Читать книгу Сотворение Элсмира - Виктор Ильич Боярский, В. И. Боярский - Страница 2

ГЛАВА П

А П Р Е Л Ь

День смеха на льду. «Сделано в России» и работает – это наше радио! Вперед – на Север! Соло для Мартина с палаткой. Не числом и пока, увы, не уменьем. Не женская хватка Патчес. Через торосы и трещины. «Сонные мили». «Рубите, Мартин, рубите!» «Юджин, Юджин, я Алекс, прием!» Эпилепсия Баллсера. Моя шкала прочности льда. Такой рассол вреден даже по утрам. Блуждания в ледовых лабиринтах. «Апорт, Мучи, Апорт!». Роковая ошибка пойнтмена. «Где ты, Полюс?» «А вы в футбол сыграть смогли, бы?» Лагерь на Манхэттене. Ловушка для спонсоров. Великолепная шестерка. Печальное дежавю. Привет от Чарли

За битых многое дают

И вновь тасуя карты

Мы продолжаем наш маршрут

С приличным гандикапом.

1 Апреля и, как повелось, никому не верь. На самом деле, трудно поверить, что экспедиция все-таки началась, но это факт. Сейчас 23 часа 16 минут, или 16 минут первого по новому стилю. Мы находимся в точке с координатами 85^о 06' с. ш. и 105^о 16' в. д.

Самолет из Петербурга прилетел накануне поздно ночью, привез радиостанцию, маяк «Аргос», и заодно цветы и торты, потому что у нас прошло уже два дня рождения. Он очень долго летел – через Воркуту, Норильск. Мы за ним следили, мы его ждали, потому что погода ломалась. На Среднем связи никакой не было. И потому до самого последнего момента мы были в неведении: придет он или нет. От этого зависел наш старт.

Когда мы после встречи самолета приехали на Голомянный, было около половины второго ночи, с гвоздиками за столом, с тортами, чаем и шампанским. Получилась хорошая отвальная- все были довольны.

Сегодня рано утром я попытался настроить нашу новую радиостанцию. Я все пытался дозваться вертолетчиков, чтобы с ними уточнить план вылета, но связь была или односторонняя или ее вообще не было. Потом все-таки связь состоялась, и мы приняли решение лететь. Наконец приняли решение все-таки вылетать, и в 16.50 вылетели. Погода: очень тепло, 5 градусов ниже нуля, метет немножечко, пасмурно. Прилетели на Арктический через час десять. Оказалось, там совершенно ясное солнце, ветер немного сильнее, около 10 метров. Там заправились, взяли курс на север. Сверху было хорошо видно состояние дрейфующего льда. Его кромка отодвинулась примерно на 20 километров к северу от мыса Арктический. В течение почти двухчасового полета я, наблюдая за льдом видел, как по мере удаления от берега, поля становятся больше, зоны торошения постепенно сокращались по площади, концентрируясь главным образом по стыкам полей, разводьев становилось меньше и меньше. Потом мы вошли в туман. А затем увидели поля многолетнего льда. Вертолет после нескольких совещаний в кабине все-таки зашел на круг и сел. Механик выскочил на лед и начал с неистовой скоростью бурить лед под колесом вертолета, я выскочил ему помочь. Вертолет попрыгал несколько раз для проверки прочности льдины и остановил винты.

Снег здесь оказался глубоким, это признак толстого льда и необходимое условие для организации собачьей стоянки- на снегу им теплее спать, да и свежей воды в изобилии.

Все быстренько выгрузили. Мы с Уиллом закрепили дог-лайн, развели собак по местам. Поставили палатки. Вертолет, не дожидаясь окончания наших работ по организации первого лагеря, улетел.

Погода здесь вопреки ожиданиям такая же: тепло всего минус 9 градусов, ветер юго-восточный, 5—8 метров в секунду. Пасмурно. Льдина очень большая, слегка всхолмленная торосами. Классическое поле многолетнего льда. После неудачного опыта на Голомянном, у меня оставались сомнения относительно того, заработает ли радио.

Мы с Такакой сортировали снаряжение, Уилл занимался санями. И экспедиционная жизнь потекла в обычном русле, из которого ее выбили неожиданные события на самом старте. Уилл со свойственной ему скоростью приготовил заготовленное раньше мясо карибу с рисом, и мы успели подкрепиться до первой пробной связи с Голомянным, которая была намечена на полночь. Я с нетерпением, с трепетом ждал этого момента- как она себя поведет. На мое удивление она успешно настроилась и это был очень хороший признак. Эфир живой, в отличие от того, который мы слышали на Голомянном. И с первого же раза Голомянный меня услышал. Женька сказал, что очень хорошо меня слышит, и я его слышал прекрасно. Пришлось даже звук поубавить. Эффект произведенный работающей и не сделанной в Америке радиостанцией на Уилла не поддается описанию. Я был очень доволен. Я сообщил Жене наши координаты, мы договорились о связи в 9 утра, чтобы принять второй борт с оставшимися участниками экспедиции. Вертолет тут же вышел на связь, и подтвердил вылет назавтра. Интересно было наблюдать за дрейфом по показаниям GPS. Завтра утром посмотрим, что у нас с дрейфом, и уточним координаты. Солнце светит. Сейчас полночь, а у нас в палатке совершенно светло, никаких ламп не надо. Я отправляю свой фонарик назад. До самого Полюса и после него солнце не будет скрываться за горизонтом. Послезавтра мы выйдем на маршрут и пойдем к полюсу.

Вчера поговорил с домом. Небольшой осадок остался на душе после разговора. Наташка нервничает, недовольна: не работает то, не работает се. Я настолько хорошо настроил систему жизнеобеспечения нашего дома, что она выходит из строя, как только я уезжаю. Вот и сейчас такое случилось, а тут еще «Водоканал» грозит отключить в июне горячую воду. Но я надеюсь, что она справится. От Станислава письма теплые, хорошие. Его последнее письмо очень мне понравилось, в его ключевом стиле – все хорошо. Позвонить сегодня домой не успел, потому что возился с радио. Думаю, что передам с Женькой записочку, он позвонит, пока есть связь, и все сообщит.

2 апреля

Вот вертолет наш каплей рыжей

Скрывается вдали

До Полюса отсюда ближе

Чем до любой Земли.

Второй день находимся в точке 85 градусов с минутами, куда нас забросил вчера вертолет.

Сегодня, в общем, все шло очень хорошо. После вчерашнего триумфа отечественной радиосвязи, я проснулся сегодня в самом бодром расположении духа. Было полвосьмого утра, Уилл еще спал. Я зажег печку, включил GPS. Он как-то странно пропищал, пока я вылезал из палатки смотреть погоду. Погода была сносная, развиднелось, поддувал ветерок, метров 4—5, примерно минус 17 градусов, видимость хорошая. В общем, все шансы на хороший прилет. За ночь льдину повернуло в западном направлении градусов на 20. По координатам, которые я с большим трудом снял с экрана, слабеющего на глазах из-за подсевших батарей GPS, выяснилось, что мы продрейфовали примерно две с половиной минуты на север – северо-запад, то есть, около четырех с половиной километров в нужную нам сторону что тоже не могло не радовать.

Приблизительно в полдень я вызвал Голомянный, чтобы дать погоду вертолету. Прохождение ухудшилось, но тем не менее, мы смогли обменяться информацией и узнать, что вертолет будет у нас примерно в 16 часов.

До прилета вертолета мы занимались главным образом сортировкой привезенного снаряжения и отдыхали в перерывах. Ланч был в японском стиле- вчерашний рис и сегодняшние сэндвичи. Во второй половине дня появилось солнце от чего в нашей светлой палатке стало еще светлей.

Вертолет пришел в ожидаемое время, и мы приступили к разгрузке. Прежде всего надо было закрепить доглайны, чтобы вывести собак. Устанавливали их на снежных якорях. Джулия буквально выпорхнула из вертолета и была в самом веселом расположении духа, чего нельзя было сказать про Мартина- он выглядел озабоченным и явно нервничал.

Летчики, чтобы размяться после долгого полета, помогали нам. Собаки томились в вертолете и возмущению их не было предела. Они подняли такой страшный шум и лай, что мне пришлось залезть в вертолет и стоять там рядом, чтобы их как-то успокоить. В конце концов, была дана команда: «Собакам покинуть вертолет и занять места по походному расписанию!» Я подавал их через люк и ребята из экипажа забирали их и отводили к поджидающим у доглайнов Мартину и Джулии. Выгрузили все очень быстро. Мы распрощались с Женькой, со всем экипажем, поблагодарили за отличную работу, и вертолет взлетел. Повисев над нами, чтобы сделать фотографии первого лагеря и сделав прощальный круг, вертолет ушел на юг.

Мы остались одни, и я предложил Мартину помочь ему поставить палатку. Он отказался. Ну, как хочет. Работы хватало и без этого. Потом мы втроем – я, Уилл и Такака решили пройти вперед, на север, несколько километров, чтобы посмотреть, какие перспективы у нас на завтрашний день. Взяли ружье и пошли. Было уже примерно 17 часов, солнце клонилось к западу и очень свежий ветерок поддувал с юга, лучшего подарка природа нам сделать и не могла.

Наметив приметный торос прямо по нашему курсу, мы пошли по ветру довольно споро и весело. Снег был плотным, торосы если и попадались, то старые и сглаженные. Похоже, что завтра во всяком случае поначалу проблем не будет. Подошли к своему ориентиру – торос напоминал сидящую на постаменте замерзшую лягушку, “Icy frog”. Мы с Уиллом забрались на него, Такака снимала нас снизу. Высота, наверное, метров восемь. Вид оттуда открылся впечатляющий. Поля многолетнего льда с характерно всхолмленной заснеженной поверхностью, вполне подходящей для движения с собачьими упряжками.

Через час мы вернулись, лагерь было видно издалека, и мы практически не теряли его из виду. Радиосвязь сегодня была опять удачной, Женька отсутствовал, мы с Игорем отработали очень хорошо, он слышал нас прекрасно, координаты я им передал. В это время и экипаж вышел на связь. С мыса Арктический они взлетели, ушли на Голомянный, мы им еще раз передали благодарности, привет, и все остались довольны. Собрались в нашей палатке все, кроме Мартина, который похоже немного оттаял, но все равно сидит сейчас один у себя, ждет, наверное, приглашения на ужин. Девушки рядом щебечут о своем, Уилл готовит очередной сногсшибательный соус для спагетти и мяса – из лука, грибов, масла и какой-то еще требухи, супа растворимого. Вот сейчас сидит, колдует, облизывается заранее. Он вообще талантливый кулинар и мастер сочинять собственные рецепты.

Завтра в 8 часов утра предполагаем выйти. И пойдем в сторону долгожданного Северного полюса, подгоняемые, надеюсь, попутным ветерком. Маяк системы «Коспас –Сарсат» мы получили из Диксона. Они передали нам один из маяков, предназначенных для вертолета, так что теперь мы экипированы полностью- радиостанция работающая и аварийный маяк.

Собаки выглядят отдохнувшими и готовыми к бою, хотя конечно, в отличие от нас не представляют, что завтра начнется их собачья работа, и наша тоже – "собачья".

3 апреля

А первый день всегда как праздник-

Сердца и души в такт

«Овсянки, Сэр? –Пожалуй, разик,

А то смогу сдержать я разве

Энтузиазм собак!

Подъем состоялся в 6 часов при общем благодушии, это бывает в первое утро большой экспедиции. Я запустил примус. Температура минус 24 градуса, ветерок юго-восточный. Небольшая облачность была, но через два часа небо прояснилось.

Мы с Уиллом состряпали завтрак, состоящий из тостов, решили не омрачать первое светлое утро нашей шестой по счету совместной экспедиции овсяной кашей, выпили кофе и чая и стали потихонечку собираться. В 8 часов выползли из палатки. Начались, так называемые, сборы лагеря. Каждая пара собирает и пакует свое снаряжение и составляет свою упряжку. Первый день, как правило несколько сумбурен, еще не все рассортировано и непонятно кто кому помогает, особенно в нашем составе, где две девушки и один печальный Мартин. Мы с Уиллом по привычке собрались довольно быстро. Он предложил новый научно обоснованный подход к упаковке нарт. Правда в итоге они внешне выглядели не очень научно, и я бы сказал, довольно громоздко. Метод состоял в разделении груза на по слоям на груз последней, средней и первой необходимости и соответственно первый слой был увязан постоянно, второй – полу постоянно, третий ряд – переменный. Груз на санях выглядел не очень устойчивым, но привязан был достаточно крепко.

После того как я помог Уиллу надеть постромки на собак, те поняли, что наступает их время и буквально из постромок рвались в бой и было трудно с ними управляться. Джулия в это время упаковывала сама свои сани, и когда я проходил мимо, она сказала: «Лучше бы ты помог мне». Что я и сделал.

Мартин управился один, и моя помощь ему не потребовалась. Мы собирали лагерь минут 40, что, в общем-то, хорошо. После этого нужно было сдержать наступательный пыл собак, чтобы они с места в карьер не рванули, не перевернули бы сани. Несмотря на наличие тормозов (на этот раз мы снабдили наши нарты столь необходимым для безопасного путешествия приспособлением), пришлось дополнительно развернуть нарты Уилла поперек движения. Облачившись в свой голубой походный костюм, который так нравился собакам и прицепив на пояс кобуру ракетницы как заправский шериф я пошел вперед прокладывать дорогу. Рюкзак я не надевал и положил за пазуху более теплые рукавицы, на всякий случай.

Первые километры я прошел со складными палками. Проходя очередное подозрительное место, я попытался палкой проверить его на прочность и, естественно, менее прочной в этой ситуации оказалась сама палка, которая тотчас же сложилась. Чертыхаясь, я возвратил их шедшему за мной со своей упряжкой Мартину и взяв его палки, продолжил путь с ними.

Начало было удачным. Собаки выстроились в ряд, и мы шли довольно уверенно. Собаки Уилла по обыкновению немножко отставали. Джулия держалась в середине, Мартин с Такакой шли впереди за мной. После того, как Ульрик забрал свою упряжку из 11 собак, пожалуй лучших и наиболее тренированных среди всех наших, у нас оставалось только 22 собаки, которые мы разделили как 8+7+7. 8 собак составили упряжку Мартина, который по раскладу должен был идти первым за мной, Джулия и Уилл получили по 7 собак. Этого было явно недостаточно, но делать было нечего.

Немного спустя мы вошли в зону торошения. Поиск подходящей дороги в ледовом лабиринте – одно из самых любимых занятий для меня. Как правило, ее направление не совпадает с курсом движения и потому надо все время представлять, куда ты отклоняешься с тем, чтобы при следующем маневре скомпенсировать это отклонение. Учитывая направление генерального дрейфа, я все время брал от 5 до 15 градусов запаса, отклоняясь к востоку.

Всего прошли мы вчера 28,5 километра, и вышли к вечеру в точку 86^о 05' c. ш. и 105^о 19' в. д.

Вечером вышли на связь, услышали Женькин голос и когда поняли, что мои ответы тоже доходят до него, это вызвало восторг у всех. Решили с Уиллом, что будем записывать сеанс связи на магнитофон, потому что вечером прохождение хорошее. Я для этого перенес следующую связь на 23.30, на час позднее, чтобы не было спешки. Подкрепившись огромным количеством мяса с рисом, в 20.30 я пошел на «парти», организованное женской инициативной группой и посвященное тому, что мы прошли первый день без видимых поломок. Уилл идти отказался, сказал, что дома посидит, скорее всего повод показался ему недостаточно основательным. У нас в команде полная демократия- не хочешь идти на парти, не ходи.

Я пошел. Девушки ждали. Мартин еще не появлялся, кричал из своей палатки зычным голосом, что ест. Он пришел минут через 20, и мы начали дегустировать содержимое их миниатюрного бара. Под стать бару были и маленькие бутылочки Джэка Дэниэлса, водки и коньяка, такие как обычно подают в самолете. Под все это было рассказано немало историй. Когда дегустировать кроме чая было нечего, я решил, что пора и честь знать. Около 10 часов я вылез из палатки, собрал антенну и заполз в свою, холодную и неуютную. Уилл уже спал. Печка была выключена, я ее запустил, чтобы было не так неуютно засыпать. Залез сначала в один мешок, потом почувствовал, что его будет маловато, залез в другой и заснул сном праведника.

4 апреля

Чем лед дрейфующий хорош,

Когда попутный ветер

Даже во сне на нем плывешь

Туда, куда наметил…

Но в то же время тем он плох,

Что нет на нем покоя

Всегда готовит он подвох

Все для того, чтоб каждый лох

Не мнил себя героем…

9 часов вечера. Сегодня я проснулся в 5.40, в 6 часов встал, и мы начали готовиться к походу. Погода опять (тьфу-тьфу!) отличная: солнце, ветер юго-восточный, температура минус 25 градусов. Вчера вечером было минус 27,8. За ночь ситуация у нас изменилась: 86^о 19,5' и 105^о 22'. Мягко говоря, немножко продвинулись, главное в нужную сторону. Эти так называемые «сонные мили» большой, но увы, редкий подарок для арктических путешественников едва не дотянулись до 20-й минуты, но, надеюсь, за сегодняшнюю ночь нас туда отнесет, потому что почти 20.

Сегодняшний день был поинтереснее вчерашнего и понасыщеннее. Я решил с утра одеться полегче, потому как мой прославленный комбинезон, который спас меня во время вынужденного купания на старте, проявил себя еще более достойно во время вчерашнего перехода, не оставив моему организму ни малейшего шанса на излучение постоянно генерируемого им тепла в окружающую атмосферу. В результате и я и он совершенно промокли. Я-то, естественно, обсох, а вот комбинезон никак не хотел этого делать несмотря на все мои старания. Более того, впитав всю витавшую в воздухе палатки влагу он намок еще хуже и совершенно перестал отвечать своему назначению. Поэтому я надел свои любимые штаны и штормовку просто на флисовую пару и, в общем-то, чувствовал себя довольно комфортабельно весь день. Во второй половине дня сегодня было больше облачности, которая сглаживала контрасты и вынуждала более внимательно смотреть под лыжи, чтобы не завалиться. Но основная борьба у нас сегодня была не с контрастами и не с направлением, а с разводьями, поскольку, в первой половине дня особенно, пришлось очень много лавировать, и мои любимые блуждания к востоку не всегда удавались, то и дело попадались и неширокие трещины, и разводья. Разводьем я называю достаточно широкую, метров от четырех и более полосу чистой или покрытой тонким льдом воды. Все встречавшиеся нам разводья были ориентированы в основном, в направлении юго-запад – северо-восток, иногда, увы нечасто с загибом на северо – северо-восток. Преодолевать их довольно трудно. Мы пережили ряд таких интересных моментов, когда замысловатыми зигзагами нам удавалось переходить через на поля битого льда и обходить разводья. Периодически приходилось рубить торосы, чтобы сделать проход для собак, в большинстве своём сегодня это не составляло ни мне ни Мартину особого труда- торосы, возникавшие на стыке больших полей, были сформированы молодым льдом толщиной до 30 сантиметров

Собаки прогрессируют на глазах. Вожак упряжки Марина голубоглазая и белоснежная красавица Мучи, отказывавшаяся поначалу наотрез даже приближаться к любой трещине- она просто останавливалась и норовила вообще повернуть обратно, сейчас весьма уверенно прыгает через них и вся упряжка за ней. Несколько раз до этого Мартину приходилось перебрасывать Мучи через трещину и не всегда при этом она выходила сухой из воды. Поняв в конце концов, что самой прыгать безопаснее и, главное суше, она изменила тактику и теперь у нас было меньше проблем со всей упряжкой Мартина. Поведение вожака очень много значит для всей упряжки- как правило, то, что делает вожак, незамедлительно исполняется всеми собаками и это очень важно, особенно при прохождении опасных участков льда, когда требуется быстрая и слаженная работа всей упряжки. И теперь Мучи прыгает довольно уверенно – даже увереннее, чем Рэкс, который с самого начала отличался резвостью. А Патчес в упряжке Уилла вообще не боится ничего. Посмотрит, посмотрит пытливыми глазами – одним голубым, другим черным – и прыгает.

В общем, неплохо попрыгали сегодня. А в одном месте проходили очень глубокую трещину в поле многолетнего льда. Высота ее краев была метра полтора, из которых полметра было снега. После прохождения первой упряжки снежные края трещины обвалились. Собаки, следом бегущие, туда проваливались. Главным было – перетащить вожака и затем не останавливаясь дальше тащить его за поводок, и тогда за ним и все остальные вылезают, и сани проходят. Надо было выбирать место для пересечения трещины с шириной не более половины длины нарт, тогда у нас было гораздо меньше шансов провалиться. Таким образом мы и маневрировали.

В конце дня получилось так, что мы долго-долго шли на восток, примерно, полчаса вдоль одной полыньи, и лишь перед самой грядой торосов нашли местечко, где можно перепрыгнуть. Переправились, пошли вдоль гряды торосов на запад, потому что иначе никак было не обойтись. Шли-шли-шли и вышли к новому разводью. И потому у меня ничего не вышло с поворотом к северу разводье широкое и простирающееся в юго-западном, противном для нас направлении. Пришлось продолжать поиски переправы и еще полчаса идти на юго-запад. К счастью, нам удалось найти более подходящее место – всего сантиметров 70 шириной и переправиться успешно, не искупав ни одной собаки, что было бы совершенно неправильно делать в конце дня.

Примечательный факт: пока я снимал лыжи, стоя в непосредственной близости от собачьих морд упряжки Мартина, Дакота, старый негодяй, подошел ко мне и начал писать на ногу. Это было весьма своеобразным проявлением собачьей привязанности, точнее отвязанности. Я настолько рассвирепел, что Дакоту ждала бы неминуемая расплата, если бы он не поспешил покаяться сам – то есть прекратил свое занятие и ретировался.

В целом мы сегодня неплохо отработали весь день и несмотря на многочисленные зигзаги держали верное направление. На очередном сеансе связи передал домой, чтобы Наталья не очень сердилась из-за всяких домашних проблем. Вернусь из экспедиции и все починю! Сразу же вспомнил замечательную песню Окуджавы … «Когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки, как овечки, но» …дальше не продолжаю, потому как концовка меня не очень устраивает.

Пока при установке лагеря Мартин справляется сам и без посторонней помощи ставит палатку, а мы с Такакой ставим палатки вместе – сначала ее, потом нашу. И затем наступает долгожданное время ужина…Здесь во всей красе предстает Уилл, всякий раз не перестававший меня удивлять своей способностью комбинировать одни и те же продукты, поучая все время разный, но одинаково вкусный результат. Хотели записать сегодня его интервью на радио, но помешали помехи. Погода так себе, ветерок поддувает. Посмотрим, как и куда мы продрейфуем ночью.

Собаки работают хорошо. Идут не быстро, но уверенно. Рельеф для них достаточно сложный, особенно когда приходится преодолевать снежные надувы. Но я стараюсь выбирать дорогу, чтобы им было полегче, потому приходится больше лавировать.

С солнцем проблем нет, направление держим хорошо. Так что, если и дальше будет все нормально, продвинемся вперед, и за ночь нас немножко куда-нибудь отнесет. За прошлую ночь нас отнесло на 19 минут к западу. Сегодня я забрался на 22 минуты и думаю, что будем как раз на 105-м меридиане. При приближении к полюсу, дрейф будет подворачивать к западу. юго-западу и это надо будет конечно учитывать.

Сегодня Уилл «отличился» во время ланча. Когда мы перебрались через очередную совершенно зыбкую расселину и остановились перевести дух, все уселись обедать около саней Мартина. Он не развернул их против ветра, ветерок был не очень сильный, дул немножко в лицо. Уилл предпочел, тем не менее от ветра укрыться за своими санями, которые замыкали наш караван и использовались нашими девушками во время стоянок для того же самого, что мы все могли делать просто отвернувшись. Уилл не учел этого обстоятельства и вынудил девушек продержаться все к счастью для них короткое время ланча.

Надеемся завтра пройти подальше. Правда, впереди будет достаточно непростой для передвижения лед. Лагерь установили на большом ровном поле однолетнего льда, со снегом около 5 сантиметров,

5 апреля

Ледяные монолиты

Вырастают на пути

Выход есть из лабиринта

Только как его найти

Таинство закрытых трещин

В совершенстве лед постиг

Тает он при виде женщин

Но на то он и мужик

Озяб, только что прибежал, свернув антенну. Время-то, между прочим, не детское полдесятого вечера. Вчера день был удивительный, потому что мы прошли довольно много. А начинался он, как обычно, с борьбы с трещинами и разводьями, прыжков через них и всего этим занятиям сопутствующего. Пришлось мне в самом начале дня принимать несколько неожиданное решение, потому что гряда торосов, стоявшая перед нами с вечера, за ночь не только не уменьшилась, но кажется даже подросла и поэтому не сулила явно ничего хорошего. Сначала я решил обойти ее с востока. Потом подумал, посмотрел вперед, а там дальше…. Царство ледового хаоса. Несмотря на это, мне удалось найти мало мальски. Перспективную анфиладу (в данном случае под анфиладой я понимал прослеживающуюся хотя бы на несколько десятков метров достаточную по ширине для проезда собачьих упряжек просеку в ледовом мелколесье), петляющую между торосами я устремил весь отряд туда, и мы с Мартином действуя с двух сторон кирками проторили дорогу и выскочили на относительно ровный, хоть и колотый во многих местах, лед. Пришлось мне вновь притормозить отряд и пойти на разведку. После довольно замысловатого лавирования в конце концов, перескочив через несколько трещин, мы вышли к крутой гряде торосов. Вновь пришлось пускать в действие кирки. Но этот процесс был прерван и неожиданным образом. Такака, прибежавшая нам на помощь, ухитрилась отыскать совсем небольшую линзу молодого льда и провалилась по колено. Пришлось ей срочно переодеваться и переобувать маклаки. После чего процесс прокладки трассы продолжился с новой невиданной доселе силой. (надо было согреться после вынужденного простоя). Короткая, но весьма насыщенная практика нашего движения в зонах торосистого льда подсказала простую, но эффективную схему. Заметив разводье или вал торосов, я останавливал всю команду метрах в 50, разведывал место, где можно перейти, причем оно не всегда находилось рядом с нашим курсом, и давал команду всем следовать ко мне. Так собаки и все идущие с ними значительно экономили свои силы. Если надо было рубить лед, я призывал Мартина на помощь, и мы вдвоем в две кирки управлялись быстрее. Двигаясь таким способом, мы прошли где-то минут семь по широте до перерыва на ланч, который проходил отнюдь не в теплой атмосфере, солнце скрылось за бог ни весть откуда взявшееся марево и стало довольно зябко, хотя с утра было минус 25 градусов, и все тот же помогающий нам ветер с юго-востока.

После обеда картина изменилась: пошли большие поля многолетнего льда, торосов тоже хватало, но совсем не то, что было. Больших разводьев практически не встречалось, зато попадались трещины по до полутора метров шириной, но с высокими краями. Расстояние до поверхности воды достигало метра и конечно вытаскивать провалившихся собак оттуда было непросто. К счастью, мне удавалось находить достаточно безопасные места для перехода. Провалилась только Джулия и тоже на относительно безопасном месте, по-видимому лавры Такаки попытавшейся измерить глубину океана сегодня утром не давали ей покоя.

Правда, когда очередной раз в поисках переправы, я шел вдоль широкой трещины довольно долго и весьма близко от нее упряжки вытянулись за мной следом. Когда более узкое и подходящее место было найдено, надо было совершить маневр по кругу, с тем чтобы вывести собак и главное нарты на направление перпендикулярное трещине. Я-то маневр выполнил, но собаки Мартина за мной не пошли, срезали угол и перескочили трещину рядом. Они то перескочили, но нарты переезжая трещину под углом, опрокинулись и полозом пробили тонкий лед посередине нее. Слава богу, что лед у самого края трещины оказался немножечко покрепче, и мы смогли, поднатужившись, перевернуть нарты и с помощью собак поставить их на правильный путь.