Читать книгу Муть на глубине - Виктор Каев - Страница 7

Часам к одиннадцати Никита устал ожидать, и решил, что ему всё-таки интересно знать подробности вскрытия тела. Надо было наведаться к судебно-медицинскому эксперту. Он поцеловал мать, и, забравшись в свой внедорожник, выехал в направлении города.

Никита помнил, что судебно-медицинская экспертиза находится в центральной районной больнице. Это по улице Конева, 28. Туда он и поехал.

Войдя на территорию ЦРБ, он обошёл главный корпус с тыла, и отыскал нужную ему пристройку. Увидев вывеску «Бюро судебно-медицинской экспертизы» на серой стене силикатного кирпича, Никита вошёл в полумрак длинного коридора. Он сразу учуял знакомый запах формалина15.

По сторонам коридора было несколько дверей. На первой из них была привинчена табличка «Заведующий». Он постучал и заглянул в дверь. Там было маленькое помещение, освещённое холодным дрожащим светом люминесцентных ламп, с одиноким письменным столом, на котором светился монитор компьютера. В помещении никого не было. Никита прикрыл дверь и отправился дальше.

На следующей двери оказалась табличка «Секционная», и Никита заглянул туда. Тут, естественно, запах очень усилился. В просторном помещении под светом медицинского хирургического светильника над секционным столом склонился человек в очках, хирургической маске, медицинском костюме голубого цвета, хирургических перчатках, испачканных кровью, и большом, забрызганном кровью, клеёнчатом фартуке. Вдали были видны дверцы холодильных камер в два ряда.

Человек в фартуке обернулся и ворчливо рявкнул сквозь маску:

– Чего Вы хотели?

– Я хотел узнать, что с утопленником, – сразу же отозвался Никита.

Тот проворчал:

– Да, что ж такое нетерпение! Подождите минут десять. Я уже зашиваю.

Никита притворил дверь и стал ожидать. Через пять-семь минут он услышал звук едущего поддона-тележки для тел, а потом хлопок закрывающейся дверцы холодильной камеры. Ещё несколько минут он слышал звук водяной струи, которой патологоанатом обмывал секционный стол. Потом наступила тишина, и дверь «секционной» распахнулась.

Судмедэксперт вышел, уже в чистом халате, и вопросительно уставился на Никиту:

– Вы кто?

Никита, порывшись в карманах, предъявил своё удостоверение:

– Майор полиции Горбунов. Это я сегодня утром случайно обнаружил это тело.

– И что Вы хотите от меня, майор?

– Хотел бы знать результаты вскрытия.

– А при чём тут Вы? Обратитесь к следователю.

– Но я тоже оперативник, хотя здесь и на отдыхе. Понимаете, это же я его нашёл.

Судмедэксперт посмотрел на него устало, но потом всё же ответил:

– Ладно. Если коротко, этот человек не утонул. Он умер от удара по голове каким-то тяжёлым, возможно, деревянным предметом, вроде биты для бейсбола. Смерть наступила от часа до двух ночи сегодня. В воду его сбросили уже потом, примерно через час-два. По поводу этого парня могу сказать только одно: он был здоров, как космонавт, никаких патологических изменений в организме нет. Не пил, не курил, не употреблял наркотики. Вообще он похож на спортсмена, или на военного.

Он достал из кармана пачку сигарет «Парламент», вынул одну из них, и прикурил от простенькой газовой зажигалки.

Затем продолжил свой рассказ:

– Единственное, что его отличает: у него, где-то с год назад, был компрессионный перелом третьего и четвёртого поясничных позвонков. Учитывая состояние его костной ткани, это может быть результатом либо аварии, либо падения с высоты. А вот лечили его достаточно дорого: делали чрезкожную вертебропластику. Делали с ним это не позднее мая-июля прошлого года. Это пока ещё не очень распространённая методика. У нас в стране её хорошо делают в Москве, Санкт-Петербурге и ещё двух-трёх городах.

– А что такое вер-теб-ропластика? – заинтересовался Никита.

– Ну, это, когда хирург с помощью специальной иглы осуществляет через кожу прокол тела позвонка и вводит внутрь пасту, состоящую из специальной смеси. Сразу же после окончания процедуры паста затвердевает. Очень быстрый результат! Если всё удачно, через два-три часа пациент уже может осторожно ходить. Методика ультрасовременная!

Он рассеянно стряхнул пепел от сигареты прямо на пол.

– Ясно, – сказал Никита, – Ну что ж, спасибо Вам за консультацию.

И он, пожав руку судмедэксперта, вышел из помещения бюро.

Теперь надо было поговорить с оперативниками.

И он, договорившись по телефону с Вешняковым о встрече, отправился на Набережную, 29, в ОМВД.

Кабинет уголовного розыска оказался тесным и душным даже в первой половине дня, несмотря на холод за окном. В нём почти вплотную друг к другу стояли три обшарпанных одно-тумбовых письменных стола, три тёмно-серых сейфа со следами многочисленных опечатываний, несколько разнокалиберных кресел и стульев. На маленьких столах теснились персональные компьютеры, мониторы, письменные приборы, перекидные календари, множество, набитых бумагами, толстых пластиковых папок.

За одним из столов Никита увидел знакомую белобрысую голову капитана Вешнякова, который уставился в монитор, и одним пальцем тюкал в клавиатуру компьютера.

На сейфе, стоявшем слева от него, красовался, прислонившийся к стене, большой и довольно пыльный портрет председателя ВЧК Феликса Дзержинского, когда то написанный в технике «сухая кисть».

За соседним столом перед открытым ноутбуком сидел молодой худосочный парень в модной рубашке в мелкую голубую клетку, поверх которой была надета наплечная кобура с торчащей из неё рукояткой пистолета. На спинке его кресла-вертушки висела тонкая светло-серая толстовка. Принтер на его столе с рычанием выплюнул последний печатный листок, и парень весело сказал:

– Готово, товарищ капитан!

Вешняков поднял голову, увидел входящего Никиту, встал из кресла ему навстречу и проговорил:

– А-а! Майор! Заходи.

Молодой сотрудник с любопытством посмотрел на Никиту. А тот, поздоровавшись с ним за руку, и, кивнув Вешнякову, спросил:

– Ну, что? Какие новости?

– Пока никаких. Установить личность не удаётся. Ясно только, что его отпечатков в наших базах нет, и никто пока не заявлял о пропавшем родственнике.

Никита опустился на приставной стул у стола Вешнякова, помолчал и сказал:

– Я, только-что, из вашего бюро судмедэкспертизы. Эксперт подтверждает, что его сначала ударили каким-то тяжёлым деревянным предметом, вроде бейсбольной биты, по голове. От этого удара он и умер. Это было от часа до двух сегодняшней ночи. А потом, ещё примерно через час, уже мёртвым, его сбросили в воду. Так что, это точно убийство.

Местные оперативники переглянулись. На их лицах отразилось некоторое уныние.

Вешняков нахмурился и сказал:

– Вот, блин! Значит, всё-таки, у нас убийство. И кто же он такой? Судя по одежде – не бомж.

Никита продолжил своё сообщение:

– Ещё судмедэксперт сказал, что этот парень примерно год назад получил компрессионный перелом позвоночника. Это было, возможно, в результате аварии или падения с высоты. Так вот, ему сделали довольно редкую и дорогую операцию: называется – вертебропластика. Такие манипуляции у нас качественно делают только в Москве, Питере, и ещё в двух-трёх городах. И стоимость её – недешёвая. Я думаю, что можно попробовать обзвонить клиники, где этим занимаются. У них же есть учёт? Возможно, повезёт.

Вешняков задумчиво проговорил:

– Ну, да. Возможно.

А потом, скосив глаза на своего молодого коллегу, добавил:

– Ну что, Игорёк! Берись за это! Узнай, где именно такие операции делают. Запроси списки прооперированных больных с мая прошлого года. Начни с Москвы, я думаю. Глядишь, фамилия знакомая попадётся?

Игорёк вытаращил на него свои голубые глаза и ответил:

– Так это ж сколько возиться!

Вешняков нахмурил брови:

– Цыц, салага! Не пыли! Ты где служишь? В уголовном розыске? Вот и разыскивай. Ничего. Соберёшь списки, а там поглядим.

Никита задумался. Он понимал, что эта работа может оказаться напрасной. Если погибший окажется приезжим, то всё может быть зря. И он сказал:

– На всякий случай надо бы распечатать фотографии пострадавшего для возможного опознания. Вдруг, кто-то заявит о пропавшем родственнике! Или потом придётся опознавать людей, прооперированных в больницах.

– Да, мы уже распечатали снимки. Это как «дважды два».

И Вешняков указал пальцем на стопку цветных отпечатков, которые на край его стола только что положил Игорёк.

Никита кивнул головой:

– А-а! Ну, тогда – норм!

Он встал, пожал операм руки, и вышел из ОМВД.

«Tiguan» неторопливо катился по улице Гагарина, а Никита размышлял об утреннем событии. Ему не давали покоя следы автомобиля на берегу. Он отлично помнил, что вчера утром этих следов ещё не было. Они, конечно, могли появиться и позже днём. Но уж очень странно было, что они вели со стороны Вельска и прямо в деревне вновь выезжали назад в город. Надо бы ещё раз осмотреть эти следы там, где они тянутся по берегу. Были или нет остановки вдоль берега?

Никита свернул вправо на Пушкинскую.

Проехав метров пятьсот, он увидел остановку городского автобуса и пару женских фигур на ней. Подъехав ближе, он узнал в одной из женщин Светлану Буторину, и притормозил.

Приоткрыв дверь, он высунулся и позвал:

– Светлана! Ты, случайно, не домой?

Та обернулась, увидела его и, обрадовавшись, кивнула:

– Да, домой. Подвезёшь?

– Конечно, садись.

Он смотрел, как она грациозно шла к машине.

Серые большие глаза, курчавые пепельно-русые волосы по плечам, длинная шея, стройная фигурка. На ней был надет тёмный кремовый жакет, из-под которого выглядывал свитер лимонного цвета. На стройных ножках, обтянутых чёрными джинсами, по молодёжной моде обуты белые кроссовки.

Хлопнув негромко дверцей, она устроилась рядом с ним и, не торопясь, пристегнула ремень безопасности.

Бросив на него свой сдержанный строгий взгляд, она сказала:

– Я готова. Поехали?

Он усмехнулся. Девушка была очень обстоятельна и выдержана. Видимо, это было в её характере.

Машина тронулась, и он спросил:

– А что так рано домой?

Она пожала левым плечиком:

– Сказали, что сегодня больше делать особо нечего.

На некоторое время они замолчали.

Мимо окна машины мелькал довольно скучный городской пейзаж Вельска.

Не очень ухоженные дороги и тротуары, множество старых частных домов, в том числе – ещё бревенчатых. Время от времени в окне машины проплывали невыразительные серые пятиэтажки советской постройки с разномастно закрытыми и утеплёнными балконами. Изредка встречались более своеобразные, видимо, недавно построенные, административные или торговые здания.

Немного помолчав, она спросила:

– А что там случилось сегодня на берегу? Зачем полиция приезжала?

Никита вздохнул:

– Представляешь, я же каждое утро делаю пробежку и плаваю через речку. А сегодня, так вышло, что я наткнулся в воде на тело утопленника. Мрак! – он передёрнул плечами, – Пришлось вызывать полицию.

Она, похоже, представила себе этот эпизод, вздрогнула, и посмотрела на него встревоженно:

– И кто там оказался? Кто-то из нашей деревни?

– Ну-у, понятые не опознали, – ответил он, – кто-то чужой, видимо.

Светлана помолчала и потом проговорила:

– Не повезло кому-то… А он молодой?

– Эксперты говорят, что ему лет тридцать – тридцать пять. Но это примерно.

Она нахмурилась. Думала о чём-то своём.

Никита бросил взгляд на её встревоженное лицо и спросил:

– Ты чего нахмурилась-то?

Она, словно очнувшись, не сразу ответила:

– Он, как мой Валерка.

– А твоего Валеру, – спросил он, – в деревне все знают?

– Как раз нет, – ответила она, – может только пара-тройка ребят из молодых. У него в деревне друзей мало. И он же чужак!

Никита вспомнил об операции на позвоночнике и спросил:

– А у него раньше не было перелома позвоночника? Где-то с год назад?

– Не-ет! Я бы знала!

– Погоди! Я же сделал снимки. Посмотришь?

Она напряглась, но, немного посомневавшись, кивнула. Он достал свой смартфон, и протянул ей:

– Посмотри в «Галерее».

Светлана открыла и довольно долго перелистывала фото, потом фыркнула:

– Уф-ф, какой кошмар! Нет… Это не он… Не похож.

И она вернула ему смартфон.

Взглянув на неё, Никита понял, что ей полегчало:

– Слушай, Свет! Там на берегу реки я видел следы от шин, которых вчера ещё не было. Хочу их ещё раз внимательно осмотреть. Ты со мной проедешь, или тебя сразу домой подбросить?

Она согласно кивнула:

– Проеду.

Их машина уже выезжала из Вельска по Тракторной. Дорога сегодня производила другое впечатление. Толи событие с утопленником, толи пасмурная погода за окном машины повлияли на их настроение.

Вдоль дороги по обочинам потянулся сначала редкий, а потом всё более густой, сосновый лес с рыжими стволами сосен, вытянувшихся кверху, и качающих в вышине своими прозрачными кронами. На душе у Никиты стало спокойнее.

Через некоторое время промелькнули домики деревеньки под названием «Ельциновская». А потом, подъезжая к развязке с автотрассой «Холмогоры», Никита сбросил скорость. Надо было не пропустить съезд к реке.

Через минуту Никита его увидел, ещё притормозил, аккуратно съехал на грунтовку и остановился. Открыв дверь, он выбрался из машины, и внимательно осмотрел дорогу. Знакомые следы протекторов колёс были отчётливо видны на колее.

Он вновь забрался в машину и аккуратно повёл её к речке, так, чтобы не наехать на ведущие к берегу следы. Света, вытянув шею, тоже следила за отпечатком протекторов.

Уже у воды грунтовка заканчивалась, а следы поворачивали налево, прямо по траве и пятачкам песка, вверх по течению. Никита повернул. Так они на малой скорости ехали до места, где был обнаружен труп. Потом продолжили ехать ещё.

Внезапно Никите сообразил, что с отпечатками что-то не так. Он резко затормозил. Светлана вопросительно взглянула на него. Он, ничего не говоря, выпрыгнул из машины и осторожно подошёл к отпечаткам колёс вчерашней машины.

Когда он осматривал эти следы в первый раз, то ничего подозрительного не заметил. А теперь он понял, что в этом месте машина останавливалась, а потом осторожно трогалась.

Осмотр ивового кустарника на берегу, подходившего почти к самой колее, показал, что через эти кусты, по направлению к реке пробирались двое людей, нагруженных чем-то тяжёлым. Там, хотя и с трудом, на влажном прибрежном песке различались глубокие следы какой-то, возможно спортивной, обуви, шедшие в обоих направлениях. Размер обуви был не очень понятен, но явно больше, чем 42—44. Так же неясен был и её тип: может – кеды, а может – кроссовки. Засняв все эти отпечатки с помощью смартфона, Никита вернулся в машину.

– Ну, что там? – спросила Света.

Никита ответил:

– Следы есть. Думаю, его именно здесь сбросили в реку.

Он достал визитку следователя Буракова, посмотрел номер телефона, набрал его на смартфоне, и, когда тот ответил, сообщил ему:

– Илья Владимирович! Это майор Горбунов. Я тут ещё раз осмотрел эти следы автомобиля на берегу Вели. Есть основание полагать, что тело было привезено на нём и сброшено в реку метрах в пятидесяти выше по течению реки, а потом его потащило потоком воды, и оно зацепилось за железку там, где я на него наткнулся. Я фотки на свой смартфон сделал. Но это же надо как-то запротоколировать? Верно? Теперь по следам этих колёс можно ведь попробовать поискать машину.

Светлана видела, как он говорил в трубку, как потом кивал в ответ собеседнику. Он производил на неё впечатление человека, на которого можно положиться. Она услышала, как он сказал в конце разговора:

– Хорошо. Я встречу Вас здесь. Когда Вас ждать?

Потом ещё раз кивнул и отключил связь.

Света спросила:

– И что? Он приедет? Когда?

– Приедет. Пообещал часа через два. Тебя домой?

Она молча кивнула.

Никита развернул свой «Тигуан», и повёл его сначала назад, а потом в гору по автомобильной колее, которую ещё утром пробили полицейские, прямо к родительскому дому.

Там он высадил Светлану и загнал свою машину в подклет.

В доме его ждала мать, было тепло, обед приготовлен, и посуда стояла на столе.

Никита чмокнул мать в щеку, вымыл руки в умывальнике, тщательно вытер их сухим полотенцем, и сел за стол.

Людмила Петровна налила ему в тарелку большой половник горячего супа, затем налила и себе. Несколько минут они молча ели, но она изредка посматривала на него. Потом мать подняла на него глаза и спросила:

– Ну, ты что-то узнал в Вельске?

Его ложка, зачерпнув суп из тарелки, повисла в воздухе.

– Мои предположения вроде бы подтверждаются. Через пару часов следователь снова приедет. Есть дополнительные улики.

– А что, есть ещё что-то?

Он утвердительно качнул головой:

– Ну, да. Нашёл кое-что. Судя по следам, труп этого парня могли сюда привезти со стороны Вельска и сбросить в воду. Но он, проплыв метров сто, зацепился за что-то на дне. А машина, что его привезла, уехала назад в сторону города.

Мать охнула и покачала головой. Никита подумал, что с такими событиями ей здесь раньше, пожалуй, не приходилось сталкиваться.

– Так он, значит, не просто утонул? Его кто-то убил?

Никита не стал отрицать этого.

Мама, помолчав, спросила:

– И кто же этот убитый? Неизвестно?

– Нет. Пока не опознали. Но он, вроде, не из наших, не из деревенских. Его никто из понятых не узнал. И участковый тоже не знает. Тут, правда, Света Буторина испугалась, не её ли это муж? От него давно нет известий. Но я показал ей фотки, говорит – не он. И отпечатков пальцев в картотеках нет. Короче, устанавливать личность, похоже, ребятам будет трудновато.

Закончив обед, они встали из-за стола, и Никита, как обычно, тщательно перемыл посуду.

Минут через двадцать с улицы донёсся короткий сигнал клаксона легковой машины. Никита выглянул в окошко, увидел остановившийся у их ворот белый «Xray» следователя, махнул рукой Буракову, и вышел, сказав матери, что он поехал с коллегой на берег. Людмила Петровна посмотрела в окно, как Никита сел в машину, и проводила её взглядом, когда она покатила к реке.