Читать книгу Реинкарнация. Авантюрно-медицинские повести - Виктор Горбачев - Страница 9

Гриша Гончаренко возлежал на любимом диване, лениво почитывая информацию из Internet на экране ноутбука.

Биостимуляция, активизация, рестимуляция, аюрведа – что же поможет папульке вспомнить всего две цифры? Легко сказать – две цифры – прошло почти пятьдесят лет, но ведь помнил же он гораздо больше двух цифр…

Совсем задурил себе Гриша голову обилием информации и, перегруженный, готов был уже соснуть, как вдруг марш Мендельсона в его мобильнике встрепенул его – как мужики на мальчишнике поставили, так и не поменял мелодию.

– Ты еще хочешь меня видеть? – раздался тихий знакомый голос. – Тогда встречаемся через три дня на нашем Кипре, только тебя ждёт маленький сюрприз…

На крыльях любви и «Трансаэро» летел Гриша на Кипр, немало заинтригованный сюрпризом. Какой сюрприз? Секса ещё не было…

Секса, правда, ещё не было, но сюрприз был. Как бы слегка извиняясь, Раджида поведала ему при встрече, что девушка она не простая, она настоящая индийская принцесса, только хочет жить по-европейски. Поэтому закончила факультет международных отношений Оксфорда, однако мама её, напротив, настаивает, чтобы она вышла замуж за давно назначенного жениха и жила по древним традициям дома.

Поэтому, если Гриша не передумал, они могут быть вместе, но он, Гриша, должен быть готов к некоторым особенностям жизни полуопальной принцессы – папа её не препятствовал.

Гриша, разумеется, не передумал, поскольку почувствовал, что жизнь с принцессой, кроме всего прочего, таит в себе дополнительные выбросы адреналина… Он таки получит их сполна…

Получив от стариков долгожданное благословение, молодые недели две провели в их уютном доме. Это были медовые недели. Гриша был приятно удивлён сексуальной образованностью своей венценосной невесты, но не только.

Как-то Раджида предложила подлечить слегка занемогшего Бориса Марковича народными методами. Это были аюрведа, аромотерапия, массаж с маслами и иглотерапия. Так вот блаженствующий после массажа, утыканный иголками профессор ни с того, ни с сего вдруг признёс:

– Двести девяносто шесть. Гриша, орденов 3-й степени в списке у Россомахина было двести девяносто шесть.

– Почему ты вдруг сейчас об этом вспомнил?! – изумился Гриша.

– Видишь ли, будучи в гостях у Павла Афанасьевича Россомахина в 1955 году, я тоже прихворнул, и одна его знакомая местная целительница меня выхаживала приблизительно такими же способами: и благовония, и массаж, и рефлексотерапия. Вот и всплыли в памяти всякие мелочи той поры.

Когда Гриша рассказал всё об их поисках Раджиде, она задумалась, потом тихо сказала:

– Но ведь это всё принадлежит твоему государству…

– Разумеется… – согласился Гриша, но тут же подумал, что вряд ли Раджида сейчас поймёт, а кто, собственно, теперь в России по-настоящему представляет государство…

В самом деле, кому конкретно он собирается отдать почти тонну золота в виде слитков и орденов?! Полковнику Ряшенцеву? В банк? Мэру? Губернатору? В фонд какой-нибудь? Он ещё и потом не раз задавал себе этот вопрос: и где тут Россия?! К однозначному ответу так и не пришёл, чему, впрочем, не удивился: он слишком хорошо знал все эти карманы…

Вскоре с добрыми напутствиями стариков они улетели в Россию строить семейную жизнь.

В ней, в семейной жизни, конечно, бывает всякое, только когда её, семью, создают две зрелые, мыслящие единицы, шансы на долголетие у нее, у семьи, весьма велики. (К окончанию повести первое десятилетие так и будет).

Как-то всё заладилось с самого начала…

И представление невесты-принцессы вождю и товарищам по партии, бурно-восторженно-одобрительное: «Принцы и принцессы всех стран, соединяйтесь!» «Что, принцесса не пьёт?! Научим!» «Отцепитесь от моей жены, а то подарю партии слона!..»

И церемония бракосочетания, яркая от национальных одежд жён работников посольства, взволновавшая даже бывалую чиновницу ЗАГСа до забывания текста.

И главные супружеские обязанности, где опытный, как он сам думал, плейбой Гриша вынужден был признать кромешное своё поражение; сексуальную культуру Древней Индии принцесса освоила твёрдо, за что ошалелый Гриша ещё больше зауважал её Родину.

То было не сумбурное трахание, то была церемония… Маленькое, смуглое тело Раджиды каждый раз по-новому, но всегда находило только ей известные струнки, под музыку которых сдержанный, в общем-то, Гриша рычал, рыдал, стонал и бился в конвульсиях, теряя порой сознание…

«Вот чему надо обучать в ФСБ русских женщин – никто не устоит», – думал Гриша после очередного потрясения.

И быт в огромной Гришиной холостяцкой квартире в сталинском доме на Автозаводской Раджида наладила сразу, уверенно и вполне комфортно.

Потекли счастливые будни: визиты, гости, беседы, Москва, секс, рождение дочери…

Последнее обстоятельство почему-то особенно взволновало Мыча – сам возмечтал, что ли? Сам себя назначил крёстным отцом, повёз крестить в свою родную Калугу к давнему и доброму знакомому архиепископу Калужскому и Боровскому Клименту.

Дело в том, что время от времени Мыч, пользуясь своим служебным положением, ухитрялся уговаривать своё небедное ведомство на помощь родной епархии. То восстановить старинные часы на Троицком храме в городском парке, то подремонтировать Лаврентьевский монастырь, то построить при нём симпатичную часовенку….

Владыко Климент ведал в то время международными сношениями Русской Православной Церкви, но всегда находил время для обоюдоприятных бесед с Мычом.

Однако сюжет нашей повести требует вернуться к моменту седьмого месяца беременности Раджиды. К тому моменту они втроём с Мычом вычислили, почему Борис Маркович вспомнил одну из двух недостающих цифр: была похожая ситуация. Медицине известен такой приём реактивации памяти. И они решили повторить его ещё раз.

Однажды они уже пытались это проделать – результата не было, но надежда осталась.

Были и другие попытки вытащить из памяти профессора недостающую цифру: один спец с чудинкой вёл с Борисом Марковичем мудрёные психологические беседы и рассмешил того до слёз своей наивностью. Другой спец закормил старика до поноса спецпитанием; под махание рук толстой экстрасенсорши Борис Маркович молодецки засыпал; мама Оля предлагала петь песни про всеобщего отца…

Теперь к визиту на Кипр к профессору готовились основательнее. Сделали репродукции картин П. А. Россомахина из серии «Времена года»: «Вечереет», «Розовый закат» и другие. Приготовили кое-что из элементов возможного интерьера его квартиры. Но главная ставка была на Раджиду и её аюрведу; во время визитов на родину она прошла соответствующее обучение.

Борис Маркович относился к этой игре, как и ко всему в жизни, с надёжной, десятилетиями отточенной иронией, однако любые знания уважал…

Только бурно пообсуждав его уверенный ответ: «Девяносто четыре!», они поняли, что дело таки в Раджиде: во время встречи профессора с Россомахиным его, Россомахина, дочь тоже ходила с большим животом и ждала ребёнка!

Вероятно, это обстоятельство дожало память Бориса Марковича, активизированную и предметами того интерьера, и картинами самого Россомахина, и индийскими маслами и благовониями, и, конечно, действиями самой Раджиды, и позволило профессору через сорок пять лет вспомнить однажды виденный список.

– Ты хоть сам-то осознаёшь, что теперь у тебя два сокровища сразу?! – возбуждённо тряс друга Мыч.

– Осознаю… – млел Григорий, с любовью обнимая жену за живот.

Вот теперь, после крестин крошечной Лизы, нам, вслед за Гришей и Мычом, открыт путь в Японию, в Иокогама Спеши Банк за вторым сокровищем. А вот что там…