Читать книгу Детские травмы - Виктор Загоскин - Страница 4

Итак, мои страдания в саду были завершены, и я пошел в первый класс в 1988 году. Так получилось, что я родился в конце года, в ноябре, и начал свое 10-летние путешествие с 6 лет, будучи самым мелким в классе, беззубым и самым слабым. Мои родители провели большую подготовительную работу со мной, мама сказала, чтобы я непременно сел за первую парту, полвечера мы обсуждали, как нам лучше этого добиться. Сказать, что я переживал – ничего не сказать, я полночи не спал, рисуя себе картины, как меня затопчет толпа и все 10 лет я просижу «на камчатке» без права приближения к знаниям.

Утром, облаченный в школьную форму, с букетом цветов и ранцем за плечами, я с родителями выдвинулся к школе. Папа бегал вокруг с фотоаппаратом, чтобы запечатлеть этот трогательный момент, мама полными глазами слез, сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, смотрела на все происходящее чуть поодаль, как я стою среди своих новых одноклассников под табличкой 1 класс «В». Мое и мамино напряжение, да и, собственно, неизвестность сказались самым негативным образом: я разрыдался. Моя первая учительница Шамраева Любовь Ивановна, подошла ко мне, спросила в чем дело, я ответил, что хочу на первую парту, но боюсь, что мне туда не попасть с этой толпой желающих. Она меня приобняла и сообщила, что все будет хорошо, и она лично проконтролирует, чтобы я сел именно на первую парту. Так в итоге и получилось!

Любовь Ивановна взяла нас в первый класс, находясь в предпенсионном возрасте, ей было 47, с целью довести нас и уйти на заслуженный отдых. Стоит отметить, что у нее были хорошие навыки работы с детьми, но бывало, что ее срывало с катушек. Лично ко мне у нее отношение было хорошее, но сложные дети, которые не хотели спокойно сидеть, вникать и слушать, получали от нее по полной. Однажды мой одноклассник Мишка никак не унимался, смеялся невпопад, мешал вести урок. Любовь Ивановна ему сделал одно замечание, второе, третье – ноль реакции, после чего она приблизилась в нему и стала его трясти как грушу, сомкнув зубы и крича остервенело «Ась! Ась! Ась!». Что такое «Ась» я не знал, но было страшно, тем более что все происходило в 2 метрах от меня, так как Мишку тоже посадили за первую парту, но как буйного. Воцарилась гробовая тишина в классе и Любовь Ивановна продолжила урок.

Отчетливость воспоминаний для меня является лакмусом для определения токсичности и травматичности ситуации в моем детстве. Я не сильно помню выходок первой учительницы, помню только, что у нее были претензии, когда мне папа с помощью утюга, заламинировал пленкой дневник наблюдений за погодой, что выгнуло обложку и дневник стал напоминать птицу с крыльями. Любовь Ивановна, заметив новомодное решение, подняла этот дневник на высоту собственного роста, швырнула на пол и назвала это половой тряпкой.

Еще мы никак не находили общего языка по ИЗО. Я рисовать никогда не любил и не умел, за что всегда славливал «удовл» в лучшем случае. Мама, тоже без художественных талантов, сжалилась надо мной и, приложив книжку с оригинальной иллюстрацией синички и лист бумаги к окну, обвела контуры оригинала. Мне же оставалось только раскрасить синичку и подобрать подходящий фон. Синичка получилась синей на, как мне тогда казалось удачно выбранном, алом фоне. И за это я получил «удовл». А когда надо было сшить мягкую игрушку в виде гномика по выкройками, входящим а набор кройки и шиться, за дело взялся папа. Все бы ничего, но голова с колпаком оказалась тяжелее туловища и только за то, что гномик не стоял, а падал, мне (читай, папе) тоже поставили «удовл».

Любовь Ивановна в целом была довольна моими успехами и физического насилия мне от нее не прилетало. Какого-то смельчака она смешала с дерьмом, когда он заявил, что не собирается вступать в пионеры. Еще она вызвала маму одного «диссидента», чтобы указать, что у него слишком длинные волосы, на что в ответ получила просьбу учить, а не указывать как кому ходить.

Как-то однокласснику Мишке, которого Любовь Ивановна трясла, тоже прилетело, он был высмеян всем классом. Однажды, на уроке труда мы делали «дергунчика», фигурка которого вырезалась из картона, а лапки прикреплялись по бокам и приводились в движение за ниточку. Я одним из первых презентовал «готовый продукт», передав его Любови Ивановне для оценки. Она его подергала и выпалила перед всем классом «Это же вылитый Мишка!»

Любовь Ивановна ушла на пенсию, а мы, удачно завершив начальную школу, побыв октябрятами, вступил в пионеры, дружно сняв с себя пионерские галстуки, продолжили обучение в средней общеобразовательной школе. Одноклассник Мишка переехал со своей мамой в Америку, мы же остались один на один с 90-ми. Любовь Ивановна любила прогуливаться по Крылатским Холмам и довольно часто заходила в нашу школу проведать бывших коллег. Я отчетливо помню нашу встречу, которая произошла в школьной библиотеке.

Я там подвисал с журналом Мурзилка, который в 90-е уже стал похож на глянцевый «Птюч», а для меня это был вообще порно журнал. Мне очень нравилась картинка Адама и Евы, опубликованная на целую страницу. Хоть и все причинные места были прикрыты, мне было офигенно приятно рассматривать обнаженные тела. Библиотекарша была рада моим визитам, предполагая, что я очень сильно тянусь к знаниям, даже не догадываясь об истинных причинах моих каждодневных появлений.

Так вот, Любовь Ивановна пришла в плохом расположении духа и сразу, завидев мою фигуру с порога, стала меня чихвостить, что, дескать, я выкрикиваю с места, плохо себя веду и вообще, она часто моего отца встречает, и все ему непременно расскажет. Честно говоря, я даже не понял, какие именно грехи мне ставятся в упрек, поэтому я просто стоял краснел и глупо улыбался, уставившись в эту вот картинку. Вся эрекция, возникавшая от просмотра Адама и Евы, мигом прошла, и в этот момент мне просто захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Такие же чувства, я думаю, испытала и библиотекарша, считавшая меня очень воспитанным и умным мальчиком, но в тот момент получившая полный разрыв шаблонов. Самое страшное, что Любовь Ивановна в тот день все же встретила случайно моего отца, и как обещала, все ему рассказала. Папа пребывал в недоумении, и после разговора со мной, мы сошлись на том, что учительница первая моя оказалась в плену старческого маразма. Ну, с кем не бывает?