Читать книгу Небесная Канцелярия - Виктор Юрьевич Кукушкин - Страница 3

С воем пронеслась пожарная машина, волной от здания отхлынула толпа, из толпы с сажей на лице вынырнул Каркушин. Теперь он спешил к перекрестку, там должна состояться встреча с женой. Сначала Кирилл увидел подругу жены. Женщины встретились и поцеловались, прислоняясь щеками и озвучивая все чмоканьем. Подойдя, Кирилл тоже хотел поцеловаться с женой, но наткнулся на фразу:

– Привет Каркушин… Несешься, словно на пожар и опять опаздываешь.

Фраза, особенно интонация, подсказывали, с женой лучше держаться на расстоянии. И тогда Кирилл по инерции, скорее всего по инерции, поцеловался с подругой жены, чтобы жена не заподозрила, что он хотел поцеловаться с ней. А поскольку целоваться, как они он не умел, он просто поцеловал подругу жены, добавив, на всякий случай в сторону жены:

– Привет Каркушина.

– Пока Каркушина, формально Каркушина, почти не Каркушина, – сбиваясь и краснея, уточнила жена. Поведение мужа вогнало её в жар. Воздух вокруг неё стал плавиться, словно вокруг костра, отчего одна пожарная машина, мчавшаяся на пожар, притормозила.

– Впрочем, ты тоже опоздала, – добавила жена в сторону подруги.

Возле загса подруга жены дипломатично отошла в сторону и села на скамейку. Там она взяла зеркальце и стала оттирать сажу с лица, оставшуюся после поцелуя. А чета Каркушиных по ступеням загса стала подниматься наверх. Прочувствовавшись торжественностью момента, Кирилл неосознанно, скорее всего, неосознанно, попытался взять жену под руку. В воспоминаниях зазвучал марш Мендельсона.

– Ты что?! – осадила жена.

И в сознании зазвучала совсем другая музыка.

В помещении загса пришлось ждать. Впереди две пары заполняли заявления о регистрации брака: молодой старик с пожилой девушкой; и чернокожий с девушкой ещё старше. В стороне, взявшись за руки и насупившись, сидели две девушки.

– Мы развестись, – сообщил Кирилл, когда подошла очередь.

– Впервые разводитесь? – поинтересовалась работница загса, внимательно осмотрев Аню с Кириллом.

– Да.

– Хорошо подумали?

– Хорошо, – сокрушённо вздохнула Аня.

– А вы? – обратилась работница загса к Кириллу.

– Я как-то и не думал… не успел, – растерялся Кирилл. – Да и зачем всё это? Думать… то есть…

– Подумайте! – властно сказал женщина. – Я вам дам время.

– Не надо нам время! – возмутилась Аня.

– Надо, голубушка… то есть Каркушина, надо! Время – оно всем надо, – с наставлением сообщила работница загса. – Тем более, почти таким молодым, как вы. И таким… нормальным. Редко сейчас встречаются такие нормальные.

– Почему вы за нас решаете? – возмутилась Аня.

– Потому что здесь работаю! И несу полную ответственность за все эти безобразия. Документы мы будем подписывать вместе. Это вон там, в дальней комнате, думать не надо. Там и без вас за вас подумают, все сделают и подпишут, когда придет время. А здесь надо хорошо думать!.. К тому же, я вам в матеря гожусь.

Работница загса, казалось, проникла к Кириллу симпатией, ждала от него намека для дальнейших действий. Но Кирилл не решился проявить инициативу, чтоб лишний раз не оказаться виноватым. Кто знает, как оно там повернется? В последнее время, Кирилл привык жить в рамках предлагаемых обстоятельств. Аня попробовала вновь возмутиться, но работница загса её опередила.

– А даже если бы и не годилась в матери… должность, голубушка, то есть Каркушина, всегда делает человека умнее, независимо от возраста. Должности даже больше, чем возраст управляют человеком!

– Сколько еще ждать? – отрезала жена, понимая, что препирательства бесполезны.

– Вы хотели сказать «думать»? – спокойно уточнила работница загса. – Неделю! – полистала в тетрадке, добавила: А еще лучше девять дней! На девятый день, приходите. Но лучше, чтоб вы вообще не пришли.

– Нет, мы обязательно придем! – твердо отчеканила Аня и, взяв Кирилла под руку, развернулась и спокойно выдохнула: Пошли, дорогой.

– Тебя подвезти? – смягчилась она на улице.

– Нет, я на своих двоих. То есть на маршрутке.

– Смотри. На неделе заеду. С подругой! Некоторые вещи надо забрать.

Возвращаясь домой, Кирилл увидел на перекрестке искореженный остов маршрутки, милиционеров с мелками и линейками, разрисовывающих асфальт. И еще – его, как будто пронзил взгляд воспаленных глаз из-под исковерканного железа.

Содрогнувшись, он поспешил к подъезду.