Читать книгу Что было, то было - Виктор Трынкин - Страница 3

Впотьмах, чавкая сапогами по весенней грязи, прижимаясь к церковной ограде, за которой во всполохах ракет угадывается купол церкви, идет капитан Добродеев. Он ищет свою часть. Где-то вдалеке ухнул снаряд. Вдруг из темноты перед ним появляется фигура Веселова. Капитан сразу узнал бойца:

– Веселов, сержант? – Вот так встреча в темноте.

– Товарищ капитан, вы? – искренне обрадовался сержант. – Вы же в госпитале…

– Подлечили, снова в строю, – сдержанно улыбнулся капитан. – Где наши?

– Вот за этим заборчиком. Отдыхают после боя. Пойдемте.

Встреча бойцов и командира была оживленной:

– Товарищ капитан?!

–Наконец-то!

– Как здоровье? Уже поправились?

– Кто умеет – разве долго?

А еще радовались потому, что потери, которые понесли в бою, пополняются вернувшимся надежным командиром.

Добродеев и Родионов крепко обнялись.

Дружба двух командиров давняя, и связала их не война. Они родом из одной деревни, и у обоих сердце с детства прикипело к родной земле. Для них пашня, урожай не пустой звук. И война для обоих – как ненужное безумное занятие. Но враг топчет их землю, поливая ее кровью безвинных. И они сознают, что свою землю надо освобождать от чумы.

Бойцы устали от тяжелого боя, гибели товарищей. Добродеев это понял сразу. Ему хотелось хоть как-то поддержать моральный дух солдат:

– Вы такими темпами продвигаетесь, еле догнал вас. Я уж думал, что к посевной ребята хотят закончить войну. Земля-то заждалась хозяина.

Солдаты, конечно, рады были бы закончить войну хоть сейчас. Но фашист так просто не сдается. Остервенело огрызается гад и на что-то надеется… Капитан и старший лейтенант, негромко разговаривая, отходят в сторонку, чтобы не мешать бойцам отдыхать.

– Вижу был бой суровый, – посерьезнел комбат.

– Товарищ капитан, выбило много бойцов.

– Знаю, Федя. В штабе полка доложили.

– Деревенька-то небольшая, а уперся сволочь… Ладно. – Перешел к личному: – Здоровье-то подремонтировал?

– Нормально. Хотели в резервный полк направить. Еле уговорил начальство, чтобы опять к вам, в свою часть. Прибыл, а в штабе сказали: «Скоро будет наступление. Не дать фрицу закрепиться».

– Правильно сказали! Надо гнать без передыха.

Добродеев глубоко вздохнул.

– Сеять скоро.

Помолчали. И возник у Родионова осторожный вопрос:

– Паша… Ну как там в тылу-то? Восстанавливают?

– Да, кое-где готовятся к пахоте. – И завитал этот тревожный запах боли, волнующий каждого, кто родился на земле. – Только пахать некому. – Заходили желваки на красивом лице капитана. – На что силы тратим? – И с горечью ответил сам себе: – На войну! Эх, Федор… – Добродеев в сердцах резанул ладонью воздух. Не хотелось тревожить друга перед боем мыслями о родной деревне, сожженной фашистами. Умолчал. Отложил он этот разговор на после боя. А заговорил тихонько прямо в ухо Федору:

– В штабе полка сказали, – выступать будем по приказу, пока подтянут тылы. А нам предварительно надо прощупать у фрицев левый фланг. Так что надо кого-то послать в разведку. Хорошо бы «языка» взять.

– Понятно.

– Как думаешь, кого?

– Да кого, кого… Веселова. Парень выносливый и сообразительный.

– А еще?

– Пусть сам скажет. – Родионов негромко зовет:

– Сержант!

Слышно, как впотьмах лениво перекликаются редкие деревенские собаки. Прочертив дымным следом крутую траекторию, ракета упала где-то далеко за рекой, осветив побитые снарядами деревья. Из темноты появился Веселов.

– Слушаю, товарищ старший лейтенант.

– Сержант, надо узнать, что там у немцев делается.

– Понял, товарищ старший лейтенант.

– Да чего ты заладил – лейтенант, лейтенант… В общем, надо пробраться на тот берег. Через речку. За деревней она узкая и мелкая. Желательно взять «языка». Надо узнать, ждут ли они подкрепление и когда.

– Понял.

– Идти надо вдвоем… Кого возьмешь?

– Любого… Ну давайте Антонюка.

Родионов недоверчиво переспросил:

– Антонюка? Н-да… Боюсь я за него.

– Ничего, зато он парень не хлипкий.

Капитан перехватил настроение Родионова:

– Есть сомнение?

Веселов переминался с ноги на ногу:

– Ребята устали после боя, а он вроде ничего.

Капитан строго сказал:

– Выходить сейчас, пока темно. Вернуться к утру… живыми.

Из-за кустов появился полураздетый Гуськов. Он в кальсонах, сапогах и в гимнастерке. Все с удивлением посмотрели на него.

– Это что такое? – Добродеев переглянулся с Родионовым.

А Гуськов, не обращая внимания на строгих командиров, искренне обрадовался, увидев капитана. И словно на гражданке, стал восхищаться, забыв об одежде:

– Товарищ капитан? Вернулись? Живой! Слава тебе, Господи…

– Почему в таком виде? – еле сдерживая смех, спросил Добродеев.

– Дык я на речку ходил, – почесал раннюю лысину Гуськов. – Вода холо-одная.

Веселов поправил пилотку, из-под которой выскочили веселые русые завитушки.

– А он всегда, товарищ капитан, после боя кальсоны стирает. Святое дело.

– Э-э-э, губошлепый балаболка. Не кручинься за меня.

– Оденься скорее, а то простудишься, – улыбнулся Добродеев.

Родионов незаметно дал знак Веселову. Тот как появился из темноты, так и исчез.

– Это я сейчас, мигом. – Гуськов стеснительно мнется. – У вас закурить не найдется? – Добродеев протянул пачку папирос. – О-о! Папиросы «Беломор». Сразу видно, из тыла человек прибыл.

– Бери, бери.

– Кто добро творит, того Бог благодарит, – Гуськов берет две штуки. – Я ведь папиросы-то, не очень…

– «Не очень», а берешь две штуки.

– А две потому, товарищ капитан, что одну сейчас, а другую после боя. Чтобы цель была выжить.

Родионов, сдерживая улыбку, старался придать голосу приказной тон. – Иди в избу, обсушись и ложись спать.

Гуськов прячет папироску за ухо:

– Благослови вас, Господи. – Быстро уходит.

Добродеев осторожно садится на брошенное у сарайчика бревно, закуривает.

– Никакая армия не научит Гуськова дисциплине.

– Да уж… И не нужна ему эта война… Он классный плотник. В деревне дома строил.

– Да и мы с тобой, Федор, не по своей воле здесь. Если бы не фашист, готовились бы сейчас к пахоте. Земля-то ждет!..

– Да тише ты. Кругом смерть, а ты – «земля».

– Самое страшное, Федя, – человека на войне приучают убивать.

– Не убивать, а защищать свое Отечество…

И разговор как-то замолк. Только огоньки от папирос нервно вспыхивали. Повисла в ночной тишине задумчивая пауза. Оба понимали, что не по своей доброй воле взяли в руки оружие. Они войну не искали. Она сама, кровожадная, пришла к ним, а их долг – освободить родную землю от пришельцев.

За стеной сарайчика послышались позывные. Там примостился связист Камратов со своей аппаратурой. Он сонным голосом разговаривает с коллегой из штаба:

– Я – «Роза»… Слушаю… Чего ты там?.. «Роза» слушает… Да не сплю я… Ничего особенного. Тихо. Тихо, говорю… Немножко постреливают. Ладно. – Вешает трубку.

– Весна растревожила мне душу, Федор. К земле потянуло.

– Ничего, Паша, скоро мы этому фрицу окончательно хвоста наломаем и тогда…

– Зачем люди убивают друг друга?

– Зачем? – Не найдя ответа, Федор замолчал. – И что тебя на философию потянуло? Ты, я смотрю, Паша, пока в госпитале валялся – делать-то нечерта было…

Где-то далеко взвилась ракета, на секунду высветив суровые лица друзей.