Читать книгу Сын Орла - Виктор О'Коннелл - Страница 8

* * *

– Мы не хотели Великой Белой Матери, мы не считали себя детьми, – ворчал Ловкий Охотник всякий раз, когда рассказывал историю о заключении договора. Он не удивлялся, что белый человек называет кри «краснокожими», – он объяснял это странностями его мышления.

Чистый Голос знал, что, несмотря на протесты деда, многим кри нравились рассуждения королевы. Когда она называла себя приемной матерью, многие участники Совета понимали это как метафору, с помощью которой королева выражает заботу об индейцах. По их мнению, королева хотела подчеркнуть, что договор – это не обезличенная сделка между народом равнин и политиками или чиновниками, которые сегодня здесь, а завтра – их и след простыл. Договор – это соглашение между семьями, которое должно переходить от поколения к поколению и сохранять свою силу вечно. Эта идея звучала, как вариация белого человека на излюбленную тему индейцев кри – усыновление. Обычай принимать в семью чужих детей испокон века служил испытанным средством поддержания мира между племенами и народами.

Но Большой Медведь, имя которого на языке кри звучало как Мистахимасква9, отказывался принимать королевские дары, которые преподносились лично влиятельным вождям. Эти дары напоминали ему старый индейский способ охоты на лис.

– Прежде чем установить ловушку, – говорил он, – мы разбрасываем вокруг кусочки мяса. А когда лиса подходит, бьем ее по голове. Британцы должны прекратить свои медовые речи и прислать на переговоры настоящих вождей, как подобает мужчинам.

Осторожность Большого Медведя произрастала из его видений. В этих видениях из земли струями била кровь, и белый человек вешал индейцев. Большой Медведь верил, что с помощью этих видений духи предостерегают его народ от опрометчивого шага, каковым он считал заключение договора. Вождь хотел знать, получат ли «белые дети» от королевы власть вешать своих «краснокожих братьев».

Большому Медведю было уже за пятьдесят. Он был вождем и главой общины с двадцати пяти лет и пользовался непререкаемым авторитетом у людей равнин – как шаман, как воин и как охотник. Будучи старшим вождем кри в прериях, он, прежде всего, заботился о том, чтобы защитить свой народ. Его собственная община насчитывала полторы тысячи человек, и у него были сторонники в других общинах кри, а также среди племен стоуни и ассинибойнов. Сеть его дипломатических контактов охватывала Конфедерацию черноногих, живших на юге современной Альберты на границе с Монтаной, и даже племена, обитавшие за Магической Линией, в том числе народ сиу вождя Сидящего Быка в Дакоте.

Вице-губернатор нарочно созвал Совет договора, когда Большой Медведь и большинство сочувствовавших ему вождей и старейшин отправились охотиться на бизонов – далеко от места проведения Совета. Ловкий Охотник был одним из тех, кто послал гонцов, чтобы разыскать и предупредить старшего вождя. Большой Медведь выехал немедленно и гнал мустанга что было силы, но прибыл в лагерь только на следующий день после того, как договор был подписан.

Большой Медведь отказался вписать свое имя. Он сказал, что не имеет ничего против самой идеи соглашения, но считает, что договор должен быть заключен со всеми коренными народами прерий. Наши народы, говорил вождь, должны действовать сообща; только тогда они будут представлять собой реальную политическую силу.

Большой Медведь выступал против тактики «разделяй и властвуй», которую применял белый человек, предпочитавший иметь дело с небольшими группами индейцев. Особенно вождю не нравилось условие договора, согласно которому каждая индейская община должна была поселиться на островке земли, отделенном от других общин многими милями, в окружении ферм и городов белого человека, которые тот собирался построить в будущем. Большой Медведь говорил, что индейским народам следует выделить гораздо большую территорию, на которой разные общины и племена будут проживать по соседству друг с другом. Такое образование явилось бы, в сущности, «страной индейцев» – конфедерацией индейских народов.

Ожидая прибытия Большого Медведя, противники договора выдвинули других ораторов, одним из которых был Питикваханапивийин – Тот-Кто-Строит-Загоны10. Ему было тридцать четыре года, и в то время он еще был не вождем, а только главой общины Красного Фазана. Он получил свое имя благодаря мастерству, с которым сооружал загоны, куда охотники загоняли бизонов. Тот-Кто-Строит-Загоны и его брат Желтое Одеяло были сыновьями шамана племени стоуни. Братья осиротели в детстве и были усыновлены и воспитаны племенем кри. Слава Того-Кто-Строит-Загоны зиждилась на его высоких моральных качествах, остром уме и ораторских способностях, которые проявлялись, когда он говорил от имени народов равнин. Его авторитет среди индейских племен еще больше укрепился, когда его повторно усыновил Воронья Лапа – вождь могущественного народа черноногих, который годом позже подписал Договор №7.

Тот-Кто-Строит-Загоны пытался объяснить вице-губернатору, что сама идея о том, что исконные земли племени могут быть отданы иноземной королеве, непонятна и неприемлема для кри. То, что кри испокон века жили на этой земле, не означало, что они могут дарить или продавать ее. Земля была их матерью. Тот-Кто-Строит-Загоны отверг предложение королевы, вынуждавшее кри удалиться в маленькие резервации и заняться фермерским хозяйством.

– Это наша земля! Это не кусок пеммикана11, который можно разрезать, а потом скармливать нам маленькими кусочками. Земля – наша, и мы возьмем от нее, все, что нам нужно.

Пока Тот-Кто-Строит-Загоны убеждал вице-губернатора пойти на уступки, стараясь выиграть время до прибытия Большого Медведя, торговцы выставили напоказ товары и ходили с ними от одного типи к другому.

– Эти замечательные вещи могут хоть сегодня стать вашими, – кричали они. – Как только ваши вожди подпишут договор, королева немедленно выдаст каждому из вас по пять долларов, и вы сможете купить их.

Британские и французские христианские миссионеры тоже не сидели сложа руки. В течение нескольких лет они настойчиво убеждали влиятельные индейские семьи, что договор даст им неоспоримые преимущества, и преподносили от имени Короны подарки наиболее авторитетным вождям и старейшинам кри. Немаловажную роль сыграли и переводчики-метисы из переговорной команды вице-губернатора. Их заверения имели большой вес, поскольку они были наполовину индейцами, а наполовину белыми и могли говорить на языках всех участников встречи.

Хор льстивых речей и уговоров заглушал увещевания Того-Кто-Строит-Загоны. Одних опасений будущего вождя оказалось недостаточно, чтобы убедить остальных. В соответствии с обычаями коллективного управления кри вожди и главы общин вынуждены были заключить договор от имени всего племени. Но прежде чем подписать договор, Тот-Кто-Строит-Загоны упорно торговался, пытаясь заручиться обещанием королевы, что она выдаст каждой общине набор медикаментов и что в каждой общине будет своя школа, если того захотят ее члены. Опасаясь, что строительство поселений и другая деятельность белого человека уничтожит стада бизонов, Тот-Кто-Строит-Загоны настаивал на том, что королева должна оказывать помощь индейцам во время эпидемий и голода.