Читать книгу РАССКАЗЫ ГЕОЛОГА - Виктор Музис - Страница 18

Мы бы и дальше продолжали бурить, хотя уже и зима подступала, и снег лег, но понадобилось буровую перегнать на новое место. По дороге далеко, она крюк дает, огибая приток реки, а по пабереге близко, нужно только устье ручья переехать. А махина-то та еще. Решили рискнуть… и завязли…

Вездеходчики, что со мной поработали, слушали меня беспрекословно (опыт работы с ними у меня был большой), а с Ширяевым я не передвигался (с ним Шишков работал). Я ему кричу: – Стой! А он с перепугу назад подал… и зарылся еще больше.

Мы пытались его вытащить, каждый день к нему ходили. И бревна подкладывали и подкладывали… ничего не получалось. А зима уже дала о себе знать! Похолодало так, что в палатке под накинутым на нее брезентом и у раскаленной до красна сварной печки можно было зубами стучать. По ночам еще круче, даже в спальном мешке из верблюжьей шерсти было, мягко говоря, прохладно. К буровой я уже не ходил, мало толку от моих килограммов было, тем более на морозе.

«А вот конец, хоть не трагичный, но печальный…» – как пел Владимир Семенович!

И я припомнил фразу, сказанную мне Тимофеевым еще в Москве: – Найди ты ей «местечко»… Видно и ему надоело возиться и с буровой, и с Ширяевым… И мы оставили все попытки ее вытащить, да и ни сил, ни возможностей ее вытащить не осталось!

И осталась она, по словам Мингазова, «памятником безалаберности и некомпетенции»…

10. НЕОЖИДАННАЯ ПРЕТЕНЗИЯ

Так получалось, что во многом нас выручала моторная лодка. Поскольку вездеход практически не работал, бензина у нас оставалось «хоть залейся», его завезли в 200-литровых железных бочках после весеннего паводка на АН-2.

На моторке можно было и спарку магнитчиков перебросить, и продукты развезти, и в маршрут съездить, и сети проверить.

Сети поставить поблизости от лагеря не получилось – хорошие места, на мой взгляд, оказались только в 15-ти километрвх выше и ниже лагеря. Ездить, их проверять, мне нравилось. Заодно, можно было надеяться встретить что-нибудь из мясного – оленя или сохатого. Но, за весь сезон так практически ничего и не попалось. Спасибо Иванычу, прислал как-то с оказией (пролетавшим вертолетом), приличный кусок сохатины. А вот рыбка худо-бедно попадалась.

Не разбираясь в механизме лодочного мотора, да и желания такого, честно говоря, у меня не было, понадеялся на вездеходчика. Но еще весной спросил приятеля Леши Шишкова, тот взял его в отряд рабочим, не сможет ли он совладать с «Вихрем». Малый был расторопный и шустрый и где-то в поселке на свалке нашел инструкцию к мотору и разобрался в ней. Разобрался и в самом моторе, да так, что когда тот начинал барахлить, он чинил его и однажды даже приспособил 5-ти копеечную монету взамен вышедшей из строя детали.

И не разочаровался в нем, полностью доверив ему мотор. Когда нам надо было куда-нибудь отправиться, управлял им он.

Но под осень, видно поверив в свою исключительность, или науськал кто, он вдруг заговорил о нашем несоблюдении трудового дня и потребовал выходных. Вот это стало для меня полной неожиданностью! Уж от кого-кого, а от него я этого не ожидал.

Все в отряде работали, конечно, больше 8-ми часов в сутки и это был негласный договор, о котором мы предупреждали нанимающихся рабочих еще в Москве. У нас и так хватало ненастных дней, когда можно было и выспаться, и отдохнуть, и со спиннингом походить, и баньку с постирушкой устроить.

Но, чтобы о выходных заговорить – это никому и в голову не приходило! Все прекрасно понимали, в каких условиях они работают и что день у нас ненормированный. За такие разговоры на второй сезон, если захочешь поехать, тебя уж точно никто не возьмет. Да и вообще, позором считалось заводить такие разговоры.

А он сначала начал жаловаться, а затем и действительно стал требовать выходных. И как я не объяснял ему ситуацию, он был непреклонен.

К этому времени у меня сложились не совсем простые отношения с начальником геофизического отряда и не он ли «наставлял» «Молодого», – вряд ли тот сам мог решиться на подобные просьбы.

Чтобы особенно не скандалить, я вынужден был раз в неделю предоставить ему день отдыха. Успел воспользоваться им он лишь дважды, и, как мне показалось, сам не знал, что ему с этими днями делать… Я же перестал с ним разговаривать, отстранил от мотора (передоверив тот новому вездеходчику) и с первой же оказией, уволив, отправил в Москву.