Читать книгу Адский огонь - Виктор Сбитнев - Страница 10
Глава девятая. Альберт уходит от «хвоста»
ОглавлениеАльберт заправился на южной оконечности Города, где по его давним наблюдениям, горючее было и качественнее, и дешевле. В охотку транжиря порой на разную безделицу тысячу – другую кровно заработанных рублей, он с ещё большим удовольствием и прилежанием экономил на разной ерунде какие-нибудь в лучшем случае десятки. Так уж большинство из нас устроено: нередко нормальный великодушный мужик вдруг впадает «при исполнении» в редкостную бережливость, граничащую с самой матёрой скупостью. Разумеется, скоро всё это у него проходит, и он вновь начинает сорить деньгами направо и налево, как истинный джентльмен. Но бывает, бывает и с джентльменами! Залив полный бак, журналист выехал на кольцевую, по которой стал клонить к Северу, попутно наблюдая в зеркало заднего обзора за дорогой: нет ли какого хвостишки, что с ним уже нередко случалось?.. Слишком много накануне он говорил и расспрашивал, и всё о Гриве да о Гриве, а там нынче неспокойно, а, прямо говоря, беспредел, который, как ни крути, опасен как для обеих ветвей власти, так и для силовиков, которые до сих пор на этот счёт – ни ухом, ни рылом. А тут он, главный разоблачитель чиновничьих слабостей и пороков, узкий специалист (сапёр!) в сфере коррупционных составляющих провинциальной жизни. «А что? – Спросил себя Альберт. – У нас, и в самом деле бытует совсем иная коррупция, чем в Москве и Питере. Да и в Ярославле даже, или там, в Нижнем, где и людей гораздо больше живёт, и заводы, ни в пример нашим, пыхтят себе всеми трубами как атмосферного, так и подземного пролегания, у коррупции тоже не провинциальное лицо. А всё просто, всё, как и прежде, по Марксу: у них высокая концентрация производительных сил, а у нас – нет. И если бы Маркс сегодня приехал в Россию, то он вслед за «Капиталом» написал бы не менее фундаментальный труд – «Коррупция». Поразмышляв так за ещё не совсем привычной баранкой «Фрилендера-2» (именно такую разновидность популярного английского внедорожника удалось по относительной дешёвке приобрести Альберту), он вдруг явственно почувствовал «хвоста». Следившие за ним явно меняли авто, но их выдавала одна и та же схема слежения: они ехали вдоль левой бровки полосы, впритирку со «встречкой» – видимо, с тем, чтобы иметь достаточный угол обзора. Ранее Альберт с такой манерой «сопровождения» сталкивался, и не раз, а потому теперь решил пресечь это дело на корню, поскольку хотя бы километров сто намеревался проехать в полном одиночестве, когда ничто и никто не мешает всё хорошенько обдумать и спланировать. Дальше, ясное дело, «наружка» опять упадёт ему на хвост, будь она хоть ФСБэшной, хоть губернаторской, а хоть и бандитской. У последних, в смысле бандитов, на Гриве тоже есть свой крупный материальный интерес! «Наружка» примерно в ста километрах от Города шла за ним на … «девятке». Видимо, филёры страховались от подозрительного однообразия: всё иномарки да иномарки типа «Фокусов» и «Лачетти», а тут бац – старенький «жигуль», на котором, как правило, ездят глубокие пенсионеры и ветераны, которые не взыскательны от природы и экономят чаще всего на помощь своим безалаберным детям и внукам. Словом, надо было попытаться сделать отрыв на ровном скоростном шоссе, и Альберт попытался это сделать. Убедившись, что въехал в неконтролируемый гаишными фиксаторами отрезок, он резко ударил по газам, и стал заметно удаляться от преследующей его «девятки», но та через пару километров весьма коротко справилась с отставанием. И Альберт, следя по спидометру и видеофиксатору, чётко определил, что «жигуль» летел по трассе под сто восемьдесят. Не иначе, форсированный движок, – решил Альберт. Дорога, между тем, становилась всё проблемней, и «делать» по ней прежние полторы сотни стало не только нецелесообразно, но и опасно. Альберт убавил ход до ста десяти – так он обычно ездил по своим загородным делам – и стал раздумывать над вариантами отрыва по более хитрой схеме. Скоро он вспомнил про объезд через крупный свинокомплекс, повёртка на который должна была появиться буквально через пару километров. Он резко сбавил скорость до шестидесяти, и когда «девятка» почти настигла его, свернул по указателю. Не успевший среагировать на этот Альбертов маневр «хвост» стремглав пролетел мимо. Хорошо было ещё и то, что при въезде в лес повернувшая с основного шоссе дорога раздваивалась: одна вела к свинокомплексу, а вторая – в село Долгие Бороды и к областной психбольнице, с молодым главврачом которой Витькой Сорокиным Альберт водил тесную дружбу. «А что если к нему на утренний чай заехать? – Неожиданно спросил себя Альбер. – Заодно и этих, блин, хвостарей с толку собью. Тогда уж точно отвяжутся!» И он повернул свой внедорожник на мощёную булыжником ветку на Бороды. И за все семь лесных километров до «психушки» он не увидел в зеркало заднего вида ни одного транспортного средства. Разве что лениво выехал с лесной просеки охотник на квадроцикле, но повернул не к селу, а назад, к шоссе. Это хуже, подумал Альберт, могут его остановить и спросить. Впрочем, попрошу у Витьки где-нибудь схорониться или сам догадаюсь по обстановке. Так и получилось. Альберт не стал парковаться возле парадных дверей, а объехал административное здание справа и приткнул машину за мрачноватым корпусом для сумасшедших зэков, в золотеющих кустах боярышника. Хоть Витька Сорокин и был своим в доску парнем, но Альберт всё же позвонил ему на сотовый. Витька сказал, что у него через пять минут утренняя летучка, но что дело это спорое, и он уже ставит чайник.
– Очень хорошо, что ты заехал. Знаешь, тут одного профессора привезли с обострившейся шизой. Я тебя с ним познакомлю. Ну, блин, говорит, как пишет. А пишет, как Бердяев, даже лучше. Как этот, как его… Самуил Франк. Точно!
– Он, что, тоже еврей? – Зачем-то попытался уточнить Альберт.
– Ну, конечно же, Альберт. Чему тут удивляться? Филологи, философы, филателисты – вообще все феномены у нас через одного евреи, как в армии прапора – через одного хохлы. Без евреев, друг мой, в России было бы очень скучно!
– А без немцев? – Не унимался Альберт.
– После того, как из России в четырнадцатом году выперли всех немецких фабрикантов, а в восемнадцатом расстреляли нашу царско – немецкую династию, в стране окончательно не стало порядка. А это, друг мой немец, ещё хуже. Ну, ты давай, поторапливайся. Я – на планёрке, а ты пока пей чай с пряниками. Альберт так и сделал. Секретарша главврача полногрудая Наташа включила телевизор, где по «России-24» начинались «Новости». Из них не без злорадного чувства (к своему стыду!) Альберт узнал, что у американцев взорвалась очередная ракета, а наша, наоборот, пролетев восемь тысяч километров, поразила какой-то сарай на Дальневосточном полигоне со странным для Камчатки названием Кура. («С грузинами вроде бы замирились?» – удивлялся про себя Альберт). С нескрываемой гордостью вызывающе ухоженный телеколлега сообщил, что она, ракета, запросто может преодолеть и двенадцать тысяч вёрст, видимо, намекая худо-бедно знающим географию и умеющим считать на Вашингтон и Чикаго. Когда Альберт в охотку допивал вторую чашку чаю, в приёмную, шумно обсуждая что-то, из кабинета Главного стали выходить врачи. Некоторые кивали Альберту, как старому знакомому, поскольку не раз видели его со своим молодым честолюбивым патроном. При этом заместитель по медчасти Валечка, которая не раз снабжала Альберта редкими препаратами от бессонницы, так хитро подмигивала журналисту, что он ради её чудесных зелёных глаз готов был тут же забыть и про Гриву, и про «хвост» на дороге, и даже про несчастных старушек из Гробовщины. Но тут из-за двери с табличкой «Сорокин Виктор Павлович» появился сам Витька, и Валечка поспешно юркнула в свой кабинет, который находился в аккурат напротив. Лихо произведя прямо из прохода приглашающий жест, Витька коротко бросил секретарше:
– Кофейку нам, Наталья, сооруди. Ты, как, – обратился он к журналисту, – чёрный или со сливками?
– С ними, – переходя на игривый Витькин лад, ответил Альберт и решительно поднялся с удобного кресла. Рука у Витьки была, как всегда, крепче стали. Студентом он подрабатывал медбратом в самой крутой Питерской психушке, где всех санитаров, работавших с буйными, специально подкачивали и даже подкармливали анаболиками. Там Витька и накачался как Шварценеггер. Вот и сейчас первое, что бросилось в глаза Альберту, был тренажёр на становую силу и бицепсы. Рядом с начальственным столом покоились неизменные десятикилограммовые гантели, возле стены – огромная чёрная гиря, а над столом – портрет Достоевского, которому Витька в своей дипломной работе поставил точный диагноз: «Здоров!». Альберт пытался с ним на этот счёт спорить, но безуспешно.
– Значит, опять на мокруху едешь, журналюга? – Спросил заговорщицки психиатр.
– Пока только на пожарища, – почему-то поосторожничал Альберт.
– Так я тебе и поверил, – не поверил Витька. – А «хвоста» к тебе тогда зачем приставили. Пожарища… Поджоги скажи, ёлы-палы! И когда тебе это всё надоест? Женился бы поскорее, может, хоть баба тебя уймёт. Опять же, дети пойдут. По себе знаю: это как-то осаживает, успокаивает. У меня конина хорошая в сейфе, да тебе в дорогу. Жаль. Так редко стали видеться. Слушай, давай, как приедешь, ко мне в деревню махнём на твоём новом «Лэнд Ровере»? Картошечку пороем, конинку мою раздавим, мерёжи в заливе поставим. У меня, брат, такая коптилка дивная появилась, килограммов на пять!
– Да, мы столько и не наловим? – С сомнением проговорил Альберт.
– Да брось ты! Я в прошлый уик-энд целый пуд из сетки вынул! Лещ, щука и даже судачок небольшой попался. И накоптил, и нажарил, и уху два дня всей семьёй хавали (у Витьки было двое близнецов-пятилеток).
– Когда он ещё выдастся этот уик-энд? – Тяжело вздохнул Альберт. – Не люблю незаконченных дел. Недели через две – не раньше.
– Замётано, Алик! – С энтузиазмом согласился Витька и тут же перевёл разговор в плоскость ЧС:
– Слушай, а давай сейчас этих наблюдателей накроем? Выедем им навстречу, остановим, скрутим, а в случае чего – ко мне на нары! Санитаров я предупрежу. Вдуем им аминазина по шприцу, и езжай ты себе спокойненько. До завтра они не очухаются. А потом я им дурочку прокручу и выкину их на хрен за ворота. Делов – то!
– Спасибо, Вить, но купоросить их стрёмно. Вдруг это губернаторские парни? Новый губер у нас какой-то мутный, то ли из ФСБ, то ли из ГРУ. Нет, не стоит оно того. Я и так оторвусь. А там, знаешь, глушь, безлюдье, каждого человечка, не то что машину, за версту слышно. Нет, они мне не страшны. Просто надоели, блин, висят на хвосте как «мессершмидты».
– Ну ладно, тебе видней, – сказал, томно напрягая мускулы Витька. – Слушай, а давай я тебе коньяк-то с собой положу, а через пару дней у меня другой появится, и я так думаю, что не одна бутылка. На это Альберт совершенно не нашёлся чем возразить. И тут же пузатая бутылка тёмного стекла перекочевала из зелёного сейфа во внутренний карман Альбертовой куртки.
– Ну, знаешь, тогда и ты прими от меня скромный презент. И с этими словами он надписал другу свою только что вышедшую книгу рассказов «Забытые Богом…». На этом и расстались до очень скорого свидания. Эх, знал бы Альберт, сколь тернист и опасен этот их путь к встрече!