Читать книгу Тот самый снег - Виктор Улин, Виктор Викторович Улин - Страница 2

Я сидела в своем немаленьком кабинете и поглощала булочку с корицей, запивая ее крепчайшим черным кофе без сахара.

Утренняя выпечка из цеха полагалась мне по рангу, так было заведено на нашем хлебокомбинате. А есть я могла спокойно, поскольку моя фигура – даже в нынешнем возрасте «далеко за сорок»! – позволяла отрываться на мучных изделиях без последствий.

Итак, я ела, пила и глядела в окно.

А там – так же, как и дома – падал снег.

Утреннее совещание у директора прошло без сверхъестественного. Я как заместитель по коммерческим вопросам – «коммерческий директор» – нашего процветающего предприятия имела достаточно подчиненных для того, чтобы не заниматься рутиной самостоятельно, а все распределить. И теперь могла наслаждаться кофе с булочкой.

На столе зажурчал внутренний телефон.

– Галина Николаевна, – раздался голос секретарши. – Там девушка пришла. На собеседование. Говорит, хочет устроиться к нам менеджером в отдел сбыта. К кому направить? К вам сразу, или как?

– Направь к Соколовой, – сказала я после секунды размышлений. – Пусть сначала пообщается с ней.

Нового менеджера я была обязана посмотреть сама, но начальник отдела сбыта Наталья Соколова могла решить вопрос первоначальной отбраковки. Тем более, мне ужасно не хотелось выходить из приподнятого, по-девчоночьи томительного состояния души, в которое вверг этот первый снег.

Откусив от булочки и сделав приличный глоток кофе, я опять уставилась за окно.

Картина завораживала.

Снег словно хотел укрыть все сразу и навсегда.

Монитор пропищал, оповещая о вызове по социальной сети.

Я нажала кнопку на системной панели, открыла сообщение.

«Привет, начальница!»

Усмехнувшись, я ответила:

«Привет.»

Ко мне стучалась моя старая подруга. Еще школьная и тоже Галина.

Мы дружили всю жизнь, а двадцать лет назад вместе учились в региональном филиале московской академии пищевой промышленности – ездили на сессии в райцентр за сто пятьдесят километров от нашего города.

Подруга была крепкой, в Академии нас различали как «просто Галю» и «Галю толстенькую». Сейчас она и вовсе стала похожей на кубышку.

В школе мы казались одинаковыми, не сильно различались и позже, встав к конвейеру на хлебокомбинате; студентками не хватали с неба звезд, а учились ради диплома.

Тогда мне было двадцать три года, сын – который сейчас готовился к женитьбе – ходил пешком под стол, а я состояла в первом браке. Жила со своим первым и единственным мужчиной – грубым ровесником, относившимся ко мне как к личной собственности. Так жили все, я не примеряла на себя иные варианты. По сути дела, еще не начав всерьез жить, я уже знала, что ничего из приятного в этой жизни не будет.

Но потом…

Потом что-то куда-то двинулось само по себе; я почти не замечала перемен, но они произошли.

Произошли во всем, включая семейную жизнь, которая теперь спокойно текла во втором браке.

Да и карьера моя взлетела на заоблачные высоты – я стала вторым человеком на крупнейшем предприятии города.

А Галя никуда не продвинулась, с комбината ушла, сейчас работала третьей с конца в мелком общепите, название которого я не помнила.

Вероятно, в ней созрел комплекс, потому что в обращениях она всегда напоминала, что я – начальница. От этих слов мне становилось и смешно и грустно, потому что начинали мы вместе, а пришли в разные места. Я жалела Галю, она была ни капельки не хуже меня, но не нашла своей дороги, потому что мне повезло в жизни, а ей – нет.

Хотя почему и как повезло мне, я понимала с трудом.

В любом случае, она оставалась моей лучшей подругой, не только слышащей без слов, но знающей обо мне все, что знала я сама.

«Галь, я тут такой текст откопала – умереть не встать…»

Галя всегда отличалась напористой краткостью выражений.

«Подожди пять минут, а то у меня кофе остынет,»

– ответила я.

Ничего никуда не убегало, а жертвовать радостью утренней булочки я не привыкла.

«Ждем-с.»

Закончив трапезу, я вступила в беседу.

Оказалось, что моя прежняя одноклассница, сокурсница и сослуживица наткнулась в компьютере сына на какой-то потрясающий сексуальный мемуар.

Словом «сексуальный мемуар» она обозначила произведение какого-то достаточно известного писателя, которое ее сын нашел в Интернете. Книга была защищен паролем, но парень, привлеченный эротикой, сумел его взломать.

«Ну и что?»

– написала я, не ощутив даже капли интереса.

«Я не в том возрасте, чтобы читать всякую порнографию.»

И это в самом деле было так; тема для меня с некоторых пор закрылась.

Я никогда не была особо чувственной, а сейчас и вовсе успокоилась, убаюканная размеренной жизнью.

«А ты понимаешь… Там написано про тебя.»

Сообщение старой подруги вывело из утреннего снежно-кофейного равновесия.

Несколько минут я сидела, не реагируя, только смотрела в окно и думала непонятно о чем.

Потом осторожно спросила, что значит «про меня».

«Не только про тебя. Про всех нас, но вообще это о тебе.»

Галя отвечала загадками.

«Ты помнишь нашу сраную «Академию сала и жира»?»

Кажется, я поняла, что она имеет в виду.

С аттестацией того московского заведения, где преподаватели были озабочены не качеством учебы, а количеством денег, я была полностью согласна.

Но напоминала Галя не о том, как мы сдавали старосте по сто рублей за каждый зачет по каждому предмету, а совсем о другом.

О том, что я сама постаралась засунуть в нижний ящик памяти, задвинуть, запереть и выбросить ключ в утиное болото.

Ведь в том городе, в той академии…

«…Ты Владимир Владимировича помнишь?»

Подруга двигалась вперед.

«Вообще-то он был Виктор Викторович…»

– машинально поправила я прежде, чем подумала.

И тут же поняла, что ничто: ни ящик, ни замок, ни выброшенный ключ – ничто-ничто не помогло.

Я тоже помнила все, и память всплыла со дна.

Да, его звали Виктором Викторовичем, вот только фамилия куда-то ускользнула, потому что не она была главной.

Точнее, главным была не она, а совсем другое.

«Да, точно… Не знаю, как я ошиблась, в тексте он себя правильно обозначил.»

Я не ответила; я нашла себя в раздраенных чувствах, но не могла подобрать им описания.

«А вот нас с тобой почему-то называет не Гальками, а Юльками…»

Я опять промолчала.

Давнее прошлое поднималось, грозя захлестнуть с головой.

«Сама разберешься… Ты почему молчишь?»

«Неожиданно все это.»

«Многое в жизни бывает неожиданно. А многое не бывает, хотя и ожидаешь…»

Я не знала, что ответить.

Я куда-то поплыла, была далеко отсюда и очень давно во времени.

«Так я тебе пошлю файл по почте?»

– подытожила Галя.

«Да.»

Ничего иного я сказать уже не могла.

Снежное утро несло мне нечто неожиданное, но необоримое.

«Только не принимай на рабочий комп. Там у него такие слова в тексте – пипец. Я половину никогда не слышала, хотя все понятно и все – матерные. Не дай бог увидит кто из твоих пиздюшек.»

Я включила планшет.

Во мне все трепетало так, словно я стояла на пороге и уже держалась за ручку глухой двери.

Никогда не переживав ничего подобного, я откуда-то знала, что возврат к собственному прошлому бывает открытием, а за дверью может найтись все, что угодно.