Читать книгу Ярый князь - Виктор Карпенко - Страница 23

Не прошло и две седьмицы, как сошёл лёд на Волге, а к Нижнему уже подошёл первый купеческий караван из трёх пабусов. Суда пришли из Булгара гружённые зерном. Знал купец, что зима в Нижнем Новгороде далась народишку трудно, своего-то хлеба только до Светлой Пасхи хватило, а тут что дар божий. Князь приказал с купцов, торгующих зерном, мыта не брать. Булгарин знал об этом и потому цену определил божескую.

К середине мая купеческим лодиям уже и пристать негде было: весь берег по Волге и Оке осадили купцы и татарские, и булгарские, и хивинские, и армянские, и бухарские… Как и посоветовал Ярославу воевода Данило Петрович, часть товара он успешно продал, получив солидную прибыль, большую же часть товара оставил для себя.

Заметив в пришедших с ним в Нижний Новгород сотоварищах нервозность, он понял, что скоро необходимо ждать ушкуйников. Своими опасениями Ярослав поделился с купцом Тимофеем Пущиным, а тот передал разговор воеводе.

Великий князь нижегородский Дмитрий Константинович собрал совет, состоящий из ближних бояр и воевод. Поведав о грядущих невзгодах, он спросил:

– Что посоветуете? Дело сие всех касаемо.

Долго молчали бояре, думали. Не их дело стены городские защищать, но раз призвал князь, значит, нуждается и в них. Первым подал голос боярин Никодим Савелич. Неспешно расправив складки кафтана у пояса, он, не поднимая глаз от пола, прогудел:

– Идут разбойники, не идут… нам доподлинно то неведомо. А коли и придут, что с того?! Стены высокие, ворота крепкие, дружина немалая… Нам ли татей тех бояться? Остерегаться надобно иного: ноне забьём сполох, а купцов-то сколь на торгу! Уйдут, растрясут языками по Волге. Кто к нам тогда с товаром придёт?

– Верно говоришь, Никодим Савелич! – поддержал сотоварища дородный красномордый боярин Никита. – Торговлей прирастает Нижний. Купцов никак нельзя распугать. А как ушкуйникам место указать, на то дружина есть, а надо будет… и людишек сподобим на дело святое. Так ли? – обратился он к Совету.

– Так! Истину глаголешь! – в ответ раздались одобрительные возгласы.

– А ты что скажешь, Данило Петрович? – обратился князь к воеводе.

Тот встал с лавки, склонил голову в полупоклоне, решительно произнёс:

– Бояре твои, государь, о выгоде своей пекутся, не о защите стольного града. В том их не виню… Самому по нраву, когда лавки да лабазы добром заполнены… Да токмо ушкуйников остерегаться надобно! В Костроме видел я их зброю и оружие, а как они ещё и в дело ратное их пускают умеючи…

– Негоже тебе, Данило Петрович, укорять нас в стяжательстве, – прервал воеводу на полуслове боярин Никодим. – Ты лучше ответствуй мне, кто по весне город от голода спас? Молчишь! Тот-тот и оно… Если бы не булгарский купец, что с зерном пришёл по первой воде, оголодали бы вовсе! В разбойные, они, может, стороной пройдут, а то и вовсе вверх по Волге направятся, в родные пределы.

– И то верно! – подхватил боярин Серафим. – Видел я по осени, как возвертались из похода тати шатучие. Ушкуи чуть воду бортами не черпали, столь много добра в лодиях загружено было. Зимовали-то они в Хлынове, а нынешним летом, поди, в Новгород Великий поплывут. Почитай, три года про воров слышно не было, пора и честь знать. Домой-то тоже тянет. Люди же они, хотя и разбойные.

Дмитрий Константинович стукнул княжеским посохом в пол, призывая ко вниманию.

– Так порешим, – в нависшей тишине зазвучал его голос. – Купцов тревожить не станем, пусть торгуют. Сами же в готовности будем. По Оке и Волге заставы поставим, упредят, коли что. А раз так порешили, то никому ни слова о том.

После того как бояре разошлись, оставшись наедине с воеводой, князь приказал:

– Заставы поставь вверх и вниз по Волге.

– Так стоят же, государь…

– Они с осени стоят! Поди, устали дружинники, замени! И вот ещё что: разбойников, кои пришли с твоим сыновцем, ноне же повязать и в поруб бросить, да гляди, чтобы никто не ушёл! – строго предупредил князь. – И сыновца тож с сотоварищами в земляну яму определи. Ничего, посидит с разбойными, потерпит, чай не на́долго. Может, польза от того будет.

Но как ни старались княжеские дружинники тихо повязать хлыновцев, те оказали отчаянное сопротивление, а двоим удалось уйти.