Читать книгу История родной женщины - Виктория Гостроверхова - Страница 7

Двадцать четвертого декабря Николай принес домой большую пушистую елку из леса. От нее пахло свежестью и смолой. Сначала ее поставили на несколько часов на веранде, чтобы она немного оттаяла. В это время Нина и Маша достали коробку с украшениями, большую часть которых они делали целый месяц до этого: леденцы в виде петушков, которые Нина сама сварила из сахара и разлила в формочки. Их они подвешивали на ниточку с хлебом, завернутым в бумагу, раскрашенную цветными карандашами. Из такой же бумаги Машиными руками были сделаны в школе цепочка длиною метра два, фонарики и снежинки. Среди игрушек еще были сушки, баранки и сушеные апельсиновые дольки, подвешенные на нитку. Снег заменяла вата. На макушке была синяя рождественская бумажная звезда, а под елкой самодельный домик из картона.

С краю комнаты разместили зеленое железное ведро с песком, туда воткнули елку, а основание обмотали белой простыней. Украшали елку под песни, доносящиеся из радио с кухни.

На ужин были пирожки с картошкой и грибами, пирог с капустой и компот из клюквы.

– Вот, Маш, раньше, пока не было советской власти, отмечали Рождество Христово, 25 декабря, и праздновали с вечера. А рано-рано утром дети ходили по домам, славили Христа. Новый год тоже отмечали, но только уже как второстепенный праздник. А в СССР его сделали главным, чтобы люди не отмечали Рождество, – объясняла мама.

– Почему? – удивленно спросила маленькая Маша.

– Ну, потому что власть гнала церковь. Считала, что она их чуть ли не главный враг.

– Почему? – не унималась наивная девочка

– Просто верующие подчиняются Богу. У них крепкий внутренний стержень. Им сложно навязать что-то своё.

– То есть не всему, чему там учат, можно доверять?

– К сожалению, не все правда. Вас будут учить тому, что человек произошел от обезьяны, что комсомол – лучший друг и что батюшки все толстые, жадные и лживые.

– А… – задумчиво ответила Маша, погрузившись в свои размышления. Что-то прикинула у себя в своей детской, но очень сообразительной головке и спросила:

– Мне про это лучше никому не говорить, да? А то над нами будут смеяться, как над моим одноклассником Лешей и его бабушкой?

– Да. В лучшем случае смеяться…

У Леши дедушка был батюшкой, и его еще при Ленине сослали на каторгу в Сибирь. Хорошо хоть, не расстреляли. Бабушка осталась одна с тремя детьми, пришлось в две смены работать в колхозе и на заводе. Все ее обходили стороной и почти никто не общался, как с прокаженной. Жена священника, какой позор! Да еще и не отказывается от веры. Как ее вообще еще земля советская носит! Еще и детей своих небось ереси обучает. Они вон с крестиками ходят.

Лешина мама рано вышла замуж. Но ее муж оказался настоящим коммунистом, презирающим церковь и все, что с ней связано. Во время Великой Отечественной войны его забрали на фронт, где он погиб в первый же месяц сражений.

Мама Леши переехала в отчий дом, много работала и редко бывала дома. Воспитанием в основном занималась бабушка. В доме висело множество икон, и когда учителя навещали Лешу, они чуть ли не падали в обморок. Все в школе дразнили Лешу из-за бабушки и за то, что он носил крестик. А еще он был толстым, неповоротливым, скромным мальчиком. Из-за болезни.

У Маши бабушка тоже была верующей, только хранила это втайне. Иногда, когда они с мамой приезжали к ней в гости в Моршанск, старуха доставала из укромного места маленькую черную библию:

– Скоро будет конец света! – и показывала пальцем на некоторые затертые страницы. – Вот, написано, что будут гонения на церковь, а потом ужасные моры, несчастья и землетрясения. Все сбылось! И гонения, и война! Немного нам осталось! В страшное время вы, Маша, будете жить!

– Нам, христианам, всегда кажется, что мы живем в последнее время… Даже еще две тысячи лет назад такое было! Возможно, что еще будет такое время, когда все будут возрождать: откроют все церкви и монастыри, будут стоить новые, все побегут венчаться… – скромно возражала Нина.

Двадцать восьмого декабря отмечали Новый год в школе. В небольшом спортзале поставили огромную елку, украшенную бумажными игрушками, сделанными школьниками и учителями. Всех девочек наряжали снежинками, а мальчиков зайчиками или звездочетами. Главные гости праздника – Дед Мороз в синем халате и Снегурочка в голубом.

Дети показывали праздничный концерт. В конце всем подарили по книжке и набору карандашей. Было весело и интересно. Леши на празднике не было. И Маше его было жалко.

На новогодних каникулах Нина сделала для всех деревенских ребятишек ледяную сказку. Она скатала из сена и навоза круги с выемкой для сидения, опустила в таз и вынесла на ночь, на мороз. Содержимое застыло и превратилось в ледянки. Горку около дома Нина залила водой. Туда сбежалось много детей и давай кататься! Кто на ледянках, кто на самодельных деревянных санках, смех на всю округу! А рядом на балалайке играет русские народные песни Николай, а ему подыгрывает на баяне подвыпивший добряк сосед! Как умели люди радоваться простым вещам и ценить малое!

Правда, не все. Злобная старушка-соседка постоянно ворчала на детей, мол, шумят тут ей под окнами! Сначала пробовала разогнать, а потом засыпала горку золой с гвоздями! Дети в слезы. Нина к соседке пришла, и еще несколько женщин, говорят: «Что ты вредничаешь, хватит детям пакостить!» Долго с ней разъяснительные беседы вели, уговаривали, в итоге она согласилась детей оставить в покое. А потом вышла, посмотрела на них, попросила у мальчишек санки и сама как съехала с горки, смеясь, как в детстве! После напекла пирожков и угостила детей, извиняясь за свою старушечью ворчливость. Да, иногда такое бывает и не только в сказке. Но любому счастью и спокойствию не суждено длиться вечно. Каникулы закончились, а в школе их ждало страшное известие.

Учительница по русскому и литературе, пожилая полная женщина со строгим лицом, пришла на урок в слезах. Ее обвисшее лицо опухло, глаза покраснели и налились влагой, словно они, не останавливаясь, плакали всю ночь. В ее усталых глазах была пустота, что и взглянуть было страшно. При ее виде ребята затихли, потупив взгляд, сочувствуя горю. У девочек, глядя на нее, у самих слезы налились на глазах и сердце сжалось.

– Товарищи, сегодня у нас, у всех граждан Советского Союза, произошло огромное, несоразмерное горе! – произнося это дрожащим голосом, торжественным и печальным одновременно, она вытирала крокодильи слезы клетчатым платком. – Эта утрата поистине печальна и тяжела! Наш отец, наш вождь, наш предводитель – тот, благодаря которому мы смогли победить проклятых фашистов и освободить нашу Родину! Тот, кто поднял нашу страну с колен и позволил гордо поднять голову! Тот, благодаря которому экономика, да и жизнь каждого из нас выросла в десятки раз! Сегодня он, наш всеми безмерно уважаемый Иосиф Виссарионович Сталин… – тут она сделала торжественную паузу и смачно высморкалась, – навсегда, к величайшему нашему горю, закрыл глаза! – и заплакала.

Девчонки и многие парни под воздействием такой проницательной и эмоциональной речи тоже заплакали.

Прорыдав достаточное время, учительница попросила тишины и произнесла:

– Давайте почтим этого великого человека минутой молчанья!

Все молча встали и серьезно и задумчиво выстояли положенное время, отведенное учительницей на ручных часах, а потом так же молча сели.

По программе был Пушкин, но весь урок проговорили о революции, новой власти и несомненном благе для всех живущих в этом прекрасном мощнейшем государстве, которое осиротело. И о том, что никто, хоть на малую долю, не сможет заменить такого умнейшего руководителя.