Читать книгу Чаша холодной воды - Виктор Геронда - Страница 3

Сегодня объявили, что на две недели отключают кабельное телевидение. Будут какие-то там ремонтные работы. Чтобы вам так отключали! Это, значит, я сериал про бандитов и ментов на средине прерву? Ну, придумали! И новостей не посмотришь…

Почему же так долго-то? Раньше, самое большее, за пару дней управлялись. Что там такого особенного делать? Небось, не извинится потом никто, как это обычно с нашим сервисом бывает.

День первый.

На работе рутина и скука, все надоело хуже горькой редьки. До отпуска далеко еще, начальство терзает проектом. Легко им там пальцем указывать! А самим мозгами шевелить слабо.

Вечером включил дома телевизор по привычке, а там – черный экран. Ах, да, отключили же. Вот елки-палки, так хотелось ментовскую сагу посмотреть! Следак лихо погрязшего в коррупции сослуживца на чистую воду выводит. И весь такой из себя, крутой. Больше бы таких!

Со скуки ходил из угла в угол, пока жена с работы не пришла. На кухне сидели, долго разговаривали. Жена все осмотрит:

– Чего это ты сегодня такой разговорчивый? Может, жахнул где с устатку? Случилось что-то?

– Нет, говорю, не пил совсем, просто поговорить захотелось.

День второй.

С проектом дела потихоньку двигаются. Только сейчас заметил: начальник наш на киношного следователя похож, костюм такой же и галстук. Может, он когда-то в сериалах снимался? И зажигалка у него как у бандита, которого во второй серии повязали. Жаль, что телевидение отключили, хотелось новости посмотреть. Что там, интересно, в мире творится?

После работы полез в интернет, а его тоже отключили. Ну, елки-палки! Без ножа режут! Организм аж трясет весь. Это ж надо! Вот придумали! Что там за специалисты такие, что быстро сделать не могут?! Весь вечер злой ходил. Жена чувствует, что я «на взводе» и тактично молчит.

День третий.

На работе припахали по полной, весь день как белки в колесе крутились. Какая-то проверка была в верхах, что-то там нашли, нарушения какие-то. Теперь все начальство шуршит, разборки какие-то идут, подковерная борьба. И до нас доносится. Лес рубят – щепки летят.

С работы шел пешком, надоела толкотня в маршрутке, шансон этот гундосый, где слова по блатному растягивают. Лучше всех поет тот, кто сам никогда не сидел. И врут все про тюремную романтику. Свою машину делать надо – с тормозами что-то.

Вечером пошли с женой по парку гулять. Она все перед зеркалом крутилась, собиралась долго. Аж раздражать начало! Идем по парку – и вижу я, что встречные мужики на супругу мою пялятся. Я сам украдкой сбоку посмотрел – красивая! Пятнадцать лет уже вместе, а с ней хоть сейчас под венец. Пополнела только чуток. Но так даже лучше! А я и замечать, было, перестал…

День четвертый.

Вспомнил, что жена вчера просила с сыном поговорить. Пацану четырнадцать, трудный возраст, огрызается, в школе лоботрясничает, на улице с дружками до ночи околачивается. Пока ждал, ткнул в телевизор – темный экран. Ах да, да, отключили. И интернет тоже…

Пришел хлопец поздно и с синяком под глазом.

– Где был? – спрашиваю.

– Где надо, там и был.

– А получил от кого?

Говорит уклончиво:

– Ну, получил и получил. Было дело.

– А чем вы там до ночи занимаетесь?

– Чем надо, тем и занимаемся. Мотоциклы угоняем и разбираем.

Чувствую, что заводится. Вот-вот – и хамить начнет. Отыграл назад:

– Слушай, сынок, у нас машина барахлит, давай завтра поковыряемся, а?

Смотрит недоверчиво:

– А-а-а, ты обещаешь только, опять в телевизор свой уткнешься, и не подходи к тебе.

– Так отключили телевидение, – говорю.

Ухмыльнулся Лешка мой скептически, хмыкнул.

День пятый.

Весь вечер в гараже просидели. Лешка друга своего привел. Ковырялись в двигателе, разбирали, промывали. Помощники мне инструменты продавали, сами все измазались. Смотрю – у пацанов глаза горят, и схватывают все на лету. Интересно им!

На улице темно уже, первые звезды на небе зажглись. Двигатель мы перебрали, собрали, вроде работает, завтра еще попробуем. Надо пацана на бокс пойти записать. Пусть драться как следует научат. Шрамы мужчину украшают, но на удар надо уметь отвечать.

День шестой.

Сегодня выходной должен быть, но на работу вызвали, начальство с проектом торопится, сроки поджимают. Весь день пахал как компьютер, к концу дня вымотался совершенно. Какой тут гараж… Лешка понял, что не пойдем, надулся:

– Ты же обещал!

– Устал, – говорю, – сынок, завтра доделаем, завтра точно выходной!

Посмотрел молча, хмыкнул недоверчиво, пошел на улицу. Клацнул телевизор, хотел итоговый выпуск новостей посмотреть – черный экран. Ах, да, тьфу ты! Могли бы на часок включить! Надо же знать, что в мире происходит. Катерина в комнату вошла:

– Ничего там особенного не происходит, все как обычно.

До меня дошло, что с досады сам с собой стал разговаривать.

– Ну, погоду же надо на завтра узнать?!

– А зачем тебе погода? – жена говорит.

– Как зачем? Мы как машину сделаем, на рыбалку поедем!

– Ну, так палатку же возьмете, если дождь пойдет, пересидите. А намочит – так ничего страшного! Будет что вспомнить. Сегодня небо ясное было, завтра, скорее всего, тоже так будет.

Посмотрел я внимательно на Катерину свою. Не только красивая у меня жена, но и толковая. Надо же, только сейчас дошло… По-новому как-то увидел. Она от сериалов своих, мыльных опер всяких, давно отвыкла, а я все никак не могу.

День седьмой.

Поехали с пацанами на рыбалку. Лешка друга своего взял, который у нас в гараже торчал. Перед самой поездкой хватился я: а удочки? Надо хоть наборы какие-то взять, удилища на месте выломаем. Сын мой глаза округлил: какие еще наборы?! И сразу скалиться начал:

– Па, ты в двадцатом веке остался! Это вы наборы в спорттоварах покупали и удилища выламывали. А сейчас готовые удочки в сборе продают, складывающиеся, из пластика. У нас уже есть удочки, наживка, и садок для рыбы.

И покровительственно так:

– Ты со своими сериалами совсем от жизни отстал!

Что он меня этим сериалами подкалывает? Хотел сгоряча подзатыльник отвесить (нельзя так с отцом разговаривать!), но передумал. Действительно, много этой дряни пересмотрел, а про рыбалку там ничего не было. Только бьют, душат, убивают, протоколы составляют. Как будто весь мир только из ментов и бандитов состоит.

На рыбалке здорово было. Окуньков наловили, в мою ладонь величиной. Поставили хлопцы котелок – уху варить, а я с удочками сижу. Вдруг как дернет поплавок – и удилище в дугу согнуло, чуть из рук не вырвало. Пацаны котелок бросили, смотрят. Лешка кричит:

– Па, ты осторожно выбирай, потихоньку крути, его утомить надо!

Рыба водит из стороны в сторону, уйти пытается. Поближе подвел. Пацаны сачок схватили, подвезти под добычу пытаются. Вдруг как дернет – и крючок оборвало…

Лешка чуть не плачет:

– Ушел!

– Ничего, – говорю, – сынок, еще поймаем!

У меня давно азарта такого не было… Уха вкусная вышла, с дымком. И вообще все хорошо получилось. Я уже забыл, когда такое последний раз было.

Ехали обратно, смотрю – ребятки на заднем сидении сопят, заснули. И меня ко сну клонит, свежим воздухом надышался. Хороший получился выходной. Домой доехали, машину в гараж загнал. Дома чаю только попили и спать завалились.

День восьмой.

Чуть на работу не проспал, едва побриться успел. Начальство работы подкинуло, как обычно в начале недели бывает. Недаром сказано – понедельник день тяжелый. Вот бы на рыбалку смыться! Пусть даже и не поймается ничего, только бы с удочкой в тишине посидеть. Рядом костерок дымит. Эх…

Строгости новые объявили. Теперь корпоративную почту будут просматривать, ни в «одноклассники» не войти, ни почту личную почитать. Весело… Попробовал было посмотреть – а там картинка выскакивает, полицейский с протянутой рукой. Запрещено, мол. Американский явно полисмен, это у них фуражки такие. И ролики на Youtube не глянешь.

Чтобы не отвлекались, значит, работали. И дома нет интернета, нет телевизора, и здесь обложили. Осталось еще в сортире видеокамеры поставить для контроля! Хотел такое начальству предложить (и микрофоны еще там поставить), но передумал. Ходят слухи, что сокращение у нас намечается. А я и так уже за длинный язык на крючке. И кредит за машину еще не полностью выплачен.

Какое все-таки рабство наша жизнь! Пять раз в неделю на работу ходи, да еще в выходной могут вызвать – и не открутишься! Желания в тебе распалят – обладать чем-то, иномаркой там или смартфоном – и паши потом на эти железки! Нельзя же хуже соседа быть!

Еще и сегодня цепи на шею повесили: туда не ходи, сюда не смей. Наш системный администратор сообщил по секрету, как эти запреты обходить, но предупредил, что скоро поставят специальную программу. Следить – кто чем занимается. Подключатся к твоему компьютеру (ты и знать не будешь) и будут видеть, что у тебя на мониторе. Точно рабство!

Пришел домой, ткнул в телевизор. Знаю, что не включили, а все равно проверил, мало ли что. Пошли с женой в парк гулять.

День девятый.

Защищали на работе проект, семь потов сошло. Толпа заказчиков в дорогих костюмах и разноцветных галстуках наехала, никогда столько не было. Полдня отбивались. По лицам начальство видим – удовлетворено оно. Не зря мы, значит, столько времени пыхтели. Выжали нас как лимон.

Потом начальство с теми, в галстуках, на фуршет ушло. Мы с коллегами чайку заварили, сидим, типа, пот со лба утираем, беседуем на отвлеченные темы. Хотя, проект спихнули, можно и покрепче чего-нибудь? Как это говорят? Что позволено Юпитеру, не позволено быку?

Можно, конечно, гонца послать, только потом начальство, которое сейчас точно не чай пьет, так далеко пошлет, что новое место работы искать придется. В корпоративном кодексе этики, с которым нас недавно ознакомили, написано черным по белому, что коллективные пьянки на рабочем месте недопустимы. Можно подумать, мы бы напились до невменяемого состояния. Не напились бы! Прошли те времена… Сидим, маемся. Скорее бы уже домой, что ли?

И вдруг начальство заходит, благостное такое (точно, успело приложиться) и улыбается широко. Вспомнилось: «наказание невиновных, награждение непричастных». Но руководство по-другому себя повело:

– Ребята, проект мы защитили, заказчики довольны, всем будет премия в размере оклада! Можете брать отгулы, у кого есть, только не все сразу. Сергей Александрович (это ко мне), у вас два дня переработки?

– Три, – говорю.

– Если хотите, берите три дня сразу. Вы хорошо поработали, очень нам помогли.

– Понял, – говорю, – спасибо. Пожалуй, и возьму.

А начальство:

– Все, ребята, на сегодня хватит, все по домам!

И ушло фуршет продолжать. Мы не стали ломаться, быстренько компьютеры выключили, в кафешку пошли, пивка попили. На рыбалку в выходные поедем. И жену с собой возьму!

Домой пришел с победным видом:

– Солнышко, на рыбалку все вместе завтра поедем, готовься!

– Это как? – жена спрашивает. – А работа?

– Так, это, мы проект сдали, у меня три отгула. Гуляй, казак!

Чувствует моя супруга, что душа у меня размягчилась, и, значит, проси чего хочешь. Берет меня за руку, в глаза смотрит и говорит так серьезно:

– Давай лучше в монастырь съездим, а?

– Куда? – говорю. – Зачем?

– В монастырь! Там очень хорошо и спокойно.

– Ты, что, в монахини собралась? Но там монастырь вроде мужской!

Хотел пошутить на эту тему, да язык не повернулся. Пропала, чувствую, рыбалка…

– Это в тот, куда полдня ехать?

– Не полдня, четыре часа всего.

Чувствует, что я вот-вот сдамся.

– Вот увидишь, хорошо там будет!

Скорчил я недовольную мину, хотел соврать, что машина не на ходу. Но меня, чую, обложили со всех сторон и сделали предложение, от которого «невозможно отказаться».

– Ладно, – говорю, – поедем.

Обрадовалась:

– Ну, вот и хорошо!

Пошел я в гараж тачку мою проверить, путь ведь неблизкий. Тормозную колодку на заднем колесе посмотрел и понял, что менять надо. До ночи провозился.

Дни десятый, одиннадцатый, двенадцатый.

Были в монастыре. Тут, оказывается, можно на три дня остановиться, на службы походить, кормят бесплатно. Условия спартанские, еда постная. В корпусах спальных во время службы находиться нельзя. Дисциплина! Вспомнилась служба моя в армии, первые месяцы, карантин. Гоняли нас как сидоровых коз, все время спать и есть хотелось.

А здесь даже раньше поднимают, в половине шестого, ходят с колокольчиком и звонят. У колокольчика звон мелодичный, но заснуть не даст. Потом еще раз пройдут, лежебок подпихнут. С колокольчиком все-таки лучше, чем когда дневальный с тумбочки орет: «Р-р-рота, подъе-о-ом!» Да противно так орет, как старшина научил, последнее слово растягивает, чтобы до самого сонного мозга дошло.

Утренняя служба в шесть часов начинается. Очень непривычно, ведь несколько лет начинал работу в офисе с девяти. Иду со всеми, недовольный и сонный, на службу, а моей жене хоть бы что. Как будто мы всегда поутру на монастырскую литургию ходили.

Служат здесь чаще всего в Успенском соборе. Очень красив собор: белый, высокий, с зелёными крышами и золотыми маковками. Двери широкие, резные, темного дерева. Внутри сначала темновато кажется после утреннего солнышка, но потом привыкаешь. Горят у икон свечи и лампады.

К одной иконе очередь выстроилась на поклонение. Говорят, чудотворная. Подошёл поближе, посмотрел. Икона большая, старинная, под стеклом. Множество подвесок висит – золотые кольца, перстни, сережки, крестики, цепочки, рубли царских времен. Много-много их. Это благодарные паломники оставили, те, кто помощь получил.

Ничего себе, думаю. Такие штуки просто так не оставляют! Постоял немного, свечи поставил и вышел, а жена всю службу отстояла. У собора скамеечки стоят, на стенах динамики закреплены, так что службу все равно слышно.

В монастырском дворе фонтаны в виде креста сделаны, очень красиво. Кресты большие, мраморные. Солнце припекает, а вода прохладная, и вообще возле фонтана хорошо. Сижу на скамеечке, от дерева тень, паломники ходят, монахи иногда, дети бегают, возле фонтанов крутятся, ручонки туда опускают.

Напротив собора еще один храм, с часами на башне и колокольней. Куранты красиво так вызванивают каждую четверть часа. Во дворе клумбы разбиты, и так и сделано, что цветы разноцветными ярусами насажены, а в центре розы. Как в каком-нибудь ботаническом саду. Никогда такого не видел. Красота неописуемая!

Тут служба кончилась, народ начал из собора выходить. Супруга подошла и говорит:

– Сейчас трапеза будет, пойдем?

Слово-то какое – трапеза… Не еда, не перекус, не «жрачка». Пожалуй, именно трапеза здесь и уместна. Это на работе мы едим или «жрем». Здесь такие слова режут слух. Если бы сюда не приехал, никогда бы не задумался.

Что там еще у них? Уста, ланита, десница, чело… А ведь красиво звучит! И вообще все здесь красиво. Стоим с супругой и вдруг видим – монахи строем идут. Впереди фонарь несут, и отцы в две колонны следом идут – бородатые, в черных клобуках и рясах. Впечатляющее зрелище!

– Смотри, – жене говорю, – как солдаты на параде!

Кинула серьезно:

– Солдаты и есть. Только это не простые воины, а спецназ. Потому что опытны и искушены. Это они на трапезу пошли, пойдем и мы. Мы вроде как тоже военные, только в хозвзводе, и наше дело – картошку чистить, посуду мыть и печку топить.

Хмыкнул я, и опять служба моя вспомнилась. На карантине у нас хозвзвод был, там ребята за свиньями да коровами ходили, помои выносили, навоз убирали. Зато дедовщины там не было… А мы в части на первом году как веники летали. Зато я воинскую специальность радиотелеграфиста освоил и первый класс получил.

И работал на главном направлении, куда еще только двоих человек допускали. Много радистов у нас было, но там работали только лучшие. До сих пор азбуку Морзе помню, напев каждой буквочки и циферки. «Э-лек-тро-о-о-он-чи-ки», «э-эй-да-ай-за-ку-рить», «ве-дут-сол-да-а-а-та-а-а». Сейчас дадут телеграфный ключ, посижу недельку – и хоть опять радиограммы передавай. Скорость, правда, быстро не наработаешь, тут время нужно.

Хотя, конечно, времени много уже после службы прошло, ключами давно никто не выстукивает, другая техника в ходу. И частоты помню, на которых работали. Во научили! Вовек теперь не забудешь!

Были спецы у нас – слухом определяли, какой именно передатчик из десяти наших работает. Я потом тоже научился, хотя и ошибался иногда.

Есть что вспомнить! Два земляка моих в автомобильную учебку попали – и потом водилами на ЗИЛ-ах работали. Пригодилась армейская наука. А два года быкам хвосты крутить – это колхоз какой-то, а не служба…

Трапеза мне скудной показалась, мясного ничего не было, непривычно. Говорю:

– Слушай, я тут на такой кормежке ноги протяну.

Жена в ответ:

– А тут продуктовая лавка есть, пойдем чего-нибудь купим.

Подошли, посмотрели – пирожки продают, печенье, кофе, чай. Улыбается Катерина моя:

– Приедем, я тебе самых лучших котлет нажарю!

– Точно как на карантине было! – думаю.

И улеглось раздражение мое. Не хватало еще сопли тут распустить…

А пирожки с картошкой вкусные здесь пекут. Почти как домашние! Хотя и постные.

Перешли по мосту через реку и пошли вдоль набережной гулять. И оттуда очень красивый вид открылся. Те, кто монастырь здесь строил, правильное место выбрали: горы над рекой, поросшие лесом, и среди всего этого высокие светлые строения. Горы на срезе белые, меловые, как стены храмов. Аж дух захватывает.

Река здесь неширокая, течение быстрое. Утки дикие стайками плавают, близко к берегу подплывают. Знают, что кто-то из паломников обязательно кусочек хлеба кинет. Никто здесь с ружьями не ходит, и чувствует это Божьи создания, не боятся.

Чуть дальше от берега – роща дубовая, и в ней – два здоровенных высоченных дуба. Редко такие увидишь. Лет по двести им, не меньше. Под дубами палатки стоят, народ тут отдыхает. Пляж неподалеку. На поляне костерок развели, варится в котелке что-то. Говорю:

– Слушай, надо сюда еще раз приехать. Палатку возьмем, поживем робинзонами?

– Робинзонов тут полно. Говорят, там выше по течению еще много таких пляжиков есть.

Понравилось мне в этой дубовой роще. В дубах сила первобытная чувствуется. И вообще, хорошо здесь.

Вечером еще одна служба была. Жена в храм пошла, а я по горному серпантину поднялся к церквушке святого Николая, которую неизвестно как на склоне горы возвели, и долго стоял там на площадке. Река и монастырь остались далеко внизу, а спереди – сколько видит глаз – безбрежное зеленое море заповедника. Вот бы остаться здесь навсегда, так хорошо и спокойно!

Все эти рабочие напряги, суета, поток мыслей, непрерывно терзающий голову, – все-все отлетело далеко-далеко. Проекты, начальство – все переехало на другую планету. А когда вниз шел – ощутил, как тихо здесь.

Нигде такой тишины не слышал. Ни рева автомобильных двигателей, ни музыкальной какофонии (как дома у соседей за стеной), ни мычания телевизора, ни мобильных трелей, ни дебильной музыки, в которой почти один шум. Ни-че-го!

Никто не бомбит рекламными слоганами, никто не уговаривает что-то купить. Никто не втирает про прокладки, памперсы и прыщи. Вот надо было сюда приехать, чтобы ощутить…

Остались мы с женой еще на день. Уже очень хорошо здесь! На рыбалку потом съездим.

День тринадцатый.

В дорогу нам благословение дали. Я в машине иконку повесил, маленькую копию той, к которой народ идет. Понравилась она мне очень. Даже не то что понравилось, а… Даже слова точного не подберешь. Просто хорошо возле нее и все.

Доехали без приключений. Лешка наш за хозяина оставался и даже посуду за собой мыл. И вообще дома порядок. Молодец, хлопец! Тут еще сюрприз ожидал: телевидение на день раньше включили. Во дела!

Вечером ткнул в телевизор, поскакал по программам. На одном из каналов бандитский фильм идет. Посмотрел минуту – и больше не смог. Ну и дрянь же! Как я раньше эту муть смотрел?!

Рожи такие, что сразу и не поймешь – где бандиты, а где полицейские. Дерутся, стреляют, крутость свою демонстрируют. Все неустроенные какие-то, раздерганные. И видно, что в жизни актеры не такие как на экране. Ясно же видно, как я раньше не замечал?!

Вспомнилось, как несколько лет назад прочитал заметку в какой-то газете. Один заморский киношный громила приехал в гостиницу, а там кто-то стрелять начал. По-настоящему. Так этот супермен через окошко удирал, хотя стреляли совсем не в его сторону. Газетчики потешались: это он, мол, на экране герой, где кровь кетчупная! А тут все по-взрослому было.

Переключил на другой канал – новости идут. Посмотрел чуток – и рука сама к пульту потянулась. Выключить быстрее! Дикторша частит как из пулемета. Им там что, чем больше слов сказал, тем больше платят?! Куда ее несет? Как молотком по голове бьет: там что-то взорвалось, кого-то убили, пожар, опять доллар упал и вообще кризис. Да ну вас!

И лицо у нее напряженное, под косметикой видно. И взвинченная она какая-то. Все ли с ней в порядке? Как вся эта дьявольщина отличается от белоснежных стен собора, мелодичного звона курантов на звоннице, всей той безмятежности и тишины!

Испортилось телевидение. Совсем испортилось. Во мы попали, а?! И такое ведь каждый день показывают!

Хоть снова в монастыре уезжай…

И поеду когда-нибудь.

Обязательно поеду!