Читать книгу Шелест знамен. (Повести) - Виктор Калинкин - Страница 3

В великокняжеском тереме полумрак, за окнами – сумерки. Стол, трон без излишеств, две длинные скамьи, печь в изразцах. На столе – свечи, кувшин и чаши.

В палату с чёрного хода с охапкой поленьев и листом бересты в зубах вбежал отрок из княжьей челяди. Ссыпал топливо у печи и выбежал. Скоро вернулся с фитилём, раздул огонь и зажёг масляные лампы по краям печи. Встал на колени. Нарезал ножом розжиг: бересту и лучины и преступил к укладке поленьев в печь. В середине нижнего ряда разложил розжиг, встал, поджёг лучину от лампы и поднёс к розжигу – печь загудела. Отрок присел на корточки и замер, заворожённый огнём.

Через дверь, ведущую в личные палаты, поёживаясь, вошёл пожилой человек. Лет ему около семидесяти, длинные седые волосы с боков и спереди собраны в косицы, одет скромно. Это – Игорь, Великий Князь Русский. С указанием этого титула им был подписан последний договор с Императором Византии. Указал пальцем в отрока и опустил, похоже, забыл, что хотел сказать… вспомнил:

– Ты, отрок… – отрок вскочил, повернулся и застыл, склонив голову, – добавь-ка в моих палатах одну половину от закладки. – Отрок склонил голову ниже. – И вот ещё: сходи в дружины к варягам и славянам, скажи Свенельду и Кочебору, что зову их. А по пути княгине Ольге скажи, что жду и её с Асмудом… Ступай!

Отрок, забыв прикрыть дверцу у печи, выбежал. Игорь занял его место, но долго не сидел, прикрыл дверцу, встал, подошёл к стене, на которой весели его доспехи. Вынул меч, осмотрел лезвие. Прикоснулся к стягу с фамильным гербом Рюриковичей, атакующим соколом, погладил. За этим занятием не заметил, как в палату вошли двое: княгиня Ольга, молодая, красивая женщина, его жена, и варяжский боярин Асмуд, он – в летах и играл роль воспитателя юного Святослава, сына Игоря и Ольги.

– Звал, Великий Князь? Мы пришли, как ты пожелал, – обратила на себя внимание Ольга.

– Ингвар, Святослава я Стегги оставил, они крепость потешную строят, – заявил о прибытии Асмуд.

– Воевод подождём, я их тоже звал, – ответил, не оборачиваясь, Игорь.

Ольга и Асмуд отошли к окну… Через вход для гостей в палату вошли воевода киевской варяжской дружины Свенельд и воевода киевской славянской дружины Кочебор – обоим лет по тридцать – прикоснулись правой рукой к груди и склонили головы.

– Вечер добрый, князь Ингвар, – приветствовал Свенельд, именуя Игоря на скандинавский манер. Из тех, кто в тереме, один он в богатой одежде, на голове – оселедец, в ухе – серебряная серьга.

– Слава тебе, Великий Князь, – с соблюдением традиции приветствовал Кочебор.

Игорь обернулся и кивком им ответил. Подошёл к столу, занял место на троне и руками показал другим на места за столом, приглашая сесть. Справа сели Ольга и Кочебор, слева – варяги, Свенельд и Асмуд.

– Друзья мои первые! Приспела осень, оспожинки уж позади. Урожай – в закромах, мёд – в бочках, скотина и птица – в теле. Год был мирный и хлебородный. Земли наши обширные и богатые, но полесские, а посему знаю, что собирать богатую дань будем до первых проталин. Пока реки малые не встали, думаю, пора нам приступать.

– Воины мои давно дни считают, – оживился Свенельд. Надоело им в огородах пачкаться, коров доить да гусей пасти. Кони разжирели, не усядешься, и мечи заржавели, а доспехи чёрной гнилью покрылись. Молодые отроки, так те, как солнце встанет, вопрошают: «Где походы, что нам князь обещал?» Вот теперь ты всех нас и порадовал!

Игорь доволен, улыбнулся и кивнул в знак одобрения. Перевёл взгляд на Кочебора. Тот сидел, насупившись, и смотрел в стол. Улыбка на лице Игоря погасла.

– А ты, смотрю, не рад, воевода?

– Да, Великий Князь, не буду скрывать, мои воины в обиде на тебя. – Кочебор поднял глаза. – Летом, конечно, вместе и мы, и варяги, изгоняем из Степи кочевников, на печенегов и на греков страх наводим. Это – летом. А зимой только мы одни оберегаем от набегов твою столицу и твои уделы. – Свенельд выпрямился, руки со стола убрал и сел, подбоченившись. Кочебор заметил и перевёл взгляд на Свенельда. – Свенельд же со своей дружиной каждой зимой ходит в дань, потому-то его отроки и оружием, и всякою одеждою богаты, мы же босы и наги… Что, Свенельд, можешь сказать против моего?

Свенельд положил ладонь на руку Кочебора: – Согласен я, князь Ингвар. Нельзя нам неравными быть.

Кочебору встал.

– Ты, Великий Князь, давно со своей дружиной в дань не ходил, сходи с ней да с нами, с полянами, и все будут довольны. Прикажи, пока Норин, Уж и Припять не встали, к древлянам сходить, а Свенельд за Киевом присмотрит, защитит. – Кочебор замечает, что в главном все согласны с ним. – Как вернёмся, он пойдёт в дань, а мы в Киеве на стенах постоим да на заставах посторожим.

– А что, Великий Князь, славянские дружины давно не собирали дань, – поддержал Асмуд и перевёл взгляд на Ольгу. – Сам не ходи, останься с княгиней и Святославом. А воеводой над твоей княжеской дружиной поставь… да хоть меня.

И Ольга не осталась в стороне: – Поддержи Кочебора, наш добрый князь. И Асмуд дело говорит.

Игорь встал, налил в чашу из кувшина и жестом предложил другим. Сел, пригубил, задумался, ещё отпил. Другие налили себе, отпили, посмотрели на Игоря.

– Садись, Кочебор… Твои воины, воевода, не простого племени: они – дети князей удельных или князей-изгоев либо дети бояр. Бывает так, что из них кто сам боярин или сам князь-изгой. Из таких князей, не получивших в наследство удел, есть ты сам. А бывает в дружине гость из земель дальних, но он тоже не раб… Говоришь, воины твои «босы и наги»… – Игорь усмехнулся, – лукавишь, воевода, однако.

Кочебор покраснел, голос его задрожал:

– Моя дружина только добычей кормится, и в придачу огородов не имеет, как отроки варяжские, и за добычу единственную, чем кормимся, платим кровью своей… А прикажи, Великий Князь, и нам зимой погулять – весёлое дело!

– Отроки Свенельда служат Киеву далеко от дома родительского, от моря и богов варяжских. И многие из них не знатного рода, потому не стыдно им трудом подкормиться. При том все они воины искусные, смелые, к боли и лишениям стойкие, себя не жалеют и князю верны до самой кончины. – Кочебор вновь покраснел. – А погибает их, ты знаешь, много. Вот потому и приходится Свенельду каждый год из Новгорода молодых отроков звать и добычу им обещать. А коли они молоды все, и нет у них в Киеве очагов родных, то я у стремени их не держу без надобности и, когда просит Свенельд, отпускаю.

– Спасибо, князь Ингвар. – Свенельд привстал. Игорь, сдерживая, выставил ладонь.

– Вот вам моя воля, друзья мои первые: за данью к древлянам со славянскими дружинами и с Кочебором… – Игорь обвёл взглядом сидевших за столом, – сам пойду… Ещё раз покажем князю Малому, вертлявому, как Уж, через его город петляющий, что Киев выше и сильнее Искоростеня.

Кочебор привстал: – И когда же, князь, выходим?

Игорь, отбивая ритм, задумался и объявил решение:

– Кочебор, завтра на заре в Искоростень отправь одвуконь гонца такого, кто через Гостомель, Козятичи и Малин путь знает. На второй день князь Малой будет знать, кого ему в гости ждать. А мы на другой день после гонца на ладьях выйдем.

Игорь встал, склонился над столом и, опершись рукой, пальцем обозначил схему маршрута.

– Пойдём вместе вверх по Днепру до Припяти, по Припяти до Ужа и по Ужу до Залесья. – Игорь выпрямился. – Дней пять идти будем вместе. За Залесьем разделимся. Одна дружина пойдёт по Норину на Вручин, другая продолжит по Ужу в Искоростень… Готовь гонца, Кочебор!