Читать книгу Макароны по-флотски - Виктор Евгеньевич Рябинин - Страница 6

Пить, курить и говорить, по откровенному признанию мичмана Петра Кравчука, он начал примерно в одно и то же время. Детство его прошло в небольшом украинском селе Лисогорка, что в Запорожской области. Учился он плоховато, зато быстрее всех мальчишек в селе бегал, плавал, без устали отплясывал на сельских танцульках в местном Доме культуры, компетентно разбирался в породах кроликов и голубей и умел, особо не морщась, заглотнуть на спор целый стакан самогона. Благодаря данным способностям Петр имел непререкаемый авторитет среди местных пацанов и считался умеренным разгильдяем среди жителей Лисогорки.

Учебу в сельской школе он завершил на тройки, а по осени наступила пора идти служить. Попал Петр в одну из тыловых частей под Питером в поселке Понтонный. На смышленого, немного прижимистого и физически крепкого паренька обратил внимание ротный вещевой баталер. Поскольку мичман готовился оставить военную службу и искал себе замену, он взял Петра в свои помощники.

На военной службе все просто. Чтобы чувствовать некоторое превосходство над окружающими, ты должен либо иметь высокую должность и звание, либо обладать связкой ключей от склада, хранилища, каптерки, баталерки или иного помещения, куда без тебя никому нет хода. С чем повезло Петру. Через полгода Кравчук уже самостоятельно исполнял обязанности вещевого баталера, что позволило ему встать вровень чуть ли не с самим старшиной роты старшим мичманом Рындюком по прозвищу Рындя. Тот частенько давал указание Петру постелить ему днем в баталерке, где на видавшем виды матрасе старшина в рабочее время отсыпался после очередной пьянки. Понятное дело, этот тайный маневр сохранялся в секрете от командования подразделения, за что Рындя покровительствовал Петру. Он и рекомендовал подчиненного в школу мичманов, куда Петра со временем и направили.

Получив погоны, Петр заявил, мол, он хотел бы вернуться в прежнюю часть, но получил назначение в Мурманскую область, город Полярный. Перед тем как убыть к новому месту службы, Кравчук поехал в свой первый отпуск в родную Лисогорку. Дело было в марте, когда еще лежал снег, но, желая предстать перед односельчанами в самом, по его мнению, презентабельном виде, Петр прошерстил новенький вещевой аттестат и выбрал для отпускной поры несопоставимые атрибуты военной формы. Он напялил на себя белую рубашку, белую тужурку и такие же белоснежные брюки. За неимением белых ботинок в ход пошли черные. Поскольку погода теплом еще не баловала, сверху Кравчук обрядился в черную шинель, подпоясавшись парадным желтым ремнем с кортиком, и белую фуражку. К счастью, эту «неуставную новогоднюю елку» не видел местный комендантский патруль, иначе Петр наверняка вместо отпуска угодил бы на гауптвахту.

Но сей экзотичный вид моментально сразил первую красавицу села Галю Рябоконь. После танцев она, не мешкая, поддалась уговорам Петра и отдалась ему в комнатке киномеханика Дома культуры. Поскольку в небольшом селе все люди на виду, на следующий день к Петру подошли два ее здоровенных брата и поинтересовались, когда Кравчук будет засылать к сестре сватов. Деваться мичману было некуда. Словом, в конце отпуска сыграли свадьбу, и на Север Петр убыл вместе с молодой женой…

…Незаметно пролетело пять лет. В субботу после обеда на брзк «Беломорье», что стоял у первого причала в Горячих Ручьях (небольшой населенный пункт в 2 км к югу от Полярного. – АВТ.), шла помывка личного состава. Старшим на борту был старпом. Он сидел в каюте в ожидании разогрева сауны, чтобы от души попариться и смыть с себя весь груз напряженной служебной недели. Радужные надежды моментально испарились после взволнованного доклада по телефону. Из рубки дежурного сообщили, что, несмотря на отчаянное противодействие и сопротивление вахтенного у трапа, на борт корабля вероломно поднялась какая-то женщина из Полярного. Она вопит и требует командира.

– Какая женщина? – не понял старпом. – Чего она хочет?

– Товарищ капитан 2-го ранга, она ищет какого-то человека, а кого конкретно, не говорит.

Старпом поморщился. Он сразу почувствовал, что эти крики и визит незнакомой женщины на корабль явно не к добру. Но делать было нечего, требовалось как-то разрулить ситуацию. Не воевать же с бабой?

– Хорошо, пусть дежурный проведет ее ко мне, – принял решение удивленный старпом.

Через несколько минут в каюту сперва протиснулся огромный бюст, облаченный в яркую кофту, а затем и его обладательница – крупная и почему-то возмущенная женщина. Увидев начальника, первым делом подошла к нему вплотную и с надрывом выпалила:

– Де мiй чоловiк?!

– Какой человек? – попытался уточнить старпом. – Кого вы разыскиваете и зовете?

– Я вас запитую: де мiй чоловiк?

С немалым трудом и с помощью дежурного по низам, уроженца Чернигова, удалось выяснить, что женщину зовут Галя Кравчук и она разыскивает своего супруга. Оказалось, по-украински слово «чоловiк» переводится как муж. Тем временем Галя немного успокоилась, пустила слезу и пожаловалась, что Петр дома бывает редко, а все время несет корабельные наряды. Старпом мимолетно бросил взгляд на график нарядов мичманов, хранившийся под стеклом на рабочем столе, и понял, что изворотливый и хитрый Кравчук попросту дурачит жену. В текущем месяце он лишь два дня заступал в дежурство, а все остальное время после 18.00 мог спокойно следовать домой. Судя по всему, сойдя с трапа корабля еще вчера вечером, он дома не ночевал, а убыл в неизвестном направлении.

– Не волнуйтесь, Галина. Сейчас мы все выясним. А вас проводят в кают-компанию мичманов и угостят крепким флотским чаем, – кивнул офицер дежурному по низам.

Пока Галя пила чай, старпом позвонил в Полярный главному боцману. Тот после большой приборки уже убыл домой, но теперь ему отводилась главная роль в поисках пропажи.

– Слушай, Степан Николаевич, тут такое дело, – принялся объяснять старпом. – Наш Кравчук куда-то запропастился. У него сходная смена, но домой вчера он не пошел, а его тут жена разыскивает. Короче, чем скорее он прибежит на корабль, тем для него лучше. Действуй, а то эта милая дама половину корабля разнесет в щепки!

Долго объяснять ситуацию боцману не было нужды. Кравчука отыскали быстро, тем более, как выяснилось позже, он активно проводил время в обществе сменившейся с дежурства телефонистки старшины первой статьи Катерины Изотовой, женщины неопределенного возраста, свободной как в плане замужества, так и в своих поступках. Уже через полчаса Петр Кравчук, как старая трофейная лошадь, которую безжалостно всю дорогу подгоняли хлыстом, примчался к трапу корабля, где его уже поджидал дежурный, прямиком сопроводивший мичмана к старпому.

– Кравчук, я не спрашиваю, где вы были, это ваше личное дело, – тактично повел разговор старпом. – Но наши жены не должны приходить на корабли в поисках мужей. Вы это понимаете?

Кравчук рассеяно закивал. Похоже, с пьяных глаз он еще до конца не понял, в какой серьезный переплет попал. Мичман лишь умоляюще и преданно с надеждой заглядывал в глаза офицера, надеясь на прикрытие. Тут дверь в каюту снова распахнулась, и на пороге нарисовалась мощная фигура Гали.

– Петро! – заголосила женщина. – Де ти шлявся, скотина!

– Галю, я был в наряде… В патруле, – нахально лгал Кравчук.

Но Галю уже понесло, и она не могла остановиться.

– Я тобі покажу наряд! Від тебе самогонкою за версту несе! Ти чужих дружин топтав, – перешла в наступления Галя. – Щоб ти сказився, гад!

Галя, в девичестве Рябоконь, подскочила к мужу и так засадила правым хуком ему в челюсть, что послышался треск, а Кравчук как подкошенный рухнул там, где стоял.

Старпому стало не по себе. В его собственной каюте женщина избивает корабельного вещевого баталера, который, безусловно, перед ней виноват, но не настолько, чтобы прилюдно исполнять роль боксерской груши. И старпом решил помочь мичману.

– Галина, успокойтесь. Ваш муж действительно был в патруле, – взял грех на душу начальник. – Судя по внешнему виду, он нарушил дисциплину и где-то напился. За это он будет строго наказан.

Галя изменилась в лице. Она подошла к старпому и очень спокойно, но уверенно произнесла:

– Не треба карати мого чоловіка. А то я вас сама всіх тут покараю!

После этого она подняла нокаутированного Кравчука, легко взвалила его себе на плечо и понесла к выходу. Старпому в эту минуту показалось, что на земле нет такой силы, чтобы вырвать у Гали ее тяжелую, подвыпившую, но такую дорогую сердцу ношу. Ее «чоловіка»…