Читать книгу Дети Ишима. Книга 2. Возвращение - Виктор Иванович Завидей - Страница 12

На пятом курсе, тоже на одной из студенческих вечеринок, я познакомился с одной барышней. Обучалась она в то время в институте иностранных языков им. Мориса Тереза на предпоследнем курсе и представилась Еленой. Прямо скажу, до Елены Прекрасной она не дотягивала, так как ничего интересного и примечательного в ней не было, разве что слегка картавила. Внешне была невысокого росточка, худенькая, но с неплохой фигуркой, ну может еще с хорошеньким носиком. Носила она короткую прическу, которая как-то бестолково сидела на ее голове, и которая, как мне казалось, была размером больше чем необходимо для гармонии со всем остальным. Поскольку я с ней никогда не ходил в гости к своим друзьям, мне это было почти безразлично, и я даже успокаивал себя словами, что если в мире есть «зоопарки» то в нем должны быть разные «звери».

К ее достоинствам можно было также отнести манеру ведения беседы, она никогда не перебивала собеседника, и на любые вопросы спокойно давала исчерпывающие и разумные ответы. Беседовать с ней было интересно, но сейчас абсолютно не помню, о чем мы там говорили.

Иногда я приглашал ее на репетиции группы, с которой раньше пополнял свой скромный студенческий бюджет, гастролируя с ними по злачным столичным местам. Музыканты, которым, в свое время, я приносил доброе и вечное, всегда были рады меня видеть и рассчитывали на мое возвращение своего «заблудшего с точными науками» побратима в мир прекрасного. Иногда забредали в кинотеатры на фильмы.

К особенностям этих встреч я бы отнес то, что я никогда к ней не прикасался, даже не брал за руку, хотя к тому времени я уже неплохо усвоил важность диалекта Всеобщего языка, именуемого «Прикосновение». Страшной эту барышню назвать было нельзя, а вот «серой мышкой» – это как раз те слова и впечатление, которые она вызывала у меня с первого взгляда. В начале зимы я перебрался из столицы в НИИ подмосковного городка для работы над дипломом и возможно последующего распределения, после чего редкие встречи стали еще более редкими.

Следует сказать, что в те давние времена социального равенства, деление людей на противоборствующие классы отступило на второй план, все классы, смешались друг с другом, – одинаково трудились, одинаково отдыхали и примерно одинаково пьянствовали, не исключая интеллигенцию и студенческую прослойку. Существующая социалистическая действительность породила в основном две группы населения, – столичных и нестоличных жителей со значительной разницей в конституционных правах и возможностью доступа к земным благам.

Создавалось впечатление, что столичные и нестоличные жители превратились в людей белой и темной расы. Особенно это социальное неравенство, бросалось в глаза студенчеству, завершающему образовательный процесс. Бросилось оно в глаза и мне. Мои приятели, чтобы удачно распределиться после окончания учебы, женились на столичных жительницах и становились людьми с белым оттенком кожи. Легкомысленные – вынужденно мигрировали за пределы столицы и просто превращались в потомков ацтеков или индейцев, которых вытеснили в резервацию.

Что касалось меня, то по легкомыслию, заблаговременно не обзаведясь столичной спутницей по жизни, я автоматически был причислен к «краснокожим», обитающим за пределами кольцевой дороги, опоясывающей столицу. Грязноватый промышленный город Подольск, где располагался мой НИИ в отличие от дачного Долгопрудного с зелеными полями, березовыми лесочками и озерами, поначалу поверг меня в полное уныние. Видя это, одним днем моя сестренка, которая в то время трудилась в столичной строительной организации, озадачилась моей проблемой реинкарнации в лицо с другим оттенком кожи, и вскоре предложила ее решение. Нужен был лишь пустяк, – фиктивный брак со столичной аборигенкой.

Вскоре был найден подходящий вариант, так как ее подружка, тоже строитель, могла получить отдельное жилье от своей организации, для этого было необходимо создать некоторое перенаселение в существующем жилье ее родителей. Согласно договоренностям, каждый из нас получал свое, – я столичную прописку и статус «бледнолицего», мой компаньон отдельную от родителей квартиру.

Был погожий солнечный, мартовский денек, когда уже всем стало ясно, что весна не за горами, наш «темнокожий» студент, утомившись от явлений в низкотемпературной плазме, решил совершить прогулку по ненавидимому им городу. У него был слабый расчет на то, что прогулка в солнечный день по Революционному проспекту, разгонит сгустившийся в его душе мрак, навеянный городом со славным революционным прошлым. Нужно сказать, что каких-нибудь музеев в этом городке не было. Исключением из правила был деревянный домишко на берегу реки Пахры, протекавшей через этот город, и в котором по преданиям, некогда останавливался творец Российской революции – В. И. Ленин. В этом домике местными властями со временем был открыт единственный городской музей, носивший имя главного революционера.

Вместо посещения музея и знакомства с его экспонатами, студент забредал в подряд расположенные магазины, – посуды, мебели, садового инвентаря и все другие, какие попадались ему по дороге. Примерно так же, как и в музеях, он рассматривал выставленные на всеобщее обозрение экспонаты, чем вызывал неподдельное удивление молоденьких продавщиц, особенно в лавках по продаже нижнего женского белья.