Читать книгу Среди эсперов и богов. Том 1 - Виктор Литовцев - Страница 2

Я приложил телефон к автомату по продаже еды, и на поднос упал запечатанный сэндвичем с курицей. В стакан, сверкая в лучах летнего солнца, налился апельсиновый сок и я, держа свой нехитрый обед, пошел к столику в самом углу, где было поспокойнее. В столовой всегда шумно и многолюдно, несмотря на то, что многие предпочитали тратить половину обеденного перерыва на то, чтобы спуститься в долину, где кафе и закусочные были несравненно лучше.

Флегматично жуя, я принялся листать на телефоне новости, которые можно было охарактеризовать одним предложением: у нас в стране всё не шибко не валко, но в других странах определённо плохо… Ах да, в топе отобранных редакцией новостей была статья о том, как эспер из Финляндии научил четырёх своих собак петь акапеллу. Как интересно! Журналисты, спасибо что держите в курсе столь важных событий!

Быстро разделавшись с сэндвичем, я стал наслаждаться кисло-сладким, как и моя жизнь, вкусом апельсинового сока. В этот момент я почувствовал на себе пристальный взгляд. Как можно непринужденнее, я оторвал глаза от экрана и увидел, что через пару столиков от меня сидит Яманкан, в компании миленько щебечущей девушки, и смотрит на меня.

Мне стало неуютно. На её лице была тёплая улыбка, адресованная собеседнице, но взгляд был холоден. Чем-то она сейчас напоминала удава, который примеривался к беззащитной мышке, решая: съесть её сейчас или оставить на потом. Будь на моем место парень стандартного мышления и мотивации, он бы уже пришел к выводу, что приглянулся ей и она ищет повод пофлиртовать. Но мой жизненный опыт так часто стучал меня лицом по шершавому асфальту, что я не питал иллюзий на такой исход. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом она отвела глаза. Я махом допил остатки сока и вышел из столовой.

Сегодня я больше Яманкан не видел… Как на следующий день. Столик, за которым она обедала был пуст, да и её подруга куда-то пропала.

Наступили выходные. Везунчики, что жили на берегу Чёрного моря ещё в пятницу вечером уехали на маглеве соединяющем Университет и Сочи, а остальные с утра разбрелись по кинотеатрам и кафешкам. Кто-то просто прохаживался по улицам, парочки поганых влюблённых лежал на зелёных газонах, а любители спорта арендовали снаряжение и отправились в горы. Однако были те, кто просто заперся дома… как я.

С самого утра я просто валялся с планшетом в кровати и читал. В магазин идти не надо было, поскольку ещё в пятницу закупился на все выходные, отчего периодически ходил к холодильнику, забивая желудок вкусными, но вредными полуфабрикатами.

Изредка я открывал новостные сайты, но на выходных поток новостей замирал. Лишь изредка проскальзывали тревожные слухи, что экстремисты из Фронта освобождения эсперов – или просто ФОЭ – вновь отказались вести переговоры с правительством. Все восемь лет, что он существует, они ни разу не сменили своей программы и требовали только одного: признания за эсперами всех прав обычных граждан. Но власть на такое, разумеется, пойти не могла, даже не смотря на то, что Фронт словами не ограничивался. В последнем теракте с их участием, кортеж министра здравоохранения расплавили вместе с ним и шестью охранниками. Впрочем, тот сам виноват: предлагать стерилизовать эсперов, а не тратить деньги на антифертильные импланты – ни разу не умная мысль.

Понедельник не принёс ничего нового. Опять Мучительница, опять жара, опять скрип ручек по бумаге и равномерные взмахи лопастей вентиляторов под потолком. На лекции по биологии нас предупредили, что на эжемесячном экзамене будут вопросы, связанные с научной монографией профессора Каргопольского об источнике силы эсперов. Я решил заранее скачать её на телефон и с удивлением узнал, что электронной версии у неё нет. Работа носила статус «для персонального использования», так что прочитать её мог только в библиотеке. Делать всё равно было нечего, так что после последнего звонка я пошел не домой, а прямиком в библиотеку Университета. Трехэтажное здание, украшенное окантовкой из барельефов, построили почти вплотную к Мучительнице, так что далеко идти не пришлось.

Получив от библиотекаря копию монографию, я пошел в читальный зал. Он хоть и занимал почти весь последний этаж, но посетителей в нём почти не было. Камеры в телефонах, как только ты пересекал порог библиотеки, автоматически отключались, так что читать приходилось по старинке – шурша страницами и вдыхая книжную пыль. Пара одногрупников просто переписывали текст монографии, чтобы изучить её дома, но мне торопиться было некуда и я решил прочитать всё прямо здесь.

«…вопреки расхожему мнению, у эсперов отсутствует развившийся в результате спонтанной эволюции орган, отвечающий за способность… секвенирование ДНК выявило у всех эсперов общий участок, нехарактерный для обычных людей и отвечающий за выработку уникального для каждого эспера белка – далее ПБА, или персональный белок авторизации – который служит своеобразным ключом… эспер непрерывно «на связи» с Источником, который отдает ему свою энергию, но сам его феномен его до сих пор под вопросом… в процессе получения энергии из Источника белок разрушается, поэтому, несмотря на высокую скорость его выработки, эспер не может использовать способность непрерывно… найти гипотетическую вектор, создающий эсперов до сих пор не удалось…»

Все девяносто страниц мелкого текста можно было ужать до простой метафоры – кто-то неизвестный бросил в наш почтовый ящик банковскую карточку с неограниченной суммой, но суточным лимитом.

По залу пронесся мелодичная звук, информирующий о закрытии. Сдав монографию и потирая уставшие за время чтения глаза, я пошёл к выходу. Солнце село за горы и, пусть небо ещё было ярким, долина погрузилась в темноту. Уличное освещение окрасило тротуары оранжевым, декоративные прожекторы подсветили здания разноцветными огнями и над всем этим городским зарево в небо ударил яркий столб света, окружающий часовую башню Ратуши.

Студгородок можно было разделить на три части, выстроившиеся вдоль реки: учебные корпуса, парк и общежития. Были и отдельные строения, не вписывающиеся в схему, вроде моего корпуса на горе или вокзала маглева, но их можно было сосчитать по пальцам. Всех их связывала центральная улица, однако, как только начался парк, я быстро свернул с неё на одну из узких дорожек, петлявших под сенью густых крон.

Так идти было чуть дольше, но поскольку людей тут почти не бывало, мне нравился этот маршрут. Только ровная плитка под ногами и немногочисленные уличные фонари. На последней развилке я свернул налево, чтобы, больше не петляя, выйти сразу к своему общежитию, когда обратил внимание на непривычную деталь. Фонарь в этом месте был бракованным и горел тусклее остальных, освещая только немного пространства вокруг себя и одинокую скамейку, украшенной причудливой ковкой из цветов и птиц. И на ней, впервые на моей памяти, кто-то сидел. Я ускорил шаг чтобы побыстрее проскочить это место, но фигура обернулась в мою сторону, а затем поднялась, преградив путь.

Широко расставив ноги, Паулина Яманкан смотрела прямо на меня.

Сегодня она была одета как и при первой встрече: блузка, галстук, короткая плиссированная юбка и плотные колготки. Однако одна деталь была новой – на поясе висела странная штука, напоминающая смесь подсумка и бандольеры. На её черной поверхности были множество карманов, в которых поблескивали металлом небольшие цилиндрические чушки. Весила эта конструкция, наверное, немало.

– Герман Бергман – нетипичное имя для потомственного русского. Откуда такая фамилия?

Узкая аллея, слабое освещение, шелест листьев и никого вокруг. Всё складывается на удивление паршиво. Несколько мгновений я боролся с желанием задействовать способность, но решил повременить. Не смотря на обстановку, намека на потенциальное членовредительство не было. Эсперы лицом к лицу не сражаются. Если только один из них не уверен наверняка, что победит… Ох, как всё скверно. А я ещё и месяц тут не проучился.

– Семейное байка гласит, что мой пращур был немцем, завербованным в армию Наполеона. При отступлении из Москвы его, едва живого, спас и выходил один крестьянин. А тот, в качестве благодарности, женился на одной из его дочерей. Так фамилия и осталась.

– Женился в качестве благодарности?

– Наверное дочка была страшненькая… да и приданое собирать не нужно было.

Яманкан кивнула, соглашаясь с моим аргументом.

– Красивая история.

Читая чек из продуктового магазина можно было выдать больше эмоций, чем это сейчас сделала девушка.

– Я могу пройти? – я сдвинулся вправо, надеясь, что Яманкан отойдет в сторону, пропуская меня, но она не пошевелилась.

– Есть три способа получить информацию о человеке: опрос знакомых, слежка и изучение профилей в соцсетях. Используя понемногу от каждого из них, можно быстро составить представление о незнакомце. Однако, буду честной – ты поставил меня в тупик. Друзей, с которыми бы я могла поговорить, у тебя нет. Профили в социальных сетях пустые, как счета фирмы, чей директор сбежал от кредиторов. Оставалась только слежка… но и тут ждало разочарование: учёба, магазин, общежитие. На основании этого трудно было составить портрет, но потом я поняла, что всё это время он был у меня под носом. Ты типичный одиночка, у которого нет друзей, девушки, увлечений и цели в жизни. Плохо уживаешься с окружающими и не делаешь никаких попыток это исправить. А свободное время, которого у тебя, из-за отсутствия друзей, предостаточно, тратишь на книги, видеоигры и интернет. С уверенностью могу заключить, что ты вовсю наслаждаешься порой цветущей юности!

На последних словах уголки её губ дернулись, но в улыбку так и не сложились.

– После того, как ты изучили мою жизнь, могли бы узнать и значение слова «сталкинг», – кисло выдал я после того, как меня грубо ткнули лицом в те стороны моей жизни, которых я, вопреки мнению окружающих, ничуть не стыдился. Прежде я не раз вступал в словесные баталии с Норой по поводу моего образа жизни и ничуть их не боялся. То, что к ней прибыло подкрепление было неприятно, но не смертельно.

– Могу с уверенностью сказать, что за всю жизнь мне не доводилось видеть столь одинокого, скучного и непопулярного парня. В какой-то мере ты можешь считать себя исключительным.

– Это комплимент?

– Думай как хочешь.

– А если я такой… кхм… серый, то почему ты продолжаешь вести со мной беседу?

– Ты меня заинтересовал.

– Как это по-женски – противоречить самой себе, – хмыкнул я, по-прежнему не понимая цели беседы. Почему такая особа, как Яманкан, вообще, ведет со мной разговор о социальном статусе? За две недели учёбы, благодаря нетривиальной вступительной речи и красивой внешности – допускаю, что даже больше из-за второго – она стала чрезвычайно известной и популярной. Или она намеревается начать этим хвастаться, попутно наслаждаясь завистливой болью в моих глазах? Если так, то не дождёшься!

– Какая у тебя способность?

Что? Опять? Или ты из тех, кто думает, что если не получилось в первый раз, то обязательно выйдет во второй? Тогда я немедля отправлю тебя к инвесторам Парка юрского периода и инженерам Звезды Смерти.

– Раскрывать такие сведения без разрешения запрещено.

– Мы здесь только вдвоем, так что никто не узнает, если ты скажешь.

– Уже поздно, можно пройти? – решил я закончить разговор как можно быстрее. Но у неё было своё мнение на этот счёт.

– Знакомый с Муркой-Бобиком одиночка, который не хочет раскрывать свою способность.

Она знает прозвище Норы? Из подслушанного разговора я уже понял, что до поступления Яманкан встречалась с ней, но, чтобы так хорошо её знать – было неожиданно.

– С кем знаком?

– С Волковой-Рысиной, – вежливо пояснило Яманкан.

– Очень грубое прозвище.

Да что ей от меня надо? Беседа уже больше смахивает на допрос. Чувство опасности молчало, но от того легче не было. Сиди мы в кафе, на глазах у десятков людей, я был бы более расслаблен, но сейчас мы одни в глухом парке, и я совершенно не представляю, что у неё на уме.

– Ты слышал мою беседу с ней?

Ох, ну что же всё так плохо складывается.

– Какую беседу?

– За полчаса до того, как ты встретился с Норой на крыше, у меня был с ней разговор, в ходе которого я выразила своё… недовольство… тем фактом, что меня зачислили на кафедру контаминации, – начала рассказывать Яманкан, поверив, что я не был свидетелем их встречи. – Не смотря на все приведенные доводы, мне вновь отказали в переводе в нормальную кафедру. Я потомок известной и влиятельной московской семьи и такой итог меня не устроил. Конечно, я могла начать бегать по Ратуше, вламываться в кабинеты начальства и говорить «Да ты знаешь, кто мой папа?!», но такое поведение присуще тем, кто сам ничего из себя не представляет. А я с детства привыкла добиваться всего своими собственными силами. Так у меня появился план, как добиться желаемого. Как ты знаешь, это первый год работы Университета, а значит, что студенческого совета в нем ещё нет. Через пару неделю пройдут выборы в него, и я собираюсь баллотироваться на пост президента и подбираю команду единомышленников. После того, как меня изберут, я смогу, пусть и не сразу, повлиять на ректорат, который переведет меня с кафедры контаминации в базовую. Так что здесь и сейчас я предлагаю тебе стать членом моей команды.

Величайший дар природы человеку – способность к устной речи. Нет ничего проще, чем с помощью слов донести свою позицию до окружающих. Конечно, можно использовать кулаки или дубину, но диапазон выражаемых эмоций будет узок – либо сильные удары, либо слабые. Их можно совместить с количество, но из двух слабых и одного сильного морзянка не получиться. А вот слова такого недостатка лишены. Проблема кроется в том, какие из них использовать. По-хорошему, мне стоило произнести короткое «отказываюсь», но я находился под таким впечатлением от услышанного, что сказал:

– Ты знаешь, что такое безумие? Нет? Тогда воспроизведи с помощью диктофона в своей голове эту речь ещё раз, и ты найдешь ответ.

Звезда над головой от моих слов не померкли, а вот нотки здравого смысла в голове вспыхнули как сверхновые. Я ведь ничего не знаю о её способности! Вдруг она меня сожжет до состояния пепла, который до утра развеется по долине?

– Я предвидела такую реакцию и не тороплю с ответом. Однако, ещё раз предлагаю согласиться. Такому как ты, серому и не примечательному типу, тем не менее, близко знакомому с Норой, уже приготовлено место в будущем студсовете. И ты для него подходишь идеально!

– Не представляю, где ты увидела близкую связь с Норой.

– А вы на крыше обсуждали красоту открывающегося вида? Сомневаюсь. Очевидно, ты познакомился с ней после того, как у тебя проявилась способность. Но продолжать общение с тем, кто во время ночной поллюции случайно разворотил пару этажей, она бы точно не стала.

Русь-матушка, что с тобой случилось! Куда подевались девушки, которые говорят тихо и робко, едят только нарезанные бананы, а на свиданиях всегда держать колени плотно сжатыми? Определенно, сексуальная революция и эмансипация убили женское очарование. И они ещё жалуются, что мужчины перестали быть романтиками! Да с такими дамами даже железобетонного цинизма недостаточно.

– А ты считаешь, что достойна стать президентом студсовета? – требовалось закрыть тему моего знакомства с Норой как можно быстрее и не оставалось ничего другого, как сменить тему.

– Разумеется. Я красивая, умная и трудолюбивая – этого вполне достаточно.

Последних двух я не слышал. Наверное, после того как ушёл, Норе пришлось ещё долго страдать, слушая её. Как и тогда, Яманкан говорила все это совсем не в шутку. Серьезное выражение не покидало её лица. Она была безоговорочно уверена в своей правоте, а последнего я в окружающих не люблю.

– Последние два пункта не к месту.

– Почему же?

– Один немецкий генерал однажды сказал: глупые и усердные – опасны для армии и от них нужно избавляться в первую очередь, глупые и ленивые – существуют для рядовой службы, умные и усердные – должны быть офицерами, но только ленивые и умные достойны звания генерала.

– А к кому относишь себя ты?

– К последним.

– Твоё положение в обществе тому противоречит, – с нескрываемой иронией сказала Яманкан.

– Теория не доработана – в ней нет случая, когда кто-то ленив настолько же как я. Именно поэтому я тебе и не подхожу.

– Я знаю и об этом недостатке, поэтому в своем замысле отвела тебе место рядового подчиненного.

– Подчиненного… А место заместителя уже занято? – не зная зачем спросил я. Или дело в том, что меня обидело, что заранее записали в «шестёрки» и теперь искал способа реабилитироваться?

– Пока я не нашла на эту должность подходящего кандидата.

– Странно, что ты начала подбор кадров с самого низа.

– Ты, на удивление, удачно подвернулся.

– Надеюсь, я стану ещё и счастливым талисманом студсовета, – не удержался я от сарказма.

– Я предпочту кого-то добрее и симпатичнее.

Тоже верно. Фигурки с моим изображением годятся только для отпугивания собак и кукл вуду. Хотя, чего это я стал себя так принижать – если оценивать меня непредвзято, то я вполне симпатичен. Только недостатки этот плюс нивелируют.

– Так ты согласен? – спросила Яманкан.

Первая попытка отказаться окончилась неудачей, поэтому я решил пойти обходным путём.

– Давай поступим так – если ты найдешь подходящих людей для остальных мест в студсовете, то свяжешься со мной.

Перенос сроков – лучшее, что придумано человечеством после интернета, сладкого и наркоза при лечении зубов от последствий второго. Благодаря ему неприятные или ненужные дела можно игнорировать сколь угодно долго и лишь ожидать момента, когда они станут не нужны. Главное делать это с невозмутимым лицом и ни на секунду не допускать мысль, что однажды отсрочить неизбежное не удастся и тебе предстоит столкновение с ужасной реальностью. В случае Яманкан я был уверен, что в процессе поисков она найдет на моё место более достойного кандидата и больше говорить мне с ней не придётся.

– Думаю, что это вполне логично, – мягко улыбнулась она. – Тогда до встречи. Думаю, что наберу людей за пару дней. До свидания!

Она махнула на прощание рукой и, под тихий перестук чушек на поясе, пошла в сторону женских общежитий. Я проводил её взглядом, но только когда её фигура окончательно растаяла в темноте, пошел к своему дому.

С момента странной, как не крути, встречи прошло три дня. Время от времени я видел Яманкан в учебном корпусе, но при этом не удостаивался даже мимолётного взгляда. С каждым днем я всё больше убеждался, что она передумала втягивать меня в свои планы. Но судьба – бессердечная стерва.

Наступил четверг. В рейтинге любимых дней он занимал почётное третье место после субботы и пятницы, так что с самого утра я был в приподнятом настроении. Лёг я поздно, но, несмотря на недосып, чувствовал себя бодро. Даже подъем по Мучительнице дался легко.

Пересекая поле, я обратил внимание на скопление студентов, окруживших стенд с объявлениями сбоку от входа. Само по себе это не было чем-то из ряда вон – там всегда собиралась много людей, но сегодня их было больше чем обычно. Гораздо больше! В обеденное время в столовой и то было просторнее. Следуя порыву любопытства, я бочком протолкался через стену их парней и девушек и замер с остекленевшими от ужаса глазами.

На доске объявлений, среди бумажек с адресами чат-каналов и агитками клубов, висел большой плакат формата А-Один, на котором была фотография Яманкан на фоне гор и надпись: «Эсперы – будущее человечества». Количество претензий к лозунгу было высотой с Останкинскую телебашню, но решил их приберечь до личной встречи с Яманкан, поскольку на плакате, более мелким почерком, было написано: заместитель президента – Майя Майская, казначей – Натан Энтин, секретарь – Герман Бергман.

А студентов уже перемывали косточки людям, с которыми не были знакомы и шапочно. Как это типично для хумансов – сплетни и оценочные суждения.

– А кто такой этот… Бергман…

– Не знаю… наверное, кто-то крутой, раз попал в такой состав…

– Впервые о нем слышу…

Дело начало обретать скверный оборот, весь обсуждали они – меня! Опустив голову как можно ниже, я протолкался через толпу обратно ко входу. Количество тех, кто знал меня в лицо хоть и было в районе нуля, но меры предосторожности не помешали бы. Сама мысль, что придется отвечать на вопросы однокурсников была жуткой, а что уж говорить о реальном разговоре.

Первые две пары я почти не запомнил. Слова преподавателя назойливым шумом отдавались на краю сознания, а сам я был погружен в мысли. Мечта о непримечательный жизни одиночки рушилась, как высотка у недобросовестного застройщика – быстро и в облаке песка, заменявшего цемент.

Звонок об окончании лекции стал запоздавшей помощью от личного ангела-хранителя. Хоть я и сидел в углу, но мне казалось, что на меня изредка бросали взгляды. А каждое перешептывание или смешок я воспринимал в свой адрес. Конечно это была игра воображения типичного интроверта, но от этого легче не было. Вместо того, чтобы пойти в столовую давиться сендвичем и соком, я направился в туалет.

В это время тут бывало много парней, но сегодня оказалось на удивлении пусто. Открыв кран, я подставил ладони под струю холодной воды и окатил лицо. Сосуды сжались и кровь отхлынула от лица, принося долгожданное облегчение. Я ещё несколько раз окатился и оперевшись о раковину в какой-то прострации стал смотреть, как потоки воды исчезают в сливном отверстии.

Входная дверь хлопнула, но я не обернулся. Очень тихо вошедший приблизился ко мне. Я скосил глаза и в область зрения попали черные женские туфли, из которых торчали обтянутые плотными колготками ноги Паулины Яманкан.

Сегодня был третий раз в жизни, когда я стоял к ней лицом к лицу. И если первый раз беседа закончилась быстро – к моей несказанной радости – то вторая прошла на редкость паршиво. И нынешняя не предвещала ничего хорошего. Хотя бы из-за места встречи.

– Это мужской туалет.

– Ты думаешь я настолько глупа, что не заметила букву «М» на двери?

Упомянутая дверь распахнулась, и смеясь в туалет зашли двое студентов, тут же замерших от открывшейся сцены. Настолько бы не был широк их словарный запас, но они не смогли выдать ничего, кроме протяжного «э…».

– Мы уже уходим, – как ни в чем не бывало широко улыбнулась Яманкан.

– У меня тут ещё дела, – соврал я.

– Мы на втором этаже – ты не сможешь сбежать, – будто прочитав возникшую у меня в голове идиотскую мысль, парировала она.

Я вылетел из туалета вслед за ней, ловя удивленные и, почему-то, одобрительные взгляды.

Хоть здание корпуса и насчитывало четыре этажа, но использовали из них только два: на первом была столовая, раздевалка и кабинеты преподавателей; на втором аудитории. Остальные пустовали. Как только мы поднялись по лестнице, наши подошвы тут же стали оставлять на полу следы: здесь никто и не думал убираться. Дойдя до конца коридора, Яманкан достала из кармана юбки ключ и отперла дверь в одну из аудиторий.

– Закрой за собой, – бросила она через плечо и села на парту у окна. – Видел плакат?

– Да. Кстати, а разве для участия в выборах студент не должен предоставить в Ректорат письменное заявление?

– Должен, но я не стала тратить твоё время и написала его за тебя.

– Спасибо… только это подлог.

– Небольшое нарушение процедуры и только. Ты ещё не забыл о нашем уговоре? Как только я найду подходящих кандидатов для всех постов, то свяжусь с тобой, и ты согласишься мне помогать.

– У меня с трудом всегда были сложные отношения, – начал я издалека, чтобы намекнуть, что сильной помощи от меня ждать не следует. Как, впрочем, и слабой. Когда кто-то говорит «свяжись со мной, если найдешь кого-то», то очевидно он полагает, что ты никого не найдешь и оставишь в покое! Яманкан дурой не была и ясно видела, что я хотел от неё избавиться. Так зачем продолжать меня неволить?

– Твою роль я бы работой не назвала: в течении всей предвыборной кампании тебе нужно будет маячить у меня за спиной и периодически поддакивать.

– Последнее я умею, – согласился я. – Вот только моё лицо и гнилой взгляд испортит тебе немало фотографий. Признай это.

– Не испортят, а добавят индивидуальности. Я ознакомилась с составом команд других и могу сказать, что большинство из них не ахти. Чтобы стать лидером в гонке, нужен запоминающийся образ и игра на эмоциях. Ты идеально подходишь для первого.

– Я и запоминающийся образ?

Стало казаться, что мысль Яманкан, до этого стройная и логичная, начала терять связь с реальностью.

– Студенческий совет Университета должен состоять из президента, заместителя, казначея и секретаря. Последний – личность декоративная, поэтому для тебя подходит идеально. Остальные члены моей команды известные или популярные студенты, и на их фоне ты будешь сильно выделяться. Если такие как мы общаемся с таким как ты, – Яманкан специально сделал ударение на последнем слове, чтобы подчеркнуть пропасть между нами, – то это значит, что ты не так прост, как кажешься. Благодаря твоей мрачности, молчаливости и взгляду исподлобья, люди невольно станут наделять тебя удобными для нас чертами. Понимаешь к чему я веду?

Замысел Яманкан был ясен. Он напоминал способ оценки мужчины по его женщине. Берем самого обычного и невзрачного носителя игрек-хромосомы, чей вид не позволяет составить о нем однозначного мнения. Ставит возле него некрасивую девушку, и вот в глазах окружающих он типичный неудачник со старой машиной, рутинной работой и съёмной однушкой. Заменяем дурнушку на платиновую блондинку, чей бюст готов порвать облегающее платье, и вот он уже умный, богатый, влиятельный – нужное подчеркнуть – мужчина, который просто не любит выделяться из-за своей очаровательной скромности.

Если я буду постоянно находиться за спиной у Яманкан, обо мне будет много разных теорий. Одна невероятнее другой. И они будут интереснее пресных биографий других участников. Нельзя сказать, что это беспроигрышный ход, но для неё есть только один шанс победить – отличаться от остальных. И для этого подойдут любые способы.

– Понимаю… пусть твои слова и звучат неприятно.

– Я тебя чем-то задела?

– Ты так распинаешься о моих исключительных качествах, но в действительности просто громко смакуешь, какой я отброс.

– Но это правда: ты не привлекательный, не веселый, не милый и даже не дружелюбный. В тебе нет ни одного положительного качества, за которое можно было… не любить, но хотя бы не ненавидеть.

Всё это верно и отсюда возникает другой вопрос: а так ли я ей нужен? Не покидало чувство, что в её мотивах скрыто второе дно. Зачем я ей после победы? Общался я с Яманкан всего ничего, но уже понял, что она весьма расчетливая и хладнокровная особа, строящая планы на несколько шагов вперед. Скорее всего, каждый из членов команды будет служить ей в дальнейшем, но вот как именно – додуматься не мог.

– Я не выдержу столько лести в свой адрес.

– Вот видишь! Вместо того, чтобы обидеться на несправедливую ложь, ты просто ударился в сарказм, который стал для тебя защитной реакцией на мнение окружающих.

– Психолог из тебя так себе.

– И вновь тоже самое.

– Хорошо-хорошо, – я насупился от того, как грубо она прошлась по моим больным точкам. – Но какой мне смысл тебя поддерживать? Что я получу взамен?

Ответ был важен по двум причинам: стоит ли моя тихая жизнь предстоящих жертв и определить, кто Яманкан по натуре – эгоистка или эгоцентристка. Если думает, что понятия похожи, то вынужден разочаровать: разница есть и весьма существенная! Эгоисты делают всё только ради себя, однако понимают, что никто вокруг потакать их желаниям не станет. От того им приходиться идти на компромиссы и делать что-то взамен. А вот эгоцентрики вообще не признают каких бы то ни было услуг со своей стороны, требуя, чтобы все вокруг работали только ради них и не просили ничего взамен.

Кстати, эгоистов больше среди мужчин, а эгоцентриков среди женщин. Но о последнем в присутствии дам лучше не упоминать. Никто не любит правду, но женщины за неё ещё и мстят презрением. Источник – я!

– Разумеется получишь. У меня есть то, что тебя наверняка заинтересует: возможность меньше учиться!

– Это как?

– Требования к студентам, состоящим в студсовете сильно занижены. За плохую успеваемость у них не урезают стипендию, а во время организации мероприятий предоставляют отгулы с занятий. Так что, если хочешь лениться следующие четыре года, то соглашайся работать на меня. Правда, тебе придется приложить немалые усилия в последнюю неделю, но результат будет того стоить.

Я задумался. Мотиваторы были и вправду интересными, но был один минус, который перевешивал плюсы: я мог стать известным. Моё нежелание контактировать с людьми было вызвано тем, что они сами меня не принимали. Всё школьную жизнь мне считали странным. Замкнутый ботаник, проводивший время за чтением книг – я точно не был душой компании. Школа была средой, где живут по законам животной стаи, а там отличия не приветствуются. В старших классах ситуация улучшилась, однако встала другая проблема – что-то во мне, начиная от поведения и заканчивая взглядом на жизнь, отталкивало людей. Известность ничего хорошего не принесёт, а вот круг тех, кто будет на меня коситься – расширит.

Затянувшееся молчание Яманкан истолковала неверно и решила воспользоваться тем, что приберегла на крайний случай.

– Вижу, ты всё ещё в сомнениях. Тогда вот тебе последний плюс, который компенсирует будущие треволнения: с твоим гнилым взглядом и умением общаться, тебе не светит завести девушку. Но я обещаю, что поспособствую тому, чтобы ты смог лишиться девственности.

Я вновь убедился, что для неё не существует каких бы то ни было моральных границ.

– Лично?

– Я сказала «поспособствую». То есть лишь создам условия, чтобы приглянувшаяся девушка смогла сорвать бутон твоей невинности.

Мой – даже мысленно не хочу повторять этот эпитет – волновал меня примерно так же, как внешняя политика Бангладеша. Ещё в старших классах я смирился с тем, что с умением поддерживать беседу, багажом комплексов и гнили в душе, девушку мне не завести. Так что к предложению Яманкан я отнесся равнодушно.

– Девушка, приглянувшаяся мне или тебе?

– А ты в том положении, чтобы выбирать?

– А ты в том положении, чтобы всерьез это предлагать?

Яманкан принялась потирать переносицу. Я знал её всего ничего, но уже понял, что она бессознательно так делала, когда злилась.

– А кто ещё в нашей команде?

– На должность заместителя я пригласила Майю Майскую.

Либо кто-то был без ума от весны, либо опасался, что будет забывать имя дочери.

– Кого?

– Ты настолько не интересуешься жизнью?

Интересоваться жизнью тоже, что и интересоваться людьми. Только вот окружающие не понимали меня, а я не понимал их. При таком раскладе моё поведение было вполне оправдано.

– Её отец генеральный директор «Иммель».

Всё стало на свои места. И ещё больше усложнило.

– Дочь строителя Кронштадского Изофронта… эспер?

Кажется, бог любит злые шутки.

– Карма… наверное, – Яманкан развела руками. – Тем не менее, её отцу благодарны все в стране, а эта благодарность распространяется и на дочь.

– А казначей?

– Натан Энтин. Его ты тоже не знаешь?

Я кивнул, попутно решив потом уточнить: точно ли Майская попала в команду из-за своего отца, а не из-за того, что требовался хоть кто-то с русской фамилией.

– Выдающееся дарование в области математики. Самостоятельно вывел двадцать второе частное решение задачи трех тел.

После слова «вывел» мой гуманитарный мозг заполнил белый шум, который развеялся лишь когда Яманкан замолчала.

– Ясно-понятно…

– Так ты со мной?

Ответ значил очень много. Дать его сейчас, без раздумий и согласований, было неразумно. С одной стороны, я немало выиграю, если она победит. С другой – навлеку на себя недовольство Норы, которая не хочет, чтобы я выделялся. Между ними трудно будет выбрать.

– Я согласен, но окончательный ответ дам завтра.

– А что изменится за один день?

Я получу ответ на вопрос: стоит ли влезать во всё это или отступить, выразив свои извинения.

– Считай, что это моё единственное условие.

Яманкан изобразила улыбку Мона Лизы и кивнула.

– Так и быть. Я могу подождать.

Мы вышли из аудитории. Яманкан заперла за собой, и мы спустились обратно на второй этаж. Разговор отнял почти всё обеденное время, так что я просто выпил в столовой сока, чтобы не смущать людей урчанием в животе, и вернулся обратно на своё место.

Придя домой после следующих трех лекций, я съел заранее купленный набор еды и сел за учебники. Вопреки словам о своей лени, учёбой я занимался. Те главы учебников, что преподаватели рекомендовали для домашнего изучения, я читал, хотя на большее меня не хватало. Никаких конспектов или дополнительного материала – только лекции и десяток страниц перед сном. Было уже почти одиннадцать, когда в мессенджер на мой ноутбук пришел запрос на добавления в друзья от Яманкан. А следом и короткая ссылка на видеотрансляцию.

Яманкан сидела перед камерой в своей комнате и отвечала на вопросы студентов в прямом эфире. Волосы были слегка растрепаны, привычного галстука нет и в помине, а блузка расстегнута на пару пуговиц больше, чем нужно. В своих ответах она подчеркивала, что за одиннадцать лет отрицательное отношение к эсперам никуда не исчезло и это нужно исправлять. Время от времени ненавязчиво упоминала и свои положительные стороны.

Трансляцию сопровождал чат, но поскольку всё работало исключительно через сервисы Университета, анонимности там не было. Так что любимых забав интернет-идиотов, вроде предложения показать грудь, не наблюдалось. Скучно и пресно.

Хлопнув крышкой, я закрыл ноутбук и подошел к окну. Уличные фонари освещали пустынный тротуар и растущие перед домом деревья. На одной из веток, почти на уровне глаз, сверкнули два желтых пятнышка. Я сдвинул одну из штор, чтобы свет из комнаты осветил картину за окном и увидел, что всего в паре метров от меня, вцепившись когтями в дерево, сидела кошка. Как необычно: бродячих животных в студгородке не было, а держать питомцев было запрещено правилами.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом она резко отвернулась и соскочила с дерева. Говорят, что отрицательный результат – тоже, своего рода, результат. Если это верно хоть на пару процентов, то есть повод для гордости. Прежде, играя с кошками в гляделки, они никогда не отворачивались, продолжая равнодушно взирать на меня, считая пустым местом. Но теперь даже они стали шарахаться. Старая шутка гласит, что для интровертов в Аду нет отдельного котла… собственно в этом вся пытка и заключается. Если так, то, возможно, благодаря своей недоброжелательной ауре, я персональный котёл получу.

Проводив взглядом мелькнувший на лужайке кошачий силуэт я плотно зашторил окна. Мне предстояло получить ответ на вопрос – участвовать в выборах или нет.