Читать книгу Любовь Искариота - Виктор Кузьменко - Страница 4

То же помещение. День. Лука, Илья и Матфей беседуют.

Илья: С тех пор, как среди нас Искариот, прошла всего неделя, а сколько всяких перемен.

Лука: Ты прав, на самом деле хозяйство он с умом ведёт. Не зря ему Иисус доверил наш ящик денежный. И быт ярмом тяжёлым не лежит на нашей шее. Ежедневно для нас готов и кров и стол.

Матфей: Он в винах знает толк.

Лука: И выберет барана пожирнее.

Илья: Но лжёт он, братья, что ни час.

(смеётся)

Подходят Пётр, Иоанн и Андрей.

Матфей: У каждого есть странности из нас. Чего уж там. Да и какая это ложь, коль нам она вреда не причиняет?

Лука: Скорее даже веселит.

Матфей: Когда рассказ он начинает, мне кажется, что в сказку я попал, в смешную сказку про Иуду, которого обманывают все.

Пётр: Его конёк любимый. Дай только сесть – и пыль из-пол копыт.

Матфей: А мне, когда молчит Иуда, грустно всё ж бывает.

Входит Иуда. Рядом с ним Филипп, Иаков и Фома.

Иаков: Вот тут Иуда утверждает, что не встречал из тех, кого он знал и знает, ни одного, чтоб в корысти своей не совершил хоть раз дурной поступок или закон не приступил.

Иоанн: Искариот, ты это говорил?

Иуда: Да. От чего ж не говорить?

Иоанн: Тогда, кого хорошим ты считаешь?

Иуда: Того, кто скрытым может быть всегда от любопытных глаз, что рядом. Умело прячет мысль, поступок свой. Его ты не тревожь. А приласкаешь, выспросишь, как гной из застарелой раны польётся мерзость, пакость, ложь.

Иуда тоже лжёт, но все вокруг не меньше. И, если кто обманут – это я! Мне приходилось в разных быть краях и всюду правят ложь с обманом. Но я ничуть не вижу это странным. Хотя, обидно иногда. Случалось, что один и тот же по многу раз обманывал меня. К примеру, тот, что у вельможи его богатство охранял. Сознался мне он, что не может перебороть свой вечный страх. Поверил я ему в сердцах и, как вы думаете, что же? Сказал: боюсь, а сам… украл. Я и тогда ему поверил, а он Иуде вновь солгал и возвратил всё до обола. Да что там люди, помню, молод ещё я был и встретил пса лежащего в пыли возле дороги. Хотел я приласкать – он палец покусал.

(показывает палец)

За палку взялся – лижет ноги.

(вздыхает)

Я пса того убил. И закопал потом. И камнем придавил огромным посильнее. Но может от того, что я его убил, он стал ещё проворней и живее и лает где-то весело сейчас, вертя своим хвостом мохнатым?

(все смеются)

Ну вот, я вам солгал чуть-чуть. За это можно виноватым считать Иуду, или нет? Я пса не убивал. А, пусть себе живёт.

(Иуда смеётся один)

Пётр (строго): Ну, а твои, Иуда, мать с отцом, какие они были люди?

Иуда (разводит руками): А кто был мой отец? Может быть тот, что розгой бил меня? Петух ли? Дьявол ли? Козёл? Откуда мне-то знать всех тех, с кем длинными ночами делила ложе мать, откуда? Отцов так много у Иуды. Который точно нужен вам?

Матфей: Ты вспомни: «кто злословит отца и мать свою, того светильник погаснет среди тьмы глубокой!»

Иоанн: А мы? О нас дурного сколько Иуда может рассказать?

Иуда: Ах, искушают, искушают Иуду бедного опять.

Все снова смеются. Пётр отводит Иуду в сторону.

Пётр: Ну, а Иисус? Что думаешь о нём? И не шути, тут было шуток много.

Иуда (вкрадчиво): А ты что думаешь?

Пётр: Я? Я. Я думаю, что он – сын Бога.

Иуда: Причём тогда Искариот, чей папа был козлом?

Пётр: Но ты Иисуса любишь?

Иуда: Люблю.

Пётр уходит, Иуда возвращается к ученикам.

Фома (задумчиво): И всё же ты скажи мне честно…

Иуда: Уйди, Фома. Потом, потом.