Читать книгу Тьма. По цельсию близко к нулю - Виктор Мельников - Страница 17

В ванной комнате я, наверно, задержался дольше, чем положено – побрился, насухо вытерся полотенцем, воспользовался дезодорантом, расчесал волосы. Обмотал торс полотенцем, вышел и почувствовал приятный запах жареного мяса. Зашёл в кухню – Вика стояла у плиты обнажённой. Мокрая одежда лежала на табурете.

Она повернулась ко мне, сказала:

– Пришло время оценить меня.

Вика была очень худа. Тонкая длинная шея. Маленькая грудь с тёмно-коричневыми сосками. Плоский живот с еле заметным шрамом ниже пупка – сына она рожала при помощи кесарева сечения. Тазовые кости, рёбра и ключицы слегка торчали. Я не ожидал, что обнажённой она выглядит чуть хуже, чем в одежде. Но не похоже, что Вика болела. Видимо, она похудела естественным образом – с помощью диеты или голоданием. Но всё равно была красивой женщиной, в самом соку. Я хотел ей сказать об этом, но не нашёл подходящих слов и молчал, продолжая разглядывать обнажённое тело. У Вики были худые бёдра и тонкие длинные ноги. Ростом она была почти с меня, то есть где-то 175 сантиметров. Лобок начисто выбрит.

– Смотри на жуть веселее25, – сказала она.

Я не ответил, был заворожен.

– Рома, не молчи. Я тебе не нравлюсь?

Любая женщина постоянно требует подтверждение своей красоты.

– Фарфоровая куколка! – сумел, наконец, я вымолвить.

– В свои пять лет, когда ходила в садик, я была похожа на председателя какого-нибудь колхоза со стрижкой «под горшок», – сказала Вика и выключила газ на плите, где жарилась последняя порция отбивных. – Не хочу, чтобы мясо подгорело, – пояснила она.

Я подошёл к ней вплотную, развернул к себе спиной, скинул полотенце, прижал её маленькие груди руками, а она в ответ оттопырила попку и потёрлась ягодицами о член – он тут же встал!

– Ужинать будем потом, – сказал и взял Вику на руки, понёс в спальню. Это сделал я впервые и удивился, какая она лёгкая. Пёрышко.

В спальне я зацепил ногой пивную бутылку, которую когда-то не убрал – она стояла возле комода. Когда бутылка упала и покатилась по паркету, мне показалось, что через спальню с грохотом пронесся товарный поезд. От шума заложило уши, словно темнота усиливала все звуки.

– Включи свет! Рома, мы убьёмся!

Опустив Вику на пол, я клацнул выключатель.

– Любишь подглядывать, как и я сам?

Вспыхнул свет – Вика уже лежала в кровати на спине и ласкала себя рукой между ног. Глаза закрыты, рот приоткрыт. Я приблизился к ней, опустился на колени, двумя руками раскрыл большие половые губки – розовые лепестки срамных губ раскрылись сами – и припал губами к довольно крупному клитору.

Лоно мироточило.

– Я готова, – простонала Вика, – не томи, входи… Только осторожно…

Плюнув на правую руку, я смочил головку члена… но Вика вдруг вскочила с кровати, спросила:

– У тебя презерватив есть?

Точно, мы забыли купить самое главное! Дома у меня презервативов не было. Были только в «Газели». На всякий случай.

– Кажется, нету…

– И я не взяла, в сумочку не положила…

– Боишься подцепить заразу?

– Как будто ты не боишься, Рома!

– Я тебе доверяю.

– Ага, доверяй, но проверяй!

– Хочешь себя и меня обломать с кайфом – послать в магазин за резинками?

Вика недолго думала, и снова легла на спину, раздвинула ножки.

– Продолжай, – скомандовала она.

Это получилось очень смешно, и я не удержался, чтобы не рассмеяться.

Через мгновение смеялась уже и она вместе со мной.

Секс и смех не совсем совместимые вещи. И мы отправились в кухню дожаривать отбивные и ужинать…

За стол сели в чём мать родила.

Ели мясо, пили вино, молчали, глазели друг на друга…

В ту ночь я кончил трижды! Такое случалось со мной в раннем юношестве, когда я возбуждался легко, как по повиновению волшебной палочки. Вика просила в неё не кончать, и я дважды забрызгал её личико спермой, когда вынимал член из влагалища, а она подставляла лицо и губы, как будто хотела напиться воды из фонтанчика. К тому моменту, по признанию Вики, она потеряла счёт оргазмам и не предполагала, что всё выйдет так великолепно, чего-то боялась. Наверное, размера члена. И, с её же слов, теперь ей будет трудно приспособиться к мужчине, у которого стандартный размер пениса.

– Лучше толстый «малыш», чем тонкий «великан».

На что я ответил, зачем приспосабливаться? Ведь есть я, Карлсон, – тот самый мужчина, который сводит с ума бесчисленным числом оргазмов, но не живёт на крыше…

Третий оргазм у меня случился под утро, когда Вика делала минет. В рот входила только головка «малыша», и Вика так ловко и проворно обрабатывала язычком уздечку члена, что я разрядился ей прямо в ротик. Она приняла семя, проглотила… И долго смотрела мне в глаза, постукивая обмякшим членом по своим щекам, губкам и языку, что я не выдержал этого взгляда, откинулся на подушку и… почувствовал головокружение… Веки закрылись, на них как будто кто-то положил свинцовые слитки – и я тут же сорвался в бездну, мертвецки уснул.

Я не видел снов, я исчез для всех – даже для самого себя. Меня не существовало…

Когда проснулся, был уже вечер. Темнело. В окне сверкнула молния, прогремел гром. Усилился ветер. Деревья гнулись к земле. Ещё со вчерашнего дня жара сменилась на прохладу. Непогода продолжала своё светопреставление.

Вики рядом не было. Голова болела. Я с трудом поднялся с постели, перед глазами вдруг поплыло, как будто я смотрел на раскаленный асфальт в жаркий летний день, но обошёл квартиру – никого.

Вернулся в спальню, сел на кровать.

Дождь лил, как из ведра, громко выстукивая барабанную дробь с обратной стороны окна по железному водоотливу. Набрал Викин номер – телефон отключен. Попробовал ещё раз – ничего.

Голова не могла болеть от одной бутылки вина на двоих. Это было странно. И я не сомневался, что Вика подсыпала мне в вино какую-то гадость. Может, снотворное.

Я вернулся в кухню, чтобы напиться воды. И только теперь заметил, что на столе лежит записка. Клочок бумаги был выдран из моего же блокнота, валяющегося рядом. Текст записки гласил: «Рома, всё прошло хорошо. Не ищи меня. Не звони. Ты нам подходишь. Не сопротивляйся. Виктория».

Слова «нам» и «не сопротивляйся» напрягли.

Я разорвал записку, выкинул клочки бумаги в унитаз, спустил воду.

Опережая события, скажу, что больше я Вику никогда не видел и не встречал. Она растворилась, как сахар в воде: я почувствовал приторный сладкий вкус, но тот, кто предоставил послевкусие, исчез навсегда.

А я готов был уже влюбиться…