Читать книгу Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения - Наталья Павлищева, Виктор Поротников - Страница 2

Город Вышгород, по сравнению с огромным Киевом, был невелик. Бревенчатые стены и башни Вышгорода, расположенного на вершине обширного холма, были видны издалека. С восточной стороны, внизу, под крутым береговым обрывом несет свои воды широкий привольный Днепр. С северо-запада подножие Вышгородского холма огибает утопающая в ивах речушка Шуйца, впадающая в Днепр. На западной окраине Вышгорода был прокопан глубокий ров и возведен высокий земляной вал, на котором возвышалась деревянная стена, укрытая двускатным тесовым навесом. В город ведут единственные ворота, расположенные в чреве огромной бревенчатой башни. Внутри ее находится ручной механизм для подъема моста через ров и железная решетка, которую можно было ручными воротами опустить вниз, чтобы преградить путь незваным гостям.

С дозволения княгини Ольги Калокир обошел все стены и башни Вышгорода и остался доволен увиденным. Город был неприступен со всех сторон. Самое большое впечатление на посла произвела воротная башня, с верхней площадки которой открывался живописный вид на заливные луга за Днепром, на речной причал, где на мелководье у берега стояли в ряд два десятка крутобоких ладей со звериными головами на носовых штевнях; за речкой Шуйцей, насколько хватало глаз, темно-зеленым гигантским ковром раскинулись сосновые боры.

Дорога на Киев отсюда, с высоты, казалась желтой извилистой змеей, петляющей среди холмов и перелесков. Вдоль дороги и в стороне от нее были разбросаны многочисленные деревеньки. Ветер доносил оттуда далекий собачий лай, где-то женщины хором пели протяжную песню… На пастбищах рыже-бурыми пятнами виднелись стада коров и табуны лошадей. Зелень лугов и лесов сливалась у горизонта с чистой небесной лазурью, подернутой перистыми облаками, словно дымкой, пронизанной горячими солнечными лучами.

В этой прогулке по крепостным стенам Калокира сопровождал Искусеви, самый доверенный человек княгини Ольги. Искусеви был чудин родом, а чудь издревле селилась в лесах близ верховий Западной Двины и Волги. Когда на эти земли пришли славяне, чудь встретила пришельцев стрелами. Многочисленные славяне без труда победили слабый лесной народец и согнали его с обжитых мест. Чудь признала владычество славян, постепенно забывая родной язык на службе у славянских князей. Под Псковом, где Ольга родилась и выросла, чуди было особенно много.

Искусеви был всего на несколько лет старше Калокира, но держался с ним по-приятельски. Чудин, как и все в окружении Ольги, был православным христианином. В беседе с Калокиром Искусеви проговорился о том, что у князя Святослава есть еще один сын от наложницы Малуши. Мальчика назвали Владимиром. Княгиня Ольга приглядела Малушу, когда ездила в Любеч, что на левобережье Днепра, близ Чернигова. Ольга взяла Малушу с собой в Киев, назначив ее ключницей. Брата Малуши Добрыню Ольга приняла в княжескую дружину. Когда Ольга узнала, что Малуша забеременела от Святослава, то в гневе спровадила ее в село Будутино, где Малуша и родила сына.

– Село Будутино Ольга подарила Малуше вроде как на приданое, – молвил Искусеви Калокиру, стоя с ним на верхней площадке воротной башни. – Вон, видишь, лесок за косогором. За ним и лежит это село. – Искусеви указал рукой Калокиру, куда нужно смотреть. – Малуша живет там вот уже шесть лет.

– А сын ее где? – спросил Калокир.

– И сын с нею, – ответил Искусеви. – Святослав иногда навещает Малушу. Думается мне, князь к ней сильно неравнодушен. Малуша умна и красива! В такую не грех влюбиться и при живой жене.

– Почему же Святослав не перевезет Малушу в Киев? – опять спросил Калокир.

– Что ты! – белобрысый Искусеви нагнал на свое лицо недоброе выражение и слегка понизил голос. – Родня Предславы живо умертвит Малушу и ее сына ядом или еще как-нибудь. Святослав это понимает. Кстати, брат Малуши тоже живет в Будутине, но уже по воле Святослава. Смекаешь?

Голубоглазый чудин хитро подмигнул Калокиру.

– Сторожа приставил к Малуше Святослав, – понимающе покивал головой посол.

– К Малуше и Владимиру, – многозначительно поправил посла Искусеви.

– Ольга-то почему не жалует Малушу? – поинтересовался Калокир.

– Малуша не пожелала окрестить сына в святой купели, – печально вздохнул Искусеви, – и сама принять крещение отказалась. Малуша ходит на капище, идолам поклоняется. Бывает, и на игрища языческие наведывается. На тех игрищах ночных все равны: и смерды, и бояре. Сходятся в лесу у реки мужчины и женщины, блудодействуя с кем ни попадя. Жены про стыд забывают, девы себя не блюдут. Иным отрокам и пятнадцати годков нету, а они туда же на игрища бесовские шастают, хватают женщин за срамные места.

Искусеви был огнищанином, заведовал обширным хозяйством княгини Ольги. Он был строен и моложав с виду, по обычаю чуди ходил всегда с ножом на поясе в узорных ножнах из бересты. Свои длинные волосы цвета льна Искусеви стягивал на лбу узкой повязкой, его короткая бородка торчала козликом.

Калокир был удивлен тем, что мать Святослава содержит всего полсотни дружинников. Для обороны даже хорошо укрепленного Вышгорода этого маленького отряда было явно недостаточно. Спускаясь по скрипучим деревянным ступеням с верхушки башни, Калокир завел об этом речь с Искусеви.

– Ольга набирает в свою дружину токмо христиан, а их в нашей земле очень мало, – пояснил послу чудин, придерживая того за локоть в душном полумраке узкого спиралевидного прохода. – Покидая Киев, Ольга оставила большую часть своей дружины Улебу, беспокоясь за него. Бояре-язычники смотрят косо на Улеба, не будь у него дружины, они прогнали бы его из Киева. Христиан в Киеве больше, чем в Вышгороде, и главный оплот для них не церковь Николы на торгу, но князь Улеб.

– Мне показалось, князь Улеб не способен защитить единоверцев и даже свою семью в случае опасности, какой-то он нерешительный! – поделился своими впечатлениями Калокир.

– Э-э, друже! – усмехнулся Искусеви, уверенно топая яловыми сапогами по дубовым ступенькам. – Ты плохо знаешь Улеба. Этот тихоня в одиночку на медведя ходит. Есть у него сила в руках и мужество в сердце. Потому-то Святослав уважает Улеба и оставляет на него Киев в свое отсутствие.

Калокир был так удивлен услышанным, что не нашелся что сказать на это. «В тихом омуте черти водятся! – подумал он. – Надо будет присмотреться к Улебу получше».

* * *

Калокир знал, что на Руси существует такой обычай престолонаследия: княжеская власть передается от старшего брата к младшему. Расселившиеся среди русичей варяги, получившие доступ к княжеской власти, имели обыкновение передавать власть от отца к сыну или от дяди к племяннику. Однако случались курьезы, когда власть наследовала вдова князя, как было в случае с княгиней Ольгой.

Следуя тайным указаниям василевса, Калокир желал знать наверняка, какова вероятность вторичного вокняжения Ольги в Киеве в случае внезапной гибели Святослава. Спросить напрямик об этом у самой Ольги Калокир не осмелился. Вот почему он заговорил об этом с Искусеви, когда подвернулся случай.

Чудин откровенно признался Калокиру, что он и сам в душе желает вокняжения Ольги в Киеве.

– При Ольге-то была тишь да гладь! – молвил Искусеви, поглаживая свою бесцветную бородку. – От хазар Ольга откупалась данью. С воинственными кривичами и уличами Ольга замирилась. С радимичами Ольга дружила, к вятичам не совалась. Новгород, Чернигов и Смоленск в ее воле ходили, и бояре тамошние не роптали. Святослав же до брани охоч, мирная жизнь его тяготит. А ежели убьют Святослава в сече, то власть княжескую кто-то из его сыновей унаследует при покровительстве родичей Предславы. Это уже дело решенное!

– Ольга что же, не в счет? – проговорил Калокир. – Неужели у нее в Киеве сторонников нет?

– Есть, конечно, – промолвил Искусеви каким-то странным голосом, – но после избиения хазар и немецких монахов сторонников этих сильно поубавилось. Ныне все решает Святослав и его старшая дружина. Умрет Святослав, старшая дружина не допустит Ольгу к власти. Бояре-язычники долго томились под властью Ольги. Эти злыдни скорее убьют Ольгу, чем снова сделают ее киевской княгиней.

– Еще есть Улеб, – заметил Калокир.

Искусеви безнадежно махнул рукой.

– У него сторонников в Киеве еще меньше, чем у Ольги.

– Разве не может так случиться, что Святослав будет разбит вятичами, а Улеб, пользуясь этим, захватит власть в Киеве, – высказал предположение Калокир, глядя в глаза Искусеви.

– Вятичам не одолеть Святослава, – уверенно заявил чудин.

– В Киев могут хазары нагрянуть, – стоял на своем Калокир. – Улеб может воспользоваться их помощью.

– На сговор с хазарами Улеб не пойдет. – Искусеви покачал головой. – Киевляне проклянут его за это. Слишком много зла претерпели киевляне от хазар. По этой причине Святослав им милее Улеба.

Не особенно разборчивый в средствах для достижения цели, Калокир все больше склонялся к мысли, что Улебу для достижения княжеской власти было бы вернее действовать не мечом, а ядом. Вот только как сказать ему об этом? Улеб наверняка оскорбится, услышав такое предложение из уст Калокира. «Лучше тайком побеседовать с женой Улеба, – размышлял посол. – Сфандра, хоть и христианка, но не столь щепетильна в вопросах морали. Бог мой, о какой морали можно говорить, ежели речь заходит о власти!»

В то утро Калокир, как ни старался, не смог в беседе с княгиней Ольгой перевести разговор на вероятность вокняжения в Киеве Улеба. Ольга искусно уходила от этой щекотливой темы, демонстрируя Калокиру изворотливость своего ума, умение прятать за шуткой серьезный тон, способность уклоняться от прямых вопросов. Ольга благодарила Калокира за подаренные ей книги, особенно за «Деяния Апостолов» – подарок от самого патриарха. Было видно, что чтение книг доставляет Ольге удовольствие.

Плохо владея греческой грамотой, Ольга повелела переводить все имеющиеся у нее греческие книги на русский язык. Над этим трудились монахи-переписчики в Богородицкой церкви и в тереме княгини. Славянские письмена проникли на Русь вместе с моравами-христианами после уничтожения немцами Великоморавского княжества. Славянская письменность называлась кириллицей, по имени одного из двух братьев-проповедников, направленных в Моравию из ромейской державы. Этих братьев звали Кирилл и Мефодий. В княжеском хозяйстве Ольги имелись мастерские по изготовлению пергамента и красок для письма.

Беседу Ольги и Калокира прервал Искусеви, который с поклоном сообщил княгине о приходе вольных смердов, желающих через княжеский суд разрешить какой-то спор в своей общине. Ольга извинилась перед Калокиром, сказав, что вынуждена прервать их разговор, но она готова встретиться с ним сегодня вечером.

Видя, что Искусеви собирается идти на вышгородский торг, Калокир увязался за ним. Ему стало любопытно, как здесь идет торговля. К удивлению Калокира, огнищанин всюду ходил без сопровождения слуг и стражников. В одеянии Искусеви не было никакой пышности, как и в его манере держаться не было и намека на заносчивость. Чудин носил полосатые посконные порты, заправленные в сапоги без каблуков, и длинную льняную рубаху с красным оплечьем, подпоясанную узким поясом. В руке у него была палка, а на поясе висел нож.

На торжище Искусеви был своим человеком, его узнавали в лицо, к нему бежали с жалобами: кого-то обвесили, кому-то нагрубили… Искусеви наводил порядок быстро и строго, с ним никто не спорил.

Первым делом чудин проверял, чтобы цены на жито, соль и мясо были ниже, чем в Киеве. Затем огнищанин подходил к тем приезжим торговцам, за коими имелся грешок. Искусеви без обиняков выставлял торговцам пеню за подержанный товар, за обвес покупателей, за уклонение от уплаты пошлины и многое другое. При этом чудин делал ножом зарубки на палке, понятные ему одному. Если пеня исчислялась в деньгах, торговцы тут же отсчитывали огнищанину серебряные монеты. Если расплачиваться приходилось частью товара, тогда торговцы сами везли пеню на княжеский двор.

– Откуда ты знаешь о недобросовестных торгашах? – спросил Калокир огнищанина.

– У меня всюду соглядатаи, – хитро усмехнулся Искусеви. – Местные торговцы знают это, поэтому ведут торговлю честно. Грешат лишь приезжие купцы.

– В Киеве так же строго следят за торговлей? – опять спросил Калокир.

– При Ольге был порядок, а как теперь, не знаю. – Искусеви пожал плечами.

На торжище было многолюдно. В основном здесь толпились смерды из окрестных деревень. Кому-то был нужен новый плуг, кому-то – новые тележные колеса. Кто-то желал купить плотницкий топор, кто-то – железные гвозди. Бойко шла торговля льном и медом. Рыбаки быстро распродавали свой утренний улов.

Шагавший впереди Искусеви задержался возле торговцев свиным салом, которые слегка заволновались при виде дотошного огнищанина. Калокир тоже остановился, лениво оглядывая пеструю людскую толчею. Вдруг его взгляд выхватил из толпы невысокую молодую женщину, она стояла, не шевелясь, в тени под навесом, прислонившись плечом к столбу, всем своим видом выражая терпение. На ней было длинное льняное платье с голубыми узорами вокруг ворота и на рукавах. Снятое с головы тонкое покрывало висело у нее на плече.

Калокира невольно поразила дивная прелесть лица незнакомки. Мягкая линия скул и подбородка, открытый высокий лоб. Глаза голубые, как незабудки, были полны некой потаенной грусти. Свежие, слегка раскрытые губы, казалось, хранили тень от только что сбежавшей улыбки. У незнакомки была гибкая белая шея, красиво изогнутые брови; ее волосы, русые и густые, были заплетены в длинную косу, которая свешивалась сзади ниже талии. Сквозь льняную ткань проступали изгибы прекрасно сложенной фигуры.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, незнакомка очнулась от задумчивости, глаза ее украдкой скользнули в сторону Калокира, в них было любопытство, а также осознание того, что она не может не нравиться мужчинам. Встретившись глазами с Калокиром, красавица чуть улыбнулась, как бы выражая ему благодарность за симпатию. При этом ее мимолетная улыбка была так естественна и непроизвольна, как падает на гладь воды лунный свет.

Калокир и раньше встречал среди славянок немало привлекательных лиц, но эта незнакомка с толстой косой, чудесными голубыми очами и такой обезоруживающей улыбкой показалась греку верхом совершенства. Сердце Калокира учащенно забилось в груди. И хотя русоволосая красавица уже смотрела в другую сторону, привлеченная каким-то шумом, Калокир пребывал в сильнейшем волнении. Ему хотелось подойти к ней, сказать ей что-нибудь приятное, узнать ее имя…

– Идем! – рядом с Калокиром появился Искусеви.

– Подожди, друже! – Калокир схватил чудина за рукав рубахи. – Помоги мне! Я хочу узнать имя вон той прелестницы. Она стоит у столба под навесом. Видишь?

– Вижу, – кивнул огнищанин.

– Прелесть до чего хороша! Просто глаз не оторвать! – восхищенно бормотал Калокир, теребя огнищанина за рубаху.

– Держись от нее подальше, друг мой, – предостерегающе произнес Искусеви. Выражение его лица говорило о том, что он не шутит.

– В чем дело? Почему? – недоумевал Калокир.

– Это Малуша, – ответил Искусеви и выразительно повел бровью.

У Калокира рот открылся сам собой.

– Малуша?! – изумленно повторил грек. И негромко добавил:

– Та самая? Наложница Святослава?

Искусеви покивал головой и потянул посла за собой.

Калокир еще раз обернулся, но Малуши у столба уже не было. Посол растерянно шарил по толпе глазами, ища ее. Малуша исчезла. «Так вот ты какая, Малуша! – восхищенно думал Калокир, следуя за огнищанином сквозь гудящую толпу. – Искусеви прав, от такой красотки Святослав ни за что не откажется! Наверняка князь дорожит Малушей больше законной супруги».

Желание вновь увидеть Малушу одолевало Калокира изо дня в день. Это желание терзало его, как неотступная болезнь, как навязчивое видение. Образы прекрасных женщин, виденные Калокиром в прошлом, теперь померкли для него, превратились в ничто перед совершенной прелестью той, которая озарила его улыбкой, как ласковым солнечным лучом, посреди шумного многолюдства торговой площади.

Искусеви пытался вразумлять Калокира, говоря ему, что пустое это дело подстерегать Малушу на торжище, ибо одну ее Добрыня никуда не отпускает. Если Малуша появилась на торгу в Вышгороде, значит, и Добрыня со своими людьми был где-то неподалеку. Ехать же в гости к Малуше и вовсе опасная затея, можно живым обратно не воротиться.

Неизвестно, сколько дней продолжались бы терзания Калокира, если бы не эхо грозных событий, докатившееся от Волги до Киева и Вышгорода.