чем-то вещал с диким акцентом, время от времени переходя на отдельные арабские выражения и перекрикивая местное радио. Ладно, это не такой проблемный фактор – в Москве бывают таксисты и хуже. Очень смущал момент, что водитель намеренно остановился рядом с Доком. Допустим, большое количество людей едет в этот отель из-за конгресса (не каждый день международное мероприятие, собирающее множество специалистов). Соседнее такси получило такой же заказ, но с виду и не скажешь, что Воронин приехал на мероприятие. Подстава? Возможно, что это просто паранойя.

Но руку с пистолета оперативник не убирал. Для надежности.

Машина остановилась на светофоре, а водитель внимательно изучал майора через зеркало заднего вида. В этот момент он как-то неожиданно замолчал, выдержал паузу, а потом ненавязчиво спросил:

– Дорогой мой гость, какими судьбами в Триполи?

Майор медленно повернул голову к арабу.

– Приехал на работу! – Военный начал достаточно импульсивно, следя через очки за реакцией таксиста, но затем смягчил тон, театрально снимая очки. – Сначала этот нудный конгресс, который на фиг никому не нужен! Как воровали на путях, так и будут! А потом еще ехать в забытую богом пустыню на объект, где долбанные повстанцы могут начать очередную попытку нападения на нефтяную скважину!

– Не очень, смотрю, вам нравится по миру мотаться. – Таксист покачал головой. Его акцент уже воспринимался, что позволяло хотя бы слушать его до конца. – Тоже было, путешествовал. Но это такая морока! Столько документов собрать, потом проверить и прочая ересь! Хотел как-то улететь, когда тут революция вспыхнула. Но в какой-то момент передумал. Ливия – мой родной дом! Аллах свидетель!

И поднял на мгновение руки кверху, восславляя Бога.

– Даже так… – невзначай протянул Док, мимолетно задумавшись, принял решение идти в лоб. – Все бы ничего, только вот… не особо ты веришь в Аллаха…

– М-м, простите?

– Руки неубедительно поднимаешь к небу, если Он помог тебе пережить тут революцию. Плюс истинные последователи религии говорят куда уверенней… – Майор внимательно следил за реакцией собеседника. – Поэтому рискну предположить, что ты как минимум не здешний. Это раз. Во-вторых, во внешнем виде имеются мелкие косяки, что опять же – не характерно для здешнего жителя. Как будто все делано наспех. Так специалистов не встречают…

Водитель тихо и протяжно выдохнул. Пока Воронин говорил, тот не отводил взгляда, изучал через зеркало. Руками несколько раз перехватывал руль – занервничал. Оперативник аккуратно и незаметно достал из кобуры Glock для решительной аргументации, но пока оставил его под рюкзаком. А в голове – неужели угадал?

Загорелся зеленый свет, и машина двинулась дальше по улице, плавно набирая ход. Таксист увел взгляд с зеркала на дорогу и (о чудо!) заговорил на чистом русском языке:

– Здравия желаю, товарищ майор… не думал, что вы меня так быстро раскусите.

Угадал! Заметка в блокнот: он в курсе про звание, хотя договоренность с Вороном была, что они едут почти обезличенными.

– Я здесь работал не один год, капитан. – Пистолет так же незаметно вернулся в кобуру, и мужчина немного расслабился. – Вдобавок вас выдал не внешний вид…

Тот мельком взглянул на Воронина.

– Интересно, что?

– Сейчас не об этом… – решительно проговорил оперативник. – Ближе к делу. Что тут произошло?

– Два дня назад прибыл подполковник Ипатьев с объемной запечатанной посылкой в виде конверта, – начал Денисов, но в голосе слышалась обида. – Все в порядке вещей – просто приехать, отдать посылку и покинуть страну. Хотя немного не понимаю, почему такая спешность, поскольку встреча запланирована через неделю. Но нам, полевикам, что спрашивать-то?.. Так вот. И Управление прислало все необходимые для миссии ресурсы. Я встретил его в аэропорту, привез на конспиративную квартиру и посвятил в детали обстановки. А на следующий день отправились на место встречи…

– Пантеон… – спокойно произнес Док.

– Верно! – Руслан кивнул. – Я сопроводил его до самого места, все без происшествий. Подполковник скрылся в здании, а я разместился в кафе на другой стороне площади. Прикрытие выставлено, как положено, по уму. Не прошло и пяти минут, как на втором этаже загрохотали выстрелы, а затем – прогремел взрыв. Не успел ничего предпринять, увидел только, как Ипатьев вылетел из дверей и куда-то дал деру. Хотел было рвануть за ним, помочь, но за ним выскочили несколько людей в штатском.

– Ловушка? – Майор смотрел по сторонам, изучая маршрут.

– Не исключено. Но конверта при нем не было.

– Стоп… – оперативник переключил все внимание на водителя. – Данная операция планируется до мелочей. Где было прикрытие?

– Оно было, – спокойно ответил Денисов, свернув на соседнюю улицу и остановившись перед маленьким затором. – Сработали они на отлично, ничего не скажешь. Все это скопище они встретили через два квартала во дворе и уничтожили.

Слова капитана звучали двояко, что сильно напрягло Воронина. Майор слышал фразу про прикрытие, но звучала она так, будто добавили ее чисто для галочки, с расчетом на то, что собеседник пропустит ее мимо ушей. Это наводило на соответствующие мысли. Промолчав пару секунд, Док все-таки решился спросить:

– Протокол привели к исполнению?

– Да… – Денисов не отводил взгляд от улицы, но в какой-то момент перевел его на майора через зеркало заднего вида и продолжил. – Но Ипатьев смог улизнуть от прямого столкновения.

В душе у Юры отлегло, но в адрес новоиспеченного подчиненного зазвучал сухой голос с правильно поставленным удивлением:

– Это как?

– Самому бы знать! – Связной пожал плечами. – Интересный факт… – Он на пару мгновений замолчал, думая, что Воронин скажет ему имя-отчество, но, не дождавшись, чуть насупившись продолжил. – Товарищ майор, Ипатьев будто вел преследователей за собой, заведя сначала в ловушку к прикрытию, и потом исчез. Красиво так ушел. В конечном счете его пытаются найти по всему городу, а его и след простыл. Странно, зачем все это…

– Скорей всего, – Юра с усмешкой отвернулся к окну, – чтобы посмотреть ему в глаза. Этот оперативник, уходя, в любом случае успел начистить не один нос. Хех… – в какой-то момент майор заметил, что они едут куда-то в неизвестную сторону, поэтому задал логичный вопрос: – А куда мы едем?

– На конспиративную квартиру! – Денисов неподдельно удивился.

– Не стоит… – Воронин выпрямился, поправив рубашку. – Если можно, остановите тут где-нибудь. Я пройдусь…

– Т-товарищ м-майор… – Руслан развернулся назад, остановив машину на светофоре. – Вам не стоит ходить по улицам! Это может быть опасно при нынешних условиях…

– Капитан, – звание было выделено сухим голосом, а сам Воронин перевел взгляд на таксиста и продолжил давить хладнокровием, – вам не стоит переживать за меня. Звание меня не расслабило, могу постоять за себя. Лучше соберите всю информацию по делу. Можете подключить свои связи – помощь не помешает. А я пока отдохну. Вдобавок должны прибыть еще два специалиста мне в помощь. Инцидент может спровоцировать международный скандал, вы и так это знаете.

Тон специально звучал с прямым вызовом и дерзостью. Во взгляде Денисова прослеживалось огромное желание ответить с не меньшей грубостью, но почему-то он сдерживался. Хотя оно и понятно – операция с треском провалена, пропал один из высших офицеров Управления, и в довесок перестрелка с неизвестными личностями на улице Триполи (с соответствующим ущербом городу и гражданскому населению). Вряд ли кто-то даже осмелится смотреть на серьезного дяденьку, приехавшего из Москвы. В голове опять мелькнула уверенно укрепляющаяся мысль – капитану есть что скрывать, хотя опытным взором можно разглядеть нелепую попытку узнать степень просвещенности Дока в делах со стороны Денисова.

Также сложно было не заметить, что Араб тщательно подбирал не только слова, но и эмоции. Рука время от времени сильнее сжимала руль, он то и дело бросал взгляд на Дока. Защитная реакция – он не на шутку испугался.

Позади них раздался раздражительный гудок автомобиля, на который Денисов демонстративно выругался на арабском языке, размахивая руками, и поехал дальше по улице. Потом Руслан решил нарушить нависшую тишину:

– А где вы будете жить?

– Не волнуйтесь, капитан, у меня есть вариант жилья. – Юрий задумался на мгновение, озвучивать адрес или нет. – Там я отдохну, приведу в порядок свои мысли, а там уже и вы с информацией подоспеете.

– Может, я вас подвезу? – Капитан начал проявлять напор.

Заметка в блокнот.

– Нет, спасибо! – В голосе Воронина звучала издевка, но на лице была циничная улыбка. – Повторюсь, хоть я и при большом звании, я все еще в хорошей форме. За себя смогу постоять! – Пауза. – Вот тут остановите, пожалуйста.

Денисов послушно завернул в «кармашек», припарковал машину и, повернувшись к «волку», спросил:

– Как мне вас найти, если что?

– У меня есть ваши контакты, – мягко отрезал оперативник, – я сам выйду на связь, как буду готов. Вдобавок не стоит рисковать лишний раз. Сейчас обстановка не особо спокойна. Верно?

– Верно…

– Ну вот. И вы отдохнете, а ближе к вечеру мы с вами подумаем, что нам делать. Согласны?

– Да… – Руслан сдался.

– Чудненько! – Док широко улыбнулся и собирался открыть дверь, но чуть помедлил и с иронией проговорил: – Вы выдали себя тем, что счетчик не включили, когда мы отъехали от аэропорта. К сожалению, это не просто попутка, а официальная компания такси в этой стране. Следовательно, вы либо любите присвоить себе больше, чем зарплата, либо подставной. А вопрос о внешнем виде и об Аллахе был всего лишь блеф, на который вы просто-напросто повелись.

И, подобрав свой рюкзак, покинул машину.

Денисов еще долго смотрел на пустое место, пока к нему не заскочил опрятный мужчина и, назвав адрес, закрыл за собой дверь. Капитан кивнул без всяких эмоций и плавно поехал по названному адресу, включив счетчик.

Проводив сухим взглядом машину, Док усмехнулся, поправил рубашку и в очередной раз достал телефон. Предусмотрительно осмотревшись по сторонам, быстро набрал номер Маши, при этом плавно направился дальше по улице. Ответ не заставил себя долго ждать: при подключении он услышал звук закрывающейся двери и тихий голос жены:

– Ну наконец-то! Я начала переживать!

– Все в порядке, милая. – Юра улыбнулся, пробежавшись глазами по ассортименту а-ля кафе. Ничего не приглянулось. – Прости, что не набрал: сразу взяли в оборот. А так – все в порядке, долетели без проблем. Правда, пересадка – это просто ужас!

И вновь контроль обстановки. Майор медленно пошел дальше по улице, пропуская мимо себя прохожих и порой останавливаясь у лавок с разными безделушками. Рюкзак переместился под локоть, плотнее к телу – уличных воришек никто не отменял.

Услышав возмущения мужа, Маша тихонько засмеялась.

– Конечно, ты же любишь, чтобы все было размеренно, без спешки.

– Да! – твердо, но в шутливой форме ответил Воронин. – А тут приходится бежать куда-то через весь аэропорт, толкаться с людьми, высматривать рейсы и все такое. Ужас просто!

– Ничего, тебе полезно пробежаться! – Голос Маши стал уже громче, а на заднем плане послышался лай собаки. – Вы разместились уже?

– Сейчас буду решать этот вопрос… – оперативник медленно шел вверх по улице, надев солнцезащитные очки.

– Как так?! – Женщина была очень удивлена, даже возмущена. – Управление не дало жилье?!

– Нет, с этим все в порядке, но есть нюансы. Пока найти, пока добраться и все такое. Геморрой еще тот.

– Ага, я знаю, как вы его сами создаете и героически решаете! – Маша в голос засмеялась. Судя по окружающей ее обстановке, женщина опустилась на скамейку и выдохнула.

Юре был приятен ее смех. Пусть он сейчас за три тысячи километров от дома по зову службы – жена не унывала, поддерживала супруга. Маша была мудрой и заботливой женой. Она понимала всю ситуацию (в особенности нюансы службы) и порой говорила, что, если бы не дети, то присоединилась бы к нему и разделяла все трудности и невзгоды работы. Но Юра был категорически против, оно и понятно. И поэтому, чтобы Маша не грустила без приключений с опасными выездами, перестрелками и прочими ситуациями, Док всегда привозил что-то интересное ей и детям из командировок. Каждому свое – парням привозил что-то из военных атрибутов, а для дочери милые игрушки. Для жены подарки были особые, дорогие сердцу и душе. Но, с другой стороны, мужчина чувствовал вину перед своей семьей: большую часть времени он с группой пропадал на опасных заданиях, спасал и отстаивал интересы государства. Конечно, майор всегда компенсировал время с семьей, да и платили достойно. Родным помогали (не из-за условий службы, а просто по-человечески), но Док, как и Феникс, задумывался уйти из рядов Управления. Но, как бывает в жизни, раз ты попал в систему, то вряд ли выйдешь из нее: сколько раз он уходил из этого, скрывался, но все равно его находили и просили «вернуться на последнее задание». И «последнее» не в жизни, а в карьере. В конечном итоге все начиналось сначала.

– Как там дети? – спросил Юра, взглянув в обе стороны на перекрестке, и перешел дорогу.

– Хорошо. Мальчишки гулять ушли, Олю только что уложила. Капризничала перед сном. Не смогла найти папу и очень расстроилась.

– Поцелуй ее от меня, – улыбка на лице бывалого «волка» стала еще шире, – скоро вернусь. Нам тут, по сути, только конгресс и аудит объекта. И все – домой!

Последнее было озвучено специально, поскольку Юре на мгновение показалось, что за ним все-таки идет хвост. Хотя сзади никого не было и целенаправленно никто не следовал. Только прохожие, которым не был дела до иностранца. Но есть такое интересное понятие – прослушка.

Маша прекрасно все понимала, на что с улыбкой и игривым голосом проговорила в трубку:

– Хорошо, но потом… я жду тебя к себе… с полноценным аудитом…

– Оу… хорошо! – Юра тихо посмеялся. – Тогда я быстрее бегу делать все дела и возвращаюсь к тебе! А то, судя по заявлению, там все серьезно…

– Да, инспектор, все очень серьезно и плохо! – Маша смеялась, но тон сохраняла. – Нужны ваши умелые руки и профессионализм…

– Я тебя понял, – Воронин свернул в переулок, тем самым проверив наличие хвоста. – Тебе привезти что-нибудь? Например, каких-нибудь сладостей заморских?

Переулок был коротким, узким и, судя по припаркованным машинам, с односторонним движением. Из одного дома выбежала шумная детвора, с громким радостным визгом они пробежали мимо русского офицера.

– Да! – по-детски и радостно воскликнула жена. – Давно хотела попробовать что-нибудь интересное!

– Хех, хорошо. Привезу, – мужчина сделал вид, что размялся, мельком посмотрев назад. – Ладно, малыш, давай. Пойду спасать мир. А то, как обычно, кроме нас никто не сделает.

– Давайте! Люблю тебя! Парням привет! И будьте аккуратны… – в голосе Маши послышалась тревога.

– Не переживай, малышка, все будет хорошо! Я тоже тебя люблю! Отпишусь при возможности! Пока!

И отключился.

С широкой улыбкой на лице мужчина выключил свой телефон, остановился около одной из машин. Изучив обстановку впереди, а затем – через боковое зеркало автомобиля – сзади, оперативник ловко извлек российскую сим-карту из гаджета и надежно убрал в рюкзак. Продолжая контролировать вокруг себя обстановку, подключил давнюю карту с местным номером и перезапустил телефон. Когда на экране отобразился оператор и лесенкой выстроилась сеть, майор вышел из переулка и свернул налево.

Впереди виднелось скромное кафе, перед которым были выставлены потрепанные от климата столики. Краски на стене уже выцвели от палящего ливийского солнца, смывая контуры замысловатых рисунков. За столиками сидели люди, в основном мужчины, о чем-то разговаривали, выпивали. Правда, непонятно что было в кружках, хотя у Дока в голове всплыла одна поговорка (если ее можно так назвать) – «утром выпил, весь день свободен». Над входом располагалась средних размеров простая вывеска с арабским названием, что говорило о семейном бизнесе.

Док поправил рюкзак на плече и направился к кафе, сунув одну руку в карман брюк. Казалось, что солнце начало сильнее припекать. Душновато, становилось жарко даже в легкой одежде. Хотя это намного лучше, чем в полной выкладке с автоматом наперевес.

Войдя в прохладное от кондиционера помещение, Воронин остановился прямо на входе. Изучил большой зал: стояли разные столики – для двух людей по бокам помещения, а ближе к центру – места для больших компаний гостей. Барная стойка была сделана из дерева, покрашенного в темные тона, что гармонично сочеталось с интерьером кафе. Современные изысканности и элементы стиля красиво переплетались в гармоничном сочетании с замысловатыми орнаментами Древнего Востока. Внутри народу сидело чуть больше, чем на улице. Играла ненавязчивая музыка, слышались шутки и серьезные (судя по тону) разговоры. Оперативнику не было до них дела, он искал всего одного человека – владельца этого заведения. И тот быстро нашелся. За барной стойкой, время от времени повышая грозный голос на подчиненных, стоял мужчина лет сорока пяти. Одет максимально просто: светло-желтая футболка покрылась от забот в кафе разными потеками и разводами, возможно от готовки на кухне блюд. Руки крепки, с поседевшими волосами на предплечье, а одежда сильно подчеркивала появившийся с возрастом живот.

Массивная кисть подобрала стакан, ловко наполнила его напитком и поставила на заготовленный поднос. Сам мужчина развернулся анфасом к оперативнику: квадратное лицо с годами чуть осунулось, проявляя скулы. Высокий лоб был покрыт испариной, а глаза постоянно бегали по стойке перед ним. Короткие волосы давно сменили натуральный цвет на пепельно-серый, что добавляло некую суровость очертанию лица. Это напоминало хозяина какого-нибудь крутого бара в глуши из голливудского боевика.

Изучив цель, Юра нацепил на лицо легкую ухмылку и спокойным, размеренным шагом направился к стойке. Бармен, смотря в сторону подсобного помещения, поставил очередной стакан и, повернув голову ко входу, замер. Его взгляд пересекся с Юриным, от чего он громко воскликнул по-арабски на все кафе:

– Какие люди!

Хозяин заведения суетливо бросил все дела и устремился к гостю.

– Алиф! Друг мой! – Юра расправил руки, подходя к сияющему бармену (правда непонятно из-за чего больше – из-за того, что он встретился старого друга или что, в знак глубочайшего уважения, «волк» заговорил с ним на арабском).

Они обнялись как родные братья после долгой разлуки. Алиф похлопал пару раз по спине майора, отпрянул, снова обхватил за плечи и с широкой улыбкой проговорил:

– Слава Аллаху! Живой и здоровый!

– Конечно! – Воронин говорил бегло на арабском. – Рад видеть тебя!

– А как же я рад! – он кивнул ему в сторону двери у барной стойки. – Пойдем, выпьем чаю! Ты, наверное, устал с дороги!

– Очень! Твой вкусный чай будет сейчас к месту! – подметил оперативник, приобняв друга за плечо.

Оба мужчины прошли к двери у барной стойки, Алиф гостеприимно открыл ее. Пропустив Юру вперед, он дал указания своим подопечным и спокойно зашел следом.

Жаркая погода Ливии сильно чувствовалась в контрасте с охлажденными помещениями аэропорта. Самое малоприятное во всем этом – от влажности здешнего воздуха сковывало дыхание, но для оперативника лейтенанта Михаила Косухина это было небольшой разминкой для легких.

Барс вышел из здания, наверное, одним из первых: на получении багажа видел только Шута и подходящего Мьюта; командира видел издалека, и то, когда выходил из самолета. На улице бывалый «волк» изучил обстановку, закинув средних размеров сумку на спину, и поймал такси. Усевшись на заднем сидении, назвал на английском языке с французским акцентом адрес и достал телефон. В памяти крутилась поставленная Ворониным задача:

«Как сойдешь с самолета – двигайся на место. Пантеон – твоя зона ответственности. По максимуму постарайся все разузнать. Может где-то найдется хоть какая-та зацепка. Адрес сбора скину позже. Аккуратно, на рожон не лезь».

Пробежавшись глазами по заблокированному экрану, Барс убрал телефон в карман и вздохнул. За окном менялись пейзажи и образы местного колорита, что заставляло восхищаться этим миром. Он был хорош по-своему, может этим он и манил. Только сейчас в голове лейтенанта был самый настоящий бардак: от большого количества непонятной информации и от ситуации в целом мозги потихоньку закипали. Обстановка напрягала отсутствием логических элементов, а сам факт пропажи Феникса очень сильно выбивал из колеи.

До конца в голове не укладывалось, что брат по оружию мог пострадать из-за какой-то «крысы». Барс прикрыл глаза. Налицо нечестная игра, но кому какое дело, когда все может решить приличная пачка денег и блеск новых погон. В их работе дозволено все – любые методы, запретные приемы – все на любой вкус и цвет, приправленное фантазией исполнителя. Столько лет «волки» играют в подобные игры, где, по иронии судьбы, нет правил. Успел прописать – ты ведешь партию, нет – играешь по чужим устоям. И вот, похоже, Дима как-то не сошелся с правилами…

Как-то машинально он мотнул головой. Феникс жив, жив, еще раз жив. Внутренний голос пытался успокоить разум, но об этом хотелось говорить вслух. Косухин плавно открыл глаза и положил руку на грудь, на шрамы: ноющая боль все сильнее тревожила раны, зажившие уже давным-давно. Психосоматика в действии.

Миша попытался успокоиться, взглянув на стоящую на перекрестке девушку в стильной одежде. Внимание притягивали выраженные женские контуры и формы, отчего мужчина, помотав головой, постарался собраться перед ответственным заданием. Бабы бабами, а задачу нужно выполнить.

А она заключалась в комбинации нескольких мелких подзадач. Прибыть в Пантеон и изучить обстановку. Вероятно, полиция могла включить режим «слепой» и что-то умышленно пропустить, поскольку на месте происшествия могут быть дополнительные улики для помощи в поиске Ипатьева. Второй целью являлась добыча видеоматериалов с камер наблюдения для восстановления полной картины событий и одновременно с этим проверка слов Денисова (что он ничего толком сделать не смог). Не исключено, что он заварил всю эту кашу. Только вот – на кой черт?

В общем, типичная ситуация для группы – ничего непонятно, очень интересно, а выполнить приказ как-то нужно.

Такси остановилось, водитель, не поворачиваясь, озвучил цену. Косухин вернулся из раздумий, быстро засунул руку в карман и, достав ливийские динары, расплатился с легкой улыбкой на лице «сдачи не надо». И покинул машину, закинув за спину сумку.

Место под кодовым названием «Пантеон» представляло собой современный отель, на вид не меньше четырех звезд. Роскошный дизайн фасада здания отдавал элементами старинного декора, возвращающий к прекрасным дворцам султанов. Величественные колонны, которые были всего лишь имитацией, придавали благородный образ зданию, а балкон над главным входом, стоящий на двух могучих атлантах, всей своей роскошью приглашал обычных обывателей и туристов отдохнуть в мире богатства. Солнце играло в стеклянных дверях, зайчиком отсвечивая по всей улице. За спиной оперативника находилась большая площадь с памятником по центру – символ победы прошлой революции с национальным героем. Как быстро поменялись ценности. Но сейчас это обычная площадь, где люди делали фотографии с друзьями на фоне достопримечательностей и просто гуляли. С левой стороны от входа в отель стояла полицейская патрульная машина с двумя служителями закона. Мельком изучив их (а именно их комплекцию, вооружение и дополнительное снаряжение), Барс поднял глаза кверху, где на втором этаже были разбиты окна, и некоторое количество копоти вокруг рам. Видимо, там происходил весь фейерверк. Значит – путь туда.

Завершив быстрый анализ, Миша хмыкнул себе под нос, засунув правую руку в карман штанов, и уверенной походкой направился к главному входу. Гостеприимный швейцар широко улыбнулся гостю и открыл двери, жестом приглашая его внутрь. Мужчина кивнул ему и оказался в холле отеля. Он был огромный: все своды и стены сделаны в богатом и красивом стиле с позолоченными элементами декора и красивыми статуями. С правой и левой стороны находилось по два стеклянных лифта в виде вытянутых капсул, которые уходили прямиком в небеса – стеклянный купол над всем холлом наполнял его лучами ливийского солнца.

Перед входом, по центру помещения, располагался фонтан с элегантной композицией из нескольких статуй. Влага вокруг создавала прохладный занавес, что привлекало уставших от жары людей. Небесное светило отражалось блестящей радугой во всех каплях. Вокруг архитектурного сооружения располагались кресла с кофейными столиками, за некоторыми сидели постояльцы и гости. Звучала целая палитра языков: после последней революции страна начала долгий путь восстановления, и за ним было приятно наблюдать. Правда, факт того, что ты здесь на работе, очень огорчал. За фонтаном – полукруглый стол ресепшн с красивыми сотрудницами в форменной одежде отеля, а за ним – большая мраморная лестница на второй этаж.

– Был бы Шут тут – по-любому подкатил… – Оперативник усмехнулся себе под нос, плавно двигаясь к стойке ресепшна и изучая персонал. – Но его тут нет… значит, я беру ситуацию под контроль…

Барс покрутил головой по сторонам. Люди слишком спокойны, что вызывало легкое замешательство. Считай, у них тут почти теракт произошел, а они даже никак не реагируют. Хотя, наверное, закрыли часть этажа – там работает полиция, но сам отель убытки не несет.

Косухин приблизился к стойке, сложил руки перед собой на мраморной поверхности и оглянулся, проведя пальцами по покрытию. Да, если кого-то об это бить – будет очень больно. Без внимания мужчина долго не остался: к нему подошла высокая и стройная девушка с выразительными карими глазами, аккуратная и правильная стрелка придавала им особую прелесть. Черные длинные волосы собраны в ухоженный хвост, украшенный интересной заколкой с восточным орнаментом. Женские загорелые скулы и щеки подчеркивали образ, губы были чуть приоткрыты и их уголки подчеркивали невинную красоту и улыбку. Округленное лицо манило русского мужчину восточной изюминкой и приковывало взгляд исключительно к ней.

Проще говоря – Барс поплыл.

– Quelle belle femme… je suis amoureux[10]… – воодушевленно протянул лейтенант, подперев подбородок рукой.

– Excuse me? – спросила с улыбкой девушка. – Can I help you?[11]

– Да, можете… – перейдя на английский с французским акцентом, Косухин мельком посмотрел на бейджик сотрудницы, а потом в ее бездонные карие глаза. – О прекрасная Мансура, я хотел бы остановиться в вашем отеле на несколько дней.

– У вас есть бронь? – поинтересовалась сотрудница отеля.

– К сожалению, нет. Я только прибыл сюда последним рейсом и с большим желанием путешествовать! – Миша намеренно коверкал грамматику.

– Минутку, сэр, – девушка опустила глаза в экран и застучала тоненькими пальчиками по клавиатуре. – Да, у нас есть еще номера с видом на город…

– А есть номер с видом на площадь и памятник? – Миша решил сыграть на дурака. – А то мои друзья рассказывали о прекрасном виде на эту площадь во время заката…

– Простите, но крыло с таким видом закрыто из-за работы полиции, – с сожалением в голосе проговорила Мансура. – Поэтому я могу предложить альтернативный вариант.

– Полиция?! Что случилось?!

Сотрудница поняла, что сболтнула лишнего, замерев в раздумьях над сказанным и чуть склоняя голову на бок. Раньше такого с ней было. Может, в глубине она была очарована красивой внешностью гостя, и поэтому, вздохнув, она продолжила.

– Произошел маленький инцидент, – голос звучал спокойно, но все больше отдавал оттенком неподдельного женского интереса. Ее взгляд проходился по всему оперативнику, будто изучая. – Но не беспокойтесь, сейчас все под контролем, а все злоумышленники задержаны и переданы полиции.

Ага, конечно. А зачем она говорит ему об этом?

– Оу, так у вас тут серьезно… – Барс мило улыбнулся, начав «затягивать силки». – Смотрю, полиция работает хорошо тут, значит безопасно. – Он пожал плечами. – Ну, раз такое дело, тогда давайте имеющийся номер.

– Хорошо. Мне нужны ваши документы для оформления, – сотруднице пододвинули все необходимое. Мансура открыла французский паспорт, мельком посмотрела на Косухина, после чего начала что-то набирать на компьютере. – Вам одноместный номер?

– Oui… – сказал на французском оперативник, затем обратно перешел на английский с акцентом. – Одноместный. Надеюсь, кровать нормальная, а то хочется хорошо выспаться с дороги.

– Да, очень удобная, поэтому вам обеспечен хороший сон, – девушка не переставала мило улыбаться мужчине.

– Сами проверяли? – игриво проговорил тот в ответ.

Мансура мимолетно подняла на него глаза и со скромной улыбкой продолжила оформление. Барс сам ответил ей широкой улыбкой, решив пробежаться глазами еще раз по холлу. «Легким» взором зафиксировал несколько камер видеонаблюдения: пару у лифтов, одна прямо над стойкой регистрации; в отдаленных углах холла – еще по камере, а с левой стороны открылась и закрылась дверь с надписью «Only employees»[12]. Возможно, там комната охраны с сервером или рабочий терминал с локальной сетью. Стоит заглянуть туда. По лестнице спускались отдыхающие, но глаз лейтенанта заметил среди них одного охранника и полицейского – значит, работы еще идут. Проблематично будет пробраться в номер под видом копа – Миша не особо смахивал на араба.

– Прошу ваши документы, – приятный голос Мансуры отвлек Косухина от планирования операции. Взгляд переместился обратно, где сразу же наткнулся на широкую и милую улыбку сотрудницы, которая протянула ему паспорт и карточку, а второй рукой начала показывать «путь». – Ваш номер 32, а это электронный ключ. Сейчас поднимаетесь по лестнице позади нас, затем направо. Доходите до конца коридора, там еще одна лестница – на третий этаж и сразу налево.

– Merci… – сделав поклон головой, улыбнулся Барс, забирая документы.

– До встречи, месье Дюран, – от Мансуры это звучало двусмысленно, в особенности когда она скромно, но обворожительно улыбнулась и красиво отвела от него взгляд.

Лейтенант широко улыбнулся в ответ, подмигнул ей и зашагал в указанном направлении. На середине лестницы оперативник обнаружил торчащий из паспорта белый листок, с любопытством открыл: подобно закладке там была записка, в которой красивым почерком легкой руки манили слова с намеком на хорошее продолжение вечера:

«My working day ends at 8:30)»[13]

Ловушка захлопнулась, из-за чего Косухин еще больше расплылся в довольной улыбке. После шустро свернул записку и убрал ее в карман (удовлетворенно проведя рукой по густой бороде) и быстро поднялся к указанному номеру. Мимолетно поправив сумку на плече, взглянул на часы – только начало второго.

Электронный замок одобрительно щелкнул, и перед глазами оперативника предстала комната далеко не стандартного оформления. Помещение было класса «Комфорт» или даже плавно переходящее в «Люкс». Стены окрашены в приятные светлые тона, на потолке декоративная люстра с загадочными восточными узорами. Большие окна выходили на площадь с другой стороны, правда с минимальным обзором, но Мансура не обманула – вид на город был по-своему красив.

Кровать же оказалось далеко не одноместная: большая, с аккуратно сложенным постельным бельем, подходящим к цветам интерьера комнаты. Чувствовался аромат лаванды. Перед кроватью висел плоский телевизор, под ним – средних размеров комод. В правом углу от окна вместился диванчик со столиком, а напротив него – полноценный стол с большим зеркалом. У самого входа с левой стороны находился проход в ванную. Все оформлено в дорогом и престижном стиле.

Аналитический разум сразу проявил недоверие к предоставленным апартаментам: Мансура явно хотела провести жарко эту ночь, чему и сам Миша не был бы сильно против. Мужчина медленно прошел к кровати с легкой улыбкой, осматривая помещение на наличие неестественных предметов, после чего скинул с плеча сумку в центр постели и сам уселся на край. В голове в предвкушении мелькали образы, как горячая девушка двигается с ним в такт, страстно целуя и наслаждаясь им. Но профессиональная сторона тут же дала вымышленный подзатыльник, вернув мысленный процесс туда, где он должен проходить.

– Так! Дюран! – серьезным тоном произнес на французском Косухин. – Хорош думать членом! Соберись!

Лейтенант понимал, что номер может быть подставным, как и сама сотрудница ресепшн. Доверять тут никому нельзя – поэтому играть нужно до конца. Хотя «волк» уже засветился на камерах (с этой мыслью он вновь провел рукой по густой рыжей бороде). В принципе красотку удовлетворить можно. Главное, чтобы в момент пика наслаждения не всадила нож в грудь. Или куда-нибудь еще.

Встряхнув головой и поднявшись, мужчина прошел в ванную комнату, включил холодную воду и резкими движениями омыл лицо. Это самое лучшее ощущение после ливийского солнца. Действие повторилось несколько раз. Затем лейтенант медленно поднял голову и посмотрел на свое отражение: капли стекали по носу, бороде и шее, оставляя за собой ел заметную дорожку прохлады, и постепенно скрывались в воротнике одежды. Грудь начинала ныть сильнее, хотя видимых причин не было. Оперативник начинал слышать арабскую речь, которая смешивалась с нарастающим грохотом канонад автоматных очередей и взрывов, а дыхание учащалось, пока он не услышал цепочку хлопков и не почувствовал жгучую боль в груди…

* * *

– Сюда! Быстро!

– Черт… держись, брат!

Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену из пеноблоков с поблекшей штукатуркой, а выломанный замок упал на пол. Странно было его слышать среди раскатов пулеметов и взрывов гранат. Внутрь стремительно ворвался солнечный свет, больше озарив и без того достаточно светлое помещение. Следом с улицы ворвался мат и команды, вопли и крики, поднималась пыль и песок сирийской земли.

В небольшой одноэтажный домик быстро вошли двое: матерящийся Феникс, поддерживая через шею руку Барса, который ослабленно и с немалым количеством мата пытался как-то идти. Второй рукой Косухин рефлекторно пытался закрыть одно из отверстий в бронежилете. Сочащаяся кровь стремительно окрашивала пустынную форму и снаряжение багровым цветом, ноги заплетались. Помимо малоприятного фактора в виде пробитого в нескольких местах СИБЗ[14] правое бедро имело две глубокие раны, а поверх, у самого паха, надежно располагался затянутый жгут. Его автомат болтался перед ним на одноточечном ремне, в окровавленных руках был сжат крепкой хваткой окровавленный пистолет, замерев в затворной задержке. У Ипатьева с левой стороны был разбит лоб: красные полосы, проходя через бровь, огибали глаз и скрывались под воротником формы. Временами они разбавлялись струйками пота, но последние быстро сливались в тот самый ненавистный цвет войны, об упоминании о котором уже мутит. На правом плече было несколько царапин, а в кисти командир спецназа крепко держал «Калашников» со сложенным прикладом. Оружие покрылось сирийской пылью, надменно продолжая работать в серьезных условиях.

– Б…ь… как я его не увидел… – Миша озлобленно рычал, но из-за состояния это сводилось к обычному кряхтению.

– Это была засада, успокойся! – Дима на мгновение остановился, покрутил головой по сторонам, водя автоматом. Заметив большой стол, он направился в нечто похожее на гостиную. Как ни странно, комната не имела ни окон, ни каких-либо дверей, что позволит спокойно расположиться и оказать первую медицинскую помощь. А несколько деревянных шкафов помогут сдержать удар, если пробьют блоки. Хотя бы на время. – Лучше радуйся, что живой остался, а не лежишь мордой в песок…

– Ага… с прострелянной грудью не очень получается… – Барс взвыл. – Сука-а… Больно!

За «волками» в помещение, как ошпаренный, влетел Док и сразу же подскочил к двум товарищам. Следом еще двое – Мьют и Шут: те быстро разместились у двери в прихожей и окна соответственно, приготовившись к обороне. Позиция, конечно, не айс, но это из рубрики «хоть что-то» – колонну накрыли почти целиком.

– Давай помогу! – И в четыре руки Юра и Дима смогли уложить Мишу на стол, стараясь как можно меньше тревожить его. Сам же раненый выл от боли, но старался сдерживаться, понимая, что другого выхода нет. – Дим! Снимай с него оружие! У нас счет идет на минуты.

И одновременно с этим сбросил рюкзак за спиной – аптечка отряда. Тем временем Феникс отстегнул автомат и вырвал (бережно разжав пальца Барса) пистолет из его рук.

– Сука… как же горит все… – рычал Косухин. – Вот я с утра чуял, что выход гладко не пройдет!

– Барс! – рявкнул Феникс, расстегивая разгрузную систему. В какой-то момент он остановился и усмехнулся. – Везучий ты, чертяга, Барсик! Две пули в магазин угодили! Прошили бы тебя, уже отдыхал на небесах.

– Зашибись новость… – не разделив шутки, прорычал Косухин.

Ипатьев усмехнулся, аккуратно стянув разгрузочный жилет с брони и с плеч. Док же матерился, приговаривая «держись, браток, держись», одновременно доставая все необходимое для укола. Одним движением он взял индивидуальный перевязочный пакет и подбросил командиру:

– Братка! Бинтуй ноги ему!

Феникс ловко поймал его и тут же начал распаковывать медснаряжение, пока Юра достал из рюкзака шприц, три ампулы и начал готовить «коктейль».

Тем временем на улице под жарким солнцем гремел бой: слышалась арабская речь и возгласы, у кого-то уже начинал захлебываться автомат. Русский мат и команды вместе со взрывами сотрясали стены. В какой-то момент зазвучал пулемет с БТРа[15] сопровождения – оклемались ребятки. Внутри здания также резким уколом по ушам ударило несколько коротких очередей, а в ответ прилетело не меньше звонких мелких сук, которые расколошматили вдребезги стекла, деревянные элементы декора и въедались в стены.

– Шут! – завопил сквозь происходящее Док. – Вызывай подмогу! Нам людей вытаскивать надо!

– Щаз-з-з-з! – послышалось в ответ через очередную канонаду автоматной очереди. – Погоди!

– А-а-а! – рычал Косухин, схватившись сильной хваткой за руку Феникса.

– Держись, держись… – бросил Юра, поднявшись к нему с готовым шприцом. – Сейчас сделаю укол – будет немного легче…

– Сука арабская… чтоб его калаш клина словил сейчас… – Второй рукой Барс пытался расстегнуть бронежилет.

– Не даст уже клина! – Ипатьев убрал руку от фастекса. – Я его уложил! Прости брат, я сам его проворонил.

– Броню пока не снимай! – Док резко оголил руку бойцу и сделал инъекцию. – Все, сейчас станет легче…

– База – Граниту! База – Граниту! – зазвучал надрывистый голос Быкова. – Колонна подверглась нападению! Имеются 300-е! Численность 200-х неизвестна!

Ипатьев тем временем уже туго затянул бинты на всех ранах Барса, временами убирая руки раненного товарища от застежки брони. Док же достал небольшой контейнер, в котором содержались три шприца с порошком гемостатика, и начал его суетливо вскрывать. Подобные действия вызвали удивленный взгляд его товарища.

– Ты же ненавидишь гемостатики?!

– А что прикажешь делать?! – мельком и с вызовом бросил Юра, устремив взор прямиком в серые глаза Ипатьева. – У него кровь хлещет! Если мы сейчас снимем бронежилет – умрет от большой кровопотери! Так хотя бы я смогу закупорить раны, а потом нормально все сделать.

– Б…ь! Да сделайте же что-нибудь! – сквозь зубы взмолился Барс, ослабляя хватку в руке.

– Держись…

И Воронин, взглянув на три «пробоины», тяжело вздохнул и начал процедуру ввода порошка. Косухин пару раз ругнулся, но мужчина прекрасно понимал, что это необходимая мера, а боль дает понять – он живой.

– Черт… – рыкнул Шут, дав очередь в окно. Снаружи послышалось, как кто-то грузно упал.

– Докладывай! – тут же прокричал Ипатьев, стараясь разглядеть сквозь пыль на входе «волка».

– Подкрепление будет через 10–15 минут! – озлобленно выкрикнул сквозь зубы Денис, сменив магазин.

– Мы тут сдохнем быстрее! – бросил себе под нос Док.

– Б…ь! Мьют! – срывая голос, завопил Быков, чуть ли не подпрыгнув на месте. – Они подходят!!

Затрещало два автомата с минимальным интервалом. Яро, временами сменяя друг друга. С улицы уже отчетливо слышалась арабская речь. Казалось, что еще одно мгновение, и гости уже «зайдут на чай». Юра тем временем заделал в Барсе дырки и скинул пустые шприцы в рюкзак. Затем достал из рюкзака заготовленную капельницу физраствора для быстрой манипуляции, но сменил ее на бинты.

– Так, Дим, – одновременно с указаниями Док протянул несколько ППИ другу, – берись за фастексы… по моей команде расстегиваем и поднимаем. Потом ты начинаешь накладывать повязку ему на раны и сдавливаешь. Дальше я бинтую, и одеваем обратно бронежилет.

Феникс лишь кивнул, вскрывая вечные советские ППИ. Тем же самым занялся и Воронин. Все движения были слаженными, практически синхронными. Время шло на секунды, что уже не пугало бывалых офицеров. Не в первый раз…

– Граната! – вопль Панаева разорвал рабочую обстановку импровизированного госпиталя.

Сквозь канонаду было слышно, как эта вредная подлянка через окно, ударившись, пролетела куда-то в сторону позиции Шута и Мьюта. Денис и Женя вмиг рассыпались по сторонам – первый ушел за что-то похожее на шкаф, а второй – нырнул в гостиную к ребятам. Док мгновенно закрыл собой Барса на уровне лица и тела, практически разложившись на нем, а Феникс нырнул вниз, ближе к автомату.

В глубине постройки раздался сильный хлопок, поднялась пыль и песок, стены содрогнулись, упала некоторая кухонная утварь. Не прошло и секунды, как дверь с громоздким звуком ударилась о пол, и в помещение ворвались несколько сепаратистов: одеты в разные, уже выцветшие под палящим солнцем камуфляжи, покрытые приличным слоем сирийской пыли. В руках советские автоматы Калашникова.

Все прошло очень быстро.

Первый из сепаратистов сделал несколько шагов в помещение, стреляя от бедра сквозь пыль. Казалось, что он вел себя подобно какому-то болванчику, которому сказали взять штурмом постройку, но не объяснили, как это делать. В ответ на его подобие «штурма» прозвучало несколько приглушенных выстрелов, после которых тело скрылось в стелющейся пыли. Второй и третий распределились куда грамотнее – молодой ушел в сторону позиции Шута, скрывшись в соседнем помещении, в облаке пыли; второй же, высокий, с густой черной бородой, ворвался в «госпиталь», направляя оружие на стоящего спиной Дока. Воронин прекрасно понимал, что не успеет достать пистолет и развернуться для упреждающей атаки. Но хотя бы закроет собой раненного товарища.

В тот решающий момент в секторе обзора противника появился Феникс: вставая и вскидывая свой автомат, «волк» сделал два небольших шага в сторону от стола, тем самым «забирая» все внимание противника на себя. Тот повелся. Выстрел. Звон металла. Ипатьев, зашипев, повалился на пол. Док воспользовался сложившейся ситуацией: быстрым движением оперативник извлек из кобуры пистолет и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, сделал два выстрела навскидку. Удачно – террорист сложился, хрипя, на полу, выронив свое оружие рядом с Женей. С тем молодым уже успели разобраться под грозные и злобные крики Быкова из соседнего помещения:

– Я бил вас и буду бить!

В помещении оказалось еще двое: сепаратисты успели сделать пару шагов, когда Мьют быстро перевернулся на спину, подхватив трофейный АКМ, и дал шальную очередь. Пули мягко и глухо пробили плоть противника, те распластались на противоположной стене. Из глубины здания стрелял короткими очередями Шут в дверной проем, не давая противнику повторить попытку прорыва.

– Первый ранен! – Крик Дока прозвучал резко в нависшей на мгновение паузе боя.

Он, осмотрев сначала Барса на наличие новых ран, обогнул стол и подскочил к товарищу. В ту же секунду Панаев быстро поднялся на ноги и подошел к дверному проему, куда из глубины здания подлетел Шут с заготовленной гранатой. Оба бойца стаи были в пыли, с новыми царапинами, с шальными глазами. Быков ловко отправил РГД[16] сначала за один угол, после, быстро достав еще одну, закинул в противоположную сторону.

– Сектор! – прозвучало громко от Мьюта, припавшего к прикладу.

Где-то на улице прозвучало два взрыва с воплями.

– Да я жив… – протянул Феникс сквозь зубы, когда Док навис над ним. – Сука…

– Пробило? – Юра убрал пистолет обратно в кобуру, опустившись на одно колено, и быстро изучил бронежилет командира.

– Расслабься… – было видно, что ему больно, но постарался улыбнуться. – Броня наша крепка…

– Ага… – проронил расслабленно Косухин. – Аж три пробития…

Подняв друга на ноги, Юра вернулся к Барсу. Два фастекса уже были расстегнуты, на что заместитель командира быстро обогнул «операционный» стол и сделал то же самое с другой стороны. Ипатьев, сквозь зубы матерясь, подошел к столу, а Док взялся за края бронежилета.

– По команде… – сказал Феникс, взяв заготовленные бинты.

– Давай…

И одновременно с поднятием бронепластины Дима, сквозь боль в груди, начал раскладывать поверх закупоренных ран сложенные бинты и их прижимать. Воронин, следя за всеми манипуляциями, опустил секцию брони и застегнул со своей стороны. Следом из рюкзака появилась заготовленная капельница: положив ее под рукой, Док практически в одно движение разорвал рукав формы Косухина и начал процедуру инъекции.

– Шут! – послышалось в дверях сквозь затихшие на мгновение выстрелы. Судя по голосу, это был Поляк. – Свои же! Смотри, куда стволом тычешь!

– Не хрен подкрадываться! – прорычал парень, опустив ствол. – Залетайте!

В помещение вошло несколько бойцов из конвоя, а также двое «волков» – Поляк и Мертвец. Не дожидаясь команды, все распределились и укрепили оборону дома. Помещение снова заполнилось треском выстрелов, а следом – «трещотка» пулеметчика стаи. Бил короткими очередями, кто-то корректировал его огонь. С улицы продолжал греметь канонадой крупнокалиберный пулемет БТРа, сопровождаемый частыми звонами отскакивающих пуль от брони. Ребята еще держались.

Введя иглу в вену Мише, Воронин мельком посмотрел на часы: прошло 8 минут после сообщения штаба. Не все так плохо. С этой мыслью оперативник поднял капельницу повыше.

– Держись… сейчас станет легче… – с заботой протянул он, взглянув на Феникса, который, время от времени придерживая бронежилет рукой в районе груди, из-под пальцев виднелась разорванная ткань чехла с касательным следом от рикошета, принес что-то наподобие вешалки, где была установлена капельница. – Ты как?

– Наверное, пару ребер мне подрихтовало… – как-то разбито протянул Ипатьев.

– Разберемся… надеюсь, мне не придется тебя перебирать, как движок «жигуля»… – усмехнулся Док.

Дима украдкой улыбнулся, но было видно, что юмора не разделил. Воронин, под грозный мат Железнова, осмотрел Барса: у бойца взгляд уже был мутноватый, но сам Косухин еще был в сознании.

– Мишаня… – Ипатьев аккуратно пошлепал по щеке товарища. – Ты с нами?

– Да… – протянул он, слабо подняв большой палец. – Похоже, твой коктейль начал действовать… спасибо, брат… с меня выпивка…

– Сначала на базу вернемся, и потом рассчитаемся! – Юра не смог сдержать улыбки.

– РПГ![17] – воскликнул кто-то из обороняющихся.

Следом, в отдалении от дома, прозвучал залп: он затерялся в каскаде автоматов военнослужащих РФ и сепаратистов. Док и Феникс одновременно накрыли Барса. Защитники «мобильного» госпиталя рассыпались, только Мертвец слегка пригнулся, продолжая вести огонь по начавшейся атаке сепаратистов. Ракета ушла куда-то в сторону, и там же разорвалась. Здание немного тряхануло, а громкая арабская речь уже была у самых окон и дверей.

– У нас гости!

– Сейчас я им устрою атаку мертвецов… – бросил Феникс, поднявшись, подобрав свой автомат, резко раскрыв приклад, превозмогая боль в груди. – К оружию, братья! Угондошим небритых мудвинов за наших павших товарищей!

Он рванул к ближайшему окну, сменив раненного солдата, и практически в упор расстрелял появившегося в проеме сепаратиста.