Читать книгу Против стрелки - Виктор Каган - Страница 51

1.

Так кружат птицы на заре

Без замысла, без смысла…

А жизнь моя теперь – тире,

И стёрло время числа.

2 августа 2006

Свет опаловый рассвета,

тихое мерцанье рос

и неслышного ответа

шепоток на твой вопрос.

Дат скупые берега.

Между ними мостик тонкий

и скользящая дуга

радуги по хрупкой кромке.

2.

Так бы душа и пела… —

Хоть не умирай…

8 июля 2006

Пела бы душа и пела

то пичугой, то трубой,

то отважно, то несмело,

то бессонной ворожбой,

как тогда – в начал начале,

где рождается глагол,

на заброшенном причале

пел о вечности щегол.

3.

Б-жия коровка,

Улети на небо,

Принеси нам хлеба… —

Принеси покой…

14 июня 2006

По тонкой ниточке дыханья

скользнёт с ладони в синеву

трепещущее упованье

на сень покоя наяву.

4.

Я мигом был. Небесным телом.

В июньском небе искры нить

Над нашим веком оголтелым,

Что довелось мне пережить.

10 августа 2002 г.

Будто век наш нескончаем,

Будто утро – не закат…

24 июля 2006

Вечность мига и вечности блик.

Краткий выдох протяжного вздоха.

Над упавшей звездой повилик

насадила шальная эпоха.

И пылает кровавый рассвет,

и роса на глазах у заката,

золотой зацветёт горицвет

и сердечное бьётся стакатто.

5.

К закату небо голубей

И легче спорить с болью.

30 июля 2006

Ещё пламя свечи, не хромая,

бродит тенью по белой стене

и душа, свою боль унимая,

отражается в мокром окне.

Голубое становится синим,

синева погружается в тьму.

С болью мы по сто грамм опрокинем,

а за что – я и сам не пойму.

6.

Жизнь была так хороша,

Что умереть не жалко.

20 мая 2003

Я бы и не умирал нипочём —

жил бы да жил, то смеясь, а то плача,

если бы смерть не жила за плечом,

следом не шла, то ворча, то дурача.

Ну, а окончится жизни считалка,

ляжет под ноги немая стезя —

жизнь была так хороша, что не жалко

и умереть, коль иначе нельзя.

7.

Как быстро век мой отсверкал, —

Как будто бы и нé жил.

15 сентября 2006

Скользят по небу облака

и слёзы по щеке,

и дарит мне тепло рука

твоя в моей руке.

И в строчки просятся слова,

струится речи нить.

А я как будто сызмальствá

лишь начинаю жить.

8.

И эти сны со старой дачи,

И память, рвущуюся прочь…

4 августа 2010

То журавлик, то синица,

то в руках, то в небесах,

и кукушечка в часах

накукует, что приснится.

Накукует, нагадает,

скажет правду и наврёт,

но едва ли угадает,

что мне память принесёт.

Память будущего плачет.

Память прошлого поёт.

Время всё переиначит,

всё поставит в свой черёд.

9.

Мои кустарные стихи… —

Внимай, кустарник придорожный! —

Я твой поэт неосторожный…

5 августа 2010

Не гнался он за рифмой меткой,

Он просто пел, как только мог.

1 сентября 2011

Это счастье подённой страсти —

быть у слова в свободной власти,

немоту отливать в слова,

пусть и слышны они едва.

Эта мудрость негромкой речи

словно руки друга на плечи,

эта мера живой простоты,

что с самим мирозданьем на ты.

Пой, как можешь, и будь что будет.

Кто услышит, тот не забудет,

когда ты уйдёшь, как строка,

в проплывающие облака.

10.

Не умирай, играй, скрипач,

Из облака забвенья.

15 сентября 2010

Надежды наши зыбки.

Давай настроим скрипки

и словно канифолью

смычки огладим болью.

Смеялись и тужили,

и, как могли, так жили.

Уйдём и не воскреснем,

но отзовёмся песней

на всё, что было с нами,

став помнящих нас снами.

11.

Каждый прощается

С собственным веком.

15 июля 2018

И прежде, чем пятак на веки,

оглянешься – в каком я веке

с такою страстью вековал

трагедию и карнавал?

Воспоминанья снимешь с полок —

чем век недолгий был так дорог,

кому, чему сказать прости

в начале вечного пути?

12.

Так жизнь кончалась. Фугой Баха.

Совсем неплохо для конца.

13 октября 2018

Книга закончена. Точка в конце.

Слов не найти и нужны ли слова?

Вечный покой на уснувшем лице.

Нас разделяет живая трава.

Даты на камне. Память в душе.

Тени былого. Печальный эскорт.

Солнечный отблеск на голыше.

Баховской фуги последний аккорд.

13.

Всё, что не было, было,

а что было, прошло,

улетучилось, сплыло

и быльём поросло.

Золотушного детства

золотая пора.

И на память, в наследство

жизнь бедна да щедра.

На плечах коромысла

два дырявых ведра

полных смутного смысла

и игры в чур-чура.

От любви до печали

вздоха хрупкий вершок.

На последнем причале

выпьем свой посошок.

Здесь мы были и сплыли,

и уходят в песок

звёздной искорки пыли,

холодящей висок.