Читать книгу Тьма. По цельсию близко к нулю - Виктор Мельников - Страница 22

Ты вправе считать себя хорошим человеком, только если мог сделать дурное, но решил не делать.

Ричард Форд

Глава 1

Последующие дни проходили тихо и спокойно. Я работал, навещал Наденьку, она превратилась в красавицу. Дважды общался с Ольгой, которая тоже изменилась и внешне, и, со слов Галины Ивановны, внутренне, алкоголизм был в прошлом. Теперь я не переживал, что в другой семье, которая отчасти стала для меня если не чужой, то более отдалённой, может что-то произойти непоправимое. Я радовался успехам дочери в школе, она отлично училась, и успехам в художественной школе – Наденька хорошо рисовала, этот талант она унаследовала, видимо, от бабушки, Галины Ивановны, которая иногда писала акварели и была самоучкой. Рисунки дочери и бывшей тёщи вперемешку висели на стенах квартиры, где жила Галина Ивановна. Теперь она проживала одна, Ольга вместе дочкой находились в доме нового папы.

Его звали Владимир, и он меня не интересовал – остатки ревности к бывшей жене во мне сохранялись, хотя они не могли прорасти до такой степени, чтобы глубоко укорениться и вызвать бурный рост пырея, этого сорняка, с которым невозможно легко бороться. Как говорила Галина Ивановна, у них всё хорошо. Я ей верил, потому что доверял. Считал благоразумным человеком. Так оно и было.

Моих клиентов не стало меньше. И больше не стало. Зато увеличилось число заказов от одного клиента зараз. Бизнес не то, чтобы шёл в гору, но и не летел вниз. На работе, в дороге за рулём, я стал проводить больше времени и каждый раз, приезжая домой, почти не успевал с делами по дому. А то свободное время, которое появлялось во время погрузки или разгрузки товара (подолгу приходилось стоять в очереди из несколько десятков машин), я заполнял некрепким дневным сном или чтением электронных книг, скачиваемых на «Литрес» и бесплатно в какой-нибудь социальной сети.

Про Вику не вспоминал. Она оказалась в прошлом. Её присутствие в моей жизни оставило, как я считал, след на мокром песке, который вскоре смыло морской волной, и он исчез.

Теперь меня больше волновало то, что происходило внутри страны. То есть политика власти по отношению к собственному народу, а значит и меня – как самозанятый, я на себе лично ощущал экономические проблемы, рост налогов, а так же цен на топливо (по этой причине пришлось перевести машину с бензина на газ). Раньше подобными проблемами я не интересовался. Теперь же всё поменялось.

С одной стороны, я понимал, моя работа – это работа на самого себя. Всё зависит от меня самого. С другой стороны, задумываясь о личной жизни, мне не нравилось, что моё существование, не жизнь, а что-то другое, и это что-то другое полностью изводится работой. Да, я мог позволить какие-то излишества, но не мог увеличить продолжительность суток хотя бы до тридцати часов, чтобы познакомиться с девушкой, например, и сходить с ней в кафе, – нехватка времени пугала, а жизнь утекала. Я считал себя неудачником, который пытается добиться успеха собственными силами, но у которого мало что получается. И пришёл к выводу, что живу в эпоху самого безудержного воровства и самого глубокого презрения к стране, народу и собственной персоне.

Находясь в производственной кабале, я не видел выхода. Значит, каким-то образом меня обманывали.

А когда-то я верил, было дело, что всё хорошо.

Откуда же такая терпимость во мне?.. Видимо потому, что не только меня, а каждого из нас обманывали прежде столько, что просто невыносимо обмануться ещё один раз. И это не оправдание бездействия. Так и есть (в Греции, к примеру, всё есть, только в России некоторым нечего есть, и платная медицина недоступна). Судьбе, наверное, в радость ломать жизнь слабейшим людям, в то время как великое множество подонков живут долго и счастливо. Россия такая страна, когда «плохо» бесконечно, а «хорошо» невозможно. Петр Чаадаев почти двести лет назад высказал мысль, что России, видимо, суждена историческая роль быть неким уроком для других народов, показывая, чего не надо делать ни в коем случае.