Читать книгу Zona O-Xa. Книга 1. Чёрная дыра - Виктор Грецкий - Страница 28

В разведке никогда не говорили слова «последний», а всегда только «крайний». Это была та традиция, с которой с первых дней работы в ГРУ Гиров не мог согласиться. По его глубокому убеждению в любом деле всегда существуют, пусть и не зримое, но начало и конец. А раз есть конец, значит должен быть и последний. Тот, кто закончил то или иное начинание, цикл, поступок и является последним.

Крайний же он может быть как последним, так и первым в нашем трехмерном мире. Ведь что такое крайний? Корневая основа слова крайний – это край, а край является как началом любого отрезка, так и его концом.

Хотя последние ноу-хау в компьютерном мире сверх скоростей и объединяли эти два понятия в одно (например, при запуске программ с большим количеством информации последний бит становился первым и наоборот) и последнего, казалось бы, можно назвать крайним, но тем не менее мысль о том, что у любого дела есть два края – начало и конец, никак не позволяла Гирову принять такую легковесную и очень даже, по его мнению, уязвимую теорию особенно, если это касалось разведтрадиций.

– Не логично и присутствует какой-то шаблон, – всегда отвечал на замечания соратников по работе Александр, когда его в очередной раз пытались поставить на место за использование слова «последний», – а в разведке не должно быть шаблонов.

Иногда это происходило во время застолья, когда произносились тосты и здравницы. В войсках говорили: – Была бы пьянка, но подошел замполит, и получилось мероприятие. В элитных подразделениях этих войск вообще считалось верхом неприличия пить «в тихую».

Возникновение этой традиции уходило корнями в далекое прошлое. Шпионы всегда должны были уметь вытягивать информацию в любых условиях и без привлечения внимания окружающих. Для этого необходимо было уметь хорошо и уместно вести разговоры. А в любом деле (особенно в разведке) во главе угла всегда стоит практика. Ну, а где ты найдешь более подходящие условия попрактиковаться, как ни во время застолья. Тут тебе все условия (можно в расслабленном состоянии попробовать любые темы, даже самые запретные и обычно труднодоступные). В таких условиях каждый даже самый косноязычный чувствует себя Цицероном или Сократом!

Вот и в этот раз, прибыв на новое место работы в резидентуру ГРУ на территории одной из стран Восточной Европы и накрыв в качестве проставления для товарищей по работе стол, Гиров не стал изменять устоявшимся правилам и, когда очередь дошла до него, сказал буквально следующее: – Много говорить пока не хочется. Понимаю, что кто-то по этим моим словам сразу вынужден будет составить первое впечатление обо мне и, может быть, уже никогда не захочет его менять, потому как, учитывая специфику нашей работы, и то, что я последний из прибывших…

При слове «последний» лампочка в крайней слева настольной лампе (а всего ламп было четыре, по количеству столов) с треском перегорела.

– Вот так живет Америка с Европой, ну а у нас все через ж-ж-ж-ж, – бросил Серж – владелец стола, заглядывая под абажур.

Лампочка моментально стала черной, хотя и не взорвалась полностью.

– Хорошо, хоть, еще не разлетелась, а то бы сейчас салатики приказали долго жить, – оптимистично заметил он.

– Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят, – пропел Зам. ВАТа, намекая на оставшиеся три лампочки.

– Не будем отвлекаться на мелочи, – поставил всех на свои места резидент, – хотя это и не случайно… Не надо было тебе употреблять это слово, – какое, он повторять не стал. Всем и так было понятно.

Гиров же, как бы ничего не замечая, продолжил: – Так вот, учитывая специфику нашей работы, и то что я прибыл последним (– Этот попался упертый, – подумал резидент.), другой такой возможности поговорить вот так вот, в непринужденной обстановке может просто не случится, поэтому хочу начать с небольшой притчи.

Ремарка была принята под общие возгласы: – Много текста! Ближе к телу! Что означало: в этом коллективе умеют понимать сказанное с полуслова.

– Пролетая над равниной, огромный орел заметил большую отару овец. Он выбрал самого жирного барана, упал на него камнем, и, пока пастух приходил в себя, поднялся с ним в воздух и полетел. Пастух, опомнившись, выстрелил сразу из двух стволов. Когда дым рассеялся, обезумевший пастух увидел, как орел медленно начинает падать на землю, а баран, как ни в чем не бывало, летит дальше, – закончил Гиров.

– Так за кого пьем? – спросил смуглый, похожий на венгра опер, которого за его усы все звали просто Боцман. – За баранов или за орлов?

– А может, за пастуха или за то, что все-таки попал? – хихикнул Ленин, лысый маленький подполковник.

Гиров немного подождал (не будет ли каких-либо реплик еще) и продолжил, не замечая шуток товарищей:– А выпить здесь предлагается каждому за свое, кому что ближе. Хочешь, – он, улыбнувшись, глянул на лысого, – пей за пастуха, но лично я предлагаю выпить за то, чтобы в нашем коллективе бараны никогда не летали, а орлы не падали.

– Есть встречное предложение – расширить границы тоста до ГРУ, – сказал молчавший до этого резидент. Он вообще любил наблюдать, как его подчиненные ведут себя, забыв про его присутствие, и старался лишний раз не мешать им чувствовать себя самостоятельными. Несмотря на замечание шефа, все присутствующие поняли, что тост ему пришелся по душе.

– Ну, да пора и честь знать, – сказал он напоследок. – Вы еще пол часика посидите, и тоже расходитесь по одному по своим делам. Завтра полный рабочий день для всех. Александр может день использовать для размещения, – глянул он на Гирова и впервые за весь вечер улыбнулся.

– Есть, – коротко по-военному ответил Гиров, про себя подумав, – без выходных работаем, значит.