Читать книгу Разносчик порнографии - Виктор Мельников - Страница 11

Если хотите, мне навязали мысль с рождения, что я часть общества и моей жизнью должен кто-то управлять. По своему образу родители направляли меня по тому пути, который в их понятии был идеальным, что, если разобраться, не совсем так. Ибо родители – это прошлое, я сам – настоящее, мои дети будущее. Поэтому я живу по прошлым понятиям, а будущее мне кажется недоступным: я продолжаю копошиться в прошлом, сам того не замечая, – я не могу побороть в себе страх, лень и сомнения, а значит все мои действия предсказуемы.

Я курю на кухне. И ощущаю, что подвергаюсь внешнему воздействию. Мысли чередой сменяют друг друга – они об одном и том же. Для меня отводится своя роль. Просто сидеть, курить, ковыряться в носу. Нечего греха таить, обстоятельства берут контроль надо мной. Я должен ходить в магазин, покупать хлеб, возвращаться, готовить ужин; я должен бриться, звонить Волкову, узнавать новый график работы. Но я продолжаю курить на кухне, поставив локти на грязный стол, войдя в некий транс, – я должен, но не могу! Или не хочу?

Несомненно, я попадаю в такие условия, чтобы грешить. И я грешу уже в мыслях, если эти мысли становятся общедоступными. К несчастью, моя воля превращается в свободу, которая контролируется правом. Право придерживается основ Библии: «Плодитесь и размножайтесь, не обмани, не укради, если тебя ударят по щеке, подставь другую». Демократия! Демагогия! Искусственность! Условность! Показуха! Посредственное катание на лыжах, любительский теннис, борьба без правил! «Жизнь – это игра, главное не переиграть». И я не смотрю футбол.

Мой дом – моя крепость! Мой дом – моя тюрьма! Изоляция! Я наливаю кофе в чашку, достаю вторую сигарету из пачки. За день уходит полторы.

Действительно, а смогу ли я всегда отмазываться, хотя бы перед самим собой? Просто так. Или как?.. Большие яйца не оправдание для танцора. Мои потаенные мысли не повод, конечно, бросить курить или сесть на диету. И это не повод признать существование Бога. Он пастух стада, а в этом стаде в овечьих шкурах теряется много хищников. Ожидаются жертвы. А пастух спит, однако. Всему свой черёд, своё течение, судьба…

Внезапно включается радио. Музыка. Дебильная, тупая, однообразная, одноразовая. Надоело! Слащавый голос ведущей. Выключаю звук.

Когда женщина врёт, она воспринимает свою ложь за действительность – как глупо! Когда вру я, то осознаю, что вру и продолжаю обманывать – не меньшая глупость. Кажется, сомнений не остаётся, я живу в обществе, где придерживаются матриархата. И у меня появляется желание сознательно совершать ошибки по надуманному сценарию – я не иду за хлебом, я не звоню Волкову: ломаю действительность, делаю шаг в сторону, выскакиваю из матрицы.

Город клоака, я – яйцо жизни, штамп посредственности.

Я сажусь в автобус. Первый попавшийся. Куда он направляется, не имею представления. Консервная банка, и запах такой же. Через пять остановок выхожу из ёмкости. Покупаю цветов у уличной торговки. Прохожу два квартала, дарю цветы старушке с клюкой. Захожу в кафе. Заказываю кофе. Официант приносит заказ, я прошу у него сахара-песка, не рафинада… На его глазах сооружаю горку на столе, говорю: «Смотри, а?» – и плюю в центр сахарной горки. Кофе выпито, моральный ущерб уплачен лично обалдевшему официанту. Выхожу из кафе. Налево пойти или направо? Иду налево. Вижу ППС – дьяволята в грязной форме власти, господа полицейские. Жирный и худой. Два антонима, точно, но с одинаковым содержанием. Идут впереди меня. Я набираю скорость, подбегаю, бью одного из них ногой в толстый зад, разворачиваюсь – и убегаю! Меня даже не преследуют, я оглядываюсь. Всё так неожиданно для них, для меня – предсказуемо. Скрываюсь за углом дома, сворачиваю в проулок, выхожу в незнакомом совсем месте. Я иду по широкой улице, мне весело. Скорлупа яйца трескается. Моего яйца. Как всё просто и легко. И я не считаю себя сумасшедшим. К вечеру я куплю хлеба и побреюсь. Волкову звонить не буду, скажу, забыл, вот и всё.

На радость, я иду и насвистываю мелодию из фильма Тарантино, возвещаю о победе. На меня смотрят встречные прохожие, я на них не обращаю внимания. Завтра тринадцатое число, может всё измениться. Как-никак – високосный год… Будущее.

2011 год