Читать книгу Спираль Эолла. Часть вторая. Межзвёздные узники. Книга третья. Письма ушедшего в вечность - Виктор Вассбар - Страница 4

Вечером пятого октября в моей квартире зазвонил телефон. По дребезжанию аппарата понял – междугородка.

– Сергей получил моё письмо и решил тотчас позвонить, – подумал я и, сняв трубку, приложил её к правому уху.

– Это из Ярового! – раздаётся в трубке мужской голос.

– Сергей, привет! – радостно кричу я и слышу:

– Анатолий, это Саша.

В голове проносится время, проведённое в деревне у Сергея, – несколько дней летнего отпуска после окончания третьего курса. Вспоминаю нашу охоту на уток, бутылку шампанского, запрятанную у него в сарае и слова Сергея: «Выпьем через двадцать лет!» Вспоминаю его брата Сашку, – пацана лет четырнадцати и его глаза, с завистью смотрящие на нашу курсантскую форму. Сейчас ему уже за пятьдесят.

– Александр, привет! Ты в отпуске, наверно, полковник и тоже в отставке?

– Полковник, Анатолий, но служу!

– А Сергей-то где? Дай ему трубку!

– Нет с нами Сергея! Умер мой брат… первого октября. Дмитрий писал тебе на E-mail.

Я стоял и тут же валюсь на рядом стоящий стул, в горле ежовый комок, не могу произнести ни слова.

На следующий день я выехал в Яровое.

**********

Первую ночь после поездки в Яровое спал плохо но, удивительно, проснулся как обычно – очень рано и без головной боли. Утро встретил на своём родном балконе и как обычно с сигаретой в руке, естественно после чашечки крепкого чёрного кофе с мощным бутербродом – огромного куска белого хлеба с гигантским пластом ветчины.

– Какой была твоя жизнь, Сергей?! В раю или в аду ты жил? Это я уже никогда не узнаю! – сделав продолжительную затяжку, подумал я. – Три дня в Яровом ничего не сказали о тебе. Да… и кто бы мог сказать? Овдовевшая спутница жизни, вынесшая с тобой тяготы воинской службы. Осиротевшие, хотя уже и взрослые дети? Столь некорректный, касающийся только тебя вопрос я не имел права задать ни одному из близких тебе родственников, тем более находящимся в горе жене и детям твоим.

– Узнаешь! – услышал я свой внутренний голос. – Узнаешь, когда придёт время, а пока не спеши узнавать. Пиши, о чём тебя просили. В этом сейчас твоя главная задача. Что ж, напишу! – прошелестев губами, выговорил я и посмотрел на нависшую над просыпающимся городом серую тучу, сквозь рыхлое полотно которого пробивались тонкие лучи восходящего солнца. Сделав последнюю затяжку и выдохнув сизый дымок вместе с тонкой струйкой пара, я глубоко вобрал в лёгкие свежесть раннего утра и покинул свой курительный закуток.

Войдя в комнату, включил компьютер, а когда он загрузился, открыл текстовый редактор Word и выстукал на клавиатуре: «Записки грезящего».

– Так хотел Сергей, – проговорил я и невольно потянулся взглядом к окну. – Что тянет мой взгляд к небу? – рассматривая облака, думал я и не мог найти ответ. – Хотя, что лукавлю сам себе?! Конечно, вопрос жизни и смерти! – удивляясь быстрой смене окраса тучи, мысленно ответил на свой вопрос.

Максимум две минуты ушли в прошлое, – миг даже по меркам человеческой жизни, но этого мига было достаточно для редких лучей солнца. Объединившись в тугие струи, они вспыхнули малиновой злостью к серой плесени тучи и разорвали восточную плоскость её на рыжие лоскуты, но ближе к западу, видимая из окна часть тучи всё ещё мрачна, лишь тонкий оловянный налёт расползся по ней. Пройдёт ещё миг, я знал это, малиновые струи солнца расплывутся по всей поверхности тучи и зальют её расплавленным серебром. Застывая, серебро вберёт в себя перламутр неба, вспыхнувший алый восток и золото солнца. Проснётся туча, сбросит с себя тёмную маску ночи и явится новому дню в пышном белом одеянии с ажурной светло-голубой бахромой. Я чувствовал, день будет прекрасным, иного не должно быть!

– Как знать! – услышал я внутренний голос, и тотчас всё окружающее меня пространство уплыло в зыбучий туман.

В забвении покой, в нём смысл вечности, что называем смертью.

Автор.

10 октября 2006 год.

Я стою на плотной поверхности, но не вижу её! Не знаю, где нахожусь и не ведаю, что окружает меня, если вообще что-то окружает!

– Я слеп! – вихрем проносится мысль в голове, и тотчас же следом слышу чей-то голос.

– Ты зряч! – ответил невидимка, – но не во власти твоей созерцать то, что могут видеть пришедшие к нам.

– Я в потусторонней обители? – спросил я его.

– На пороге её! – ответил невидимка.

– Но зачем я здесь? И как здесь оказался?

– Ты хотел знать, как прожил жизнь твой друг! Мы предоставляем тебе эту возможность!

– В этом мраке? Что я могу увидеть в черноте? – удивился я.

– Услышать его!

– Мрак? – произнёс я с язвительной ухмылкой.

– Твоего друга! – спокойно отреагировав на мой сарказм, ответил он.

Ощущаю жар охвативший уши, это я мысленно укорил себя за несдержанность, а вслух произнёс: «Сергея?»

– Меня, Анатолий! – услышал эхом донёсшийся голос и невольно вздрогнул. Вспомнился голос Сергея с характерной только ему хрипотцой. Всё, что угодно, но услышать его я не ожидал. – Он умер, как же я могу слышать его? Значит, я мёртв, – пронеслась нелепая, а может быть наоборот, здравая мысль. Собравшись, воскликнул: «Ты жив!»

– Смерти нет, дорогой друг!

– Но… – говорю я и замолкаю, чувствуя как моя нижняя челюсть отчаливает от верхней, придавая лицу нелепое выражение… вероятно нелепое, ибо сам я не видел своего лица.

– Я знаю, ты был у моей могилы, – продолжал говорить Сергей, – у телесной оболочки, оставленной мною в прежнем мире.

Через минуту, полностью овладев собой, я глубоко втянул в себя воздух с каким-то сладковатым привкусом и проговорил: «Прости, Сергей, умом я понимаю, что в твоей новой среде человеческому телу нет места, но как в таком случае ты можешь слышать и говорить?»

– Не заостряй на этом внимание! Придёт время, ты всё узнаешь и поймёшь, запомни главное; мир материален, и в нём может существовать только материальное. Нематериального, преподносимого священниками, во Вселенной нет! Материален и разум, вечный разум могущий приобретать различные формы. А сейчас говори, что привело тебя ко мне, – сюда, куда нет входа человеку.

– Входа че-ло-о-о-веку?! – с трудом выговорил я, подумав: «Кто же он сейчас? И кто я здесь?»

– Это невозможно объяснить!

– Ты читаешь мои мысли? – вновь удивился я.

– Вот и ответ на твой вопрос! Мне не нужен слуховой аппарат, не нужен язык, чтобы говорить. Моя новая телесная форма намного совершеннее человеческого тела!

– Примерно так я и предполагал, – проговорил я и тотчас осознал, что не раскрыл даже рта. – О, боже! Я потерял свою телесную оболочку! – подумал я, и потянулся рукой к носу. – Слава тебе, господи! – воскликнул я, почувствовав пальцами мой увлажняющийся обонятельный аппарат.

– Ты человек! – сквозь лёгкий смех проговорил Сергей и напомнил о цели моего прихода к нему.

– Как ты прожил жизнь? – спросил я его. – Не больно ли тебе сейчас осознавать ту грань, что разделяет тебя от родных людей и друзей?

– Поверь, Анатолий, не больно! Я счастлив, что живу, счастлив, что осознаю вечность жизни! А что до родных и друзей… все они придут ко мне! Придут, и будут наслаждаться покоем и полной свободой!

– Полной ли?

Вероятно, Сергей обдумывал мой вопрос, так как примерно в течение минуты я не слышал его.

– Ты прав! – после паузы проговорил он. – Полной свободы не существует, но той, что обладаю я, никогда не будет у человечества!

– И всё же я не желаю к тебе! Пусть я не имею той свободы, какой обладаешь ты, но разноцветный мир моей действительности я не желаю менять на твой мрак! Да, я осознаю, что старею, осознаю, что истекут годы жизни в моём мире, осознаю, что уйду в неизвестность, но лучше быть в ней, не осознавая её, чем быть в сознании и во мраке. В забвении хочу найти покой, в нём смысл вечности, что называем смертью, и те стопы, что может быть взволнуют камни на будущей моей могиле, пусть камни пнут в сии слова, от этого они не потускнеют и холоднее мне не станет! – ответил я ему.

– Не торопись, мой друг, с поспешным выводом! Всему придёт черёд! Хотя, сознаюсь честно, в том мире, что живёшь сейчас, мне было тесно! Устал я от него! Устал я от бесцельности круженья в нём! Что проку было в знаниях моих, направленных рукою властьдержащих на истребленье равных? Лишь здесь узнал я цену жизни и понял, что такое жизнь!

– В чём смысл мига, громко названного жизнью? В рождении? В смерти? В капле, испаряющейся между ними? Всё тлен, – и миг, и прах, лишь вечен мрак, что зрю сейчас! – ответил я ему.

– Мрак, что зришь сейчас лишь грань меж той, твоей действительностью и новой жизнью, что ждёт тебя! Он зрим тобою, но не мной. Я в свете!

– И места мраку нет в той новой жизни, – в твоей?

– Что чёрное? Задумывался ты над этим?

– По-правде, нет!

– Сие есть спектр, но развернуть его на составные части, – отдельные цвета, способны высшие создания, а не глаза твоей телесной формы. Ты говоришь твой мир цветной. Он мрачен! Всего лишь семь цветов в твоём, с оттенками конечно, в моём им счёта нет!

– Пусть будет так, как говоришь, но зрю совсем другое! Во мраке ты и я! Скажи, ты… видишь ли… меня?

– Взволнован ты, я это вижу, поэтому не осознал мои слова! Я в свете! Вижу всё, – твой напряжённый взгляд, блуждающий в исканьях света, и руки сжатые в кистях, и…

– Так что же ты стоишь и не протягиваешь руку для пожатья? Дай мне её, мой друг, хочу тебя обнять!

– Всему придёт черёд, но время истекает! И нам пора прощаться! Что ты хотел узнать, узнал! Прощай, мой верный друг, хотя… до встречи в вечной жизни, где миг мой будет длиться для тебя ещё десятилетья!

– Вечность жизни? Блеф!

– Не в райских кущах вечность жизни, не в песнопеньях под лозой, не в восхвалении придуманного бога, а в многомерности Вселенной, в единстве с ней, но не покой пришедшего в её обитель ждёт, движенье жизни бурно здесь, тут каждый разум созидатель, творец пути развитья своего!

– Ты осознал своим умом, неведомую мне безмерность жизни? Когда?

– Её познал я здесь, хотя понять был должен там, где ты сейчас – ещё на старте!

– Твой мир материален, как и мой, и он последний твой причал?

– Ты невнимателен, мой друг, но повторю, материален! Но мне пора, а на прощание спрошу. Ты взял мои записки?

– Где в грёзах ты?

– Да, в грёзах.

– Твой сын отдал мне их, сказав, что такова твоя предсмертная воля.

– Прошу, опубликуй, сделай мне подарок. И опубликуй под своим именем или псевдонимом.

Сказал и более ни слова. Я звал его, но он молчал.

**********

Рассеявшийся мрак открыл моему взору краски мира. Я вновь сижу у монитора. Повернув голову в сторону окна, я пристально вгляделся в облака, как бы ища в них Сергея, но его там не было, он был в другом, непостижимом для моего разума, мире.

– Прощай, Сергей! – крикнул я в небесную даль, плавно перетекающую в космическую черноту, видимую другом моим в радужном свете, и перевёл взгляд на монитор компьютера. Буду писать, переводить записи Сергея в электронный вид затем в издательство, просьбу надо выполнить. И никаких поблажек, буду писать, не отвлекаясь на другие книги.