Читать книгу Сопротивление - Виктор Лученко - Страница 3

Снова Она. Снова воскрешены гнетущие и терзающие воспоминания. Обрывки того какими мы были, как любили. Её поцелуи, холодные как лёд; прикосновения, разжигающие желание; яркий блеск глаз и ухмылка на тонких губах…

— Куда ты? — крикнула она вслед.

– Ухожу.

– Значит ты выбрал их. – Её голос звучал не то отчаянно, не то смиренно.

– Я выбрал другой путь.

– Зачем тебе это? Никак не успокоишься? Всё ищешь его? Будто ему есть дело до тебя…

– Тебе ведь всё равно, что я отвечу. Ты никогда не считалась с моим мнением.

– Как ты можешь так говорить? Разве я плохая? Это люди с самого начала убивали друг друга. Каждая эпоха приносила новые места и способы для их гибели. Так почему их будущее должно быть другим?

– Потому что мы не вправе решать за них. У них должен быть выбор!

Молодыми мы создавали и разрушали, вершили Жизнь. Власть всего живого была в наших руках.

Я создал место, где хранились судьбы каждого живого существа, и подарил ей – огромную библиотеку с бесчисленным количеством книг жизни. Но вскоре они стали для неё всем, поглотили её. И с каждой страницей росла её ненависть, росло презрение к людям.

— Умирая, люди становятся лучше. Очищаются. Разве не видишь? Почему ты не хочешь этого признать? – продолжала она.

– С чего ты взяла, что здесь лучше?

– Посмотри на них — жалкие, слабые и беспомощные. А здесь они обретают силу.

– Она присуща не всем.

– Так и долой остальных. Они всего лишь паразиты и разносчики страданий. Не многовато ли им чести?

– На каждого у Альфы свой план. Но ты всё равно решила вмешаться.

– Так значит это моя вина?

– Омега лежит на твоих плечах. Из-за тебя у вечного появился срок!

– Но это ты создал библиотеку судеб! На что ты рассчитывал?

Однажды её ненависть достигла пределов, и гнев породил Омегу – конец всему сущему. Песочные часы бытия перевернулись, и пошел отсчет. Она ужаснулась своему творению, но уже не могла ничего исправить.

— Подумай, я предлагаю тебе власть. Мы объединим миры, очистим их от слабых. Дадим жизнь тем, кто этого достоин, — сильным.

– Мы не можем.

– А кто может? Твой Альфа, творец всего сущего? Этот трус, который прячется среди своих созданий? Кто же он? Милосердие, как многие считают, или, может, прощение?

– Это я и хочу выяснить, – ответил было я, но она не стала меня слушать. Лишь театрально изобразила задумчивый вид и продолжила изливать неприкрытый сарказм:

– Ах, точно! Он — раскаяние! Вот уж действительно, достойно самого творца. Так сказать, основоположное человеческого создания. Ему нет дела до людей, — сказала она серьезным тоном. — Для него это просто игра. Но мы можем взять всё в свои руки и править вместе.

– Знаешь, в чём твоя проблема? — прервал её я. — Ты не способна создать что-то своё. Ты можешь только присваивать! Этот мир был создан для них, и каждому в нём отведена своя роль: твое дело — кровь, моё — пророчество. Нам не дано играть в королей.

– Всё потому что Он так решил? В кого ты веришь, Сеера, в Альфу или его творение?

– Решай сама.

– Тогда уходи. Я сама всё сделаю. И ты меня всё равно не остановишь.

– Это мы ещё посмотрим.

Так, давным-давно, наши пути разошлись. Я покинул обитель и стал жить в мире, окутанном Тьмой – тёмной материей, эфиром, таинством. Она манит и поглощает. Убивает слабых и исцеляет сильных. Размывает границы и дает ответы, освобождает и перерождает. Она – река Стикс, сквозь которую проходят души людей после смерти.

Именно там я жил в ожидании того, кто переродится в подобного нам, не потеряв при этом свою человеческую душу. Того, кто подарит человечеству надежду на восход Солнца и начало нового дня. Он придет, я знаю. Ведь я видел его судьбу.

Деймос

Гул от выстрела быстро стих. Я перестал чувствовать пальцы. Стало больно дышать. Сердце с каждым ударом замедлялось, выплескивая кровь наружу. Что тут сказать? Мы обречены на смерть с того момента, как родились. Остается только принять этот факт и смириться с очевидным.

В глазах потемнело. Стало страшно. Я начал всё забывать.

Кто я теперь? Сгусток материи, тёмной и неизведанной. Всё и ничего, всегда и никогда. Может, я сумасшедший? Или призрак, странствующий сквозь время? Но уже точно не человек.

На пороге реальности и параллельных пространств мозг перестает различать правду и вымысел. Так может, это всё иллюзия?

Тишина – это особое состояние мира и души: без неё нельзя понять себя. Обрывки моих воспоминаний связаны с ней. Что же я помню?

Первые мгновения в тишине были блаженством. Как бы я не прислушивался, ничего не было. Затем услышал своё дыхание. Слух обострился. Я сосредоточился, нахмурил брови и тут же услышал, как сдвинувшиеся морщинки на лбу издали жуткий скрежет. Это галлюцинации? Или я умер? Никак не вспомню. Я познал звук пустоты. Она оглушительно гремела, хотела забрать меня и сделать своей частью.

Вскоре белый шум тишины стал неразборчивыми голосами, но сознание напрочь отказывалось воспринимать их. Между тем, хрипы стали отчетливее, превратились в хор сотен, тысяч… Кого? Чьи это голоса?

Шум нарастал, становился враждебным.

Спустя, казалось, вечность моим глазам предстала стена. Это была плоскость, отражающая, словно зеркало, всё и одновременно «ничего» вокруг. Будто нет отражения вовсе, а лишь стекло, открывающее бесконечную тьму по ту сторону.

– Эй! – окликнул голос за спиной.

Я обернулся, но ничего не увидел. А в отражении между тем отчётливо прорисовывалась женская фигура в чёрном одеянии. Грациозная, плавная, она нежно заключила меня в объятия со спины. Я ощущал их, но в попытке прикоснуться, хватал руками воздух. По спине пробежал холодок. Непонимание происходящего пугало до глубокой паники.

– Проснись, – прошептала женщина на ухо, – и начинай умирать.

Я оказался в странном месте: в каждом закоулке царила атмосфера страха, шока и неуверенности в завтрашнем дне; были люди, но у многих не было лиц. Одни – пустые человекоподобные создания – бесцельно брели вдоль домов, другие – в человеческих и животных обличьях – здесь же грабили, убивали и насиловали. Подумать только! Всё, что я слышал о монстрах и ночных кошмарах, оказалось правдой!

«Но что я здесь делаю? – удивлялся я. – Разве я жил здесь раньше?»

Мои попытки остаться незамеченным в этой феерии кошмара провалились с громким треском (в прямом смысле этого слова) – уличный фонарь разлетелся дождём из тысячи искр над моей головой. И в эту же секунду свет по обе стороны дороги исчез, и кромешный мрак окутал абсолютно всё.

– Деймос, – позвал уже другой женский голос в моей голове. А может это обман слуха, и она была за моей спиной.

– Кто здесь?

– Деймос, – позвала она снова.

– Кто ты?

– Вечность.

Тьма рассеялась под волной электрического света, и моим глазам предстал густой чёрный дым, а внутри него женский облик – стройная, бритоголовая чернокожая женщина невероятной красоты. Я опешил, а на лбу выступил пот. Она безусловно была реальна. Мой рассудок пытался объяснить происходящее, но мысли менялись и двигались в голове, как тьма вокруг женщины.

– Деймос, – продолжила она в моих мыслях, – я знаю, что во тьме ты видишь страхи.

Существо приблизилось. Её руки, словно змеи, обвились вокруг моего тела и головы, закрыв глаза. Вначале я ещё мог что-то слышать, но потом звуки пропали вовсе. Живая тьма проникала под веки. Исчезли даже цветные вспышки, что появляются каждый раз, когда закрываешь глаза. И я не мог сопротивляться ей.

Наступило удушье – я не мог вздохнуть, чувствовал себя тонущим. И чем глубже падал в эту бездну, тем больше ощущал, как физическая боль покидает меня. Оставались лишь эмоции: гнев, отчаяние, озлобленность и угольной нитью вплетённый страх. Но в тот момент, когда я окончательно смирился и подчинился, женщина ослабила хватку.

– Видишь ли Деймос, – заговорила она, – ты – всего лишь лоскут материала. И понятия не имеешь, на что способен. Позволь помочь тебе. – Чудовище расплылось в улыбке, и я увидел острые змеиные клыки. Сознание ещё не до конца вернулось, а тело было вяло, поэтому женщина с лёгкостью приблизилась ко мне и потянулась к шее.

Нависла гробовая тишина, давящая на психику. Но вдруг её разорвал выстрел. Хищница тут же отпрянула и оскалилась, а я безвольно рухнул на землю.

Стрелял пожилой мужчина. И дабы довести дело до конца, продолжал очередь залпов. В перерывах между грохотом оружия и шипением женщины я слышал бормотание старика, напоминающее монотонную молитву. Полночный зверь уклонялся от выстрелов, но всё же получил несколько пагубных ран. Безустанно бубня какие-то слова, стрелок, казалось, опустошил барабан. Монстр бросился на него, но в этот же самый момент загадочный богослов сыграл злую шутку. Грянул выстрел русской рулетки – одна пуля. Последняя. Страшный крик и то нечто, с чем я встретился на улице, рассыпалось в пыль.

Лёжа на земле, пытаясь прийти в себя, я не знал, чего ожидать от спасителя. «Никому нельзя верить», – твердил я себе. И всё же он спас меня. Зачем? Но долго об этом думать не пришлось. Я никак не мог отдышаться: хватал воздух ртом, словно рыба, но без толку. Пульс начал слабеть, в глазах помутнело. Неужели змея всё-таки пустила в меня яд?

Старик подошел и опустился на колени. Одной рукой он приподнял мне голову, а другой достал из кармана флягу. Вылив её содержимое мне в горло, он сказал:

– Напиток на некоторое время свяжет два мира: живых и мёртвых. Он и покажет, предпочтёшь ты остаться добычей, обманутой иллюзией, или выжить вопреки обстоятельствам.

Моё сердце окончательно перестало биться, когда в памяти всплыло воспоминание.

Комната. Я стоял возле окна, курил. Снаружи был мерзкий, злой город. Он опустошал меня, выжимал без остаться. Конечно, я должен был быть таким же, ведь мне приходилось делать ужасные вещи. Но это задание стало последним. Время пришло. Один выстрел и… свобода.

Снова этот шёпот. Я слышал его раньше там, во тьме, перед зеркалом. Незнакомка в чёрном одеянии из отражения.

– Мальчик мой… – Её голос был нежен и ласков. – …открой глаза. Сегодня начнётся закат твоей жизни.

– Нет.

– Может, ты забыл кто ты?

– Что ты хочешь?

– Тебя.

Я резко очнулся, будто от кошмара, жадно глотая воздух и размахивая руками. Неизвестный стрелок схватил мои руки, дабы остановить припадок, и тут же впал в ступор. В его глазах, расширенных от ужаса, я увидел отражение своих – горящих огненно-красным. Мне стало не по себе.

Спустя мгновение радужка приняла обычный окрас, а дыхание восстановилось. Мужчина, у которого я только сейчас заметил белый воротничок католического пастора, помог мне подняться.

– Ты знаешь, кто ты? – спросил он.

– Понятия не имею.

Подойдя к дому пастора, вы бы никогда не подумали, что в нём может жить священнослужитель – это был не особняк и не дом у окраины, а жилище, потрёпанное ветрами и временем. Из потрескавшихся оконных рам с облупившейся кое-где светло-бежевой краской явно сквозило. Фасад давно съехал набок, но дом ещё был пригоден к обитанию.

Пастор открыл дверь. В доме стоял затхлый воздух, будто помещение никогда не проветривали. Мы зашли в небольшую комнату серого цвета с низким потолком.

Казалось, здесь катастрофически не хватало места: все было уставлено предметами и заставлено книгами. Столу под очередной горой томов явно не хватало ремонта. Его ножки выгнулись, а из открытых ящиков торчали листы с пожелтевшими рукописями.

– Этот мир… Это Ад? – спросил я пастора, садясь в кресло и оглядываясь.

– Всё гораздо сложнее. Как бы тебе объяснить… – помедлил он с ответом. – Люди уверены, что существует одна реальность. Но их много, они ветвятся, как корни. А этот мир – другая сторона монеты. Здесь скапливаются и перемешиваются вне времени и пространства все переменные. Своего рода лабиринт возможностей: все «если» и «может быть», прошлое и будущее. Те, кто здесь – ангелы и демоны одновременно, их отличает только выбор. А это место – в некотором роде, чистилище. Но я бы назвал его местом перерождения. Так правильней.

– Так здесь все равны? – спросил я спустя некоторое время, когда более или менее осмыслил услышанное.

– Нет. У некоторых открываются уникальные способности, в зависимости от предрасположенности и особенностей их мышления – истинной сущности. Остальные остаются безликими.

– Почему?

– Каждому живому существу отведена своя роль. Создатель, Альфа, определяет наш путь и цель. Но большинство людей – всего лишь безликие оболочки. Они созданы, чтобы заполнить пустоту в картине мира, стать декорацией для тех, у кого есть предназначение. В мире живых всё смешивается, и уже не различить, кто есть кто. Но когда попадаешь сюда, всё становится на свои места.

– Получается, я умер?

– В том мире. Но здесь это называется «переходом барьера», Тьмы, которая служит границей меж двух миров и является первобытной силой, дарующей Иным жизнь.

– Иным?

– С появление первого мыслящего индивида Тьма порождала нас, Иных. Каждое явление, ощущение и эмоция – это мы. Те, что были в начале, существовали в виде энергии. Остальные появились позже.

– То есть здесь можно быть либо Иным, либо безликим, – подытожил я.

– Да.

– А ты? – Я пригляделся к старику. – Ты Иной?

– Как и ты. – Пастор кивнул. – Осталось понять, что ты выберешь.

– В каком смысле?

– Ты обладаешь силой. И только тебе решать, как ею распорядиться. Можно развивать способности, а можно отказаться от них и стать безликим. Всё-таки не всем дано обуздать мощную энергию внутри себя. Многие попросту не справляются.

Я задумался над его словами, хоть и какая-то «сила» волновала меня сейчас меньше всего. На главный вопрос я так и не получил ответ, поэтому рискнул повторить его:

– Я ничего о себе не помню: кто я, откуда, кем я был до того, как…

– Так со всеми. Может оно и к лучшему? – Попытался приободрить меня мужчина. – Без груза воспоминаний можно начать всё с чистого листа. И никто не скажет, кто ты, кроме тебя самого.

Я задумался. Очевидно, вернуться назад, в мир живых, было уже невозможно. В таком случае, действительно, стоило изучить здешние порядки. Обуздать свою силу, научиться ею пользоваться.

Несколько минут мы сидели молча, каждый в своих мыслях. А затем я взглянул на пастора и, полный уверенности, сказал:

– Научи меня.

Лили

– Лили…

– Снова этот шёпот… Следишь за мной? Что ж, да, я люблю нюхать свои грязные трусики. – Я пожала плечами и втянула запах с куска ткани в руках. – Они пахнут чем-то сладким… и сексом. Мужчинам этот запах тоже нравится. Они ложатся ко мне на колени, чтобы чувствовать его.

– Оставь это, – прервал он. – Подумай о другом: об уюте, тепле. Представь место, где всегда понимают. Где нет печали и разочарования. Где ты любима.

– Да, я знаю такое место, – протянула я, хитро улыбнувшись и закрыв глаза. – Но мне нужна твоя помощь.

Из темноты появились руки, они стали гладить мои колени, грудь и промежность. Я знала, он хочет меня. Поэтому отдалась ласкам и начала постанывать. Сначала тихо, потом громче, извиваясь как змея от удовольствия.

В его было ласках тепло и уютно, не было печали и разочарования. Прикосновения не останавливались, пока я не вскрикнула от удовольствия, раскинувшись на кровати.

– И где теперь твои мечты? – послышался шёпот спустя некоторое время. – Им нет места. Вся твоя жизнь – лишь тьма, пустота. Ты забываешь, кто ты.

– Оставь меня, – нахмурившись, ответила я. – Я устала и не хочу слушать твоих нотаций.

Деймос

Прошло несколько месяцев, а может год. Время здесь медлительно и в то же время быстротечно, как сама жизнь. В этом городе никогда не было света, и счётом моего времени стали события, а не дни.

Я стоял посреди квартиры закрыв глаза. Можно ли назвать это место домом? Вряд ли. Но только здесь можно было отпустить мысли, очистить разум. Я шумно втянул воздух носом и, подойдя к окну, повернулся к нему спиной.

Комната отсюда не казалась такой тесной: одинокая кровать отлично вписывалась в интерьер, особенно с прикроватной тумбой, на которой стояла бутылка бурбона и пепельница.

В ванной надоедливо, одна за другой, бились капли воды о ржавую поверхность раковины. Но то не обычная бытовая поломка, я знал это. Потому что пару дней назад при попытке умыться, меня охватило превратное чувство чужого взгляда на затылке, а в зеркале мелькнуло тёмное пятно. С тех пор в ванную я не заходил, а кран начал капать. Назойливо. Громко. Играя на нервах.

Поэтому я и обратился к пастору за помощью:

– Святой, скажешь, что это?

– В каждом доме водится, то что охраняет его. Это сила, которая, как и всё в этом и иных мирах, имеет своё пристанище. И, как любой зверь, она голодна и коварна, – ответил тот, немного поразмыслив. – Для неё огонь – смерть, а вода – источник жизни. Поэтому, если где-то капает кран, не закрывай. Её крики в трубах лишат тебя рассудка.

– И это всё? – удивился я. – Неужто мне нечего бояться?

– Она будет выматывать, изводить, играть на чувстве страха, чтобы в конечном счёте ты упал без сил. Потому что реальную власть она получит во сне. Твоём сне.

– И как же тогда её одолеть? Победить страх?

– Победить? – Старик усмехнулся. – Утони в своём страхе и пробуди себя. Иначе ты умрёшь в муках, как и все остальные.

Я и правда был измотан. Несколько дней без сна давали о себе знать. И наконец, уставший и злой, решил покончить с тварью. Не подавая вида, зашёл в ванную комнату, повернулся к умывальнику и открыл кран. Вода, поначалу с ржавчиной, стала красной. А наполненная ванна позади меня начала бурлить. Через несколько секунд в отражении зеркала я увидел её, силу.

Нечто медленно и уверенно приближалось, но я старался не выдать себя. Никаких эмоций. Никакого страха. Вода стекала с его тела, создавая тот странный звук, который при хорошем воображении можно сравнить с журчанием ручейка.

Я повернулся, и наши взгляды встретились. Чудовище замерло.

«Утони в своём страхе и пробуди себя, – всплыли в голове слова пастора. – Пробуди себя…». Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Звуки исчезли, будто стены поглощали их без остатка. Я принял страх, нашёл в нём свою истинную силу.

Алая вода в раковине перелилась на пол. Мутная жидкость, отдающая тиной и тухлятиной, стала наполнять комнату, подниматься по стенам. Но в тот момент, когда существо потянуло ко мне свои мерзкие отростки, я почувствовал жжение в глазах. Сначала показалось, что слепну, но потом осознал: Тьма заполняет всё вокруг. Я понял это по паническим рывкам чудовища – им овладел страх. И когда мрак поглотил квартиру, оставив только нас двоих, существо ринулось в мою сторону.

Тишина раскололась на острые и звонкие куски зеркального стекла. Тьма отступила, и вода, покрывшая даже потолок, ринулась вниз. Помимо осколков я увидел в ногах то, что осталось от чудовища – мерзкий сгусток чёрной массы, схожей не то с гнилью, не то с мазутом.

– Нужно выпить.

И долго уговаривать себя не стал: вышел в подъезд, спустился по лестнице и свернул в самый скверный район города, где находился клуб. Плевать, что квартира по щиколотку в воде, плевать на остатки непонятного существа в ванной на полу. Мне хотелось поскорее убраться оттуда и забыть обо всём.

Миновав подобие охраны, я зашёл внутрь. Спёртый воздух, впитавший в себя перегар, пот и духи, ударил в нос. Уверенным шагом я двинулся к бару, расталкивая народ.

Вокруг мелькали силуэты и очертания людей (если, конечно, это были люди). Неподалеку, обнявшись, стояла группа женщин в откровенных нарядах – очередные монстры, порожденные этим миром. Их выдавали глаза – фосфорный зеленоватый огонёк вспыхивал каждый раз, когда они прикасались друг к другу, лаская. Было понятно, что скоро все они будут изнеможенные от очередного оргазма засыпать в одной постели.

Чернокожий бармен кидал взгляды на своего коллегу и невзначай поправлял ему волосы. Однополый секс? Этим никого не удивишь, если бы не одна маленькая деталь – иногда между его клыками мелькал раздвоенный змеиный язык.

На широких VIP-ложах восседала пара девушек, держась за ручки. Они изредка кидали взгляды на своих спутников, а затем сплетались в поцелуе. Эти горячие девицы могли возбудить любого. Иногда я и сам был бы не прочь разделить с ними ложе, но это будет последним, что я смогу сделать.

Барная стойка, к которой я направлялся, казалась нескончаемой: её мраморная столешница уходила вдаль и терялась в толпе. Но не успел я до неё дойти, как почувствовал чей-то пристальный взгляд. По спине пробежал холодок, тело инстинктивно напряглось. Я поднял взгляд на верхнюю террасу, где располагался второй бар, и увидел её.

Девушка стояла, облокотившись на стойку. Несмотря на общий мрак и ослепляющие вспышки светотехники, зелёные искры её глаз было отчётливо видно. Её поза, движения, взгляд напоминали хищника. Я понимал, что завораживая жертву влажным блеском губ, красным платьем с глубоким декольте и боковым разрезом, оголяющим бедро, она заманила не одного заложника животных инстинктов.

Наконец наблюдательница оттолкнулась от бара и двинулась в моём направлении. Медленно и грациозно, как кошка, она ступала по ступеням. И в этих походке, силуэте, чертах лица я узнал кого-то. Но кого?

– Привет, – сказала она только губами. Голоса не было слышно из-за музыки, но мне и не нужно. Где-то в закоулках подсознания я знал его.

– Здравствуй.

– Лили, – представилась девушка, подойдя чуть ближе. – Будем знакомы.

– Деймос.

– Деймос-с, – повторила Лили, и её глаза сверкнули.

Что это за девушка? Ангел и бес в одном теле, страсть и блаженство. Она придвинулась совсем близко, и я почувствовал, как животное нутро берёт надо мной верх. Будто мотылёк, летел к безумно манящим зелёным огонькам. Хотелось коснуться её губ, плеч, почувствовать дыхание. И я определенно хотел овладеть ею полностью, без остатка.

Одной рукой я обхватил её за талию и притянул к себе. Поцелуй был одновременно безжалостным и нежным, страстным и дразнящим. Она была возбуждена. Второй рукой я ласкал её грудь, живот, опускался всё ниже, пока пальцы не коснулись влажной впадинки между ног. Девушка застонала.

Я определённо сошёл с ума. Разум рассыпался, и в каждом осколке была она, Лили. Страстная Лили, горячая Лили, желанная… Она овладела мной. И как только я понял это, сразу отпрянул. Хищница на секунду другую опешила, а затем растянула измазанный в помаде рот в улыбке.

«Ещё одна проверка, – возникла мысль в голове, – ещё одно чудовище!». Лили протянула ко мне руки, желая обнять. Не поняла, что я больше не в её власти. Поэтому приблизившись, вместо страсти Лили познала мою силу.

– Ты соткана из страха, всё твое естество пропитано им, – прошептал я, схватив её за руки. – Сейчас я – предвестник апокалипсиса. Кошмар, живущий под твоей кроватью.

В изумрудах глаз Лили отразился огонь моих. Она замерла и сжалась. Казалось, её тело завернули в кокон, и нити фобий не давали ей пошевелиться. Взгляд девушки погас. Она не была похожа на тех чудовищ, которые обычно нападали на меня. К тому же не покидало ощущение, что подобное – это тело, скованное страхом, этот пустой взгляд – уже было. Откуда я мог её знать? Может и она помнила меня?

Я разжал руки, и Лили упала на пол. И в ту же секунду, рыча и брызгая слюной во все стороны, на меня набросилось огромное, покрытое ядовитой слизью чудовище с зубами шакала. Оно прижало меня к полу огромными лапами, но почему-то замешкалось. И, не теряя шанса, я схватил разбитую бутылку и вонзил ему в горло. Раздался мерзкий визг, полетели брызги крови. Я столкнул с себя мёртвую тушу и вскочил на ноги.

Оглядевшись, я понял, что клуб превратился в побоище: летели брызги крови, части тел, крики заглушали музыку. Всеобщая ярость переплеталась с безумством страха. Страха, который вырвался под действием моей неконтролируемой силы. Пастор предупреждал, что так будет, но я не ожидал, что так скоро окажусь в эпицентре последствий.

– Лили, – позвал я девушку, всё ещё лежащую на полу, – вставай!

Большое человекоподобное существо неслось прямо на нас. Его тело было покрыто ранами, из которых сочилась кровь; половина лица была разорвана, виднелись гнилые зубы. Я схватил стул, и со всего размаху ударил монстра по голове. И пока тот не пришёл в себя, подскочил к Лили, схватил её за руку и стал пробираться к выходу.

Передо нами пробежала девушка с бешенными глазами, поскользнулась на крови и упала на пол. Мы остановились. К ней очень быстро приближалось существо с худым телом, длинными конечностями и длинным тонким рогом во лбу. Подойдя к жертве вплотную, оно пробило плоть жертвы и стало высасывать этим рогом её кровь.

Нужно было двигаться, чтобы остаться в живых. Вокруг творился хаос: рваная плоть, ошмётки, слизь; чавкающие звуки чьей-то челюсти, рёв и стоны.

Пробираясь к выходу, мы обступали трупы людей, животных и их подобия. И когда оставалось всего несколько шагов до свободы, дорогу преградило очередное чудовище – женщина-змея. Она зашипела, демонстрируя острые зубы и стала приближаться.

Лили наконец пришла в себя. Я понял это, потому что перестал тянуть её. Девушка встала передо мной и посмотрела на это чудовище. Зелень глаз снова заблестела, Лили улыбнулась монстру. Тут же из ниоткуда появился большой пёс и набросился на женщину-монстра, отгрызая и выплевывая куски её плоти. Теперь уже Лили взяла меня за руку и потащила к двери.

Оказавшись на улице, мы отбежали от клуба на небольшое расстояние, к ближайшему зданию. Я смотрел на Лили и ничего не понимал, кроме одного: эта девушка не так проста, как кажется.

– Только Любовь способна хладнокровно убивать, – переводя дыхание, сказала Лили.

Я не понял, что она имела ввиду. И только хотел спросить, как раздался жуткий вой. Из клуба выбежал тот самый пёс, который спас нас, и со всех сил помчался в нашу сторону. Приблизившись ко мне, он оскалился.

– Любовь, ко мне! Рядом! – скомандовала Лили.

Пёс послушно подошёл к девушке, смерив меня недоверчивым взглядом, и начал ластиться.

«Как иронично. Любовь в обличье адского пса. Она может быть доброй, ласковой, преданной. А может кусать, царапать, причинять боль. Злобное чудовище, которое не знает пощады. Одно из бесконечного количества исчадий, которых породила тьма», – подумал я. А вслух сказал:

– Нам надо поговорить.

– Можно и поговорить, – ответила Лили и улыбнулась.

Лили

Когда боль и страсть становятся твоими близкими друзьями, ты начинаешь получать от этого наслаждение. Секс – единственная вещь, ради которой стоит жить. Это было моим средством манипуляции. Моей силой. И, как известно, любая сила требует подпитки. Поэтому я направилась в клуб.

Большое строение в скверной части города, больше напоминающее заброшенную старую фабрику – то, что нужно для подобных мне. Громкий звук, мерцание огней, дым и драйвовая музыка. Биты задавали тон, разбивали разум в щепки, трахали моё нутро. Ритм будто лезвием снимал плоть. Вибрация перерабатывала внутренности в жидкость, будоражила и заводила. Я обожала эти ощущения, нуждалась в них. Была готова колоть этот аудионаркотик в вены. Ведь мне нужно было сильнее, мощнее. И выпить.

Пробираясь сквозь толпу, я поднялась по лестнице на второй этаж, где располагался бар. На первом он тоже был, даже больше, но отсюда открывался вид на всю танцплощадку. Бармен, узнав меня, молча наполнил рюмку текилой. Обернувшись и упершись локтями о стойку, я вгляделась в бурлящую внизу живую массу.

Танцпол походил на оргию: фимиам смешался с воздухом, испарялся в животном эфире людей. Людей? Нет, вряд ли. Я вдохнула сладкий запах спермы, уловила возбуждение, феромоны влечения и страсти. Обожаю этот коктейль, но я предвкушала нечто более интересное.

Каждый день, приходя сюда, я мучилась ожиданием. Будто в давние времена назначила встречу и ждала, ждала… Но тот человек не появлялся. Была ли это тоска, присущая романтикам? И да, и нет. В отличии от трепетных дам из мыльных опер я не ждала «хоть кого-то», кто привнесёт в жизнь повод для новой драмы. Я знала, что среди этих мерзости и отвратности есть тот, с кем я знала иной мир, и ждала только его. И мы обязательно встретимся снова, нужно было только ждать.

Бармен повторил заказ. Я поднесла терпкую жидкость к губам, но вдруг сердце ёкнуло, и рюмка вылетела из рук.

Он пришёл.

Холодный, хмурый, одинокий. Он выделялся в толпе, отрицал её; не искал пьяного угара и содомии. Мне безумно захотелось это исправить. И когда наши взгляды встретились, я поняла, что пора действовать. «О, мой падший ангел, мой повелитель, – взывала я про себя, спускаясь по лестнице, – добро пожаловать в мой ночной кошмар». Но вслух сказала только:

– Привет.

– Здравствуй, – ответил он, внимательно осматривая меня, будто пытался понять, знакомы ли мы.

– Лили, – продолжила я, приблизившись под предлогом заглушающей слова музыки. – Будем знакомы.

– Деймос, – кивнул он в ответ.

– Деймос-с…

Внутри всё кипело: это он, тот, кого я так долго ждала. Ошибки быть не могло! Каждая клеточка кричала об этом, каждый его жест и взгляд были знакомы и близки. «Кто же ты? Откуда? Почему именно ты?» – пыталась я прочесть по чертам лица. Отпускать его было нельзя. Поэтому пришлось делать то, что получалось у меня лучше всего, – охотиться.

Я взглянула на него, и он, пожелав оторвать взгляд, не смог этого сделать. Заворожён, одурманен… Его рот приоткрылся в немом вздохе. И вот мои глаза, подобно омуту, затащили его в свои воды. Мерцающие огни ослепляли, музыка дробила нутро. «Я знаю слова секса. Владею ими. Это изумительно. Приятно. Ну, чего ты ждешь? Поддайся искушению!» – прошептала я, и наконец он сдался.

Поцелуй был грубым, агрессивным, испивающим до дна. Ужасающее неминуемое безумство. Сплетение языков. Его руки блуждали по моему телу, под одеждой, опускаясь всё ниже, между ног. Никто не слышал мои стоны, их заглушала музыка. Я не могла больше сдерживать похоть, хотела кончить.

Вверх и вниз. Вверх и вниз. О Боже. Ещё чуть-чуть. Уже почти.

О да! Да!

Ноги подкосились от волны наслаждения, и, казалось, лишь поцелуй спасает меня от падения. Деймос спустился губами по шее и… Остановился. Сделал шаг назад и посмотрел на меня. На секунду мне показалось, что мои чары перестали действовать. Но разве это возможно? Я потянулась к нему, желая увлечь в бездну страсти поглубже, как вдруг всё вокруг замерло.

Тишина. Весь мир, будто кинопленку, поставили на паузу. Деймос смотрел на меня, схватив за руки, и его глаза загорелись ярким красным огнем.

«Теперь моя очередь», – произнёс он, и меня сковал страх. Он расползался по телу подобно яду, растекаясь по венам, стремясь забраться как можно глубже. В груди появилась давящая пустота, конечности начало покалывать, а потом и вовсе свело.

Стало холодно, охватил озноб. Вокруг была ледяная пустота, но затем она забралась и в моё тело, сделав беспомощной. Мне казалось, что это конец. И когда тьма вокруг почти заглотила меня, он остановился.

Ноги подкосились, я упала на пол. Напряжение постепенно отступило, и пришло блаженное расслабление, покой. Зловещий мрак развеялся, но хмурый его след остался на душе.

Тишину разорвали жуткие крики. Деймос стоял и смотрел на меня. Как вдруг из неоткуда появилось некое существо, резко прыгнуло и сбило его с ног.

Зайдя в квартиру, я сразу же обратила внимание на надписи по окружности проёма. Это было единственным, что цепляло взгляд. Комнаты были пустынны, холодны, а на полу блестели огромные лужи. И на всё это большое панорамное окно бросало жёлтый уличный свет.

– Здесь мы будем в безопасности, – сказал Деймос, сняв свой плащ и закурив сигарету. – Кто ты такая, Лили?

– А ты? – Я игриво улыбнулась и пригубила бутылку бурбона, стоящую у кровати.

– Не играй со мной, – грубо пресёк он.

– К твоему сведению, вредные привычки сокращают развратный образ жизни, – сказала я, кивнув на сигарету в его пальцах. Но затем решила ответить на вопрос: – Мы с тобой очень похожи. Я знаю кто ты. Ты – страх, всесильный и беспощадный. Ведь мы все его чувствуем, каждый чего-то боится. – Я опустила бутыль и подошла к нему. – Вместе мы с тобой непобедимы, ведь любовь парадоксальна. Все гоняются за ней, но ужасно боятся. Она может быть пагубной, а может даровать бессмертие…

– Так кто же ты? – прервал Деймос.

– Я – тень несказанных слов. Призрак. Отражение самых тайных желаний. Голос соблазна, обладающий плотью. А может, и чья-то изощренная ласками и похотью фантазия. – Я улыбнулась и направилась к его постели, сбрасывая одежду. – Я знаю, что творится у тебя внутри, когда отдаешься желанию. Знаю, что ты представляешь. Какие образы возникают по ту сторону сомкнутых век.

Я легла и почувствовала одиночество, которым была пропитана его постель. Деймос, вместо того, чтобы присоединиться, подошёл к окну. Что-то терзало его. Он всматривался в пустоту, в город, в котором ему не было места. В город, в котором был так одинок. Просто он ещё не знал, что теперь я полностью принадлежу ему. Как и он мне.

С минуту он стоял так, затем обернулся и поддался зову своей страсти. Мы сплелись в ласках, горячих стонах и безумной… Нет, это была не похоть. Не было привычной мне грубости и боли. Будто мы, связанные трепетным чувством, потеряли друг друга давно и вот наконец нашли.

Когда жар наших тел окончательно спал, мы уснули. И видение, терзающее меня из ночи в ночь, снова вернулось.

Смрад от моего разлагающегося тела вперемешку с запахом горелого мяса расползался по квартире. Такой резкий, что в помещении невозможно находиться. Я была мертва, но раны продолжали кровоточить.

Обгоревшие стены, запах бензина, мой труп в запёкшейся крови и сперме… Собственный крик звенел в ушах. Был это стон удовольствия во время секса или предсмертная агония?

На кухне кипел чайник, а на экране телевизора крутилась какая-то порнушка. Свист, шипение воды, сладкозвучные вздохи…

«Ничего не бойся, Любовь будет тебя охранять», – сказал мой любовник напоследок и заплакал.

Деймос

Туманный мрак ночи. На косяке входной двери красовались надписи – не то молитва, не то заклинание – их начертил пастор, когда я подыскал себе это жилище. Обстановку в квартирке можно было описать как обитель безумия. Но в этом городе с нормальностью туговато. Да и выглядело это на порядок лучше, чем то, что было до моего заселения.

Я подошёл к окну и глянул вниз, на улицу. Порой, стоя так, я задумывался о доме, которого у меня не было: светлом и уютном, полном тепла и воспоминаний. В нём жила бы моя семья, проводились праздники и встречи с друзьями. В нём я был бы счастлив… Но потом фантазии улетучивались, и фокус зрения смещался на моё отражение в оконной мембране – мрачное, чужое.

Коснувшись прохладного стекла, я оставил следы. Свет с улицы подсвечивал их, напоминая свечки на праздничном торте. Возможно, я когда-то радостно задувал такие в день рождения, надеясь на лучшее. Тогда Добро и Зло, наверное, что-то значило. А теперь нет хороших и плохих. Нет больше врагов. Есть только те, кому не повезло.

Повернувшись к окну спиной, я оглядел комнату. На кровати лежала Лили; бутылка алкоголя и её одежда лежали на полу, всё ещё мокром. Уличные фонари сквозь окно освещали её обнаженное тело, оставляя в тени тонкие черты смазливого лица. Мягкие алые губы манили, а в изумрудных глазах чувствовалось тепло – тандем распущенности и непорочных чувств. Я знал её силу, и мне не хотелось сопротивляться. Не хотелось быть грубым и причинять ей боль. Я осознал, что не жил до встречи с ней, был невольником пустых желаний, нелепых увлечений и доступных наслаждений. А сейчас, ощутив прикосновение её тёплых губ, ожил.

Она была так податлива в моих руках, будто разум её исчез, растворился, оставив вместо себя лишь жар и желание. Вспотевшие тела одним целым. А затем сладкая дремота укрыла нас своим одеялом, окутав сном.

Лили

Меня разбудил женский голос. Он звал, притягивал. Я встала с постели, оставив Деймоса в плену сна, и направилась к выходу из квартиры. Он был там, за дверью. Такой знакомый.

– Лили, – звал он, и я не могла ему сопротивляться. – Лили… Лили, иди ко мне. Я нуждаюсь в тебе.

Открыв дверь, я увидела лишь пустой коридор. Но только ступила за порог, как Тьма обхватила меня чёрными щупальцами и затянула в свои глубины.

– Деймос! – крикнула я, но мой голос растворился в безмолвной мгле.

Деймос

Размытые, лишённые чёткости картинки хаотически сменяли друг друга. Сон, словно реальность, пересекался с фантазиями воспалённого мозга. Удалось зацепиться за один из кадров – церковь. Я чувствовал мрачность этого места. В ней никогда не было ничего святого.

Внезапная, ослепительная вспышка. Я услышал голоса – они шептали, что – не расслышать, лишь неразборчивый бубнёж. Но затем шёпот сменился на крики. Я закрыл руками уши, но он был в моей голове, и та была готова разорваться на части.

Всё стихло так же резко, как появилось. Темнота. Провал. Снова череда образов наполнили мою голову, превращаясь в мешанину: Лили стояла на дороге у церкви и указывала на неё пальцем.

«Что же ты наделала? Опустила меня в ядовитый раствор боли и скорби, чтобы я прочувствовал всю суть существования и навсегда запомнил предел страданий? – говорил мой голос в голове. – Где же ты? Ты нужна мне».

Я проснулся. Встал с кровати, закурил сигарету и подошёл к окну. Лили уже не было рядом.

Огни фонарей за стеклом со всех сил пытались справится с тьмой – оттолкнуть её. Но им не победить. Бросив тлеющий окурок в форточку, я накинул плащ и вышел на улицу.

Люди пробегали мимо, опустив глаза. Они – трупы, поднятые из могил для осуществления чьих-то чёрных деяний. Живые мертвецы будто спали, им некогда было проснуться. Да, и зачем? А может это не сон? Может, впервые в жизни, они не спали?

Спустя мгновение я заметил, что иду в полной тишине. Давно её не слышал. Тягучая, как смола, и одновременно прозрачная, как холодный ручей, она была рядом со своим избранником – тьмой.

Мрак этого мира, представлял собой зеркало, в котором каждый видел свою сущность: то, чем живет, и то, что внутри. Мрак – хитрец. Тому, кто боится его, он вежливо подбрасывал мерзкие видения, нагоняя ужас, а тем, кто пытался использовать его в своих целях, мстил. И мщением его была смерть. А что тишина? Тихо смеялась над происходящим.

Внезапно я ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, прожигающий насквозь. Тьма! Я слышал её. Она шла за мной.

Я побежал, не разбирая дороги, мимо мертвых теней, которых когда-то называли людьми. Я не видел ничего позади себя, но знал, что если остановлюсь, то что-то непременно настигнет меня и заберет. Нет. Скорее всего, оно вырвет из меня то, что я привык звать душой – мой вечный, сияющий огонек надежды. Инстинкт самосохранения приказывал бежать. Но куда именно?

Спустя некоторое время тревога угасла, я остановился. «Не может этого быть», – невольно произнёс я вслух. Предо мной возвышалось здание, огражденное высоким кованым забором. Здание, в котором, по мнению священников, обитал Святой Дух, – мрачная церковь романского стиля, над которой кружили вороны, утомляя всех надрывными воплями. Та самая церковь из сна.

Я подошёл ближе, и взору предстали массивные, украшенные изображениями не то лошадей, не то драконов, ворота. Медленно, с жутким скрипом они открылись. По телу пробежала волна холода. И стоило мне сделать шаг…

Тишину нарушил детский голос:

– Ты помнишь, кто ты?

Фонарь, возле меня, моргнув пару раз, погас. Тьма поглотила всё вокруг, стала медленно обволакивать и сдавливать меня.

– От себя не спрячешься, – снова прозвучал ребяческий голосок позади меня. Он был рядом; протяни я руку – достал бы непременно. Его смешок сменился хохотом и становился громче и ужасней.

Я потянулся к нему, коснулся кончиками пальцев, и тут же смех прекратился. Наступила гробовая тишина.

«Тьма играет со мной», – подумал я, и в тот же миг перед глазами возникли люди. Они были приветливы, их лица лучились счастьем. Но стоило моргнуть, и они были мертвы. В ужасе я лицезрел кровавую картину, ловя каждый изгиб изрезанных в клочья тел и лиц, на которых несколько мгновений назад были улыбки. Сжав кулаки, я почувствовал в руке какой-то предмет. Это был нож, весь измазанный кровью. Как и я.

Детский смех раздался с такой силой, что я закричал от боли в ушах и закрыл глаза в надежде, что всё исчезнет. Но всё осталось на своих местах, за исключением маленького мальчика, который игриво переступал через трупы, приближаясь ко мне, держа в руке доску с ржавым покорёженным гвоздем. Он радостно и с интересом рассматривал мёртвые тела, словно новогодний подарок. Крепко сжав нож в руке, я направил его на ребёнка, но он без малейшего страха подошёл вплотную и заговорил:

– Это всё ты. Разве ты не узнаешь их? А меня?

Он снова засмеялся. Нож выпал из руки, и металлический звон эхом раскатился по улице. Шокированный, я сделал шаг назад, а Тьма сдавила сильнее. Чем больше я пытался понять, что происходит, тем прочнее была её хватка. Она жаждала моего страха, всё глубже проникала в меня. А я чувствовал её холод и задыхался.

Тьма овладевала моим телом, каждой клеточкой. Я тонул в чёрном болоте, захлёбывался, барахтался, пытаясь всплыть. Но где поверхность, а где дно? Страх неизвестности затягивал всё глубже, и смерть становилась ощутимой.

– Проснись, мальчик мой, – сказал голос голове. Всё тот же голос женщины в черном, с отражения. – То, что ты ищешь может оказаться жестоким. Ты все ещё хочешь это найти?

Открыв глаза, я понял, что лежу на кровати в своей спальне. «Это был просто кошмар», – понял я и выдохнул с облегчением, снова положив голову на подушку.

Сердцебиение ещё с минуту приходило в норму, как вдруг краем глаза я заметил чей-то силуэт. И повернувшись на бок, увидел человека, очень похожего на себя, стоящим посреди спальни.

– Кто ты? – Я тут же поднялся на ноги.

Он молчал. А затем поднял руки к лицу и стал царапать себя. Я опешил, и не знал, как реагировать на странное поведение. Но моя копия не остановилась на лёгких царапинах, и стала сдирать кожу, впиваться в плоть пальцами и срывать её, оголяя череп слой за слоем. Не замечая адскую боль, он с ненавистью отрывал новые куски мяса и бросал их на пол.

– Остановись! – приказал я себе, но он не слышал. К горлу подкатывала тошнота.

И вот уже безликий, он засунул пальцы в рот. Резкий рывок… С очень знакомым мне хрустом сломалась челюсть. После чего человек, минут пять назад обладавший моим лицом, с силой начал бить оторванной челюстью по своей черепной коробке.

– Хватит! – прокричал я, и…

Всё исчезло. Снова оказавшись на улице, я увидел тусклый свет и пошёл к нему. Тьма медленно расступалась по мере приближения к уличному фонарю, и с каждым шагом, что приближал меня к нему, становилось спокойнее. Тревога отступала. В голове была лишь одна мысль: «Всё закончилось».

Но дойдя до заветного огонька, я оказался перед массивными воротами, украшенными изображениями не то лошадей, не то драконов. В проёме, во мраке, промелькнул силуэт женщины в чёрном одеянии.

– Стой! Подожди! – Крикнул я, шагнул за ограждение и…

В лицо ударил лёгкий, тёплый ветерок. Тьма рассеивалась, на улице стало светлеть. Кругом стоял плотный светящийся туман. Пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Но вскоре они привыкли, и щурясь, прикрывшись рукой, я поднял взгляд и увидел солнце. Как давно его не видел! Моему восхищению не было предела.

Я огляделся. Передо мной возвышались развалины города: пустые небоскребы с выбитыми стеклами, между стенами которых росли кустарники. Людей не было. Стояла тишина.

Меня начала терзать непонятная тревога. «Что здесь произошло? Где я?» – роились в голове вопросы, будто кто-то стоял за моей спиной и шептал на ухо. «Всё в порядке. Успокойся. В тишине у тебя появилась возможность услышать свой голос. Прислушайся. Возможно второго шанса не будет», – ответил я сам себе.

Дома вокруг были уже не просто руинами: повсюду присутствовала живая, ошеломляющая тайна. Блуждая по безразмерным улицам неторопливым шагом, я рассматривал здания, магазины, витрины. Всё было ново, чувства невозможно было выразить словами. И вдруг я понял, что, возможно, снова стал человеком.

Между тем время шло к закату. Тени скользили по улицам, заглядывали в каждый закоулок. Вдалеке стали появляться неясные, размытые фигуры. Очертания принимали ошеломляющие формы, и вот уже я мог различать их, упирающихся в небосвод.

То, что я увидел, было невообразимо и непостижимо: гиганты шли медленно, склонив головы и тяжело дыша. От каждого их вздоха шелестели деревья. Они не замечали моего присутствия, продолжали путь в неизвестность.

Я смотрел вслед уходящим вдаль исполинам, пока они не скрылись, а потом перевёл взгляд на заходящее солнце. Заворожено обвёл глазами открывшийся мне пейзаж, боясь даже сделать вздох. Последние лучи, бессильно пытаясь разогнать надвигающуюся тьму, освещали бескрайнее небо, а ветер колыхал высокую траву, разнося запах цветов.

Вот и всё – закат окончательно погрузил всё во тьму. И вдруг послышалась какая-то возня, шорохи, потом совсем уж странный звук, похожий на писк. Из всех подвалов и щелей, как тараканы, начали выползать монстры. Их было несметное количество. Чудовищные создания, вероятно, почувствовали присутствие постороннего, хотели уничтожить чужеродное создание.

Внезапно из дома напротив выбежал человек. Голова у него была разбита – кровь стекала по лицу, – да и в целом вид был такой, будто только что он знатно подрался. Упав на четвереньки, мужчина громко закашлялся. И только я успел открыть рот, чтобы окликнуть несчастного, как волна чудовищ поглотила его. Жертва вскрикнула; брызги крови прыснули в воздух, возбудив монстров ещё сильнее. Подозревая, что окажусь следующим, я бросился в ближайшее здание.

В заброшенном бетонном строении было пусто и тихо. Не зная, как лучше поступить, я решил подняться повыше. Как вдруг, пробегая по коридору, увидел, как одна из дверей открылась, и из неё вылетел парень с натянутым на голову пиджаком. Врезавшись в стену, он упал на пол.

– Сука! Думаешь, вот так избавишься от меня?!

Я подбежал к нему, чтобы помочь подняться. Возможно, он тоже оказался здесь случайно, а вдвоём было держаться разумнее. Мельком глянув за дверь, из которой парень вылетел, я никого не обнаружил. Хотя тот явно с кем-то ругался, прежде чем выйти в коридор.

– Что здесь происходит? Откуда ты? Знаешь, как выбраться? – засыпал я вопросами незнакомца. – Как тебя зовут?

– Сет, – ответил он только на последний, осматривая подранную одежду. Казалось, чудовищные визг и рычание вдалеке его волновали гораздо меньше, чем потеря дорого гардероба.

– Надо бежать, Сет. Там…

– Там явно не хватает огонька, – прервал меня Сет и закатал рукава рубашки.

Вдалеке послышался грохот и рычание – угроза приближалась, нужно было сматываться. Но Сет расправил плечи и уверенно двинулся в сторону выхода.

– Как знаешь, – бросил я ему вслед и поспешил убраться.

Забежав в какое-то помещение и заперев за собой дверь, я задумался: «Что дальше?».

За спиной послышалось шуршание. Я обернулся и увидел оживающий клочок тьмы в дальнем углу комнаты. Пришлось отходить назад, к двери, за которой нарастал гул приближающейся орды чудовищ. Я прислушался, не сводя глаз с жуткого соседа по комнате.

Ручка двери дёрнулась – кто-то снаружи хотел попасть внутрь. «Может, это Сет?» – предположил я.

Огромная тварь с неожиданной для своего размера прытью рванула на меня.

И тогда дверь резко открылась, что-то схватило меня за шиворот и вытащило наружу…

На улицу, освещаемую тусклым фонарём. Я снова оказался перед воротами.

Голова шла кругом. Пастор предупреждал о том, что нечисть будет преследовать меня по пятам; сказал, что это проверка моей силы. Но видения, перемещения… Словно я в бреду сумасшедшего. Я не помнил, как оказался на улице, не знал, что из пережитого было сном, а что реальностью. «А может я сошёл с ума?» – пришла в голову мысль, которая могла многое объяснить. Руки дрожали, сердце колотилось так, что закладывало уши.

Приходя понемногу в себя, краем глаза я заметил человека: высокого, худощавого парня с масляными волосами цвета смолы, спадающих на плечи. Когда наши взгляды встретились, его кошачьи зрачки полыхнули фосфором.

– Ты в порядке?

– А то по мне не видно, – раздражённо ответил я.

Меня переполняли злость и ненависть, непонимание и раздражение. Глаза начало жечь, и в порыве ярости я схватил незнакомца за руку.

Его глаза расширились от ужаса. Задыхаясь, парень сел на землю и начал хватать воздух ртом. Страх подчинил его. Вены на висках вздулись, лицо побледнело.

И тут я заметил черные крылья за его спиной. И от увиденного, разжал пальцы.

– Я всё объясню, – задыхаясь, сказал он и поднялся на ноги. – Это был не твой мир. Всего лишь параллельное пространство. Оно проявляет твоё нутро – все грехи, которые тебя преследуют и гложат, – и пересекается с нашим крайне редко.

– Параллельное чего? А какого хрена я там оказался? – орал я на парня, будто тот был всему виной. И тут до меня дошло… – Стоп, а ты откуда знаешь, что со мной произошло? Это ты меня вытащил?

– Да. – Незнакомец окончательно пришёл в себя, и теперь его голос звучал более уверенно. – Я искал тебя. Ты – тот, о ком говорил Сеера.

– Кто такой Сеера? – с подозрением спросил я. – Откуда он меня знает?

– Он один из Первых, – ответил человек так, будто это знает каждый. Кроме меня. – Он поведал Иным о паломнике, который путешествует по параллельным мирам в поиске своего места. Однажды странствия приведут его в самые отдаленные уголки подсознания. Он будет задавать вопросы, но ответом на них послужит тишина и полный покой, – с восхищением рассказывал мне крылатый.

– А Сеера в итоге кто?

– Он есть Время.

Я тяжело выдохнул, потирая глаза. Собеседник рассказывал какую-то чушь, которую мой мозг отчаянно не переваривал.

– Я понимаю, ты смертельно устал. – Незнакомец похлопал меня по плечу. – Кошмар твой длится вечность. Так накорми собой ненасытную чёрную пасть могилы, преподнеси подарок Смерти.

– Да кто ты такой? – перебил я, не скрывая раздражения.

– Многие зовут меня Падшим. Я здесь, чтобы помочь тебе.

Крылатый схватил меня, резко махнул крыльями, и мы взлетели над городом, приземлившись на крышу ближайшей высотки. Это было неожиданно. Настолько, что я не успел даже выругаться.

Падший улыбнулся, глядя на мой ошарашенный вид, и двинулся к выходу на чердак.

– Я могу открывать двери, – заговорил он. – Порог – это граница между улицей и домом, одним помещением и другим. Но я могу сделать порог границей между мирами. – Парень взялся за ручку, повернул её и скрылся за дверью.

Я заглянул внутрь и увидел своего попутчика посреди небольшой детской комнаты, вместо ожидаемого душного чердачного помещения. Два мира столкнулись, и моё сознание утратило ясность. Несмотря на терзающие сомнения, я всё же последовал за крылатым.

В комнате царил приятный полумрак. Через неприкрытые жалюзи проникал лунный свет, бедно подсвечивая предметы. Мерно тикали часы, стрелки которых показывали полночь. За окном изредка раздавался шорох проезжающих машин. Завернувшись с головой под одеяло, на кровати лежала маленькая девочка и сквозь слёзы бормотала себе под нос:

– Ну почему я такая трусишка? Здесь никого нет. Это всё выдумки, которыми пугают деток. А я уже взрослая.

Пол скрипнул под моим весом, и ребенок испуганно замер. Решившись проверить, что происходит, девочка выглянула из-под одеяла и стала вглядываться в полумрак. Но, увидев нас, мигом спряталась обратно, громко взвизгнув. На её крик кто-то откликнулся: в коридоре зажёгся свет и послышались шаги.

Падший схватил меня за руку, и мы оказались снаружи, у окна той девочки.

– Солнышко, – послышался женский голос. Мать нащупала в темноте выключатель, и комнату озарил свет. – Что стряслось, родная?

– Мама! – Оробевший ребёнок спрыгнул с кровати и кинулся к женщине. – Он был тут! Он приходил за мной! – Из глаз девочки потекли слёзы. – Такой страшный. Его глаза светились. Такие красные!

– Чьи глаза? Кого ты увидела? – не могла понять сонная женщина. Она взяла дочку на руки и стала гладить по голове, успокаивая.

– Страшные!

Женщина опустила заплаканного ребенка на кровать и присела рядом.

– Тебе просто приснился кошмар, маленькая моя. Это просто сон. И никого на самом деле здесь не было.

– Нет, мама! Они были! – громко возразила девочка.

– Они хотело тебя съесть? Или, может, сделать больно?

– Нет, – задумавшись, ответила девочка.

– Может они и не плохие вовсе?

– Но они страшные! Они меня пугают.

– Может они хотели подружиться?

Всё это время я и Падший молча наблюдали за ними, но затем я прервал тишину:

– Кто это?

– Люди.

– Живые люди? Я вернулся? – Эмоции переполняли меня. Я столько провёл в мире мёртвых, что уже не надеялся оказаться здесь. Но вот мы рядом с людьми, добрыми, любящими, живыми! Я невольно хихикнул.

– Чему ты радуешься? – удивился мой собеседник. – Ты тоже был человеком?

– Конечно! И, возможно, это было лучшее, что могло со мной быть.

– Почему? – удивился тот.

– Потому что никогда не знаешь, что будет завтра: новое утро или новая жизнь.

– Так вот зачем я привёл тебя сюда… – задумчиво произнёс Падший, прищурив глаза.

– О чём ты? Разве это не было твоим планом?

– Сейчас самое время по-иному взглянуть на вещи, обдумать действия, вспомнить прошлое, – снова ушёл от ответа парень. Он снял с шеи какой-то ключ, посмотрел на него и добавил: – Этот ключ поможет тебе, когда ты будешь нуждаться в помощи. Я оставлю тебя здесь. Мне нужно к Сеере. А ты постарайся найти ответы на свои вопросы, пока я не вернулся.

Лили

«Где я? – удивилась я, когда очнулась. – Ничего не понимаю. Темно… Как же здесь темно. И мягко. Пол и стены невероятно мягкие. Где я? И почему так тесно?».

Я попыталась освободить руки, но без толку – обездвижены узлом на спине.

«Что происходит? – Внутри нарастала паника. – Что последнее я помню? Голос. Он звал, а потом меня поглотила Тьма… Деймос! – вспомнила я. – Почему же я не осталась с ним? Надеюсь, он придёт за мной. Уверена, он чувствовал то же, что и я, когда мы впервые прикоснулись к друг другу. Эту связь…».

Деймос

Шум листвы под дыханием ветра, запах зелени, звуки проезжающих вдалеке автомобилей… Как же этот мир прекрасен! Ночной город – мир неоновых вывесок и теней на асфальте – полон тайн и соблазнов. Хочется гулять столько, на сколько хватит сил, идти без остановки в никуда. При жизни я имел такую возможность каждый день, но не пользовался ею, не ценил. А теперь понял, как мне этого не хватало. Я так и не вспомнил, кем был в этом мире, но хотел вернуться и жить. Поэтому решил блуждать всю ночь по тёмным и пустым улицам города, сквозь тусклый свет фонарей, и порождать осознанность заново. Хотел найти в памяти всё, что только можно.

Пока я слонялся, непонятные видения роились в голове. Всё смешалось, и я видел лишь обрывки: как лежу в салоне автомобиля, залитого кровью; летящий вниз лифт и себя между этажами; как меня обливают бензином и поджигают заживо… Я пытался разобраться в этом, пока ноги сами вели меня по улицам, пока не набрёл на какое-то здание.

Внутри стены были обшарпаны, а стёкла кое-где выбиты из окон. Воняло смертью. Запах гнили и гари вызывал отвращение.

Вдруг с верхних этажей раздался выстрел. Я поспешил по лестнице, не зная ни точной высоты, ни номера квартиры – ноги сами вели меня пролёт за пролётом. А поднявшись, подлетел к одной из дверей и толкнул её.

На полу, в кровавой луже, расширяющей свой радиус с каждой секундой, лежало моё тело. Алая густая жидкость медленно покрывала грязный линолеум. Стоял неприятный запах мочи и спёртого воздуха. От пулевого отверстия в окне веяло холодом, и, попятившись от увиденного, я упёрся спиной в шкаф.

Внезапно голову пронзила адская боль, тело пробрал дикий озноб, а горло сдавил болезненный спазм. Сердце вырывалось из груди с такой силой, что в какой-то момент показалось: оно сломает мне рёбра. Но это не шло ни в какое сравнение с мигренью, от которой хотелось кричать. Будто какой-то маньяк-садист всадил в череп длинные иглы и с наслаждением крутил их.

Воспоминания слепящими вспышками разрывали сознание: детство, школа, первое убийство, работа, женщины, заказы… Много убийств. Я видел глаза своих жертв, их тела. Видел секс, боль, страдания и пистолет. Выстрел.

Я упал на пол рядом со своим остывающим телом. Сознание вывалилось из Ада собственных воспоминаний.

– Сука! Что это было?!

– Ты нашёл ответ. Точнее, вспомнил, – ответил Падший, стоящий в дверях. Он помог мне подняться, затем осмотрел труп и задумчиво произнёс: – Вы, люди, никогда не живете по-настоящему. А когда умираете, не живёте ещё больше.

Умер. Моё сердце бьется, глаза видят, но это ничего не значит. Я умер. Но как давно? Почему? Казалось, был жив совсем недавно, но эти воспоминания так далеки.

Когда-то у меня было обычное имя. И то, что было в прошлом, в той жизни, которая закончилась на полу грязной комнатушки, казалось навсегда утраченным. Возможно, я кого-то любил. Женщину, ради которой просыпался по утрам, – мой огонек надежды в душном, злом мире…

Хотя многие кусочки воспоминаний собрались воедино, пазл оставался несобранным. Многое продолжало лежать под завесой неизвестности и тайны. «Каким я был? – не давал покоя вопрос. – От моих рук пало сотни людей. Я был освободителем душ из тесных клеток, пропитанных болезнями. И себе я подарил свободу тем же способом. Теперь у меня другая жизнь, другая история, в которой на каждом шагу преследует Тьма. Каждый норовит убить или сожрать. Мои прикосновения убивают, а голос пробирает до дрожи. Мой удел – быть среди них», – подвёл я итог.

– Вижу, ты хочешь побыть один, – заговорил Падший, когда мы покинули здание.

– Ты прав, – ответил я, затянувшись едким сигаретным дымом. – И хотелось бы ещё немного побыть здесь.

– Хорошо. Тебе это нужно. – Он кивнул. И хотел уже покинуть меня, но в последний момент повернулся. – Запомни: не важно, кем ты был. Важно – кем стал. Ещё важнее – кем будешь.

Закончив, он взмахнул крыльями и исчез в чёрном небе. А я докурил и отправился в никуда. Хотелось прогуляться, побыть наедине со своим прошлым. Теперь я знал, кто я. Точнее, кем был раньше. И стало понятно, почему мне так спокойно в ночи: в ней я почти нормален.

Дорога снова вывела меня к старому опустелому зданию. Тому, где выстрелы и крики прогнали тишину. Оттуда тянуло страхом, болью и смертью. Я зашёл в обшарпанную заброшку и остановился, потому что увидел молодого паренька.

Сидя у стены, мальчишка давился слезами, раскинув ноги и зажав руками живот. Иногда всхлипывание прекращались и еле слышно он просил Бога помочь ему. Его взгляд пустел и наполнялся безысходностью, приближался этап осознания и принятия. Это единственное, что остаётся, когда в твоём брюхе застряли три пули. Я ушёл, оставив его там, растерянного и пытающегося цепляться за жизнь. Мне было жаль его, ведь в скором времени он станет чудовищем. Страшилкой перед сном. Надеюсь, он сделает верный выбор.

Город был тихим, будто затаился в ожидании чего-то недоброго. Не было слышно ни шороха, ни любого другого звука. Только тишина. Вдруг я почувствовал чей-то взгляд и обернулся.

Пустые глазницы окон, выломанные двери, ржавая вязь вентиляционных труб. Ничего больше. Но за спиной раздался шум – ухмылка во тьме. Я сошёл с тротуара на проезжую часть пустой улицы и направился подальше от этого места. Но пристальный взгляд никуда не делся – изучал меня, смотрел насквозь, в душу. И вдруг наблюдатель заговорил:

– Тебе здесь не место, демон!

Я остановился, снова огляделся и ответил:

– Тебе какое дело?

– Все мы знакомы со страхом, – продолжил голос. – Каждое существо чего-то боится. И все хотят спастись от него. Где-то внутри мы понимаем: нет такого места, где можно скрыться от собственных кошмаров, но всё равно отчаянно ищем его. Живём, обманывая себя, будто мы сильнее всякой опасности. Стремимся распоряжаться чужими жизнями, хотя не способны справится со своей. Но кому я это рассказываю, да, демон? Ты лучше меня знаешь, кто такие люди.

– Покажись, – крикнул я, крутясь из стороны в сторону, чтобы уловить источник звука.

Пока из мрака не появился тёмный силуэт человека в плаще и капюшоне.

– Тебе здесь не место, – повторил он.

Я хотел возразить, но моё внимание отвлекли ещё три человека в мантиях, появившиеся из темноты. Одетые одинаково, движущиеся одинаково, они были похожи на членов какой-то секты. И они приближались. И когда подошли достаточно близко, я услышал их глубокое, неровное дыхание. Ничего не оставалось, кроме как пятиться назад и надеяться, что меня не зажмут в кольцо.

– Эй, громила! – врезался в напряжённую тишину девичий голосок.

Люди остановились. И я тоже. Из двери ближайшего дома вышла девчушка в потёртой футболке и джинсах тёмно-серого цвета – подросток, с безмятежным выражением эгоистичности на лице. Она уверенно приближалась, издавая чавкающие звуки и хлопки лопающихся пузырей; прошла мимо меня, плюнула жвачкой в самого крупного из верзил и в ту же секунду крикнула:

– Ложись!

Взрывная волна толкнула меня в грудь, сбив с ног. Грохот прокатился по улицам и стих где-то вдали, но по земле ещё долго барабанили осколки стекла и бетонная крошка. Визжали сигнализации машин, а пламя дожирало то, что, взрыв не уничтожил сразу.

Светило солнце, вдоль цветущих газонов бегали дети, ловя ручонками сверкающие брызги фонтана. Картину идиллии и веселья нарушал только мой потрёпанный вид. Рядом со мной на скамейке, под старым деревом, сидел мужчина среднего возраста. Только я на него обратил внимание, как…

– В мире есть одна забавная вещь, – заговорил со мной мужчина, сидящий на скамейке поодаль, – Время. Человек сам придумал его, но до сих пор не может дать ему определение, – он улыбнулся и пригласил сесть рядом.

Как ни старался, я не мог вспомнить, где видел его раньше. Хотя лицо было таким знакомым.

– А что мы знаем о времени? – продолжил он размышления. – Что оно вокруг нас и движется вперёд, в бесконечность. Оно было, есть и будет. А если я скажу, что между настоящим и прошлым нет никакой разницы? Что вчера, сегодня и завтра идут не по порядку и связаны между собой в целостный перманентный круг. Вечность и секунда ничем не отличаются.

– Опять какой-то заумный бред, – раздражённо ответил я. – Вы тут все немного… того?

– А вы, нет? – Мужчина захохотал.

– Я вас не понимаю.

– Ничего, поймёте. Посмотрите во-о-он туда. – Он кивнул головой в сторону детской площадки.

Я перевёл взгляд и увидел компанию мальчишек. Они столпились в кучку и толкали хиленького паренька из стороны в стороны, пока тот не упал.

– Это же я! – Прищурившись, я узнал эту курточку, ботинки, а потом и лицо, промелькнувшее среди мальчишеских фигур.

– Совершенно верно, – ответил мужчина, глумливо хихикая.

Один из ребят сильно ударил маленького «меня» по лицу. Тот упал, а остальные начали смеяться, тыкать пальцами. Но не долго: взбесившийся мальчишка нащупал под рукой доску, из которой торчал гвоздь, и со всего размаху ударил обидчика по лицу. Тот упал замертво. По всей площадке разлетелся визг.

– Убийца! – орали дети, и на их крики подбегали прохожие. Кто-то вызывал полицию, а кто-то скорую. Все упрекали мальчика.

– Что в этом смешного? – вспылил я на очередной смешок собеседника.

– Я живу, чтобы не соврать, бесконечность лет. Мне в удовольствие наблюдать за судьбами людей. Это меня забавляет.

– Вы действительно безумец.

Мужчина встал со скамейки и без слов влепил мне крепкую затрещину. В глазах помутнело. Я хотел было вскочить и ударить его в ответ, но понял, что тело стало тяжёлым, слабым. Руки покрылись рябью морщин, а коснувшись ими лица я ощутил кожу шестидесятилетнего старика.

– Какого хрена?! – в ужасе прокричал я.

Но он продолжил, и с каждой пощёчиной мне становилось всё хуже и хуже: кожа иссыхала, суставы не двигались, дышать становилось сложнее. Вдруг он замер и, вместо удара, дунул на меня. Полголовы и руку рассыпало в прах и пустило по ветру. Ни сказать что-либо, ни двинуться, я не мог. Страшно хотелось лечь и заснуть, отпустить оставшуюся крупицу жизни.

– А как еще обратить ваше внимание на меня? – спросил мужчина и снова улыбнулся. – Жизнь любого живого существа, как монетка: жив или мёртв. По одну сторону реальности или по другую. Скоро наступит время, когда тебе придется выбирать. Не ошибись в выборе, – закончил он и дунул еще раз.

Моё тело окончательно сжалось, сгнило и осыпалось на лавочку.

Лили

В темноте время шло иначе, и я начала теряться: «Сколько я уже здесь? День? Два? Неделю? Месяц? Хотя в этом мире время не имеет никакого счёта и значения в целом».

Сначала я смогла подняться на ноги, бродила по камере на ощупь – тёрлась плечами и лицом о стены, изучая пространство, так как руки были завязаны за спиной. Но вскоре догадалась пропустить узел через ноги, что позволило немного ослабить хватку и позволить онемевшим рукам отдохнуть.

Потом стала кричать, выть, прыгать, биться головой и ногами в стены.

После очередного приступа ярости, я упала на пол. Рассудок сходил на нет, и я решила размышлять в слух: «А здесь вообще есть свет? Или только кромешная тьма? Хотя, какая тьма? Здесь же всё светлое. Мне же всё видно. Или мне это кажется? Всё же здесь темно. Мрак. Мрак? Мрак страшит. А я не боюсь. Здесь покой. А если разобраться, чем страшит темнота? Пустотой? Но пустота не пугает. Наоборот, пугает „наличие“. То, что мы знаем при свете, в темноте становится чужим и необычным. Но если во мраке этого „наличия“ нет? То, страха ведь тоже нет? Ха-ха-ха!»

А затем я вовсе отчаялась.

– Шёпот, ты здесь? Ответь мне, – взмолилась я.

– Лили…

– Сколько я уже здесь?

– В этом месте время идет по кругу. Циклично. Бесконечно. Даже несколько минут, прошедших за дверью, здесь покажутся тебе вечностью.

– Что происходит? Почему я здесь?

– У каждого поступка есть последствия, у каждой встречи – причина, у каждой силы – своя цена. Исход твоей судьбы предрешён. Но перед этим, ты испытаешь расплату за свои желания. Ты сломаешься здесь, потеряешься в своих грёзах, разорвёшь себя на куски и раскидаешь их подальше, чтобы они не собрались вновь. Ты сильна телом, но слаба мыслями… Потому тебя ждут периоды мрака вокруг и тьмы внутри.

Деймос

Я открыл глаза и осознал себя лежащим на полу в тёмном помещении.

«Как же я задрали эти видения», – пришла первая мысль при попытке осмотреться.

«Почему нельзя просто сдохнуть и уйти в забвение?» – догнала вторая, когда рука поскользнулась на луже крови, и я потерял равновесие.

«Ебал я в рот эти миры с их философами», – финишировала третья, когда я уже стоял на ногах.

Наконец я заметил девочку, стоящую спиной ко мне в центре комнаты. Я вспомнил её. А ещё верзил и взрыв, который с ними покончил.

– Люди часто говорят: «Он блуждает во тьме», – заговорила моя спасительница, обернувшись. – Они не правы, ведь Тьма живая. Она дышит, чувствует; помогает найти выход или справиться с трудностями на пути – подсказывает верное решение. Но людям этого не понять, поэтому Тьма так страшит их. Они не осознают, что идущие в темноте сами творят свою судьбу, ибо не подвластны Свету.

– Кто ты? – перебил я, но девушка продолжала говорить.

– Двигаться по пути Тьмы страшно, если внутри тебя нет огня. А быть в тишине страшно, если ты не умеешь говорить. Но в Свете огонь и звук отсутствуют, и это намного страшнее. Яркий, слепящий Свет, в отличии от Тьмы, мёртв и убивает всё, что противится ему. Поэтому есть лишь один путь – шагнуть во Тьму. Что, впрочем, ты и сделал, – усмехнулась она и подошла ближе. – Решил пойти против самой Мары, глупец? Возомнил себя человеком?

– Я… Мара? Что? – только и лепетал я.

– Пойми наконец, что идущие во Тьме – не люди. Человек – всего лишь отброс, брак на производстве. Посуди сам: люди, которые хотят попасть на небеса, не хотят даже умереть ради этого! Какие же они ничтожества! – её переполняли ненависть и безумие. – Понимают, что каждый день приближает их конец, и пытаются всячески оттянуть его. Каждый день хотят умереть, но боятся смерти. А ты боишься смерти? – девочка подняла с липкого пола огромный нож и облизала лезвие, с которого капала кровь. – Сейчас Вендиго подарит её тебе.

– Вендиго, – повторил я, и начал вспоминать всё, что рассказывал мне о демонах пастор. – Ты же ненасытный голод к греху, тёмная сторона людей. И существуешь только потому, что они тебя создали.

На лице девочки отразилось замешательство.

– Создали?! – взревела она. – Не я принадлежу людям, а они мне! Ведь я, Вендиго, – воплощение безумия. А ты возвращайся во Тьму, Демон, и больше не возвращайся!

Девочка замахнулась, но я тут же схватил её за шею. Время остановилось. Всё вокруг снова заполнила Тьма, вязкая, тяжелая. Я сжал горло Вендиго крепче, та закричала.

Чёрное ничто сомкнулось. Всё утонуло в тишине.

Я осознал, что произошло и что сделал, уже на улице, в окружении мрачных домов. И услышав над головой хлопок крыльев, остановился.

– Случалось ли тебе видеть кошмар, который казался реальностью? – спросил я Падшего, стоявшего за спиной. – Как отличить сон от действительности?

– Сны – всего лишь иллюзия, – задумчиво ответил он, поравнявшись со мной и глядя на первые рассветные лучи. – Реальность куда страшнее.

– Я ожидал, что прошлое принесёт мне покой, но стало только хуже. Страдания, скорбь, отчаянье – вот что подарили мне эти знания. Я так долго и мучительно искал ответы, но так ничего и не нашёл. Я не знаю, почему умер.

– Однако время вышло, и нам пора возвращаться. – Падший печально улыбнулся.

– Подожди меня у двери, на крыше, – попросил я. – Хочу сделать ещё кое-что. Я быстро.

Падший одобрительно кивнул и взмахнув крыльями, исчез в ночном небе.

Лили

Сколько прошло: час, неделя, вечность?

Я бегала по комнате и трогала все, что могла нащупать в темноте. «Ха-ха, всё мягкое! – хохотала я, бегая от одной стены к другой. – Мягкое, ха-ха-ха!».

Потом я забилась в угол своей темницы и слушала, в надежде уловить хоть какой-нибудь звук. Но они исчезли. «В начале, давным-давно, когда я очнулась, были звуки, – рассуждала я вслух. – С окошка. Они доносились. Здесь кто-то был, а потом звуки исчезли. Может у меня паранойя? Ха-ха-ха-ха. Я спятила. Или оглохла?»

Но вскоре я вспомнила о Деймосе, и меня накрыло волной тоски и грусти. «Где же ты, Деймос? Почему ты так долго?» – спрашивала я себя, нервно сгрызая ногти. И совсем не заметила, как стала кусать кончики пальцев. А когда заметила, стала впиваться в них зубами ещё сильнее.

Кровь стекала по запястьям, красными цветами разрисовывая рукава. «Кусать, рвать, – крутилось в голове, как молитва, – кровь, кровь!». Брызги липкой жидкости оставались пятнами на одежде, полу, стенах. Это стало заводить. Зубами впившись в костяшки, я содрала кожу и сплюнула её под ноги.

«Шёпот никогда не ошибается, – внезапно подумала я. – Никогда! Слышите? Возможно, я лишилась рассудка. Но кто ж в этом признается? Даже самому себе».

Почувствовав бессилие, я упала на пол. Сознание блуждало по озеру собственных фантазий, слов, брошенных невзначай, случайных встреч. Хотелось убежать на край земли, где он ждал бы меня, терпеливо расставив широкие ладони, обнимая воздух.

Я падала в пропасть, пролетая сквозь бред, чтобы приземлиться в сырую могилу. Там рыхлая земля осыпалась на лицо, а цветы – на грудь. Много цветов. На моей могиле были фиалки, старый дуб и спокойствие зимнего моря.

Я кричала, молила, звала его, катаясь по полу в припадках. Но он не приходил. И так проходила за вечностью вечность.

Деймос

Вернувшись в мир Тьмы, мы с Падшим направились к пастору. Я надеялся понять, что происходит со мной, хотел знать, почему умер. Или хотя бы успокоиться. Его проповеди всегда помогали обрести надежду и веру в спасение. А я нуждался в чём-то светлом после ушата мерзости, гнева и отчаянья.

– Меня преследует нечто – моя точная копия. Где бы я ни был, она всегда рядом. И показывает какие-то жуткие картины. Что это? – спросил я, тяжело опускаясь в кресло.

– Поиски ответов – чрезвычайно болезненный процесс, – пояснил Пастор. – Никогда не знаешь наверняка, что – ложь, а что – правда. Всё, что ты принимаешь за действительность, может быть не более, чем вероятность. А любые домыслы лишь заставляют колебаться, приводят к самому ужасному – страху самого себя. Но не бойся истины, не страшись признать то, что мы – всего лишь инструменты, на которых играют обстоятельства. Мы не знаем причин, верим лишь следствию. Поэтому, полагайся только на себя.

– Я не боюсь узнать правду, – ответил я, вздыхая, – я хочу этого. Но не понимаю, почему всё вокруг мешает её найти. Видения, перемещения, нападения… Я вижу только смерть и боль.

– Это испытания, – успокаивал Пастор. – Я предупреждал, что зло будет преследовать. Оно хочет поглотить тебя, забрать себе.

– Но почему? Разве ты не говорил, что здесь все равны? Почему же только я должен бороться за свою… жизнь, – Я не нашёл другого определения.

– Ты – не простой Иной, – вмешался в разговор Падший. – Этот неустойчивый мир живёт ради себя, держась на последнем волоске. И этот волосок – ты!

– Что ты несёшь?

– Твоя сила, Деймос, – снова заговорил пастор, – начало начал. Она могущественна и опасна даже для Иных. Поэтому её так хотят заполучить. Но ты сопротивляешься, а значит она пойдёт другим путём.

– Она? – переспросил я, но старик сделал вид, что не услышал меня.

– Ты видишь только боль и страдания, потому что ей так надо. Противопоставь же что-то, что сильнее твоего отчаянья.

– Вспомни, – разнервничался Падший, – быть может, ты видел место или человека, который тебе важен? То, что связывает тебя с прошлой жизнью и нынешней.

Мысли метались из стороны в сторону. Я хотел что-то найти, хоть что-то вспомнить, но безуспешно.

– У каждого, глубоко внутри, есть кладбище, – продолжал давить на меня Падший, – в могилах которых похоронены страхи, боль, сомнения. Именно там находится самое сокровенное. Думай! Вспоминай.

Я закрыл глаза, пытаясь восстановить все видения и воспоминания. Ответ был так близко, крутился на языке, вспыхивал в памяти. И наконец обрёл форму.

– Лили, – тихо произнёс я.

– Незримая нить связывает тех, кому уготовано повстречаться судьбой, вне времени и обстоятельств, – подытожил пастор. – Где она сейчас?

– Будем искать! – встрепенулся Падший и вскочил с места.

– Искать незачем. – Я медленно перевёл взгляд на пастора. – Я знаю, где она.

– Храм на окраине? – спросил пастор, и его взгляд с добродушного сменился на серьёзный, даже суровый.

– Как ты… – Я удивился. – Что ты знаешь об этом месте?

Он подошел к комоду и достал свой револьвер.

– Если она там, то помощь вам не помешает.

Лили

«Мы находим друг друга не случайно. Мы ищем лишь тех, кто уже существует в наших неосознанных мыслях», – размышляла я, лёжа и поджав ноги.

Мгновение назад моё тело словно обдали неистовым пламенем. Я горела и содрогалась в спазмах; капельки пота стекали по коже, простыни были влажными. Такого я никогда не испытывала.

«Деймос-с-с, я хочу тебя! – кричала я. – Открой меня. Войди в меня. Покажи, как тебя любить. Подари мне ещё времени, ведь завтра никогда не будет таким, даже если оно будет ещё лучше… Мне так одиноко, я так хочу к тебе хоть на минуту, хоть на секунду, чтобы коснуться твоих губ, почувствовать твой запах».

Я начинала забывать его. Деймос становился мутным обликом где-то в подсознании. «Наши желания больше не совпадут. Ты целуешь мои мысли. Берёшь за руку мою мечту. Так нежно. Я чувствую тепло. Душа наизнанку. Болит. Хватит! Прошу тебя, хватит!».

Деймос

Снова я оказался перед массивными воротами таинственной церкви. Но теперь рядом со мной были пастор и Падший.

– Деймос, – заговорил пастор, посмотрев на меня, – войдя, тебе придется опустошить себя, чтобы заполнить заново. Сила, охраняющая это место очень могущественна. Пройти могут только осознающие свою смерть. Поэтому ты должен принять своё перерождение. Ты – не демон и не человек. Ты – Иной. Сильнее тебя лишь Первые.

Я кивнул, и пастор продолжил:

– Ты очистишься, всё в тебе умрёт. Но любовь не исчезнет. Иди ей навстречу и прими в свои объятия. Она и есть твой правильный путь.

Свет газового фонаря, прорывая пелену Тьмы, озарял улицу. Со всех темных уголков вышли демоны, монстры и прочие мерзкие существа. Я насторожился и принял оборонительную стойку, но пастор дал знак, что всё хорошо. Чудища выстроились в подобие колонны за нашими спинами и замерли.

– Не обольщайся, святоша, – послышался из толпы голос, и вперёд выступил его обладатель – широкий мускулистый демон с топором наперевес. – Мы воюем не за тебя, а против Мары. Этой стерве давно пора треснуть по башке, чтоб мозги на место встали!

– Да! – гулом пронеслось по рядам.

– И я признателен тебе за честность и непредвзятость, Мясник, – Пастор кивнул в ответ.

– Грань между нашими мирами очень хрупкая, – громко произнёс Падший, доставая из ножен меч и повернувшись к армии демонов, – нельзя чтобы баланс нарушился. Ибо это повлечёт за собой необратимые последствия. Мы существуем, поскольку существует человек. Но мир людей в огромной опасности! Некто решил покончить с человечеством из-за своих гнусных предрассудков. Пришло время дать бой и сразиться за свою жизнь. Ведь с нами он, Иной! И выйдя с ним на поле боя, встретившись лицом к лицу со смертью, мы поможем ему изменить линию судьбы на наших ладонях любой ценой.

– Лишь страх способен помешать тебе: сковать рассудок и оградить от истины, – добавил пастор, обращаясь ко мне.

– Вы забыли, – ответил я, окидывая взглядом полчища монстров, и усмехнулся, – я и есть страх!

Не взирая на то, через что прошёл и с чем столкнулся, я по-прежнему ощущал некую тревогу перед неизвестностью. Сквозь проём врат была видна бездна, наполненная живым угольно-чёрным мраком. Он приобретал разные немыслимые формы, образы странных фигур, мрачные лица, разевающие рты в немом крике.

Это был край: ещё один шаг и живая Тьма заберёт меня в свои объятья. Но теперь я знал, кто я, и приняв это, мог не бояться этого места. «Я – Иной! Я – страх! Какие бы испытания не готовила мне сущность, охраняющая церковь, я справлюсь», – сказал я себе, собрался с силами и сделал шаг за ворота.

Тьма расступилась, открыв заброшенные земли, окутанные густым туманом. Не было видно ни церкви, ни леса за ней. Лишь белая пелена.

– Ты видишь меня? – прозвучал мужской голос из ниоткуда.

– Вижу кого? – осмотревшись, спросил я сам себя.

– А я тебя и вижу, и слышу, – послышалось за спиной.

Я обернулся и увидел его: непорочные черты лица, длинные волосы, густая борода. Олицетворение силы и безмятежности, взгляд прямой и проницательный. Его облик вселял любовь и страх одновременно. И я видел подобные черты раньше, в книгах пастора.

– Ты Бог? – спросил я в лоб.

– Что есть для тебя Бог? Высший разум, который покровительствует существам и не имеет ни облика, ни образа? Но вот я перед тобой. Или Бог – Творец всего сущего? Или Бог – это Добро? – Он подошёл ближе. – Каждое проявление зла, с которым мы сталкиваемся, есть ничто иное как конфликт. Потому, если есть начало, должен быть и конец, проявляющий это противостояние. И будет он облечен в форму, чтобы я смог его увидеть. Чтобы я, как и мои дети, справился с собой внешним. Чтобы воссоздать ту гармонию, которую я потерял внутри. Но страх… Страх не иметь, страх не знать, страх остаться одному… Он почти не оставляет места для любви. А ведь Любовь – это мир, наша действительность. Страх толкает человека на многие глупости, например, на религиозную веру. Может быть Бог – это ты, демон Страха?

Мужчина ходил из стороны в сторону, будто пытаясь запутать меня. Но я не сдвинулся с места, следя за ним лишь на слух.

– Человек, по своей сути, – животное, – продолжил он, – которое обладает уникальным даром – эмоцией, но мы и есть их эмоции. Замкнутый круг. Они породили нас, а мы создали их. Это фундаментальная Истина.

Ты помнишь, кто ты? Тебе стало легче, когда ты вспомнил? Или тебе стало безумно тяжело? Правда – тяжкая ноша. Проблема в том, что, зная правду, ты не можешь ее забыть, она будет преследовать тебя. Ты будешь видеть ее во всём, и она поглотит тебя. А я хочу, чтобы стало легче. Это нормальное желание родителя для своих детей. Потому забыть – это не есть плохо, это подарок.

– Зачем я здесь?

– Ты – олицетворение страха, присущего каждому. Страха, который сопровождает любое живое существо от начала до конца независимо от происхождения. Вся история человечества построена на попытках обуздать или преодолеть его. Но существует ещё одна сила, такая же могущественная, как и ты. Любовь. – Мужчина улыбнулся. – Тот, кого боятся, способен управлять так же легко, как и тот, кто любим. Страх крепок и прочен, в то время как любовь тонка и хрупка. Два противовеса. Две стороны одной монеты.

– И что ты хочешь от меня?

– Мы с тобой похожи. Разве ты не узнал себя во мне? Неужели ты не видишь в наших глазах мосты межреальности? Я, как и ты, пришел в этот мир сражаясь. Борясь за существование, чтобы остаться в этом мире. Я лишь сосуд, который ты должен открыть. Я здесь только ради тебя. Все мои проявления, все мои мысли… Разве я могу не чувствовать за тебя ответственность? Ты же мой сын! Я смотрю на твоё лицо и вижу свои глаза. Время течет сквозь нас, смерть и жизнь меняют друг друга, цивилизации рождаются и гибнут, а мы создаем на руинах прошлого новые миры. И когда падут два мира, на их руинах я заново научусь видеть во тьме и слышать тишину. Наступит новая эра – исправленная реальность.

– Чёрта с два! – отрезал я. – Я здесь, чтобы исполнить пророчество и не дать погибнуть миру людей. И плевать, кто ты: Бог или дьявол. Твои желания мне до звезды.

Собеседник не обратил внимания на мои слова и продолжил:

– Ты – носитель проклятия и страданий. Ты принимаешь Тьму в свою душу без сопротивления и становишься её частью. Скоро человечество падёт, и только ты можешь дать надежду на что-то новое. Я помогу тебе.

– Пошёл ты…

Я не успел договорить: Тьма снова окутала меня. Но после нескольких шагов в пустоте, она расползлась, и я оказался по ту сторону врат. Там, куда раньше не удавалось проникнуть.

Лили

«Жизнь никогда не начинается с начала, она всегда несёт в себе переизбыток прошлого. У книжки может быть хорошая обложка, но, если это всё, что у неё есть, кто захочет её читать?» – говорил мой голос в голове.

Прошлое? Я помнила себя короткими урывками, будто мимолётное видение. Но что-то казалось очень ясным. Сначала не принимала эти кадры, но потом поняла, что это я. Другая я.

Я вспомнила ночную улицу и себя, лёгкую и воздушную, неуловимую и игривую. Но это был лишь образ. Я вспомнила, что повторяла себе каждый раз, когда оказывалась там: «Улыбайся им, строй глазки, играй локонами и подбирай позы. Но не позволяй себя заполучить, пока не увидишь деньги. Позволь ему к себе прикоснуться, но держи дистанцию. Пусть смотрят, пусть хотят тебя все мужчины в каждой проезжающем автомобиле, а женщины возненавидят – плевать. Продолжай улыбаться искренне, смотри в глаза и питайся их энергией, а после забери всё до последнего».

Та женщина – другая я – настолько хотела любви, что разрешала любить себя каждому. Не было человека, который не хотел бы её, но также не было человека, с которым она хотела бы остаться навсегда. Она никогда не отдавала себя полностью и уходила, растворяясь в темноте. Вернуть её было уже невозможно. Как джек-пот: выиграть можно только раз за игру.

А играла она очень искусно: блефовала и рисковала всем как истинный мастер. Сыграть с ней уже было победой. Она ждала игрока, который будет лучше её, но таких не встречала.

Она дарила любовь, которая бывает лишь один раз в жизни, ту самую, о которой все постоянно треплются. Она ломала судьбы, потому что после неё невозможно было любить. «Если увидите девушку с глазами-изумрудами, обходите десятой дорогой. Иначе обретёте и потеряете всё в один и тот же миг», – так говорили о ней.

Но однажды появился он – высокий, мрачный, не такой как все. Он посмотрел на неё, и она утонула в его глазах. Отдалась целиком, как приз победителю, и он принял её дар, отдавшись в ответ.

«Ты превратил меня в пассивную жертву мужской плоти, не способную самостоятельно принимать решения и сопротивляться безжалостному року, – вспомнила я. – Даже смерть не избавит нас от желания любить друг друга. Люди верят, что в конце их ждёт вечность. Но здесь у меня есть только ты. И я готова идти до конца. Моя любовь – игра, самообман, страдания и муки добровольно угодившего в капкан. Но я доверяю тебе. Когда же ты придёшь за мной, Деймос?».

Деймос

В церкви царили тишина и полумгла, стены из необтесанного камня дышали холодом. Могучие колонны, на которые опирались подкупольные своды, создавали гнетущую атмосферу.

Но стоило ступить на порог, как храм превратился во вместилище разврата, людских пороков и грехов. Это было гнездо алчности, построенное на крови и костях, цитадель аморальности, оргий, в том числе гомосексуальных. Монахини, священники, уродцы и разных мастей нелюди впивались друг другу в губы, совокуплялись и наслаждались своей плотью. Пары ударялись, падая на пол в сладчайшей слабости и диком помешательстве.

Среди этого нравственного падения – безумия оргий и разврата – сидел одинокий монах. Увидев нас, отшельник поднял голову, пробормотал какую-то молитву, и групповое половое сношение в помешательстве бросилось на нас.

Стойкий запах крови и кисловатый вкус металла осушил рот и заколол кожу. Мертвецы смотрели в небо широко открытыми глазами. Оторванные головы и конечности, искалеченные тела с переломанными хребтами с глухим стуком падали на пол. Вопли, визги, стоны и безумный смех раскатами разносились по церкви. Демоны бежали на демонов, зло стояло против зла.

Мясник, размахивая топором, словно косарь, сносил головы одну за другой. Другой монстр без разбору долбил по сторонам, пока окончательно не окружил себя смесью костей и мяса.

Вдруг я заметил чудовище, которое навалилось на молодого паренька и запустило в него острые когти. Моё тело, шатаясь от усталости, одурев от запаха крови и дерьма, в неисчислимых количествах валившегося из вспоротых кишок во время битвы, внезапно почувствовало прилив сил. Я подскочил к монстру, сбив его с несчастного и, схватив за горло, принялся душить чудовище. Всё вокруг глубоко и внезапно погрузилось в непроглядную тьму. Сердце стало стучать медленнее. Но через мгновение мрак отступил, и бившаяся в агонии туша обмякла подо мной.

– Спасибо, – послышался хриплый голос паренька.

Я подал ему руку и помог подняться. Молодой демон прихрамывал, но старался держаться с достоинством.

– Я в долгу у тебя, – сказал он, поднял своё оружие и снова двинулся в сражение.

– Деймос! – послышался за спиной голос пастора. – Деймос, надо идти дальше!

Лили

Я была без сил. Казалось, что каждое следующее дыхание будет последним, что сознание окончательно покинуло меня. Но вдруг дверь открылась, и в проёме появилась женщина в чёрном. Она подошла и присела рядом.

– Девочка моя, – тихо позвала она, поглаживая по волосам, – я знаю, как тебе больно. И хочу помочь тебе.

– Ты пришла освободить меня? – с надеждой спросила я, сдерживая слёзы.

– Нет. – Женщина улыбнулась. – Я хочу помочь тебе найти ответ, который так долго грызет твоё нутро.

– Какой ответ?

Женщина рукой закрыла мне глаза. По голове будто ударили молотком. Резкая боль вызвала крик. Глаза ослепил яркий солнечный свет, и я вспомнила.

На кухне кипел чайник, а на экране телевизора менялись кадры какой-то порнушки. Сладкозвучные стоны и сиплые звуки разносились по комнате. Наш секс каждый раз был, как в первый, – страстный, грубый, сладкий. Он брал меня без остатка. Мне нравилось подчиняться ему. А затем оставался пряный запах секса, который нагонял сон лучше любого снотворного. С лестным ощущением слабости, мне хотелось заново переживать эту короткую смерть и последующее воскрешение.

– Не бойся смерти, – прошептал Деймос. – Пока ты жива, её нет. А когда она придёт, тебя уже не будет. Ничего не бойся. Любовь будет охранять тебя, – сказал он напоследок.

После – бензин, возгорание спички, огонь. Я горела. Он плакал.

Слёзы капали на пол. Я жадно глотала воздух и давилась от спазма в горле. Меня трясло. Тело пронизывала фантомная боль от ожогов.

– Тихо, тихо, моя девочка, – успокаивала женщина, вытирая мне слёзы, – всё хорошо. Ты же не будешь больше плакать? Правда?

Я взглянула на неё сквозь пелену слёз и не нашлась с ответом.

– Не нужно бояться меня, – продолжила она, – я не причиню тебе боли. А вот он может. Ты хотела остановить его, но он запрещал, противился. Потому что играла не ты, а тобой. Руки этого мертвеца будут сковывать тебя, но преодолей боль, сорви оковы и останови его. – Женщина достала из-под мантии кинжал и положила возле меня. – Или он остановит тебя.

Деймос

Останки сотен причудливых тварей, разрубленных и пронзенных, грудами лежавших повсюду, превратились в кровавое море. Монах, наблюдавший за блудодеянием неверных, лежал на полу с торчащим мечом в спине, и рукой тянулся к огромным дверям. Обступив его, мы с пастором и Падшим направились вратам. Я чувствовал, что дальше – только Тьма, небытие и вечность в попытках найти собственные воспоминания на ощупь.

Но за дверью были… книги! Огромное помещение с рядами стеллажей, уходивших высоко вверх, казалось бесконечным. Будто сами стены состояли из тёмных обрезов и переплётов с чёрными тиснениями. Повсюду горели факелы и огромные свечи покрывали всё вокруг тёплым, золотым сиянием.

Пересекая порог, охраняемый двумя статуями в доспехах, меня не покидало чувство ещё чьего-то присутствия.

– Мальчик мой, – подтвердил мою догадку женский голос.

Он принадлежал той незнакомке с отражения. Я наконец увидел её воочию, высокую, худую и очень изящную. Гордая осанка и уверенные движения говорили о её властном характере, а спокойный и приятный голос внушал доверие. Чёрные глаза внимательно изучали нас, не выдавая никаких эмоций.

– Мара, – процедил сквозь зубы пастор.

Женщина пробежалась взглядом по корешкам книг и, вздохнув, заговорила:

– Люди не в силах вырвать ни единой страницы из своей жизни, хотя с лёгкостью могут бросить в огонь саму книгу. Трагическая ирония человеческих судеб.

– Мара? – переспросил я пастора, вспомнив это имя от Вендиго.

– Смерть, – уточнил Падший.

– Деймос… – Женщина посмотрела на меня и улыбнулась. – Вот мы и встретились снова.

– Ты однажды оступилась, – вмешался пастор, – не усугубляй всё ещё больше. Он тебе не нужен, оставь его.

– Как же ты оберегаешь этих людей. – Смерть презрительно сморщилась. – Чем же они лучше нас, меня? Мы лучше их. Мы – Боги.

– Никто не лучше. Мы – единое целое.

– Ты же уничтожаешь человечество! – вмешался я.

– Человечество… Полчище назойливой саранчи! – сквозь зубы отвечала Мара. – Они безумцы, придумавшие законы, чтобы их нарушать. Выдумали единого Бога, который, по их мнению, одобряет их сумасшествие. Я дарую им свободу!

Внезапно в лабиринте библиотеки послышался глухой женский крик. И я узнал этот голос. Сердце забилось быстрее.

– Отдай нам девушку, – крикнул Падший, подходя всё ближе к женщине.

Я воспользовался замешательством Мары и бросился вперёд, выцепив взглядом приоткрытую дверь. Но женщина не стала мне препятствовать. Лишь перевела взгляд на Падшего, который кинулся на неё.

Всё произошло стремительно. Смерть вытянула руку вперёд, Падший замер. Она сжала ладонь в кулак, он выронил меч. Повернула руку – упал на колени и рассыпался в пепел. Перья, похожие на чистые листы бумаги, осыпались на пол, кружась в воздухе.

Пастор начал стрелять, но пули пролетали сквозь женщину, как сквозь дым. Грохот его револьвера отрезвил меня, и я бросил за дверь.

Моим глазам предстал длинный коридор, по обе стороны которого располагалось множество дверей с маленькими окошками. На каждой висел железный замок. Я бежал и заглядывал в каждую, пока не нашел её.

Лили лежала, упёршись лбом в мягкий пол своей камеры, в луже подсыхающей крови. Её страдания и боль заменились помешательством. Тоска вперемешку с печалью убивали её, и, чтобы притупить их, она всё сильнее кусала запекшиеся губы.

Мой разум поддался ярости и горю, глаза вновь загорелись красным племенем. Из других камер послышались отчаянные крики и вопли: страх просачивался в их нутро. Злость растеклась по моему телу, от кончиков пальцев до самого сердца. Холод проступал отовсюду.

Я беспорядочно дёргал ручку, пытаясь открыть дверь, но она не поддавалась. Нужен был ключ. И моя память, мой проводник во времени дал мне знак – ключ, который дал мне Падший. Я порылся в карманах и нашёл его. Ключ, отворяющий предел между светом и тьмой, добром и злом, жизнью и смертью. Он идеально подошёл к замочной скважине, и при повороте прозвучал щелчок.

– Лили! – вскрикнул я, забежав в камеру. Но то, что я увидел, повергло меня в шок.

Отчаяние овладело ею, наполнило до пределов. Её рубаха была измазана кровью. Я попытался поднять её, но девушка стала сопротивляться, пыталась вырваться.

– Лили, я пришёл за тобой. – Я обнял девушку, чтобы успокоить. Но резкий толчок отозвался во всех клетках тела запоздалой, но ослепительной вспышкой боли.

Сквозь ткань проступила кровь. С глухим стуком на пол упал окровавленный нож. Мне стало тяжело дышать, в лёгких что-то захрипело. Я почувствовал тошнотворный вкус чего-то тёплого, обволакивающего губы.

– Деймос! – На лице Лили отразился шок от содеянного, из глаз потекли кровавые слёзы.

– Жизнь – это сон, – пролепетал я. – Во сне не ошибаются. Живи, будь свободна. Моя любовь будет охранять тебя.

Я сделал последний вдох и замер.

Страха больше не было. Как и не было меня…

Пастор

Я начал стрелять, но пули пролетали сквозь женщину, как сквозь дым.

– Неужели ты думаешь убить меня этим заговоренным металлоломом? – засмеялась Мара. – Ты жалок. Жаль только, я не умею сочувствовать. – Она подняла руку и сжала её в кулак. Уши заложило, и я почувствовал, как кровь схлынула с лица. Удушье. В попытке сделать хотя бы малейших вдох, я упал на колени, а револьвер с грохотом выпал из руки.

Мара прожигала во мне дыры, наполняла ядом. Тело свело судорогой, билось в агонии. Последнее что видел – блеск её глаз. Властный и безжалостный.

Тело не выдержало. Сила вырвалась на поверхность озера внутренней Тьмы, и я не мог её контролировать. Она двигалась облаком по всему помещению, разрастаясь и увеличиваясь, и всё вокруг стало высыхать, трухлеть и рассыпаться.

Мара с восхищением смотрела на происходящее и наконец разжала кулак. Отдышавшись, я поднялся на ноги с глазами живого огня, чёрного пламени.

– Наконец-то ты стал тем, кто ты есть, – воскликнула Мара, рассматривая свои руки, которые стали дряблыми, как у старухи.

– Не будь такой заносчивой, – ответил я, возвращая время вспять, отчего женщина вновь помолодела.

– Теперь я могу называть тебя твоим именем, Сеера?

Я проигнорировал её издёвку и вернулся к более важной теме разговора:

– Его судьба – удержать наши миры от разрушения, отсрочить фатум, который, благодаря тебе, неизбежен. Оставь его в покое, Мара.

– Нет, – раздражённо отрезала она, – он мой! Ты упустил нечто важное – Любовь, силу настолько могущественную, что перед ней меркнут все доводы разума. И она его погубит. Я позаботилась об этом.

– Это мы ещё посмотрим.

– Уже поздно, – ответила женщина и засмеялась.

По библиотеке разнёсся женский крик.

– Придет время Мара, когда ты решишь, что победила. Но это будет только начало. Ведь я помню кто ты, и не стоит забывать, кто я.

– Грядущее покажет, – бросила напоследок Мара и исчезла в чёрной дымке.

Я побежал к двери камеры, из которой доносился крик, и застыл на месте.

Вся комната была в крови: огромная лужа на полу, брызги на стенах и потолке. А в самом центре сидела Лили. На руках у неё лежало тело Деймоса, неподвижное, бледное, холодное и лишённое последней, единственной радости – быть с ней. По лицу девушки стекали ручейки кровавых слез, а широко раскрытые глаза выражали ужас. Всё её тело было покрыто ранами, а пальцы на руках изувечены.

– Ничего не бойся, любовь будет охранять тебя, – прошептала Лили, глядя на Деймоса. – Встретимся во снах.

Грусть сдавливала её сердце, изнуряя его одиночеством. Она нашла в нём всё, в чем нуждалась, а теперь Тьма затягивала её в никуда.

«Что бы ты не делал, всё ведет к одному исходу, – задумался я. – Удел? Предопределение? Фатум? Кто же тогда мы? Послушные куклы в руках ветра или же строители своих судеб? Кто знает… Неважно, всё идет по кругу или по спирали: в конечном счёте нас ждёт Тьма. Но есть ли возможность хоть что-то исправить? Возможно. Понять бы, как… Ведь всего одно событие может изменить всю жизнь, но всё равно приводит к одному и тому же концу. Две судьбы объединились в одно испытание… Но по какой-то причине никогда не обойтись без жертв».

Вернувшись домой, я не отказал себе в стаканчике крепкого. Но стоило только пригубить целебный напиток, чтобы унять тревожность, как в дверь постучали.

– Входи, Данталиан, – разрешил я. – Принёс то, о чём я тебя просил?

– Ну а как же, – ответил гость. – Правда там чёрт ногу сломит, и пришлось повозиться… Но я её нашёл! – Он достал из-за пазухи книгу и положил на стол.

– Молодец. – Тревога понемногу начала отступать. – Теперь ступай.

Гость уже направился к выходу, когда я добавил:

– Спасибо за то, что присмотрел за Лили.

Данталиан молча кивнул и закрыл за собой дверь. Опустошив стакан, я подошёл к столу и открыл книгу. Книгу судьбы.

– Свет в конце тоннеля обязательно появится, – размышлял я вслух, – ибо ничего в жизни не бывает просто так.

И, договорив, я вырывал страницу.

Солнечный день. Парк. Дети бегали вдоль цветущих газонов, ловя ручонками сверкающие брызги фонтана. Я сидел на скамейке, под старым дубом.

Неподалёку стая мальчишек издевалась над сверстником. Сначала толкали, чтобы тот упал, а затем один из ребят сильно ударил его по лицу. Мальчик упал, а остальные стали смеяться и тыкать пальцами. И вдруг паренёк нащупал рукой доску, лежащую поодаль.

– Давай помогу подняться. – Я подошёл и протянул ему руку.

– Но они меня…

– Я видел. – Кивнув с пониманием, я посмотрел на шайку обидчиков. Глаза мои блеснули чёрным огнём, и дети разбежались в разные стороны.

– Они больше тебя не тронут, – заверил я, – никогда.

– Спасибо вам! – поблагодарил мальчик, утирая слёзы.

– Не за что, малыш. Беги! Всё у тебя теперь будет хорошо.

Мальчик улыбнулся и побежал к другим детям.

– Так какая из всех его жизней была истинной? – спросил голос за спиной.

Я поднялся и, продолжая наблюдать за Деймосом, ответил Падшему:

– Все. Каждый путь был верным.

– И что же будет теперь?

– Теперь всё будет хорошо, – ответил я.

Парень многозначительно кивнул, а затем снова задал вопрос:

– Сеера, когда он попросил меня подождать у границы миров, что он делал?

– Он сделал выбор.