Читать книгу Сага об асах - Виктор Олегович Вирченко - Страница 5

Любому теплокровному существу, для того чтобы не умереть, необходимы еда и жилище. На кораблях они находили и то и другое. Благо что корабли ходили с минимальными экипажами, которые состояли в основном из украинцев, молдаван, грузин и русских. Морякам платили копейки. А как платили, так те и работали. Ко всему прочему на моряков был большой спрос. Без света, в полной темноте Звону с Дудой было так же комфортно, как и при свете. В темноте они видели предметы примерно как летучие мыши. Только у летучих мышей от природы имеются ультразвуковые сонары, а наши зайцы оттачивали способность видеть в темноте с помощью обычных пяти чувств. В детстве любимыми играми были прятки и Апанас. В прятки играли в основном во дворе с девчонками. А вот Апанас – любимая игра в зимнее время в подвале пятиэтажки или на стройке. Звону часто приходилось водить. Ему завязывали глаза шарфом, раскручивали вокруг оси и давали пинка. И он шёл по пыльному бетонному коридору, рискуя налететь головой на трубу канализации или влезть рукой в электрощиток с оголёнными проводами. На стройке было и того хуже: торчащая арматура, открытая шахта лифта, лестничные марши без перил. А Дудка в Апанаса почти не играл. Он больше рыбалил. Зато в детстве по ночам проверял и ставил сети, бродил по камням и зарослям на ощупь. А с шестнадцати лет учился в ПТУ на сварщика. Когда работал на заводе сварным, в пьяном виде, особенно ночью, часто ловил зайчиков. Утром он добирался с работы вслепую, без тросточки и чьей бы то ни было помощи. Он видел через веки. Во всём мире все плохие дела делаются ночью. И хулиганы специально разбивают фонари из рогаток. Темнота – их верный союзник.

Иногда они впадали в анабиоз. Это совсем не так сложно, как кажется. Умение замедлять жизненные процессы организма достигалось длительными тренировками, начиная от школьных уроков, службы в армии и отсидки в тюрьме. Дудку, например, за провинности мать запирала в чулане, а Звон в таком же чуланчике сам прятался от пьющего отца. Но самым лучшим местом в плане тренировки была, конечно, тюремная камера. Как-то, выпивая на Восьмое марта (у Звона как раз день рождения, а значит, двойной праздник), он не подрассчитал сил. Его повязали менты прямо у подъезда, когда он уже тянул за ручку двери. Звон долго сопротивлялся, но резинка дубиновая оказалась сильнее. В «уазике» он пытался договориться со стражами порядка. Давил на жалость, на совесть, пугал, как водится, дядей-прокурором и обещал всех уволить. В отделении устроил настоящий спектакль. Даже пытался убежать, но ему дали понюхать «черёмухи» и швырнули в камеру. Видно, он сильно достал ментов, если те продержали его в бетонной коробке больше суток. Не давали справлять нужду, попить воды. А когда открыли бокс, испугались. Звон не подавал признаков жизни. Он был холодным. Лежал на полу в позе эмбриона, держа во рту большой палец. Из анабиоза его выводили всеми подручными способами, включая ту же «черёмуху».

В машинном отделении из анабиоза Звона обычно выводил Дуда ударом ноги в живот. Потом они завтракали и пили чай. Это выглядело так: из украденной пачки Звон сыпал чай в горсть себе и Дудке. Затем сухая заварка отправлялась в рот, пережёвывалась и запивалась водой из консервной банки. Так пить чай, «насухую», Звон научился в КПЗ.

Звон мог до поры до времени свободно «крысятничать» на камбузе. Но однажды кок, проснувшись ночью по малой нужде, решил заглянуть, выключена ли плита. Может, спросонья, а может, по причине темноты он принял Звона за огромную крысу. Крыса поедала чайную заварку прямо из банки, стоя на задних лапах. Но, увидев человека, пустилась наутёк. Повар был не трусом и, схватив разделочный нож, погнался за крысой. Но та оказалась проворней. Она улепётывала изо всех сил четырёх лап, прихватив по пути палку колбасы. И кок бы наверняка зарубил эту жирную крысу, если бы та не шмыгнула в машинное отделение.

Наутро причалили в порту Тютюн-Чифлик под погрузку. Потом было Мраморное море, Эгейское и Средиземное, стоянка в Порт-Саиде, Суэцкий канал, Красное море и Аденский залив. В Индийском океане Звон с Дудой в первый раз сошли на берег. Они сразу помыли свои резиновые сапоги: на них толстым слоем прилипла короста из мазута, ржавчины, пыли и крысиного дерьма.

Друзья потерялись во времени и пространстве, «зайцами» путешествуя по миру. Раньше они надеялись, что судно рано или поздно вернётся в родной Таганрогский порт. Но через много дней и месяцев до них наконец дошло, что корабль – это не рейсовый автобус…

– Ни хрена себе бычка половили!.. – задумчиво произнёс Дудка, глядя на угли; он запекал мидий.

Они сидели на берегу океана в окрестностях Аденского порта, впервые спустя много недель искупавшись и постирав одежду. В машинное отделение больше не хотелось. Полуслепые и полуглухие, они очень истосковались по синему небу, солнцу, земле. Звон не раз вспоминал Приморский парк, где он жил почти как Робин Гуд в Шервудском лесу. Правда, вместо королевских оленей он собирал бутылки. Но это было уже при шерифе Ельцине. Наш Робин-разбойник к этому времени успел растерять свой авторитет и энергию, выдохся, как палёное шампанское. А раньше, до перестройки, он и вправду был лучшим стрелком! В парке олени, конечно, не водились, но пернатых Звон постреливал на обед регулярно. Оттого и был всегда сыт и здоров. Была у него и своя правая рука Литтл Джон (Шпала), и брат Тук (Кабан), и Уилл Скарлетт (Рыжий), и другие разбойники, которыми он командовал. Случайно забредшим в Приморский Шервуд путникам они помогали облегчать карманы. Но уважали таких, как Дудка, – вольных рыцарей без страха и упрёка. Часто скрывались в зарослях от псов шерифа в красных фуражках. Бражничали и хозяйничали как могли. Потом появилась леди Марианна, и союз вольных стрелков стал распадаться. На этот раз стрела пронзила самого Робин Звона. Друзья обиделись не на шутку: «Нас на бабу променял!» Они ещё гуляли вместе, ссорились, мирились, уходили и возвращались в Шервуд. Но подошло время, и их всех забрили в «крестоносцы». А вернувшись после похода, каждый обзавёлся семьёй и очагом. Один Звон остался верен вольной жизни, успев родить наследника и развестись. Жена отвергла его из-за того, что он бухал, почти не просыхая. Где брал деньги на выпивку? Это вопрос вопросов! Где берут деньги алкаши, которые нигде не работают и постоянно под мухой? Это тайна за семью печатями. Если бы Звон бросил пить, он бы наверняка стал миллионером. Таким, к примеру, как Абрамов или Прохорович.

Звону просто везло. Он притягивал деньги как магнит. В последнее время появилось много литературы о том, как разбогатеть. Различные гуру учат нищего и доверчивого обывателя разным примочкам с купюрами. Звону это было не нужно. Деньги его находили сами в тот момент, когда он о них начинал думать, пребывая в похмельном синдроме. Это особая гимнастика ума, духа и тела. Но её методика раскрывается только посвящённым.

К примеру, как-то раз, сидя вечером на лавочке во дворе у детской площадки и борясь с жестоким похмельем, Звон включился в состояние поиска – и ему упало с неба. Это можно назвать случайностью, но в случайности не верят даже учёные.

Вектор событий развивался из совершенно другого источника. Некий Олег, грузчик мебельного магазина, вернулся домой с работы пьяный. На диване перед телевизором его ждали молодая жена Оля и тёща, скучающая от безделья одинокая неухоженная Ирина Николаевна. Из всей небольшой семьи работал только Олег. В течение первого года совместной жизни он тащил на молодом горбу, как и подобает настоящему грузчику, груз семейных проблем. В кредит приобрёл холодильник, стиралку, телик, заменил старый грязный и постоянно забитый унитаз. А взамен, по душевной простоте, мечтал получить уважение и любовь. И вот после трудового дня, прозрев от пары стаканов водки, завалился домой с остатками зарплаты и решил показать, кто в доме хозяин. Хозяйкой юридически являлась тёща, и её неуместные замечания в сей важный момент произвели эффект искры, от которой рванул взрыв скандала. В процессе этого взрыва Олег сгрёб золотые украшения жены (которые сам же ей и подарил) и швырнул в окно шестого этажа.